Помоги проекту - поделись книгой:
Что делать в дурном обществе?
Роман Н.Г. Чернышевского был написан в Петропавловской крепости. Он сыграл беспрецедентную роль не только в литературе, но и в истории русской общественно-политической борьбы. Через 38 лет Ленин озаглавил своё программное произведение именно так - "Что делать?". Опытный публицист, он знал, что делает. Чернышевский создал целую школу прозы о «новых людях», открыл нового героя из разночинной среды, создал новый тип художественного мышления. Номера «Современника» за 1863 г. с текстом романа были изъяты, но роман в списках обошёл всю Россию. Слава Чернышевского не снилась никому из нынешних сытых «оппозиционных» премиеносцев. И уж точно никто из них не выдержал бы одного дня его пожизненных страданий. А если бы «Что делать?» появился сегодня, либералы с такой же яростью набросились бы на автора, как в XIX столетии.
Но что общего у народника Короленко и революционного демократа Чернышевского? Аресты и ссылки за свои убеждения? Да, такие совпадения в их биографиях присутствуют. Но прежде всего – сострадание к «детям подземелья», великая русская солидарность не с богатыми и сильными, а с отверженными и угнетёнными. И ещё – страстный интерес к «особенным» людям – пассионариям, способным отказаться от личных благ во имя большой идеи. Дворянин Рахметов ел «простонародную» пищу и спал на гвоздях. Бомж Тыбурций из рассказа Короленко «В дурном обществе» декламировал на ярмарках античных авторов. В кафе «Жан-Жак» оба выглядели бы, мягко говоря, странно, оба не прошли бы фейс-контроль.
Короленко при жизни называли «совестью России». Он написал, кстати, лучший мемуарный очерк о Чернышевском, с которым успел познакомиться лично, где напомнил, что фанаты автора «Что делать?» несколько раз пытались освободить его из вилюйского острога. Трудно представить себе нового Г. Лопатина или И. Мышкина, рискующих жизнью ради одного из лауреатов «Большой книги».
Чернышевский был живой легендой. Короленко рассказывает, как ямщик, вёзший мученика из якутской ссылки и искренне считавший его важным генералом, поклонился в пояс и спросил: «Николай Гаврилович! Видел наше житьишко?» – «Видел», – ответил опальный мыслитель. – «Ну, видел, так и слава те Господи».
Два капитана и политрук
Человеческая память короче человеческой жизни. Мы ухитряемся забывать дни рождения близких, поручения начальников, не говоря уж о зонтах и перчатках. Но это мелочи по сравнению с другой формой склероза - беспамятством перед лицом исторического факта.
В вихре откликов на наши публикации, связанные со стагнацией СП России и параллельным, камуфлируемым благими намерениями процессом закулисного разворовывания собственности бывшего СП СССР, попадаются и голоса троллей – людей, специально обученных мусорить в интернете. Они умело переходят на личности там, где речь идёт об общественных проблемах, и ловко искажают пространство дискуссии оскорблениями и плевками. Сетевой тролль – существо примитивное, владеющее лишь одним приёмом полемики – "сам дурак" – и лишь одним эмоциональным инструментом – хамством. Но хамство – первый признак моральной слабости и уязвимости.
Так, например, в ответ на наши претензии к председателю СПР В. Ганичеву, почти 20 лет руководящему крупнейшей писательской организацией и доведшему её деятельность до практически полного паралича, то и дело слышится: «Не замайте! Ганичев велик – он спас Союз писателей». Ну, во-первых, спасение утопающего с последующим летальным исходом, когда его не удаётся откачать, несколько снижает пафос подвига спасателя. А во-вторых, здесь и открывается, так сказать, технология забвения. И её весьма интересно проанализировать.
Культ Ганичева последовательно создаётся его зятем С. Котькало на интернет-ресурсе «Русское Воскресение». Интересно, Котькало или другой сподвижник Ганичева сотворил о кумире статью в Википедии – одной из самых известных русскоязычных универсальных энциклопедий, которую ежемесячно просматривают свыше миллиарда раз, на чём свет стоит ругая за неточности и неполноту? Но преимущество Википедии состоит в том, что каждый, обладая самыми мизерными навыками, может исправить и дополнить содержащиеся там сведения. Так вот: в статье, посвящённой В. Ганичеву, его регалии – звания и должности – занимают столько места, что список сочинений просто не уместился. А может, дело в другом: неловко лишний раз напоминать, что заместитель главы Русского Народного Собора был литературным политруком и издавал когда-то книжки под названиями «Устремлённые вперёд», «Боевой опыт комсомольской печати (1917–1925)» и др. Невозможно найти данные и о том, когда Ганичев вступил в СП. И это понятно. Ведь в Союз писателей лидер СПР вступил в предпенсионном возрасте.
Статья о Борисе Степановиче Романове в Википедии отсутствует вовсе. Если бы не благодарная память его земляков-новгородцев, которые на базе библиотеки, носящей имя писателя, провели уже VIII Романовские чтения и поддерживают сайт, посвящённый его творчеству, складывается впечатление, будто кто-то заинтересован в том, чтобы просто стереть любое упоминание в Сети о человеке с царской фамилией, ярком писателе-маринисте, скромном и достойном человеке. Борис Степанович неоценимо много сделал и в Мурманске, и в Новгороде Великом – и там, и там он руководил местными отделениями СП. Он вытащил из небытия имя и труды замечательного писателя-публициста М.О. Меньшикова. Он спас имение Г.Р. Державина «Званка» от превращения в откормочный комплекс. Он последовательно добивался превращения акватории Валдайского озера в национальный парк, прекращения вырубки валдайских лесов и отмены строительства высокоскоростной магистрали. Во многом благодаря Романову в России с 1988 г. празднуются Дни славянской письменности и культуры.
В декабре 1990 г. Борис Романов был избран первым секретарём правления Союза писателей России и занимал этот пост вплоть до избрания Ганичева председателем СПР в 1994 г., а потом окончательно вернулся домой и там же в 1998 г. упокоился навеки. 30 августа 1991 г. был созван пленум правления СП РСФСР. Произведённая по распоряжению префекта Центрального округа Москвы попытка опечатать здание и приостановить работу пленума якобы за поддержку ГКЧП не увенчалась успехом. В знак протеста против силовых действий «демократов» не кто иной, как Б. Романов, заявил о выходе СП РСФСР из СП СССР. Капитанское искусство бывшего моряка помогло организовать в те смутные дни знаменитую оборону дома на Комсомольском проспекте, 13.
Да что Романов, когда даже роль Ю.В. Бондарева в той драматической истории затушёвывается. Сегодня лавры «победителя» громко оспаривает С. Куняев, заявляя, будто это он порвал предъявленный «комиссарами» мандат, тогда как множество свидетелей утверждают, что сделал это Бондарев!
Только на валдайских Романовских чтениях, а не на многочисленных выездных пленумах СП из уст доктора филологических наук, писателя Вячеслава Анатольевича Кошелева прозвучала мысль об огромной роли Б.С. Романова в спасении Союза писателей России во времена перестройки и послепутчевой смуты. На всех официальных ресурсах СПР имя Романова тщательно замалчивается: капитан может, сам того не желая, мог бы подпортить глянец, тщательно наводимый на портрет единственного вождя – В. Ганичева.
Да что там Бондарев! Упоминания первого председателя и во многом организатора СП РСФСР Леонида Соболева тоже не встретишь на ганичевских медиапросторах. Глубоко символично, что Соболев, как и Романов, тоже был капитаном – первого ранга.
Конечно, Ганичев написал книгу об адмирале Ушакове и благодаря своему служебному положению переиздал её десятки раз. Но писать и переиздавать – не совсем то же самое, что водить суда по бурным морям.
Публицист, философ, гражданин
Неизданный В.Г. Короленко: Дневники и записные книжки, тт. 1-2. – М.: Пашков дом, 2013. – 500 экз.
Два тома дневников Владимира Галактионовича Короленко – не издававшиеся ранее труды известного русского писателя, журналиста, общественного деятеля и истинного патриота. Его дневниковые записи дают объёмное представление о жизни страны в трагические моменты её истории. Это одновременно оригинальные литературные произведения и ценный исторический источник.
По записям 1914–1915 гг. можно восстановить европейские маршруты писателя. Эти путевые заметки наполнены яркими впечатлениями от знакомства Короленко-публициста с газетами Германии и Франции, Короленко-гражданина – с русской эмиграцией и Короленко-философа – с западными традициями и духовными ценностями.
Читатель составит представление о Короленко и как о человеке. В статье "Перед пожаром" из цикла «Мысли и впечатления» писатель вспоминает поездку на немецкий курорт Наугейм, которую он вынужден был прервать из-за предстоящих родов младшей дочери. Отражённые в записях чувства тревоги, радости и нежности к появившейся на свет внучке многое говорят о его натуре.
Совсем в другой тональности он рассказывает о случае, произошедшем во время Гражданской войны. Тогда два вооружённых бандита проникли в его дом, где временно хранились два миллиона рублей, собранных общественными организациями для голодающих детей. 60-летний писатель не раздумывая бросился на грабителей. Раздался выстрел, но пуля, к счастью, попала в дверь, однако Короленко не отступил. На помощь ему кинулись жена и дочери. Бандиты, обескураженные таким отпором, отступили.
Наши дети – в наши семьи
С первого января 2013 года в России вступил в силу Закон "О мерах воздействия на лиц, причастных к нарушению основополагающих прав и свобод граждан РФ (закон Димы Яковлева)", запрещающий усыновление российских сирот гражданами США. Также был принят ряд мер, направленных на запрещение усыновления наших сирот гражданами тех стран, где легализованы однополые браки.
За десять предшествующих лет из России в США отдали 32 000 детей-сирот, а из всех стран Евросоюза - всего лишь 800. Международное усыновление наших детей превратилось в весьма доходный бизнес, сравнимый с торговлей оружием и наркотиками. И потому был спешно принят проект государственной программы «Россия без сирот», который предполагает повышение внимания государства к вопросам укрепления семьи и поддержке российских семей, стремящихся усыновить детей-сирот.
Об этой программе и проблемах, связанных с усыновлением сирот, «ЛГ» беседует с Уполномоченным при Президенте России по правам ребёнка Павлом АСТАХОВЫМ.
– Ваши специалисты в течение двух недель инспектировали патронатные учреждения в Ленинградской области. Позволяет ли нынешняя нормативно-правовая база области успешно решать вопросы, связанные с охраной материнства и детства?
– В целом нормативно-правовая база в Ленинградской области в сфере охраны материнства и детства одна из самых развитых в стране. Но важно в первую очередь учитывать пожелания приёмных детей. А для этого нужно эти пожелания собирать и систематизировать для взвешенного принятия соответствующих запросам времени решений.
– Сейчас часто приходится слышать, что, приняв «закон Димы Яковлева», мы лишили ВИЧ-инфицированных детей права на полноценную семью. Принимают ли в наши российские семьи ВИЧ-инфицированных детей?
– Это неправда, что наши семьи не берут таких детей. К примеру, из Всеволожского дома ребёнка в прошлом году одного ребёнка взяли иностранцы, а троих – наши русские семьи.
Но, главное, чтобы дом ребёнка безусловно был местом лишь временного пребывания оставшегося без попечения ребёнка. Нечего ему здесь делать четыре года. В основном это дети в возрасте 3–4 лет – такие у нас в России усыновляются легко. За ними очередь стоит, если мне не изменяет память, на 1 января текущего года было 18 000 потенциальных усыновителей. Таких детей ждут. С подростками и инвалидами сложнее. Я убеждён, что нужно отдавать в семьи не 50–80 процентов детей, а практически всех.
За предыдущий год 1075 детей-инвалидов были усыновлены российскими семьями, в иностранные семьи было передано лишь 176 детей, из них в американские семьи – всего 89 детей. Это к вопросу о том, кто берёт больше детей в семьи. Так что досужие утверждения, что иностранные граждане берут детей охотнее, чем россияне, – всего лишь миф.
– Наша оппозиция утверждает, что в принятии «закона Димы Яковлева» преобладала политика. Что он прямо связан с так называемым списком Магнитского, является ответом на него...
– Я только-только вернулся из США, где мы вели сложнейшие переговоры. Мы с Государственным департаментом США решили все вопросы. Все вопросы закрыты. Никто больше никаких «списков» не составляет, никто больше негативно по поводу этого закона не высказывается. Я имею в виду списки детей. Все иные списки меня нисколько не интересуют, поскольку не входят в сферу моей компетенции. И вообще вокруг проблемы усыновления много спекуляций. Многие на этом устраивают свою карьеру. К примеру, приходит некий американский конгрессмен, которому нужно избираться, и говорит: «Вот сейчас я отменю «закон Димы Яковлева», – и тащит с собой толпу потенциальных родителей-усыновителей, потенциальных избирателей. Чем не предвыборный ход?
В моих же действиях никакой политики нет. Я ещё в 2010 году сказал, что американское усыновление нужно кардинально сокращать.
А то, до чего довели систему усыновления в России, построив её на взятках и коррупции... С этим просто жить невозможно. Мы до 1992 года на международное усыновление вообще не рассчитывали, а после так «подсели на эту коррупционную иглу», что стало казаться, без этого и жить не можем. И, «подняв очи горе», кликушествовали: «Ну кто же спасёт наших детей?! Америка и только Америка!» Теперь всё – эта кормушка лопнула. А я всего лишь занимаюсь тем делом, которое мне поручено. Поручат другое дело – буду заниматься им.
– Что должно быть сделано? Какие изменения ждут систему?
– По распоряжению президента к 2015 году число «сиротских домов» у нас должно сократиться в два раза. Я же говорю о том, что это должно произойти в течение 7–10 лет. Конечно, не исчезнут никогда социальные приюты, которые мы тоже относим к разряду детских домов. Кстати, в Америке столько же детских домов, сколько у нас. Я в поездке по Америке наконец-то услышал правдивые цифры от Департамента по здравоохранению и благополучию человека в Вашингтоне. У них реально каждый год появляются 420–430 тысяч беспризорных детей, из них – более 100 тысяч находятся в детских домах. Так что проблему с детской беспризорностью они не решили. Им своих детей усыновлять и усыновлять, а они за наших детей цепляются. И их система усыновления также вызывает массу вопросов.
У них ребёнок передаётся в приёмную семью на 15–22 месяца, а потом каждый раз ребёнок уходит в новую семью, либо суд решает отправить его в детское учреждение при невозможности вернуть в родную семью. Это весьма жёсткая система – это конвейер, как на заводе.
Об этом в Америке даже фильмы сняты. В одном из них девочка-подросток меняет 12 приёмных семей. Мы просто должны учиться на этом опыте. Система патроната в нашей стране, которую активно развивает президент Путин, совершенно иная. Она не предусматривает передачу ребёнка через полтора года в другую семью. Нам это кажется достаточно жестокой мерой. Мы по этому пути не пойдём.
Фотоглас № 30
Фото: Фёдор Евгеньев
В Твери открыт первый в России, а некоторые утверждают, в мире, Дом поэзии. Ему присвоено имя знаменитого земляка Андрея Дементьева, которому губернатор Андрей Шевелёв вручил символический ключ.
Казалось, на всю Тверь звучала знаменитая песня «Отчий дом», разогнавшая даже набегающие тучи. Не каждый день народный артист СССР и по совместительству депутат Госдумы Иосиф Кобзон исполняет её прямо у дома. Дом, правда, необычный и уникальный. Дом поэзии имени Андрея Дементьева, который 85 лет назад родился на такой вот улочке, в отчем доме... Это был лишь один из приятных моментов торжественной церемонии. Какие гости приехали! Легендарная Валентина Терешкова, президент Академии художеств Зураб Церетели, руководитель фракции «Единой России» в Госдуме Владимир Васильев, главные редакторы «ЛГ» и «МК» Юрий Поляков и Павел Гусев, известный юрист Михаил Барщевский, народная артистка России Светлана Крючкова, болгарская поэтесса Елка Няголова...
Фото: Фёдор Евгеньев
И вот первые экскурсии в библиотеку Дома поэзии – гости рассматривают редкие книги, а первая женщина-космонавт так и не решилась взять в руки пожелтевший от времени номер журнала «Юность» – раритет!
Дом открыт для встреч и общения. В его уютных помещениях найдётся место не только для бронзовых изображений ушедших от нас знаменитых стихотворцев. Представление новых книг, встречи с читателями, поэтические вечера – всё это будет здесь, на улице Володарского, д. 18/20.
Фото: Фёдор ЕВГЕНЬЕВ
А какой был потрясающий концерт в здании областного театра драмы, заполненном до предела! Звучали поздравления, вручались подарки и цветы. Но главное – стихи и песни – все на слова юбиляра. Конечно же, пел и, как всегда, немало Иосиф Давыдович – вместе с прекрасной группой «Республика», замечательно выступил Марк Тишман – проникновенно и по-своему исполнивший «Лебединую верность». Но главными были дементьевские стихи – искренние, публицистические, старые и новые, которые блистательно исполнял автор.
Теперь Тверь, как отметил Юрий Поляков, стала поэтической столицей России. Есть чем гордиться – Домом поэзии!
Демократия на каждый день
Сознаю, что слегка запоздал с этой темой. Утешаюсь лишь соображением, что бывают явления, реагировать на которые лучше не в режиме оперативного отклика, а с некоторой отсрочкой, совместив их с естественными ассоциациями и с течением собственной судьбы.
Итак, народный фронт, воссоздание которого с месяц назад обсуждали политологи и политики.
Ни поддержать кого-либо конкретно, ни опровергнуть не берусь. По причине малой компетентности в перипетиях нынешней идейной борьбы, а также за отсутствием должного темперамента. За что отвечаю, так это за круг ассоциаций, неизбежный для всякого более или менее начитанного моего ровесника.
Народный фронт изначально - это, конечно, Франция середины тридцатых. Пролетарские толпы, захлестнувшие великие площади, красные знамёна не в противовес национальным трёхцветным, а как бы для выявления их республиканской сути...
Сейчас об этом не принято вспоминать. Левая идея считается скомпрометированной. С лёгкой руки некоторых популярных историков любая декларация в пользу социальной справедливости, где бы и когда бы она ни прозвучала, чохом записывается по ведомству сталинизма, со всеми его эксцессами.
Между тем как раз в эксцессах такого рода самый первый народный фронт замечен не был. Частной собственности не отменял, коллективизации не проводил, на гражданские права не покушался. Наоборот, значительно их расширил. Женщины получили право голоса, заводской люд добился восьмичасового рабочего дня и ежегодного оплаченного отпуска, школьное образование было признано всеобщим и бесплатным.
Известный писатель Стефан Цвейг, приехав в Париж из буржуазно благовоспитанной Вены, был несколько удивлён тому, как свободно, без малейшего трепета держал себя здешний простой народ на Больших бульварах и в так называемых прекрасных кварталах. Да и сам я, впервые оказавшись в Париже в середине шестидесятых, не без зависти ощущал, насколько непочтительно насмешливы местные трудящиеся (официальный советский термин) по отношению к любому социальному превосходству – административному или материальному.
Понятно, воспринималось это с затаённым вздохом как следствие давно обретённой политической свободы. Ныне, когда при всех издержках данная свобода не чужда и нам, склоняюсь к мысли, что немалую роль играли в этом мироощущении и завоёванная социальная справедливость, и незабвенные равенство и братство, над которыми теперь принято язвительно иронизировать.
Скажу больше, попривыкнув к рыночному изобилию, я, конечно, не пожелал бы заменить его дефицитом и распределением, но, пожалуй, был бы не против, если бы оно знало своё место. То есть не навязывало бы моим современникам свою алчную идеологию, не подавляло бы меня психологически и, простите за тавтологию, не указывало бы мне цинично на моё место, то есть положение в обществе.
Оно никогда не было завидным. Но прежде я не придавал данному факту особого значения. По той простой причине, что нехватка демократии политической уравновешивалось демократией повседневной, будничной, прямой, так сказать, демократией на каждый день.
В сотый, должно быть, раз вспоминаю о том, что сын бедной вдовы учился в одном классе с сыновьями министров, генералов, народных артистов и ни на мгновение не испытывал по этому поводу социального либо эмоционального ущемления. Надо ли пояснять, что и при поступлении на престижный факультет МГУ моя, так скажем, сословная неприметность не помешала мне успешно конкурировать с детьми советской элиты. А когда после двух лет упорной стажировки речь зашла о моём зачислении в штат чрезвычайно популярного еженедельника, то и тут, при всех всегда и всюду свойственных людям попытках использовать привилегии и преимущества, прямая демократия не подвела. Перед редактором упомянутого еженедельника ходатайствовали за своих сыновей (способных ребят, моих однокашников) известные всей стране замечательные люди. По слухам, он ответил им примерно так: ваши дети так или иначе не пропадут, а парню в китайских штанах за шесть рублей я обязан дать шанс.
Сегодня на страницах модных изданий, в эфире популярных каналов и радиостанций без стеснения фигурируют громкие династические имена.
"Сыновья бедняков воюют в пехоте", – писал Хемингуэй. Тех, кому ни в пехоте, ни даже в авиации не то что воевать, служить не придётся, к этой великолепной непричастности заботам отечества готовят с младых ногтей.
Однажды по привычке «московского муравья» я шёл по милому сердцу переулку тихого центра. Он был по-прежнему мил и даже патриархален, только уж чрезмерно, избыточно заставлен, точнее, заполонён или оккупирован огромными современными джипами, роскошными, как императорские кареты и агрессивными, будто танки.
Грешным делом я было подумал, что в переулке открыто какое-нибудь чрезвычайно важное государственное учреждение или посольство великой державы, в котором сегодня приём по случаю национального праздника. Однако вылезали из джипов не дипломаты и не отцы отечества, а школьники. Чуть было не написал обыкновенные, но то-то и оно, что не обыкновенные, демонстративно англизированные, не то чтобы особо одарённые, но явно особо обеспеченные. И потому особо охраняемые. И само собой особо обучаемые. Подозреваю, что не по заветам демократии, а скорее, по законам родовой избранности и банковского престолонаследия.
А теперь самое время вернуться к теме нашего народного фронта. Надежд на то, что он уравняет школьников, выпрыгивающих из джипов, с теми учениками, что по старинке бредут в класс по буеракам какого-нибудь Братеева, у меня нет. Но хотелось бы верить, что ни скромное происхождение, ни ученье без репетиторов, ни ЕГЭ, преодолённый без взяток, ни приезд в столицу из какой-нибудь архангельской глубинки в бесплацкартном вагоне не станут основанием для комплекса неполноценности в собственной стране. Хотелось бы вновь почувствовать, как незыблемая конституционная демократия естественно сочетается в обыденной жизни с незаносчивой и скромной демократией на каждый день.
Анатолий МАКАРОВ
Навалили-то!
Приговор Навальному, несмотря на остроту ситуации и сравнения с другими "героями" типа Сердюкова, всё же дело локальное. Лично я расцениваю его как ошибку. Но дело в другом. Думаю, страна находится перед тяжёлым экономическим кризисом (а то и внешнеполитическим), и приговор на это указывает.
Происходящее вокруг суда над Навальным - то ли карнавал, то ли умопомрачение. Власть не имеет права так себя вести. Прокурор, который после вынесение приговора, требует выпустить приговорённого. Осуждённый на пять лет собирается участвовать в выборах. Прибытие Навального в Москву сравнивают с прибытием Ленина на Финляндский вокзал в Санкт-Петербурге в 1917 году.
А в это время обвиняемая всё в новых махинациях с имуществом Минобороны на миллиарды рублей госпожа Васильева продолжает расхаживать по модным бутикам, и суд не находит в этом ничего предосудительного...
Где мы? В сумасшедшем доме?
Вообще-то кричать, что суд над Навальным целиком политзаказ, некорректно. По факту что произошло-то? Некто на государственной должности использовал своё служебное положение для личного обогащения, а потом взялся рьяно бороться с такими же, как он. Чем и привлёк к себе всеобщее внимание. Тут если всё лишнее отбросить, то надо сказать, что всё правильно и надо бы остальными такими «бизнесменами» заняться. Просто Навальный пошёл первым, так как много внимания к себе привлекает. Что, кстати, было совсем неумно с его стороны. Вон Сердюков, например, наверняка гораздо круче обогатился, но у него хватило ума своими руками ничего не делать, всё через доверенных лиц. А этот «герой» сначала лично извозился по самые уши, а потом начал белые одежды примерять...
Неужели чиновники подобными «недорепрессиями» могут чего-то добиться? Ожидать от них репрессий масштаба 30-х годов не следует, они просто из-за своих человеческих качеств на это неспособны. Ведь для этого нужны железная воля и непоколебимая вера в свои идеалы, как сказал в своё время поэт: «С Лениным в башке и с наганом в руке...»
Да, они способны сломать жизнь нескольким десяткам или даже сотням оппозиционеров, посадив их в тюрьмы. Но ведь рано или поздно эти люди выйдут из тюрьмы. И выйдут они оттуда с совершенно другими настроениями, чем сегодня. Самое главное – они выйдут оттуда с жаждой мести. И самое страшное в том, что этим вирусом мести они будут заражать также значительную часть нашего общества.
Суверенной российской Фемидой создан мировой прецедент: приговорённого к пяти годам колонии блогера Навального она отпустила на свободу «до вступления приговора в законную силу». Такого ещё не знала мировая практика. Ведь на осуждённого потому и сразу надевают наручники после вынесения обвинительного приговора, чтобы обеспечить его исполнение. А тут фактически – «Гуляй, Вася. Будет время – заскакивай».
Приедешь, например, к нему на квартиру с ОМОНом, а тебе отвечают: «Извините, его нет дома. Он в Лондоне. Так что заглядывайте».
Поделиться книгой: