Помоги проекту - поделись книгой:
Пусть всегда он будет под рукой.
Говорят, у Миллера покруче,
Но тебе сгодится и такой.
Слышал я, что множество вопросов,
Напрямую связанных с тобой,
Накопилось у америкосов, —
Я готов ответить на любой.
На вопрос: «Ваще какого хрена
Заявился в наши ты края?» —
С радостью ответит Кучерена,
Он теперь твое второе я.
Годы счастья / Общество и наука / Телеграф
Годы счастья
/ Общество и наука / Телеграф
В каком возрасте жизнь доставляет особенное удовольствие, выяснили британские психологи. Опросив более 23 тысяч человек от 17 до 85 лет, они пришли к выводу, что наиболее счастливыми люди ощущают себя в 23 года и в 69 лет. В раннем возрасте счастье объясняется небольшим количеством отрицательного опыта: молодые люди еще полны сил, надежд и готовы к множеству свершений. В пожилом возрасте все наоборот: внутренняя гармония обусловлена богатым жизненным опытом, который позволяет умиротворенно и философски смотреть на многие вещи и события, не жалеть о содеянном и спокойно плыть по течению дней. Самыми же несчастными оказались те, кому недавно исполнилось 50. Психологи отмечают, что это переходный возраст, когда происходит переосмысление ценностей и люди остро переживают уходящую молодость.
Даешь букварь! / Общество и наука / Телеграф
Даешь букварь!
/ Общество и наука / Телеграф
Технологизация учебного процесса может негативно отразиться на школьных успехах детей. Ученые из института психиатрии Королевского колледжа Лондона предупреждают: использование планшетов значительно уменьшает словарный запас подрастающего поколения. Исследователи провели эксперимент, во время которого около 30 добровольцев заучивали несуществующие слова двумя способами. Одни воспринимали новое слово на слух, а затем повторяли его, добиваясь правильного произношения. Другие же заучивали слова, лицезрея их на экране планшета. Первый, вербальный способ дал высокие результаты запоминания. А в случае визуального заучивания слова ненадолго задерживались в памяти добровольцев. Специалисты предупреждают: использовать технические достижения в процессе обучения нужно в меру, и нет ничего приемлемее традиционных методик. Чем более активно дети работают со словом, тем лучше.
: Empty data received from address
Empty data received from address [ url ].
Битие и сознание / Общество и наука / Культурно выражаясь
Битие и сознание
/ Общество и наука / Культурно выражаясь
Россияне с необъяснимой жестокостью убивают и калечат друг друга — на проезжей части и в подворотнях, у пивного ларька и за кухонным столом... Что с народом-богоносцем случилось, не понимает и сам народ. Писатель и журналист Игорь Свинаренко о том, кого бы он убил своими руками...
Новости об ужасных происшествиях скучны и однообразны. То там, то тут кто-то банально и тупо убивает — старика ли, замешкавшегося на зебре, парой ударов кулаком, детей ли на пешеходном же переходе наездом на полном ходу, задержанного ли взрослого мужика в отделении милиции... А вот женщина-офицер издевается над солдатом и весьма умело бьет его ногой по лицу…
Почему никто особо не вопиет: «Доколе?!» Никакой писатель земли русской типа Толстого не выходит на авансцену со своим «Не могу молчать!». Потому что, сколько ни убивай, настоящий серьезный информационный повод не создается. Ну убили, и что теперь? Властителям дум в режиме нон-стоп вещать с трибуны? Бросив все дела от бытовых до служения истине? Это будет смахивать на повторение уже рассказанного анекдота. Внимание публики так не удержать. Тема потеряла остроту. Причем уже давно.
Вот когда на заре заката перестройки была армянская резня в Сумгаите и недавние добрые соседи рвали на куски соседей, кровь еще леденела в жилах. Правда же? Но, с другой стороны, она не леденела гораздо раньше, в дни Новочеркасска. Когда на улице еще в начале шестидесятых расстреляли рабочих, недовольных подорожанием мяса. Про это все узнали со слов «вражьих голосов», узнали и пошептались, но без фанатизма, и заткнулись. Ну стреляли, ну убили. А еще были огромные потери в Афганистане, и не помню, чтоб это сильно волновало нашу широкую общественность. Хотя что значит огромные? За 10 лет войны там полегло наших солдат столько же, сколько сейчас гибнет на дорогах России за один-единственный дачный сезон, — и ничего... А местных сколько там убили в ходе построения социализма, или, уж не знаю, как назвать тот режим? Поди сосчитай.
Некоторые типа сторонники традиционных ценностей сваливают вину за равнодушие к убийствам и вообще к жестокости на нашу криминальную телехронику. И особенно на голливудское кино, в котором рекой льется кетчуп вместо крови и бензопила вершит свою резню от заката до рассвета, и наоборот. Но что ж так далеко ходить? В нашем советском еще кино, которое и сейчас крутят по всем каналам, убивали с не меньшим задором. Причем занимались этим не маньяки и как бы не упыри, а благородные рыцари. Без страха и упрека, но при плаще и кинжале. Во имя светлого будущего и счастья всех народов. Убивали взрослые мужчины. И женщины: классика — рассказ «Сорок первый» Лавренева и одноименный фильм, где красавица грохнула любимого человека заради чистоты идеи, она ж красная, а он белый. И дети — о, сколько таких сюжетов! Вспомните хоть «Неуловимых мстителей» (бывших «Красных дьяволят»), название, простодушно отсылающее нас прямо в ад. Помните, да? «Через год на печи ложками звенят может пять, может семь са-та-нят» — веселая песня из киноленты про героев революции.
Я помню, как мы в нежном возрасте смотрели и пересматривали фильмы про героизм и убийства. И завидовали своим дедам, которым выпало счастье бить контру. В буквальном смысле они били, и буквально я завидовал. Дед мой в Гражданскую из нагана «тукал» (это у них было такое словечко в ЧОН ВЧК) классового врага. Деда я любил, с удовольствием у него гостил и требовал с него рассказов о героизме. О правильных красивых справедливых убийствах белой сволочи. Я прекрасно помню, впрочем, и свои еще детские сомнения: ну ладно, царя застрелили, он все же офицер, а шла ж война, и царицу тоже боль-мень понятно, я ж советский школьник, — но детей-то в подвале убивать, это вроде ж нехорошо? Спрашивал я взрослых, в школе и дома. Они чего-то исполняли с умным видом, многозначительно. Что типа белые могли б наследника или кого из наследниц посадить на трон, и война б разгорелась с новой силой. Насколько я помню, как-то я принял эту логику к сведению и вопросов больше не задавал. Как-то стало ясно: если надо, то и детей можно убивать для пользы дела и для торжества.
Я не могу забыть детские фантазии про то, как я убиваю классовых врагов собственноручно. Рву подкладку своего пиджачка, чтоб вытащить припрятанный там маленький маузер и грохнуть товарища, который шел не к красным, а к белым. Как мастерски был выписан Аркадием Гайдаром этот сюжет в «Школе»! Это вам не толстовские «Детство/Отрочество/Юность», толкающие в пропасть пацифизма. Как талантливо нас учили убивать! Вырасти и убей врага!
Мне иногда кажется, что я бы убил довольно много людей, которые мне не нравятся. Которые не правы. И нехороши. Я не знаю, что делать с моей невеселой догадкой: я бы убивал, если б был уверен, что мне ничего за это не будет. Если б у меня была лицензия на отстрел, как у комиссара. Чему нас учит, так сказать, семья и школа? Во всяком случае, учила? Вот именно убивать тех, кто тебе не нравится, кто считается врагом. Убей — и будет светлое будущее. А сейчас чему учит? Пацифизму, что ли, и толерантности?
Да и можно ли все это бесследно стереть с жесткого диска? Реально ли переформатировать его и записать новые вегетарианские программы? Бывает ли такое в жизни? И что на этом фоне, после всего этого — один убитый старик? Можно ли ждать, что страна зарыдает по этому поводу? Нельзя ждать, не зарыдает она. Не приучена к нежностям.
Хотелось бы, конечно, ждать чего-то хорошего. Но оно не очень ждется. Как-то не вырисовывается оно.
Отнять и не делить / Дело / Капитал
Отнять и не делить
/ Дело / Капитал
«Капиталисты просто обязаны бросить все ресурсы на спасение капитализма. Нравится им это или нет»
Как говаривал Иосиф Виссарионович Сталин: «Нет таких крепостей, которые большевики не могли бы взять». В нашем конкретном случае это высказывание может быть интерпретировано так: если бюрократии что-то на самом деле надо, то никто и ничто не может ее остановить. В очередной раз это было продемонстрировано на встрече денежных властей G20 в Москве.
Собственно, на самой встрече решалось несколько вопросов. Например, в очередной раз подтвердилось, что страны «большой двадцатки» против оголтелой эмиссии и девальвации своих валют. При этом, разумеется, как обычно, «все животные равны, но некоторые равны более, чем другие» (Дж. Оруэлл, «Скотный двор»). То есть политика США и Японии жестко не осуждалась, но в общем согласие в этом вопросе было практически полным.
Поговорили о внутренних источниках спроса: их было предложено стимулировать. Дело хорошее, особенно если бы было сказано как. В реальности же кризис идет не по лекалам «экономиксизма», а в соответствии с концепциями неокономики, которая гласит: «Кризис — это падение спроса». Соответственно он и дальше будет падать: ничего такого, что могло бы исправить ситуацию, не видно. Да и не может быть видно, пока спрос и доходы не придут в равновесное состояние, что возможно только в случае серьезного падения этого самого спроса. В общем, в этом вопросе имела место откровенная демагогия.
Аналогично и в ситуации, которую итоговое коммюнике саммита описывает так: «Необходимо, чтобы профицитные экономики расширяли внутренние источники роста, а дефицитные экономики увеличивали государственные сбережения и повышали конкурентоспособность». Звучит хорошо, но опять же встает вопрос: как? Никто не будет вкладывать деньги в проекты, которые не приносят прибыль, а дефицитные экономики не могут себе позволить резкого спада, который неминуемо последует, если не стимулировать спрос из бюджета. В общем, все эти вопросы сводятся к одному, бессмертному варианту: «Где взять деньги?»
И вот здесь мы подходим к главному вопросу, который стоял на саммите. Понятно, что деньги можно печатать (разумеется, не всем!). Но как показал опыт последних лет, эффективность этого метода не очень-то высока. А значит, остается только один вариант — их нужно у кого-то взять. У кого? Ясное дело, у тех, кому раньше разрешалось их прятать. В том числе не платя налогов. И саммит денежных властей G20 объявил крестовый поход против уклонистов.
Понятно, что делать это можно только совместно — поскольку иначе деньги из одних стран будут прятаться в других. США уже объявили, что все банки, которые ведут дела на их территории или работают с долларами США (то есть практически все), обязаны быть налоговыми агентами Америки — под страхом жесточайших санкций. Евросоюз уже объявил о фактическом закрытии офшоров, во всяком случае, о полном открытии информации, кто и как там прячет деньги. Ну а теперь все страны G20 фактически договорились о том, что никаких поблажек налоговым уклонистам быть не может.
Для того чтобы никого не обижать, эти страны решили, что налоги нужно платить по месту получения прибыли. Тут все понятно, хотя есть опасность, что владельцы прибыли попытаются сбежать в те страны, которые в G20 не входят. Но есть сомнения, что у них это получится, поскольку страны эти маленькие и против консолидированного мнения G20 никогда не пойдут. Но главное в другом. Ведь не для того же создавалась система офшоров, в которой капиталисты прятали прибыль, чтобы теперь ее так просто закрыть! В конце концов, капитализм — это же власть капиталистов! Почему же их лишают этих законных прав?
Вот здесь снова имеет смысл вспомнить основы неокономики.
Нынешний кризис не просто очень серьезный. Это кризис, который ставит под угрозу саму основу капитализма. Дело в том, что последний может нормально развиваться только в том случае, если есть возможность расширять рынки. Это обнаружил еще Адам Смит. Но сегодня вся планета представляет собой единую систему разделения труда — а значит, расширяться просто некуда. Иными словами, модель капиталистического развития остановилась, а это ставит под сомнение всю систему.
Может быть, денежные власти двадцати крупнейших экономик мира в таком жестком виде вопрос и не ставят. Но угрозу всей системе в нынешнем кризисе они точно видят. И по этой причине интересы отдельных капиталистов в этом вопросе никакой роли не играют. Они должны отдать деньги, которые уже считают своими, просто потому, что система в целом находится под угрозой, а интересы всех важнее, чем интересы конкретного лица.
В общем, капитализм как система осознал, что находится под угрозой. А это значит, что все капиталисты теперь просто обязаны бросить все ресурсы на спасение системы. Нравится им это или нет. И если кто откажется — пусть пеняет на себя.
Так что налоги платить придется. Всем.
Ни шагу назад! / Дело
Ни шагу назад!
/ Дело
ВТО — это не клуб дружелюбных улыбающихся людей, это бассейн с акулами
22 августа исполнится год с того момента, как Россия вступила во Всемирную торговую организацию. За это время стало очевидно, что мы недостаточно хорошо подготовились к работе в условиях открытых границ и в итоге оказались неконкурентоспособны не только на внешнем, но и на внутреннем рынке. Сегодня повышение конкурентоспособности российской промышленности — это не вопрос выбора, а вопрос выживания.
ВТО — это не клуб дружелюбных улыбающихся людей, это бассейн с акулами. И если мы не станем конкурентоспособными, почувствуем это уже через 3—4 года.
Пока уровень безработицы в России остается низким — по итогам мая 2013 года он составил 5,2 процента (сравните с 12,2 процента в еврозоне). Но если будут сняты все барьеры и в Россию хлынет поток готового импорта, замещающего российские товары и не стимулирующего развитие высокотехнологичных отраслей, уровень безработицы в нашей стране вырастет в несколько раз.
Пока мы не наблюдаем всплеска импорта — по итогам первого полугодия 2013 года он вырос всего на 4,4 процента. Вступая в ВТО, мы надеялись, что в Россию будут ввозиться компоненты и материалы, которые не производятся у нас и которые позволят нам развивать высокотехнологичные отрасли. Однако к нам пошла готовая продукция. Более того, нужно понимать, что сейчас мы пожинаем только часть плодов и после завершения переходного периода увидим совершенно другую статистику по объемам импорта.
Если говорить об алюминии, то открытие внутреннего рынка сразу привело к тому, что серьезные трудности начали испытывать его потребители. После присоединения к ВТО пострадали, например, компании кабельной промышленности, поскольку на рынок пришла китайская продукция по демпинговым ценам. Транспорт, строительство, производители упаковки — все они оказались не готовы к конкуренции в условиях отсутствия надлежащего таможенного контроля и не совсем честной конкуренции. Это может привести к тому, что емкость российского рынка алюминия, который сейчас оценивается в 860 тысяч тонн, уменьшится, а потенциал роста рынка Таможенного союза до 2,5—2,7 миллиона тонн до 2020 года так и останется нереализованным.
Мы хотим, чтобы наши клиенты, потребители алюминия, были сильными. Это важно не только потому, что обеспечит загрузку наших мощностей, но и потому, что алюминий используется во всех отраслях промышленности, ключевых для развития российской экономики.
В этой ситуации, когда наш рынок уже открыт и назад дороги нет, нам ничего не остается, кроме как учиться выпускать конкурентоспособную продукцию. Нам нужно обновлять технологическую базу и повышать производительность труда.
Благодаря внедрению производственной системы на предприятиях «Базового Элемента» мы добились повышения производительности труда в несколько раз. За последние годы на предприятиях «Группы ГАЗ» она выросла в 4 раза, а в аграрном бизнесе — в 3 раза. Модернизации технологий способствует привлечение иностранных партнеров и локализация производства на наших мощностях. «Группа ГАЗ» успешно сотрудничает с такими ведущими мировыми автоконцернами, как Mercedes, General Motors, Volkswagen.
Разумеется, никто не будет локализовывать у нас производство только потому, что мы этого хотим. Вы не можете окупить инвестиции, если не продаете достаточно продукции. Иностранные компании будут локализовывать производство в России только в том случае, если они увидят, что это позволит им нарастить продажи.
У России не так много конкурентных преимуществ, но все же они есть. И первое из них — это неудовлетворенный спрос на потребительские товары, в том числе на автомобили. Российский рынок потребительских товаров остается одним из самых быстро растущих в мире.
Второе наше преимущество — человеческий капитал. Наконец, у нас есть третий козырь в рукаве — национальная валюта, которую мы пока не научились использовать должным образом.
Чтобы быть конкурентоспособными, мы должны меняться. Никто за нас не обновит технологическую базу и не повысит производительность труда. И мы не сидим сложа руки. Но государство может и должно создать условия для промышленного роста. А сейчас условия таковы, что нам гораздо дешевле, например, отдать производство каких-либо автокомпонентов на аутсорсинг за границу, а потом импортировать их в Россию, чем выпускать эти компоненты в Нижнем Новгороде или на Урале.
Нужны кардинальные реформы финансовой, налоговой, таможенной политики. Нужно пересматривать цели кредитно-денежной политики и снижать стоимость заемных средств, повышать доступность длинных денег. Нужно не оттягивать ослабление курса рубля и более активно бороться со случаями недобросовестной конкуренции.
У России есть огромные резервы для роста производительности труда и технологического обновления. Открытый рынок — это те «предлагаемые обстоятельства», которые могут стать для нас суровой, но необходимой школой. Нам ничего не остается, кроме как засучить рукава и работать. Это единственный способ остаться конкурентоспособными.
Стоит ли амнистировать мошенников и растратчиков? / Дело / Бизнес-климат
Стоит ли амнистировать мошенников и растратчиков?
/ Дело / Бизнес-климат
Депутаты-«справедливороссы» Валерий Гартунг и Алексей Чепа предложили распространить экономическую амнистию на все пункты статей 159 («Мошенничество») и 160 («Растрата») Уголовного кодекса. От +5 (да) до –5 (нет)
Любые обобщения в судебной сфере неприемлемы. Известно, что вести бизнес в России крайне неудобно, в том числе из-за законодательства. Возникает масса ситуаций, которые можно трактовать двояко. Некоторые бизнесмены сознательно идут на правонарушения, презирая все моральные и этические принципы. Другим вынужденно приходится искать не совсем законные методы, поскольку иначе невозможно реализовать тот или иной проект. Нельзя забывать и о коррупции, которая затронула в том числе и правоохранительную систему. Надуманное уголовное дело против бизнесмена может быть формой рейдерства. Так или иначе, незначительные финансовые нарушения не представляют такой угрозы для общества, как, например, преступления, связанные с насилием над людьми.
Виктор Кухарский
генеральный директор группы «Развитие»
Поделиться книгой: