Продолжая использовать наш сайт, вы даете согласие на обработку файлов cookie, которые обеспечивают правильную работу сайта. Благодаря им мы улучшаем сайт!
Принять и закрыть

Читать, слущать книги онлайн бесплатно!

Электронная Литература.

Бесплатная онлайн библиотека.

Читать: Радости и горести знаменитой Молль Флендерс (пер.П. Канчаловский) - Даниэль Дефо на бесплатной онлайн библиотеке Э-Лит


Помоги проекту - поделись книгой:

Съ этихъ поръ мнѣ приходили въ голову странныя мысли, я была сама не своя, когда думала о томъ, что у меня есть человѣкъ, который любитъ меня, постоянно говоритъ мнѣ о своей любви и говоритъ, что я очаровательное созданіе; переносить спокойно такія рѣчи я не могла, мое тщеславіе достигло высшихъ границъ. Правда, хотя моя голова и была преисполнена гордости, но я еще не знала порока, я не имѣла ни малѣйшаго представленія о добродѣтели, такъ что, если бы мой любовникъ понималъ это, то онъ могъ бы сдѣлать со мной все что угодно, но онъ не сознавалъ своего превосходства, его недогадливость была для меня счастьемъ въ данную минуту.

Прошло немного времени, когда онъ нашелъ новый случай увидѣть меня одну и почти при тѣхъ же условіяхъ. Это произошло такимъ образомъ: однажды обѣ дѣвушки отправились вмѣстѣ съ матерью въ гости, братъ его былъ въ городѣ, а отецъ уже около недѣли жилъ въ Лондонѣ. Молодой джентельменъ такъ усердно сторожилъ меня, что ему всегда было извѣстно гдѣ я; я же никогда не знала, дома ли онъ, или нѣтъ; и такъ онъ быстро вбѣжалъ по лѣстницѣ и, увидя меня за работой, вошелъ прямо въ комнату, и какъ въ первый разъ, обнялъ и началъ цѣловать, что продолжалось около четверти часа.

Все это происходило въ комнатѣ младшей сестры, онъ былъ тѣмъ смѣлѣе, что въ домѣ не было никого, кромѣ служанки, которая находилась внизу; въ этотъ разъ онъ сталъ настойчивѣе чѣмъ прежде, быть можетъ онъ замѣтилъ мою податливость, такъ какъ я слабо сопротивлялась его поцѣлуямъ и объятіямъ, — надо сказать правду, они доставляли мнѣ большое удовольствіе.

Истощенные этимъ занятіемъ, мы сѣли и онъ долго говорилъ со мной; онъ говорилъ, что я очаровала его, что я лишила его покоя, что онъ чѣмъ угодно можетъ доказать мнѣ свою любовь, и если я люблю его и пожелаю сдѣлать его счастливымъ, то этимъ спасу его жизнь; много, много подобныхъ прекрасныхъ словъ я услыхала отъ него въ этотъ разъ. Сама я говорила мало, но вѣроятно достаточно ясно показала ему свою наивность и непониманіе того, чего онъ ожидаетъ отъ меня. Затѣмъ, взявъ меня за руку, онъ сталъ ходить со мной по комнатѣ, потомъ, вдругъ схвативъ меня, онъ поднялъ, бросилъ на постель и началъ страстно цѣловать; однако надо отдать ему справедливость, при этомъ онъ не позволилъ себѣ никакого грубаго насилія, ограничиваясь одними долгими поцѣлуями; между тѣмъ ему послышалось будто кто-то всходитъ по лѣстницѣ, тогда онъ быстро спрыгнулъ съ кровати, поднялъ меня и, повторивъ, что безконечно любитъ меня самой благородной и честной любовью и не желаетъ причинить мнѣ ни малѣйшаго зла, онъ положилъ мнѣ въ руку пять гиней.

Деньги смутили меня теперь больше, чѣмъ всѣ его признанія, но я была въ такомъ восторженномъ состояніи, что едва сознавала себя.

Мы сидѣли не долго, онъ всталъ и началъ душить меня поцѣлуями, потомъ снова бросилъ меня на постель, гдѣ позволилъ себѣ такія вольности, о которыхъ приличіе заставляетъ умолчатъ и отъ которыхъ я не въ силахъ была бы защищаться даже и тогда, если бы онъ не остановился и довелъ свои ласки до конца.

Однако же, онъ не достигъ того, что они называютъ послѣднимъ доказательствомъ любви, и надо отдать ему справедливость, онъ не искалъ его. Такое добровольное отреченіе послужило ему оправданіемъ всѣхъ тѣхъ вольностей, которыя онъ позволялъ себѣ со мной въ другихъ случаяхъ. Послѣ этого онъ оставался не долго и, сунувъ мнѣ въ руку снова горсть золота и снова повторяя, что онъ любитъ меня больше всего на свѣтѣ, вышелъ изъ комнаты.

Никому не покажется страннымъ, что только теперь я стала разсуждать, но увы! мои разсужденія были не особенно основательны. Я была слишкомъ тщеславна и горда и слишкомъ мало добродѣтельна.

Правда, иногда я старалась угадать, чего ищетъ отъ меня мой обожатель, но больше всего я думала о его прекрасныхъ словахъ и объ его золотѣ.

Я не придавала много значенія тому, намѣренъ-ли онъ жениться на мнѣ или нѣтъ, я до тѣхъ поръ не думала объ условіяхъ, на которыхъ готова была отдаться, пока онъ самъ не сдѣлалъ мнѣ нѣчто въ родѣ предложенія, о чемъ вы уже слышали.

Такимъ образомъ я безъ малѣйшей тревоги подготовляла свое паденіе. Каждый изъ насъ поступалъ въ высшей степени безразсудно; еслибы я дѣйствовала благоразумно и оказала сопротивленіе его ласкамъ, какъ того требовали моя честь и добродѣтель, онъ или прекратилъ бы свои исканія, или предложилъ бы мнѣ свою руку и тогда можно было бы осуждать только его, а не меня. Съ другой стороны, если бы онъ зналъ, какъ было ему не трудно добиться той бездѣлицы, которой онъ желалъ, онъ бы не сталъ такъ долго смущаться, а давъ мнѣ четыре или пять гиней, при второмъ же свиданіи вступилъ бы со мной въ связь. И опять, еслибы я знала, что я кажусь ему неприступной, я бы поставила ему условіемъ или немедленно жениться на мнѣ или обезпечить меня совершенно до тѣхъ поръ, пока у него явится возможность свободно располагать собой; такимъ образомъ я получила бы все, чего хотѣла, такъ какъ, помимо наслѣдства въ будущемъ, онъ былъ очень богатъ; но мнѣ не приходили въ голову подобныя мысли, я была упоена своей красотой и гордостью быть любимой такимъ джентельменомъ, какъ онъ: что касается золота, я по цѣлымъ часамъ считала и разсматривала свои гинеи. Никогда еще бѣдное тщеславное созданіе не было окутано со всѣхъ сторонъ такою ложью, какъ я, не обращавшая вниманія на зіявшую передо мной пропасть, которая было такъ близко и которую, какъ мнѣ кажется, я скорѣе искала, чѣмъ старалась избѣгнуть.

Тѣмъ не менѣе у меня достало хитрости во все это время не дать никому ни малѣйшаго повода заподозрить наши отношенія. Въ обществѣ я едва смотрѣла на него и едва отвѣчала, когда онъ обращался ко мнѣ съ какимъ-нибудь вопросомъ; не смотря на это, мы иногда находили возможность видѣться, перекинуться словомъ и обмѣняться поцѣлуемъ, не имѣя удобнаго случая для болѣе дурныхъ поступковъ, особенно если принять во вниманіе, что онъ прибѣгалъ къ совершенно излишнимъ уловкамъ, считая труднымъ сближеніе со мной и не замѣчая, что онъ самъ дѣлаетъ его такимъ.

III

Мое паденіе. — Братъ моего любовника предлагаетъ мнѣ свою руку

Но демонъ искушенія не знаетъ отдыха и всегда найдетъ случай заманить человѣка въ сѣти порока. Однажды вечеромъ, когда я была съ нимъ и его сестрами въ саду, онъ, улучивъ минуту, сунулъ мнѣ въ руку записку, въ которой сообщалъ, что завтра онъ при всѣхъ попросить меня исполнить его порученіе, отправиться въ городъ, гдѣ онъ встрѣтитъ меня на дорогѣ.

Дѣйствительно, послѣ обѣда онъ началъ со мной при сестрахъ слѣдующій разговоръ.

— Миссъ Бетти, я хочу просить васъ объ одномъ одолженіи.

— О какомъ это? — спросила младшая сестра.

— Если ты, сестра, — продолжалъ онъ важнымъ тономъ, — не можешь сегодня обойтись безъ миссъ Бетти, тогда я воспользуюсь болѣе удобной минутой.

— Но если, — разомъ сказали обѣ сестры, — мы можемъ свободно обойтись безъ Бетти и если попросимъ тебя извинить насъ за нескромный вопросъ: — зачѣмъ тебѣ понадобилась Бетти? то отвѣтишь-ли ты?

— Во всякомъ же случаѣ тебѣ необходимо, — прибавила старшая, — объяснить миссъ Бетти, чего тебѣ отъ нея нужно, однако, быть можетъ у васъ есть какое-нибудь личное дѣло, которое намъ не слѣдуетъ знать, тогда вызови ее въ другую комнату.

— Какъ! — воскликнулъ молодой джентельменъ, — что ты хочешь этимъ сказать? Я просто думалъ попросить Бетти отправиться въ лавку на Гай-Стритъ (при этомъ онъ вынулъ изъ кармана брыжжи и разсказалъ длинную исторію о двухъ красивыхъ кисейныхъ галстухахъ, которые онъ торговалъ тамъ), я думалъ попросить ее купить воротникъ для этихъ брыжжей; и если не отдадутъ галстуховъ за ту цѣну, которую я назначу, то чтобы она прибавила шиллингъ и поторговалась больше.

Окончивъ это, онъ началъ новую исторію о томъ, что долженъ отправиться съ визитомъ въ одно знакомое имъ семейство, гдѣ будутъ и тѣ и другіе джентельмены, и церемонно сталъ упрашивать сестеръ ѣхать съ нимъ вмѣстѣ, но всѣ отказались, говоря, что ждутъ къ себѣ гостей; все это онъ придумалъ, имѣя въ виду совершенно другія намѣренія.

Едва онъ кончилъ, какъ вошелъ его лакей и объявилъ, что пріѣхала карета сэра W… EL. При этихъ словахъ онъ выбѣжалъ изъ комнаты и тотчасъ вернулся.

— Увы! — проговорилъ онъ громко: всѣ мои планы провести сегодня хорошо время разомъ рушились; сэръ W… прислалъ за мной карету и проситъ, чтобы я пріѣхалъ къ нему. — Потомъ оказалось, что этотъ сэръ W… былъ джентельменъ, жившій отъ нихъ въ разстояніи трехъ миль, и мой джентельменъ просилъ его прислать за нимъ карету къ тремъ часамъ.

Молодой джентельменъ велѣлъ подать себѣ лучшій парикъ, шляпу, шпагу и приказалъ лакею отправиться съ извиненіемъ, туда, куда намѣревался ѣхать раньше, — это извиненіе было придумано съ цѣлью услать лакея, — затѣмъ самъ онъ приготовился сѣсть въ карету. Уходя, онъ на минуту остановился и очень серьезно напомнилъ мнѣ о своихъ порученіяхъ, причемъ, уловивъ моментъ, тихо сказалъ:

— Какъ можно скорѣе, нагоните меня, моя милая.

Я ничего не отвѣтила, но сдѣлала реверансъ, какъ дѣлала всегда, когда онъ говорилъ со мной при всѣхъ. Черезъ четверть часа я вышла, не перемѣнивъ платья и взявъ съ собой въ карманъ чепчикъ, маску, вѣеръ и перчатки; такимъ образомъ я ушла, не оставя ни въ комъ ни малѣйшаго подозрѣнія. Онъ ожидалъ меня возлѣ улицы, по которой я должна была проходить, кучеръ заранѣе зналъ, куда ему ѣхать и мы отправились въ Майль-Эндъ, гдѣ жилъ его наперсникъ и гдѣ мы нашли всѣ удобства, чтобы на полной свободѣ предаться нашей порочной страсти.

Когда мы остались одни, онъ началъ со мною очень серьезный разговоръ, говоря, что привезъ меня сюда не съ цѣлью обмануть, такъ какъ его любовь не допускаетъ вѣроломства, то онъ рѣшился жениться на мнѣ, лишь только у него явится возможность самостоятельно располагать своимъ состояніемъ, но что если я теперь уступлю его желаніямъ, то въ дастъ мнѣ приличное содержаніе; затѣмъ онъ тысячу разъ увѣрялъ меня въ искренности своей любви, прибавя, что никогда не оставитъ меня; надо сказать правду, онъ сдѣлалъ въ тысячу разъ больше предварительныхъ приготовленій, чѣмъ это было нужно.

Такъ какъ онъ настаивалъ, чтобъ я говорила, то я отвѣчала ему, что послѣ такихъ его увѣреній у меня нѣтъ основанія не вѣрить искренности его любви, но… здѣсь я остановилась, какъ бы предоставляя ему догадаться, что я хочу сказать.

— Ахъ, я понимаю, что вы хотите сказать, моя милая! Вы думаете, что будетъ съ вами, если вы станете беременной; не правда-ли? Ну чтожъ, тогда я позабочусь о ребенкѣ, такъ же, какъ я о васъ, а чтобы вы могли видѣть, что я не шучу, вотъ вамъ болѣе серьезное доказательство моей искренности; съ этими словами онъ вынулъ шелковый кошелекъ, наполненный ста гинеями, и передалъ его мнѣ, говоря, что онъ ежегодно будетъ давать мнѣ столько же, пока я не стану его женой.

Деньги, обѣщанія, ласки, все это сильно взволновало мою кровь, я то краснѣла, то блѣднѣла, я не могла выговорить слова; онъ прекрасно понялъ мое состояніе и воспользовался имъ, я же не сопротивлялась больше и позволила ему дѣлать съ собой все, что онъ хотѣлъ.

Но этимъ дѣло не кончилось. Я отправилась въ городъ, исполнила всѣ его порученія и возвратилась домой, раньше чѣмъ кто-нибудь могъ замѣтить мое долгое отсутствіе; что касается моего любовника, онъ оставался въ городѣ до полуночи и такимъ образомъ въ семьѣ не возникло ни малѣйшаго подозрѣнія на нашъ счетъ.

Потомъ намъ часто представлялись случаи повторять наши преступныя свиданія, особенно дома, когда мать и молодыя дѣвушки уѣзжали въ гости. Онъ тщательно сторожилъ эти случаи, зная заранѣе, когда онѣ уѣдутъ, и не пропуская момента застать меня одну въ совершенной безопасности; такимъ образомъ почти полгода мы полной чашей вкушали радость нашихъ запретныхъ наслажденій, и не смотря на это, я, къ величайшему моему удовольствію, не чувствовала себя беременной.

Но за-долго раньше до истеченія этого полугода, за мной сталъ ухаживать его меньшой братъ, о которомъ я уже говорила вскользь; однажды, встрѣтивъ меня одну въ саду, онъ началъ ту же исторію, говоря короче, онъ объяснился мнѣ в любви и формально предложилъ свою руку.

Это страшно поразило меня и поставило въ такое затруднительное положеніе, въ какомъ я не была еще никогда. Я упорно отказывалась отъ его предложенія, приводя различные аргументы: я выставила ему на видъ неравенство нашего положенія, мое отношеніе къ его роднымъ; я сказала, что если и приму его предложеніе, то отплачу глубокой неблагодарностью его отцу и матери, которые такъ великодушно пріютили меня у себя въ то время, когда я, оставшись одна, была выброшена на улицу; словомъ, я говорила все, чтобы только отклонить его отъ этого намѣренія, все, кромѣ правды, которая одна могла положить всему конецъ и о которой я не осмѣлилась обмолвиться ни однимъ словомъ.

Но здѣсь случилось одно неожиданное для меня обстоятельство, которое привело меня въ еще болѣе отчаянное положеніе; этотъ молодой джентльменъ былъ прямой и честный человѣкъ, и потому, не имѣя въ виду никакихъ порочныхъ намѣреній и сознавая свою чистоту, онъ не старался, какъ это дѣлалъ его брать, тщательно скрывать свою склонность къ миссъ Бетти; хотя онъ не сказалъ никому о своемъ объясненіи со мной, тѣмъ не менѣе, онъ отзывался обо мнѣ такъ, что его сестры и мать легко могли угадать его нѣжныя чувства ко мнѣ; онѣ не скрывали своихъ подозрѣній, и я замѣтила, что ихъ обхожденіе со мной совершенно измѣнилось.

И такъ на моемъ горизонтѣ показалась туча, но я не предвидѣла грозы; повторяю, поведеніе со мной матери и сестеръ становилось съ каждымъ днемъ все хуже и хуже и, наконецъ, я узнала, что не далеко то время, когда меня попросятъ уйти.

Впрочемъ меня нисколько не встревожило бы это извѣстіе; я не боялась за свое будущее, зная, что меня обезпечитъ мой любовникъ; съ другой стороны, имѣя въ виду, что я могла каждый день забеременѣть, я должна была во всякомъ случаѣ быть готовой оставить этотъ домъ.

Спустя нѣсколько времени, младшій джентльменъ нашелъ случай сообщить мнѣ, что его любовь ко мнѣ стала всѣмъ извѣстна, онъ обвинялъ за это себя, говоря, что не могъ сохранить въ тайнѣ свое чувство, и потому теперь необходимо, если только я согласна принять его предложеніе, открыто объявить роднымъ, что онъ меня любитъ и хочетъ на мнѣ жениться; правда, прибавилъ онъ, отецъ и мать, узнавъ объ этомъ, могутъ разсердиться, будутъ неумолимы, но это для него вздоръ, такъ какъ онъ юристъ, можетъ самъ зарабатывать столько денегъ, что просодержитъ себя и меня безъ ихъ помощи; такимъ образомъ, полагая, что мы оба одинаково достойны другъ друга, онъ, вмѣсто того чтобы обвѣнчаться со мной тайно, какъ думалъ прежде, рѣшилъ сказать объ этомъ всѣмъ теперь же я потому мнѣ стоитъ только согласиться быть его женой, а за все остальное онъ ручается.

Эти слова привели меня дѣйствительно въ самое ужасное положеніе. Въ душѣ я чистосердечно раскаявалась въ своихъ легкомысленныхъ отношеніяхъ къ его брату, но я каялась не потому, чтобы меня вообще мучила совѣсть, а потому, что не могла и думать быть любовницей одного брата и женой другого; съ другой стороны я вспомнила обѣщаніе старшаго брата жениться на мнѣ, когда онъ будетъ самостоятельно располагать своимъ состояніемъ, причемъ мнѣ пришло въ голову, что я часто задавалась вопросомъ, почему съ тѣхъ поръ, какъ я стала его любовницей, онъ ни слова не говорилъ объ этомъ обѣщаніи; надо сказать правду, до сихъ поръ я мало заботилась о бракѣ, такъ какъ считала невозможнымъ лишиться любви своего любовника, а тѣмъ болѣе его щедрости, хотя онъ и былъ человѣкъ разсудительный и всегда совѣтовалъ мнѣ беречь деньги, не тратить даже двухъ пенни на платья и не позволять себѣ ни малѣйшей роскоши, такъ какъ послѣднее непремѣнно возбудило бы подозрѣніе въ семьѣ; ибо всѣмъ извѣстно, что я не могу имѣть денегъ иначе, какъ при помощи какой нибудь связи на сторонѣ.

Послѣ серьезнаго размышленія вы, разумѣется, повѣрите, что теперь я стала строго относиться къ своему положенію. Однажды младшій братъ уѣхалъ по дѣламъ въ Лондонъ, а мать и сестры отправились въ гости, тогда мой любовникъ по обыкновенію пришелъ ко мнѣ провести часъ или два съ своей Бетти.

Послѣ первыхъ привѣтствій, ему не трудно было замѣтить во мнѣ перемѣну; я была не такъ свободна съ нимъ въ обхожденіи и не такъ весела, какъ прежде; скоро у меня на глазахъ появились слезы и я начала плакать. Онъ нѣжно ласкалъ меня и спрашивалъ, что со мной. Я бы охотно отказалась отъ объясненій, но я была не въ силахъ больше притворяться, я страстно желала открыть ему все и потому, послѣ недолгихъ его настояній, объяснила, что меня страшно мучитъ одно обстоятельство, которое я едва могу скрывать, а между тѣмъ не знаю, какъ разсказать, съ чего начать, тѣмъ болѣе, что это обстоятельство неожиданно застало меня врасплохъ, и безъ его совѣта я не могу придумать, что мнѣ дѣлать. Онъ нѣжно утѣшалъ меня, говоря, что какъ бы ни было велико мое горе, я не должна тревожиться, помня, что онъ навсегда останется моимъ покровителемъ.

Ободренная его ласками, я начала издалека. Я сказала, что мнѣ кажется, будто его мать и сестры узнали о нашей связи, что легко заключить изъ перемѣны ихъ отношеній ко мнѣ; теперь онѣ находятъ во мнѣ такіе недостатки, какихъ не видѣли прежде; онѣ высказываютъ мнѣ недовольство мной, заводятъ со мной ссоры, безъ всякаго повода съ моей стороны. Прежде я всегда спала съ его старшей сестрой, недавно же меня перевели сначала въ отдѣльную комнату, а потомъ положили въ комнатѣ горничной. Нѣсколько разъ я слыхала, какъ онѣ дурно отзываются обо мнѣ; но важнѣе всего то, что онѣ готовятся меня выпроводить отсюда совсѣмъ, о чемъ я узнала отъ горничной.

Слушая меня, онъ улыбался, и потому я спросила, неужели можно такъ относиться къ моимъ словамъ, неужели можно смѣяться въ виду моей гибели, если дѣйствительно обнаружилась наша связь; разумѣется, прибавила я, погибну я, а не вы, но во всякомъ случаѣ я думаю, что и вамъ будетъ не легко. Я упрекала его, что онъ похожъ на всѣхъ мужчинъ, которые забавляясь честью женщины, играютъ ею какъ куклой и считаютъ пустякомъ паденіе той, которая уступила ихъ желанію.

Увидя, что я серьезно разгорячилась, онъ сразу измѣнилъ тонъ и началъ говорить, что его огорчаетъ мое мнѣніе о немъ, что онъ не далъ мнѣ ни малѣйшаго повода такъ думать и что мое честное имя для него такъ же дорого, какъ свое собственное; правда, мы очень искусно обставили свой союзъ, никто въ семьѣ не подозрѣваетъ насъ, и если онъ смѣялся, слушая мой разсказъ, то причиной этого была увѣренность въ томъ, что ни одинъ свѣтлый лучъ не выдалъ нашей связи, и когда онъ разскажетъ, почему онъ убѣжденъ въ полной нашей безопасности, тогда я также весело посмѣюсь съ нимъ.

— Я не понимаю вашихъ таинственныхъ намековъ, — сказала я, и не понимаю, можно ли смѣяться, когда знаешь, что тебя хотятъ вытолкать за дверь. Если никто не подозрѣваетъ нашей связи, тогда что же заставило вашихъ родныхъ отвернуться отъ меня послѣ того какъ они относились ко мнѣ съ такой нѣжной любовью, что я готова была считать себя ихъ дочерью?

— Видите ли, дитя мое, сказалъ онъ, вы дѣйствительно служите невольной причиной ихъ тревоги, хотя они далеки отъ истины и подозрѣваютъ не меня, а моего брата Робина, который даетъ поводъ думать, что онъ ухаживаетъ за вами, не переставая открыто толковать о своей любви и тѣмъ ставя себя въ глупое и смѣшное положеніе. Дѣйствуя такимъ образомъ, онъ, разумѣется, виноватъ передъ вами, такъ какъ онъ видитъ, что это раздражаетъ родителей и возстановляетъ ихъ противъ васъ; но съ другой стороны, мы выигрываемъ, потому что съ насъ снимается всякое подозрѣніе, и я полагаю, что вы довольны этимъ такъ же, какъ и я.

— Да, отчасти довольна, отвѣчала я, хотя ихъ заблужденіе нисколько не измѣняетъ моего положенія; но не это главнымъ образомъ мучитъ меня, не смотря на то, что у меня и безъ того есть на это много причинъ.

— Но что же васъ мучитъ? спросилъ онъ.

Я залилась слезами и не могла вымолвить слова; онъ, какъ могъ, старался успокоить меня, прося объясниться; наконецъ, я сказала, что считаю своею обязанностью откровенно разсказать ему все, такъ какъ онъ имѣетъ на это нѣкоторое право, и кромѣ того я поставлена въ такія затруднительныя условія, что безъ его совѣта я не съумѣю ничего сдѣлать; затѣмъ я передала ему исторію съ братомъ, объяснивъ его неблагоразумное поведеніе въ томъ смыслѣ, что если бы онъ не дѣйствовалъ такъ открыто и хранилъ бы въ тайнѣ свое чувство ко мнѣ, тогда я могла бы смѣло отказать ему, не объясняя причинъ; послѣ чего, спустя нѣкоторое время, онъ навѣрное прекратилъ бы свои искательства, между тѣмъ какъ теперь моя нерѣшительность поселяетъ въ немъ увѣренность, что я не откажу ему, и потому онъ, не стѣсняясь, разсказываетъ всѣмъ о своемъ намѣреніи жениться на мнѣ.

Затѣмъ я объяснила своему любовнику, что не смотря на благородное и искреннее предложеніе его брата, я до сихъ поръ упорно стояла на своемъ отказѣ.

— Но мое положеніе становится вдвое затруднительнѣе, продолжала я, я вижу, что ваши родители оставятъ меня у себя, такъ какъ имъ извѣстна любовь вашего брата и его желаніе жениться на мнѣ, а когда они узнаютъ, что я отказываю ему, то тѣмъ болѣе согласятся на бракъ, но если я и тогда стану упорствовать, то, разумѣется, у всѣхъ возникнетъ вопросъ: «Она отказываетъ, стало быть имѣетъ на то серьезныя причины. Она вѣроятно замужемъ, иначе она не упустила бы такой блестящей партіи».

Мое объясненіе поразило моего любовника. Онъ сказалъ, что я дѣйствительно нахожусь въ критическомъ положеніи, и въ данный моментъ онъ не знаетъ, какъ выйти изъ него; онъ просилъ дать ему время обдумать все это и обѣщалъ при слѣдующемъ свиданьи высказать свое рѣшеніе; онъ просилъ также не давать согласія брату, но пока и не отказывать ему, оставляя этотъ вопросъ открытымъ.

Послѣднія его слова какъ бы пробудили меня отъ сна. «Вы просите меня, начала я, не давать согласія вашему брату, но вѣдь вы хорошо знаете, могу ли вообще согласиться на это, послѣ того какъ дала вамъ слово выйти за васъ замужъ, а вы на мнѣ жениться? Вы всегда называли меня своей женой и я смотрѣла на это, какъ на дѣло рѣшенное, считала свою связь съ вами какъ бы уже освященною обрядомъ, въ чемъ вы сами постоянно меня увѣряли».

— Хорошо, моя дорогая, прервалъ онъ меня, но теперь дѣло не въ томъ; если я не мужъ вашъ, то во всякомъ случаѣ я исполняю всѣ его обязанности; въ настоящую же минуту я прошу васъ дать мнѣ время серьезнѣе обсудить и разобрать все, о чемъ мы поговоримъ подробнѣе при слѣдующемъ свиданіи.

Затѣмъ онъ успокаивалъ меня, какъ могъ, но я замѣтила, что онъ сталъ очень задумчивъ и хотя старался казаться нѣжнымъ, осыпая меня поцѣлуями и даря деньги, тѣмъ не менѣе во все наше свиданіе, которое продолжалось болѣе двухъ часовъ, онъ не рѣшился на большее; это крайне удивило меня, такъ какъ я хорошо знала его привычки.

IV

Мое отчаяніе и моя болѣзнь

Его братъ возвратился изъ Лондона только черезъ пять или шесть дней послѣ этого свиданія; прошло еще два дня, пока представился случай старшему брату поговорить съ нимъ наединѣ. Въ тотъ же вечеръ мой любовникъ нашелъ возможность передать мнѣ ихъ разговоръ, который, насколько помню, представляется въ такомъ видѣ.

Старшій братъ началъ съ того, что до него дошли странные слухи, будто Робинъ влюбленъ въ миссъ Бетти.

— Пусть такъ, отвѣчалъ Робинъ, сердясь, что же дальше? Кому какое дѣло до этого?

— Не сердись, Робинъ, продолжалъ старшій, я вовсе не желаю вмѣшиваться и говорю только потому, что онѣ встревожены и начали дурно обходиться съ бѣдной дѣвушкой, которую мнѣ такъ же жаль, какъ если бы я самъ былъ причиной этого.

— Кто же это онѣ? спросилъ Робинъ.

— Мать и сестры, — отвѣчалъ старшій. — Но неужели ты въ самомъ дѣлѣ любишь эту дѣвушку?

— Если такъ, — продолжалъ Робинъ, — то я откровенно скажу тебѣ, что люблю Бетти больше всего на свѣтѣ, и она будетъ моей, что бы ни говорили и ни дѣлали мать и сестры, такъ какъ я увѣренъ, что Бетти согласится выйти за меня замужъ.

Эти слова кольнули меня въ самое сердце, и хотя Робинъ имѣлъ полное основаніе такъ думать, и я предчувствовала, что дамъ ему свое согласіе, зная, что оно погубитъ меня, тѣмъ не менѣе я понимала, что въ данную минуту мнѣ слѣдовало говорить иначе и потому я прервала своего любовника слѣдующими словами:

— О, да, пусть воображаетъ, что я не откажу ему, но онъ скоро разубѣдится въ этомъ, и я во всякомъ случаѣ не соглашусь на его предложеніе.

— Хорошо, хорошо, моя дорогая, но дайте мнѣ кончить и тогда можешь говорить все, что тебѣ угодно.

Затѣмъ онъ продолжалъ: я отвѣчалъ своему брату такъ: — Однако, тебѣ хорошо извѣстно, что у Бетти ничего нѣтъ, а между тѣмъ ты можешь взять дѣвушку съ большимъ состояніемъ.

— Что за бѣда, что ничего нѣтъ! — отвѣчалъ Робинъ, — разъ я люблю Бетти, то не стану заботиться объ ея кошелькѣ.

На это, моя дорогая, — прибавилъ онъ, обращаясь ко мнѣ,- я ничего не могъ ему возразить.

«А я, напротивъ, съумѣла бы что отвѣтить. Теперь я прямо скажу ему нѣтъ, хотя раньше и не рѣшилась бы на это; теперь я искренно могу отказать самому знаменитому лорду Англіи, если ему вздумается сдѣлать мнѣ предложеніе.

— Но разсмотримъ, моя дорогая, какой отвѣтъ вы дѣйствительно можете дать брату? Вамъ очень хорошо извѣстно, что если вы откажете, то на другой же день всѣ въ изумленіи спросятъ васъ, что это значитъ?

— А развѣ я не могу разомъ заставить всѣхъ замолчать? — сказала я, улыбаясь, — развѣ я не могу объявить вашему брату я всѣмъ, что я уже замужемъ за вами?

Онъ слегка улыбнулся, но я замѣтила, что эти слова поразили его, и хотя онъ не могъ скрыть своего волненія, тѣмъ не менѣе продолжалъ:

— Разумѣется, это до извѣстной степени справедливо. Но я убѣжденъ, что вы шутите, потому что хорошо понимаете все неудобство подобнаго отвѣта по многимъ причинамъ.

— Нѣтъ, нѣтъ, — весело сказала я, — я не такъ безразсудна, чтобы могла сгоряча выдать безъ вашего согласія нашу тайну.

— Но тогда что же вы скажете брату и чѣмъ объясните свое несогласіе на союзъ, который очевидно представляетъ для васъ столько выгодъ?

— Мало-ли чѣмъ. Во первыхъ, я не обязана никому давать отчета въ своихъ дѣйствіяхъ, а съ другой стороны я могу объяснить, что я замужемъ, и стоять на этомъ; такое объясненіе будетъ окончательнымъ и послѣ этого, я полагаю, вашъ братъ не станетъ предлагать мнѣ никакихъ вопросовъ.

— Да, — сказалъ онъ, — но этимъ отказомъ вы оскорбите всѣхъ моихъ родныхъ, они потребуютъ болѣе подробныхъ объясненій я если вы откажетесь отъ нихъ, то помимо обиды возбудите подозрѣніе.

— Въ такомъ случаѣ, что же мнѣ дѣлать? — воскликнула я. — Скажите, что вы хотите, чтобы я сдѣлала? Я уже говорила, какъ меня мучитъ все это. Я потому и разсказала вамъ, что хотѣла знать ваше мнѣніе, хотѣла, чтобы вы научили какъ мнѣ поступить.

— Моя дорогая, — отвѣчалъ онъ, — вѣрьте, я много думалъ объ этомъ, и вы сейчасъ услышите мой совѣтъ, какъ онъ ни мучителенъ для меня и какъ ни страненъ будетъ для васъ; принимая же въ соображеніе условія, въ которыя мы поставлены, я долженъ предложить вамъ этотъ совѣтъ. Я не вижу лучшаго исхода, какъ предоставить это дѣло своему теченію, и если вы убѣждены, что мой братъ искренно и глубоко васъ любитъ то я совѣтую вамъ выйти за него замужъ.

При этихъ словахъ я съ ужасомъ посмотрѣла на него и поблѣднѣла, какъ смерть, и упала въ обморокъ, едва не свалившись со стула, на которомъ сидѣла. „Милая моя, — громко кричалъ онъ, — что съ вами? Успокойтесь, опомнитесь!“ При этомъ онъ взялъ меня за руки, началъ трясти, уговаривать, ласкать, пока наконецъ я пришла немного въ себя, однако прошло достаточно времени прежде, чѣмъ я совершенно опомнилась. Тогда онъ снова началъ говорить такъ:

— Милая моя, намъ надо очень серьезно обсудить все. Вы видите, съ какимъ неудовольствіемъ мои родные отнеслись къ намѣренію моего брата жениться на васъ, но что же они скажутъ и какъ будутъ возмущены, когда узнаютъ, что его мѣсто уже занялъ я; я увѣренъ, что случись подобная вещь, она въ конецъ раззорить меня, а стало быть и тебя.

— Да, теперь я вижу, — въ гнѣвѣ вскричала я, — что всѣ ваши увѣренія, клятвы, обѣщанія ничто въ сравненіи съ неудовольствіемъ вашихъ родныхъ. Не говорила-ли я вамъ объ этомъ раньше? Развѣ я не предсказывала этого? Но вы всегда легкомысленно относились къ моимъ замѣчаніямъ, вы дѣлали видъ, что стоите выше вашей семьи и всѣхъ предразсудковъ. А теперь до чего вы дошли? Гдѣ ваше честное слово, гдѣ ваша любовь и святость вашихъ обѣщаній?

Не смотря на мои упреки, которыхъ я не щадила, онъ оставался совершенно спокойнымъ и сказалъ:

— Дорогая моя, до сихъ поръ я еще не нарушилъ ни одного своего обѣщанія; я далъ слово жениться на васъ, но только тогда, когда получу наслѣдство, а между тѣмъ вы видите, что отецъ мой человѣкъ здоровый, бодрый и можетъ прожить еще лѣтъ тридцать; вы сами никогда прежде не требовали, чтобы я женился раньше назначеннаго нами срока хорошо понимая, что такой смѣлый шагъ съ моей стороны былъ бы причиной моего разоренія.

Я не могла отрицать ни одного слова изъ всего, что онъ сказалъ до сихъ поръ.

— Въ такомъ случаѣ,- возразила я, — зачѣмъ же вы убѣждаете меня бросить васъ въ то время, когда вы еще живете со мной? Неужели вы не знаете, что я люблю васъ такъ же, какъ и вы меня? Развѣ я не отвѣчала вамъ взаимностью? Развѣ я не доказала вамъ искренности моихъ чувствъ? Развѣ я не принесла вамъ въ жертву свою честь, свое цѣломудріе и развѣ все это не связало меня съ вами такими узами, которыя я не въ силахъ порвать?

— Но вѣдь теперь, моя дорогая, — отвѣчалъ онъ, — представляется случай, который упрочитъ ваше положеніе и поможетъ намъ выйти съ честью изъ всѣхъ затрудненій; память о нашей связи покроется вѣчнымъ молчаніемъ, я навсегда останусь вашимъ искреннимъ другомъ, а чтобы быть честнымъ и справедливымъ по отношенію къ брату, вы станете для меня такой же милой сестрой, какъ теперь моя милая… онъ остановился.

— Милая непотребная женщина, хотѣли вы сказать, и имѣли на это право; однако вспомните ваши длинные разговоры, которыми, въ продолженіи долгихъ часовъ, вы старались убѣдить меня въ томъ, что я честная женщина, что я ваша жена и что нашъ бракъ такъ же дѣйствителенъ, какъ еслибы мы были обвѣнчаны въ церкви; вспомните, что все это ваши собственныя слова.

Но я чувствовала, что я слишкомъ, такъ сказать, прижала его къ стѣнѣ, и потому въ то время, когда онъ стоялъ молча и неподвижно, я смягчила тонъ и продолжала такъ:

— Если вы не захотите быть жестоко несправедливымъ, то никогда не подумаете, что я отдалась вамъ безъ любви, въ которой вы не имѣете права сомнѣваться и которую нѣтъ силъ во мнѣ уничтожить, что бы ни случилось дальше; но если вы думаете иначе, тогда я спрошу васъ, на какомъ основаніи? И такъ, уступивъ порывамъ своей страсти и повѣривъ вашимъ доводамъ, я считала до сихъ поръ себя вашей женой, какъ же я могу теперь сама изобличить себя во лжи и помириться съ мыслью, что я развратница, или, что все равно, ваша любовница? Вы хотите передать меня вашему брату, но развѣ вы можете передать ему мое сердце?

Его видимо тронула искренность моихъ словъ и онъ сказалъ, что остался ко мнѣ такимъ же, какъ и былъ, не нарушивъ ни одного своего обѣщанія, но что благодаря брату, обстоятельства слагаются такъ ужасно, что онъ долженъ прибѣгнуть къ этому средству, какъ единственному, которое не только не отдалитъ насъ, но, напротивъ, сблизитъ дружбой на всю жизнь, что невозможно при нашемъ настоящемъ положеніи; мнѣ же нѣтъ основаній бояться нарушенія имъ нашей тайны, потому что, если бы онъ это сдѣлалъ, то принесъ бы столько же вреда себѣ. сколько и мнѣ. „Наконецъ, — сказалъ онъ, — мнѣ необходимо предложить только одинъ вопросъ, и если я получу на него неблагопріятный отвѣтъ, то тогда всѣ мои планы могутъ рушиться, въ противномъ же случаѣ, по моему мнѣнію, вамъ остается сдѣлать именно то, что я предлагаю“.

Я сразу догадалась, о чемъ онъ хочетъ спросить меня, и потому сказала:

— Вы можете быть совершенно спокойны. Я не беременна.

— Теперь, моя дорогая, у насъ нѣтъ больше времени продолжать бесѣду; подумайте обо всемъ еще; что касается меня, то я снова повторяю что, по моему мнѣнію, намъ остается одинъ указанный мною выходъ изъ нашего положенія.

Съ этими словами онъ поспѣшилъ быстро уйти, такъ какъ у парадной двери позвонили мать и сестры.

Я осталась въ полномъ недоумѣніи и замѣшательствѣ, я не могла опомниться и ходила, какъ потерянная, не только весь слѣдующій день, но и всю недѣлю, чего онъ не могъ не замѣтить. Раньше воскресенья мы не имѣли случая переговорить съ нимъ; въ этотъ же день я была больна и не пошла въ церковь, а онъ тоже остался дома подъ какимъ-то предлогомъ.

Мы еще разъ перебрали въ теченіи полутора часа всѣ свои доводы; наконецъ, я горячо сказала ему, что, допуская для меня возможность сожительства съ двумя братьями, онъ не только не щадитъ моей стыдливости, но и смотритъ на меня, какъ на позорную женщину, для которой все возможно; а между тѣмъ, если бы мнѣ сказали, что я не увижу его болѣе (хотя это для меня было бы ужаснѣе смерти), то я и тогда не могла бы покориться съ такой унизительной мыслью, а потому прошу его, разъ у него сохранилась ко мнѣ хотя капля уваженія, не говорить мнѣ больше объ этомъ и лучше вынуть свою шпагу и убить меня.

Теряя его, какъ любовника, я не такъ огорчалась, какъ теряя въ немъ человѣка, котораго я обожала до безумія и съ которымъ были связаны всѣ мои надежды и мечты. Это сознаніе угнетало меня до такой степени, что я заболѣла горячкой и заболѣла такъ серьезно, что никто не надѣялся на мое выздоровленіе.



Поделиться книгой:

На главную
Назад