Один в поле воин

– Не хотел беспокоить, а вы оба люди занятые.

– Это неправильно, Майкл! Или мы больше не друзья? – в голосе сенатора чувствовалась обида.

– Друзья, дядя Генри! Обещаю, что исправлюсь и приглашу вас обоих на свой следующий день рождения.

– Вот это правильно. Теперь о поездке в Европу. Ты что-то решил?

– Не знаю, дядя Генри. Мне очень хочется поехать, посмотреть мир… Но тут Макс… и моя жизнь. Если честно, то пока ничего не могу сказать. Вы точно не приедете?

– Извини, парень, но дела заставляют меня безвылазно сидеть в Вашингтоне. Только вчера я дал окончательное согласие на новую работу, поэтому мне понадобится все мое время, чтобы закончить со старыми делами, так что, как ты понимаешь, у меня на счету каждый день. Насчет большого путешествия еще раз подумай, а теперь извини, мне надо идти. И еще. Майкл, я буду очень рад снова увидеть тебя. До свидания.

– До свидания, дядя Генри.

Глава 2

За годы своей работы за рубежом мне приходилось иметь дело не только с китайцами, но также с корейцами и вьетнамцами. Сталкиваясь с представителями всех этих народов, пришлось изучить их традиции, тонкости общения и выражения чувств. Именно поэтому, придя на очередную тренировку в тир, я сразу заметил, что уборщика-корейца заменил китаец. Для обычного посетителя они были на одно лицо, да и мало ли что бывает, заболел человек или сменил работу, но в этом случае корейца сменил бы его земляк, но никак не китаец. Его появление стало поводом, чтобы на ум пришел ли Вонг, который, как я прекрасно знал, не оставит безнаказанно смерть своего сына. У меня была надежда, что триада не сможет связать мальчишку-американца со смертью китайца в его номере. Единственный след мог дать шофер-китаец, который привез нас тогда на место встречи, но из того, что он видел, он должен был быть уверен в моей смерти. Если глубоко не копать, то гибель Вэя в гостинице и то, что случилось в карьере, объединить весьма сложно, тем более что прямых свидетелей не осталось, вот только старик, с его въедливым и острым умом, вполне может выстроить логическую цепочку, если ему доложат о пятнадцатилетнем подростке.

«Так оборвалась ниточка или нет? Или Вонг сумел найти и связать оборванные концы? Если так, то этот уборщик – первый тревожный сигнал, говорящий о том, что старик нашел меня. Насколько я его знаю, он захочет получить меня живым, для того чтобы узнать, что произошло на самом деле, как и получить удовлетворение от моей смерти. Если все так обстоит, то, как долго китайцы знают обо мне? Триады как организации в Лас-Вегасе нет, значит, сейчас здесь только информаторы. Если у меня не паранойя, то они только-только начали отслеживать меня. Старик опытный, осторожный и хитрый хищник, который видит во мне достойного соперника, но и он толком не знает, что я собой представляю. При этом он должен понимать, что у него только одна попытка, а о последствиях неудачи ему придется сильно пожалеть. Пришлет пару соглядатаев, которые определят место, где я более всего уязвим, а затем приедут боевики. Для основной операции Вонг отберет человека четыре, которым объяснит, что я опасен, а значит, надо действовать с особой осторожностью. В общих чертах это все. Осталось только все это проверить».

Закончив стрельбу, я немного поболтал со служащим тира, который отвечал за техническое состояние оружия, при этом вскользь поинтересовался новым уборщиком, который в этот самый момент подметал пол:

– Куда прежнего старичка дели?

– Старикашка Дэ Хюн частенько болел, но тогда его заменяли внуки. Теперь появился… Имя никак не запомню. Кстати, ты первый заметил, что у нас новый уборщик.

Узнав, что хотел, перевел разговор на новую модель пистолета, потом мы немного поспорили, после чего я ушел.

Резкая смена уборщика подстегнула мою подозрительность, но внешне ничего не изменилось в моем поведении, все так же я менял маршруты, маскируя их под прогулки. Азиатов в Лас-Вегасе было немного, поэтому я был уверен, что рано или поздно вычислю «хвост», вот только слежки не было. Отсюда можно было сделать вывод, что триада вычислила мои базовые маршруты и теперь за мной просто наблюдают из-за витрины китайского ресторанчика или из окна прачечной.

«Может, и нет ничего? Впрочем, есть способ проверить».

Проверку я решил устроить, зайдя в китайскую забегаловку, которая находилась совсем недалеко от спортивного клуба. Мне приходилось бывать там пару раз, поэтому было известно, что через окно столовой хорошо просматривался отрезок пути до самого входа в боксерский клуб. Если все так, то я там наткнусь на наблюдателя, хотя есть вероятность, что эту роль исполняет кто-то из персонала ресторанчика. Так как фактора неожиданности никто не отменял и тогда есть неплохой шанс, что тот, кому поручено следить, выдаст себя. Подойдя дворами к китайскому ресторанчику, я резко и неожиданно зашел в дверь. Бинго! За дальним столиком, рядом с дверью, ведущей на кухню, сидели и пили пиво два крепких китайца. Я сразу оценил место, которое они выбрали: с улицы их не увидеть, так как столик стоит не прямо у окна, зато они могли легко отслеживать идущих людей. Кроме них в помещении сидело трое молодых парней, судя по виду, студенты. Перед ними стояли миски с лапшой, политой соусом, блюдо с жареными куриными крылышками и пиво. Устроившись за столиком у стеклянной витрины, они, видно, только что увидели для себя смешное и теперь, глядя на улицу, тыкая пальцами в стекло, весело ржали во весь голос. Если они не обратили на меня ни малейшего внимания, продолжая смеяться, зато китайцы явно напряглись. Нет, внешне ничего не изменилось в их поведении, но умение замечать мельчайшие детали и проводить анализ поведения у меня никуда не делось. Китаец, сидевший лицом к входу, не изменился в лице, но при этом слишком резко поднес к губам стакан. Им он пытался замаскировать движение губ, какую-то короткую фразу, обращенную к своему приятелю, сидевшему спиной ко мне. Его напарник ничего не сказал, но было видно, как напряглись его плечи. Я напрягся не меньше, при этом тоже сделал вид, что все хорошо, после чего сказал подошедшей ко мне китаянке:

– Привет! Вода есть?

– Здравствуйте. Есть все. Вода. Сок. Пиво. Холодный чай, – это было сказано на ломаном, но вполне понятном английском языке.

– Дайте мне попить прямо сейчас воды, а с собой – маленькую бутылочку холодного чая.

– Десять центов.

Я согласно кивнул головой.

– Сядьте, пожалуйста. Сейчас принесу.

Получив заказ, я в три жадных глотка выпил воду, затем сунул в сумку купленную бутылочку холодного чая, после чего вышел на улицу и неторопливо зашагал в сторону спортзала, прокручивая в голове возможные версии развития событий, пока не остановился на двух наиболее вероятных вариантах. Более вероятный, что меня похищают и вывозят в Лос-Анджелес, а второй – Вонг приедет сюда сам. Сомнений в том, что старик знает, кто убил его сына, больше не было. Вступать в схватку с триадой, это то же самое, что идти с противопехотной гранатой против трех вражеских танков. Можно, конечно, убрать ли Вонга, вот только какие будут последствия? Да и время теперь работало против меня. Если китайцы что-то заподозрили, то могут позвонить Вонгу…

«Стоп. Позвонить. Точно. Действительно, мне надо ему позвонить и как можно скорее».

После тренировки я остановился возле свободной телефонной будки, зашел и набрал номер, который в свое время мне дал глава лос-анджелесской триады. Этим звонком я пытался убить двух зайцев: узнать, на месте ли старик, а заодно попробовать договориться с ним о том, что его месть будет касаться только меня. Если тот попробует мстить кому-либо из близких мне людей, пусть знает, что ни он, ни его младший сын бессмертием не обладают.

– Пожалуйста, говорите, – раздался в трубке после соединения женский голос.

– Мне нужно поговорить с уважаемым ли Вонгом, – сказал я по-китайски поднявшей трубку женщине.

– Кто хочет с ним говорить?

– Не важно. Просто скажите, что это касается его сына.

– Ждите.

Спустя несколько минут в трубке раздался голос старого китайца:

– Я слушаю.

– Многих вам лет жизни, уважаемый господин Вонг, – вежливо поздоровался я со старым китайцем.

Он говорил по-китайски, и я ему ответил на его родном языке.

– Майкл. Я так и думал, – узнав меня, его голос не дрогнул, при этом был холоден и резок, как сильный порыв зимнего ветра. – Ты убил моего сына.

– Он не оставил мне выбора, уважаемый господин Вонг. Единственное, что можно добавить к моим словам: наша схватка была честной.

Я знал, что именно это он хотел от меня услышать. Еще ему хотелось узнать причину того, что случилось, но проявлять любопытство значит «потерять лицо».

– Ты убил моего сына, поэтому умрешь сам. Медленно умрешь.

– Мне очень жаль, что так получилось, но я звоню не для того, чтобы оправдаться или вымолить свою жизнь. Совсем нет. Что сделано, то сделано. Уважаемый господин Вонг, я уезжаю из этой страны далеко и надолго, если не навсегда. При этом мне очень хотелось бы надеяться, что ваши чувства не заглушат голос разума.

У старика, несмотря на возраст, был острый ум, и он должен был понять, что я звоню для того, чтобы сказать: его месть касается только меня и никого больше.

– Ты и только ты виновник гибели моего сына, поэтому твоя смерть будет страшной. Знай, в какую бы нору ты ни забился, от меня тебе никак спрятаться, – в его голосе не чувствовалось отголосков ненависти или скрытой злобы.

Он понял меня, а главное, принял мои условия. Наверно, он все еще продолжал считать, что во мне живет дух воина. Как бы то ни было, я получил, что хотел.

– Спасибо, уважаемый господин Вонг. Я был уверен, что мы поймем друг друга. Еще раз повторю: мне очень жаль, что так получилось.

Несколько секунд тишины, а затем на том конце провода раздался щелчок. Я, в свою очередь, повесил трубку и вышел из будки. Мне действительно было жаль, только не сына Вонга, который оказался завистливым глупцом, а тех потерянных возможностей, которые мне могла дать китайская триада. Связи, информация, оружие. Все это я потерял из-за нелепых амбиций одного придурковатого китайца. На меня вдруг неожиданно нахлынула злость.

– Вэй, ты мудак. Полный мудак.

После этих негромко, но с чувством, сказанных вслух слов я неторопливо зашагал по улице.

«Правильно, что сразу не отказался от поездки. Только для этого мне нужно дожить до отъезда».

Следующие два дня я носился по городу так, что по вечерам напоминал загнанную лошадь. Говорил по телефону, готовил документы, консультировался с юристами, дважды посетил нотариуса, потом обрадовал леди Вильсон своим согласием на поездку в Европу. Провожать ее не стал, чтобы не привлекать излишнего внимания возможных наблюдателей, объяснив это тем, что у меня свидание с девушкой. Леди Вильсон при этих словах многозначительно улыбнулась, а затем спросила:

– Когда тебя ждать, Майкл?

– Через два-три дня, тетя Мария.

– Ты все правильно решил, мой мальчик. Мы будем ждать тебя.

Вечером того же дня у меня в номере состоялся разговор с Максом. Впустив его, я тщательно запер дверь.

– Что на этот раз случилось? – спросил меня Ругер, садясь в кресло.

– Ничего особенного, – ответил я, сев напротив него. – Дело в том, что в Майами мне пришлось убить Вэя, сына Вонга, а теперь, когда старик узнал, что это моих рук дело, он решил поквитаться со мной.

Услышав мои слова, Макс сразу напрягся, ведь то, что я только что сказал, означало начало новой, кровавой и беспощадной войны. Взгляд стал жестким и злым, а пальцы сжались в кулаки. Ему, наверно, сейчас очень хотелось врезать мне в челюсть, а потом еще добавить ногами по ребрам, но бывший детектив сумел перебороть гнев, взяв себя в руки. Еще, наверно, на него подействовал мой спокойный вид и тон, которым я преподнес ему эту новость.

– Ты что, именно за этим ездил в Майами? – сейчас в его голосе звучал едкий сарказм.

– Извиняться и объяснять ничего не буду, скажу только одно: Вэй сам стал причиной своей смерти. Да, я знаю, что ты беспокоишься за подругу, поэтому скажу сразу: я говорил со стариком по телефону. Он понял все правильно, и теперь его месть касается только меня. Больше никого.

После моих слов лицо Макса разгладилось, а сам он заметно расслабился. Его можно было понять: жизнь только-только начала налаживаться, да еще Ева.

– Где у тебя виски?

Я достал из бара виски, налил половину стакана, а затем подал ему, а бутылку поставил рядом с ним. Он прикончил алкоголь в два глотка, потом спросил:

– Что конкретно тебе сказал Вонг?

Почти дословно я процитировал слова старого китайца, а затем добавил:

– Ты знаешь старика больше моего. Ему можно верить в таких делах?

Бывший детектив какое-то время молчал, потом сказал:

– Прямо так не скажу, но думаю, что в этом случае ему можно поверить. Старик Вонг человек старой закалки, поэтому не рискнет обманывать духа воина.

– Надеюсь, что так и будет.

– Так и не скажешь, с чего ты сцепился с Вэем? – поинтересовался бывший детектив.

– Тебе это надо? – ответил я вопросом на вопрос.

Макс громко хмыкнул, потом налил себе треть стакана, выпил, после чего сказал:

– Значит, уезжаешь.

– Уезжаю. Предупреди Еву, чтобы не сболтнула ничего лишнего.

– Мог бы и не говорить. Когда едешь?

– Сегодня ночью.

– Парней не нужно? Пусть проводят, и мне спокойнее будет. Хотя нет, лучше я сам…

– Забудь! – оборвал я его. – С этой минуты я сам по себе, ты сам по себе.

– Нет, Майкл. Если понадобится, я всегда…

– Не понадобится. У меня все под контролем. Ты же знаешь, что все свои вопросы я сам решаю.

– Знаю. Еще знаю, как ты их решаешь. Скажи честно: сколько ты трупов в Майами оставил?

– Пять, – честно ответил ему я. – Это если с Вэем считать.

Макс не ожидал прямого ответа и сейчас пытался понять, что это было: шутка или правда. Когда понял, то ли по глазам, то ли выражению лица, что сказанное мною правда, тяжело вздохнул и сказал:

– Знаешь, это даже хорошо, что ты уезжаешь. Из-за тебя я постоянно в напряжении, так как не знаю, что ты выкинешь в следующий момент.

– А я-то думал, что мы друзья, – с деланой обидой протянул я.

– Не придуривайся, Майкл. Я так понимаю, ты меня позвал не за этим, раз все уладил с Вонгом. Слушаю… Хотя подожди. Ты знал, что жена сенатора зарегистрировалась в отеле как миссис Гаррет?

Я задумался о причине инкогнито, так как этот факт мне был неизвестен:

– А так даже лучше. Только интересно, чем это вызвано?

– Думаю, тут все просто. Решила не привлекать к себе особого внимания. Приехала женщина, причем одна, в «город грехов». Мало ли что? Наши журналисты – народ наглый и бессовестный. Распишут так…

– Понял я, понял! Теперь давай приступим к делу, – оборвал я его, затем взял со столика документы и сунул ему в руки. – Читай внимательно! Все вопросы потом.

Спустя десять минут, после детального изучения всех документов, бывший полицейский поднял на меня глаза:

– Ты что, парень, совсем с ума сошел?!

– Вы как-то неизящно выразились, мистер Ругер. Я ведь и обидеться могу, – я весело ухмыльнулся. – Ладно, не пыхти. Скажем так: стараюсь предвидеть возможные проблемы.

– А завещание?! Это как?!

– Страховка, на всякий случай. Раз в год я буду посылать нотариусу письмо или открытку о том, что жив, а ты раз в год будешь приходить к нему и интересоваться положением дел. Если мое письмо не придет в положенное время, отсчитаешь полгода и вступаешь в наследство. Кстати, как у тебя с Евой? Детишек не планируете? – Макс нахмурился, я усмехнулся. – Мой тебе совет: скажи ей о завещании, и она тебя сама потащит регистрироваться законным браком. Точно-точно.

– Не твое собачье дело! – зло рявкнул бывший детектив. – Засунь свой паршивый язык…

– Все! Молчу-молчу.

– А это что? – при этом сердито ткнул пальцем в лист бумаги.

– Все просто. Это название банка в Лос-Анджелесе, ниже – пароль к ячейке. А вот это – ключ от самого ящика. Чтобы избежать ненужных вопросов, скажу: там лежат триста тысяч долларов наличными. Кроме того…

– Мне не нужны подачки! – в голосе бывшего полицейского снова прорезались злые нотки. – Зачем…

– Затем! – отрезал я, начиная сам сердиться на Макса. – И хватит об этом! Тебе с бумагами все ясно?

– Ясно, – недовольно буркнул бывший детектив, знавший упертость наглого подростка и понимавший, что спорить бесполезно. – Ты мне только одно скажи: откуда у тебя столько денег? Опять кого-нибудь ограбил?