Королевская кровь

– Ладно, раз ты такой умный, должен понимать, зачем я здесь. Ответишь – останешься жив. Обещаю. Повторяю еще раз – сюда зачем спустился? Обход делаешь?

– Ошибся ты, парень, никакой это не обход. Меня скоро хватятся. Хозяин послал, чтобы ловушки в сокровищницу насторожил и сигнализацию. И я это уже сделал, так что тебе ничего не светит, – ухмыльнулся пленник.

– Почему он этого сам не сделал? – спросил я, уже чувствуя, что ответ мне не понравится.

– Так он всегда так делает! – Даже если бы глаза моего собеседника не забегали, я бы не поверил. Я, конечно, не знал точно, сколько времени у меня заняло эпическое путешествие по канализационной трубе, но вряд ли мог ошибиться больше чем на пару часов. И по моим расчетам, сейчас была глубокая ночь. Кто ходит в сокровищницу так поздно? И потом еще посылает охранника, закрывать двери, вместо того чтобы это сделать самому?

– Ты так верен господину, что готов с жизнью расстаться ради его тайн? – я постарался улыбнуться как можно кровожаднее и еще чуть приблизил острие кинжала к зрачку пленника.

Парень, сообразив, что его неуклюжая ложь меня не обманула, задергался, попытавшись отползти подальше от острия кинжала.

– Гости у хозяина были, – пробормотал он, видя, что я не собираюсь останавливаться. – Он их в сокровищницу водил, отдал им что-то, дверь за собой закрыл, а ловушки не насторожил. Господин Закс не доверяет посторонним, не хотел, чтобы увидели устройство. Меня отправил сразу, как они поднялись.

– Что за гости? Что он им отдал? – я был слишком взволнован, не сдержал волнения, и Игнатий мою нервозность явно заметил.

– А тебе зачем, мил человек? Ты ведь не вор, так? Тебе эта штука тоже нужна?

В этот момент я себя чувствовал хуже, чем час назад, когда брел по щиколотку в дерьме. Бить ни в чем не повинного человека, угрожать ему было омерзительно до тошноты. Нет, все-таки ремесло грабителя – не для меня. Хамелеон определенно действовал бы гораздо деликатнее. Однако рука у меня не дрогнула. Отвесив несколько ударов, я как можно более спокойным голосом пригрозил:

– Жалко мне тебя, парень. За чужие интересы калекой станешь. И куда ты потом без глаза и без пальцев на правой руке? В охрану уже не возьмут, сам понимаешь. Так, на паперти только сидеть. Мне повторить вопрос, или начнем из тебя калеку делать?

– Не знаю я, что он им отдал, – выплюнул Игнатий. – Мне он не докладывает. Гости пришли днем, заперлись с хозяином в кабинете. Ругались, что-то требовали. Он сопротивлялся. В конце концов, согласился. Что за люди, я тоже не знаю, мне не представлялись. Но говорят с таким же акцентом, как и ты и сам Закс, так что вы, должно быть, соотечественники. Меня господин Закс с поста снял, когда они возвращались. Был очень зол, но спокоен. Когда сержант поинтересовался, не нужна ли помощь, не мешают ли гости, велел заткнуться и не лезть не в свое дело. Только отправил меня ловушки настораживать, я уже говорил.

– Сколько их?

– Семеро, – буркнул охранник. – Тебе ничего все равно не светит, парень. Ты даже через охрану не прорвешься, а даже если и удастся тебе – те семеро сразу видно, профессионалы. Они тебя в блин раскатают. Опоздал ты.

– Быстро отвечай, они уже ушли?

– Мужик, ты дурак? – удивился Игнатий. – Если бы они ушли, стал бы Закс меня сюда посылать? Предпочел бы сам убедиться, что ничего лишнего из сокровищницы не пропало. Он же над коллекцией трясется больше, чем за собственную жизнь! Наверно, они заночуют. Только не рассчитывай попытать счастья, когда все уснут. Меня хватятся, и тогда тебе не жить. Да и те, артанцы, тоже настороже. Никому не доверяют, сторожатся. Закса тоже явно от себя не отпускают, хотят, чтоб на виду был, пока они здесь.

Я пытался собраться с мыслями. Надеяться на то, что гости из Артании забрали у Закса не королевскую кровь, а что-то другое, было бы глупо. Что еще могло понадобиться нынешним властям? Какая-нибудь драгоценность? Бред. Значит, кровь уже у них. Первым моим порывом было рвануть наверх, в гостиную или где там собрались гости из Артании. Я дернулся к выходу, но вовремя остановился. Глупое решение. Даже если учесть эффект внезапности – много ли я навоюю в доме, полном охраны? Игнатий прав, попытаться отобрать склянку здесь и сейчас – все равно что просто сдаться. Дождаться, пока они уйдут? Проследить? Это вариант, только удастся ли мне быть достаточно незаметным? В слежке я не силен. Не настолько силен, чтобы тягаться со служащими из тайной полиции, а больше гости Закса никем быть не могут. И они настороже. Если заметят, что их пасут – даже не станут пытаться меня поймать, – просто уйдут. И черта с два я смогу им помешать. Значит, нужно что-то другое. Я замер ненадолго, не обращая внимания на удивленного моим поведением охранника. Идея, которая пришла мне в голову, мне не нравилась. Дурацкая идея, откровенно горя. Слишком много «если». Однако, чем дольше я ее обдумывал, тем больше утверждался в мысли, что это, пожалуй, мой единственный шанс. Будь у меня хотя бы один напарник, я бы даже не стал обдумывать эту авантюру – гораздо правильнее было бы проследить за гостями Закса, подловить их позже, когда они уже отправятся в обратную дорогу. Но провернуть все самому, с помощью одной только Говорны? Ох, ну конечно, еще Инга готова помочь, только очень сомневаюсь, что это существенно изменит ситуацию. А если они разделятся? Их там семеро, а склянка с кровью – это даже не шкатулка, угадать, у кого она, невозможно. Нет, все должно решиться сегодня.

«Говорна, мне нужна помощь».

«Так и знала! Сколько их? Где тебя держат?»

«Да подожди ты! – вклинился я в поток ее мыслей. – Меня не схватили. Я пробрался в особняк Закса, но кровь короля уже забрали. Я почти уверен, что это наши противники из Артании. Я не зря так торопился, нас опередили. Однако они еще здесь. Проблема в том, что завтра они уходят. Я не уверен, что мы сможем за ними проследить – я слишком устал, а одна ты не справишься. Да мы и вдвоем не справимся, все-таки мы не следопыты. В общем, планы меняются. Кровь необходимо забрать сегодня».

«Так и знала, что чем-то подобным закончится. И как мы это сделаем?»

«Сейчас я подниму переполох, – ответил я. – Большой переполох, я надеюсь. И сразу буду выбираться отсюда. Те, кто нам нужен, не захотят участвовать, предпочтут уйти. Если я правильно представляю, кто они такие». – Это допущение мне очень не нравилось, но я решил, что даже если ошибусь, ничего страшного не произойдет. Мы просто приглядим за домом и попытаемся проследить за тайниками, когда они выйдут.

«Ты в это время будешь следить за домом. Скажи мне сразу, как только они выйдут – гостей должно быть семеро. Я надеюсь, что они не сразу покинут дом, сначала попытаются разобраться, в чем дело, и когда решат уходить, я буду уже наверху. Но есть вероятность, что они уйдут немедленно после того, как начнется веселье. Тогда ты должна проследовать за ними одна. Только очень осторожно. Если появится хоть малейшая возможность, что тебя заметят – уходи. И ни в коем случае не бери с собой Ингу! Что хочешь делай! Скажи, что ее задача – следить за домом, можешь сказать даже, что меня схватили, в крайнем случае – оглуши».

«Не буду я ее оглушать, Инга хорошая! – возмутилась Говорна. – Что ты ее так не любишь?»

«Говорна, она хорошая. Очень хорошая и очень умная. И просто чудесная актриса. И она спасла мне жизнь, я все это прекрасно помню. Но она не умеет следить! Если вы пойдете вместе, вас точно заметят. И убьют! А я не хочу, чтобы еще и вас убили!»

«Ладно, – неохотно ответила шаманка. – Только скажи, когда ты выберешься».

«А ты – когда они выйдут! И будь осторожнее. Лучше спустись прямо сейчас, только оставайся в подворотне, хорошо?»

«Иди уже, делай свой переполох, – ворчливо ответила девчонка. – Я уж сама как-нибудь разберусь».

Глава 14

Стычка в подворотне

Мне много чего хотелось ответить, но я промолчал. Все равно как-то повлиять на ситуацию я не мог. Оставалось только надеяться, что Говорна не вляпается в неприятности, а еще, если тайники выйдут раньше, чем я выберусь из канализации, шаманка сможет заставить Ингу остаться. Я постарался выкинуть из головы переживания – мне предстояло, в свою очередь, не попасться охране Закса.

«Будь там осторожнее», – буркнул я.

Больше не колеблясь, я тщательно связал своего пленника, уделив особое внимание кляпу. Вообще-то, у меня с собой была духовая трубка с иглами, смазанными сонным зельем. Одной из таких иголок воспользоваться было бы гораздо надежнее, но в том-то и дело, что надежность мне сейчас была не нужна, наоборот, я накручивал узлы один за другим, вязал даже чересчур тщательно. Если парень не дурак, сбросить все нагромождения, что я в изобилии накрутил ему на руки, будет не так уж сложно. Судя по насмешливому взгляду, который он на меня бросил, можно было надеяться, что он действительно профессионал и освободиться сможет. Впрочем, если этот хитрый Игнатий не сможет развязаться в ближайшие полчаса, я переживу. Не страшно, переполох и так поднимется, уж я позабочусь. Вообще-то, я даже облегчение почувствовал, что не нужно будет убивать парня. Если бы я действительно собирался тихо украсть склянку с кровью, лишний свидетель мне был бы не нужен. Пускай я скрывал свое лицо, но мало ли что он мог про меня рассказать? Как-то ведь догадался, что я артанец. Возможно, это слабость и чистоплюйство, тем более это был бы далеко не первый разумный, которого я убил, но я всегда убивал только тех, кто нападал на меня или моих близких. Даже устроив тот рейд по тылам первородных, мы защищали своих. И мы не убивали женщин и детей. И прикончить ни в чем неповинного парня, который просто выполнял свою работу, значит потерять часть себя. Я был ужасно рад, что этот выбор передо мной не стоит, что теперь мне выгоднее, чтобы пленник остался жив.

Игнатия я оставил в камере, заперев внешний засов, и спешно покинул тюремный коридор. Теперь предстояло самое интересное.

Замок на двери в сокровищницу вскрыть оказалось гораздо сложнее, чем тюремную дверь, но я все-таки справился. Сделав несколько коротких вдохов, чтобы приготовиться к тому, что сейчас произойдет, я резким движением распахнул дверь, замер на секунду и швырнул внутрь сокровищницы прихваченную из комнаты охраны табуретку. Это, кстати, оказалось лишним – как только дверь распахнулась, откуда-то сверху, приглушенный перекрытиями, раздался звон, какой бывает, если ударить чем-то тяжелым по большой медной тарелке. Так что табурет был лишним.

Господин Закс не концентрируется на чем-то одном, он просто любит редкости. Свои финансовые активы господин Закс предпочитает пускать в дело – насколько мне известно, у него уже есть какое-то предприятие на территории Согреса и, возможно, не одно. Думаю, у него есть какая-нибудь «подушка безопасности», но и ее он хранит в банке, как и положено столь респектабельному господину. Так называемая сокровищница – это всего лишь комната, в которой он хранит свою коллекцию ценностей. То, чему нельзя дать точный эквивалент в маленьких желтых кругляшках, в банке не принимают, а если и примут, Заксу такое не подойдет. Он ведь коллекционер, а настоящий коллекционер должен иметь возможность в любое время дня и ночи полюбоваться с таким трудом добытыми экспонатами.

На полках, подсвеченных слабым светом моего фонаря, лежали разные предметы. Золотая чаша довольно грубой отделки, цветок, искусно вырезанный из полудрагоценного камня, вся покрытая мелкими трещинами фарфоровая тарелка, искусно украшенный изумрудами золотой кинжал. Я понятия не имел, в чем именно заключается ценность этих и других вещей. Возможно, знай я их историю, мне захотелось бы непременно прихватить что-нибудь – глупо утверждать, что я равнодушен к ценностям.

Однако было поздно. Я еще успел увидеть, как табурет врезается в стеллажи внутри сокровищницы, что-то с грохотом и звоном сыплется на пол. «Вот ты вандал, лан Эрик Варден, – попенял я себе на бегу. – Наверняка ведь что-то ценное уничтожил!» Возможно, это ужасно недостойно, но в тот момент я чувствовал огромное удовлетворение. Впрочем, предаваться злорадству было некогда. Дверь тюремного блока я закрывать не стал. Пробегая мимо камеры, в которой запер пленного охранника, услышал, как он пытается выломать дверь. Значит, уже освободился. Шансов выбраться из камеры у него нет, слишком надежный засов. Это и не нужно, достаточно будет, что его попытки быстро привлекут внимание. Если повезет, Игнатий расскажет, что я запер его и ушел к сокровищнице. То, что я уже вернулся обратно, он видеть не мог. Есть надежда, что от меня не слишком разит дерьмом и те, кто будут выяснять, как я сюда попал, не вспомнят про канализацию – это еще сильнее насторожит гостей из Артании. Куда мог деться вор, который не добился своего и, возможно, находится на территории поместья? И стоит ли ждать, когда он еще раз проявит себя?

Знание о том, что поместье скоро будет кишеть разъяренной охраной, здорово мотивирует. По крайней мере, в канализацию я запрыгнул почти без колебаний. Нащупывать высокие сапоги и облачаться заново в защитную одежду времени не было, как и особого смысла. Грязнее я все равно не стану. Через то злосчастное колено в трубе мне тоже удалось пролезть гораздо быстрее, чем в прошлый раз – должно быть, потому, что сейчас на мне было накручено гораздо меньше всевозможной одежды. Уровень воды в основной трубе заметно повысился, но мне было некогда выяснять причину – слишком торопился.

Изначально я рассчитывал выбраться из канализации там же, где начал свое путешествие – за городом. Жаль, что все планы уже давно пошли коту под хвост – теперь мне необходимо было как можно быстрее оказаться поблизости от поместья Закса. Основной трубы я достиг, наверное, всего за десять минут, и это несмотря на то, что теперь со мной не было фонаря – я ухитрился забыть его рядом с сокровищницей. Впрочем, так оказалось даже лучше. Уже светало, поэтому пятно слива я заметил заранее – оно выделялось на фоне темных внутренностей трубы. Слава богам, решетка не была вмурована в мостовую, достаточно было пару раз ударить снизу, чтобы прутья выскочили из пазов.

Полагаю, зрелище, которое могло бы предстать перед случайными свидетелями, окажись таковые в окрестностях, было бы кошмарным. Нечто омерзительно-гадкое, распространяющее вокруг себя такое амбре, что глаза слезятся, лезет из-под земли с невнятными, но самыми грязными ругательствами. Стало понятно, почему последние метры пришлось брести уже по пояс в нечистотах – оказывается, к утру пошел дождь. Пожалуй, еще час и пройти этой дорогой стало бы невозможно. Я отметил этот факт краем сознания, но отбросил как несущественный. И именно в этот момент я услышал Говорну:

«Эрик, ты там скоро? Они уже выходят».

«Скоро. Я уже на поверхности, всего в квартале от вас. Скажи мне, по какой улице они двинутся, я пойду наперерез. Когда скажу, снимай тех, кто идет сзади. Сонными иглами, убивать, по возможности, не будем» – Я мысленно выругался. Как она скажет мне название улиц, если понятия не имеет об этих самых названиях? Сам-то я изучил прилегающую территорию еще в прошлый раз…

«По крайней мере, опиши, где по отношению к поместью она начинается», – начал было я, но Говорна меня прервала:

«Улица Краснодеревщиков. Только ты поторопись, они быстро идут. Трудно идти за ними так, чтобы не замечали».

Интересно, откуда гоблинше известны названия улиц? Плевать, не до того. Улица Краснодеревщиков – это удачно. Похоже, решили не задерживаться в городе. Мне это только на руку – достаточно пробежать Пьяный переулок, и окажусь на месте.

«Я уже на месте, – просигнализировал я напарнице через минуту. – Понять бы только, вы уже прошли мимо меня или пока нет? Хотя стой, я их слышу. Через минуту начинаем. Ты готова?»

«Готова»

«Стреляй, как только упадет первый».

За эти несколько секунд ожидания я даже отдышаться не успел, только приготовил духовую трубку. Да и как тут отдышишься, если нужно замереть и не отсвечивать? Я и без того распространяю вокруг такую вонищу, что даже мертвый заинтересуется. Не стоит настораживать врагов еще и хриплым дыханием.

Первый выстрел вышел удачным. Игла с сонным зельем попала за ухо тайнику, так что тот только удивленно потянул руку к голове, чтоб выяснить, что за злобная мошка его укусила. К тому времени, как он зашатался, я успел снарядить духовую трубку еще раз и выстрелил снова – на этот раз не так удачно. Теперь игла вошла в щеку представителю тайной стражи. Тут уже не обманешься. Опытный тайник сразу сообразил, что дело нечисто. Прежде чем потерять сознание, мужчина успел закричать.

Я все-таки надеялся, что успею выпустить еще одну иглу, но напрасно. Эти ребята реагировали удивительно быстро – в мою сторону уже бежали двое других тайников. Я едва успел выхватить кинжал, отражая удар первого из нападавших. Шаг назад, чтобы получить возможность маневра, ответный удар встречает блок, обманный финт – и мне удается ранить противника. Однако успех не полный – в следующую секунду мне приходится уклоняться от удара подоспевшего напарника первого тайника. Теперь, когда они вдвоем, мне приходится гораздо тяжелее, я едва успеваю обороняться. Если бы не успел ранить одного из них, было бы совсем плохо. У этих парней опыта обращения с кинжалами побольше, чем у меня. Даже с первородными было проще.

Мы танцевали уже несколько секунд. Раненый противник слабел – его рукав все сильнее тяжелел от крови, мне даже удалось ударить еще раз, в ногу. Теперь моя победа дело времени, один на один я справлюсь. Жаль только, времени-то у меня и нет. Я не видел, скольких успела уложить Говорна, но даже если двоих, как и я, оставался еще один. Наверняка тот, у кого склянка с кровью. И на помощь напарникам он не спешит. Это значит, что он уже бежит и каждая секунда отдаляет меня от возможности перехватить ценный груз. Я даже попытался использовать магию, заставить время замереть – и, конечно, напрасно. Слишком мало времени прошло с тех пор, как я выложился в последний раз. Ничего не вышло, стало даже хуже – я отвлекся, на мгновение потерял концентрацию и получил шикарный порез через всю грудь. Пока не страшно, но теперь и я начну слабеть от потери крови. Ярость и разочарование подстегнули силы, я наконец смог выстроить соперников в одну линию, и пока тот, что был ранен, оставался без поддержки напарника, я успел еще раз полоснуть его по рабочей руке. Этого он не выдержал, выронил нож. Защититься от удара рукоятью кинжала в челюсть ему было нечем, и я остался один на один со вторым соперником. Стало чуть легче, но время все равно уходит! Я перестал так старательно заботиться о собственной защите – это принесло свои плоды. Ценой нескольких порезов мне удалось заблокировать кинжал противника. Обе мои руки тоже заняты. Ерунда, зато голова свободна. Удар лбом в лицо получился смачный. Тайник отшатнулся, брызнула кровь из разбитого носа. Еще пара ударов, и этот мой противник тоже не представляет опасности.

Тратить время на добивание было бы слишком расточительно. Я, наконец, вырвался из переулка. Улица Краснодеревщиков пуста. В тусклом свете фонарей я заметил четыре тела – два моих и еще двое, усыпленных Говорной. Ни самой шаманки, ни последнего гостя Закса не видно. Я рванул обратно к дому магната, надеясь, что верно выбрал направление. Следить за тем, что происходило на улице, времени не было, но, кажется, мимо переулка, пока мы дрались, никто не пробегал. Я бежал изо всех сил. По самым скромным подсчетам выходило, что драка в переулке заняла секунд сорок. За это время последний из тайников мог добраться до соседней улицы, затеряться. Сейчас он вернется к Заксу, и черта с два мне удастся его выследить. Плевать! Сейчас меня больше волновала Говорна. Где девчонка? При всех ее достоинствах, мастерством ножевого боя она похвастаться не могла, как и скоростью бега. В голове билась одна мысль: «Только бы она была жива. Плевать на все, лишь бы Говорна была жива!»

Плавный изгиб улицы. Я бегу по центру – на случай, если беглец, прикончив шаманку, решит вернуться и разобраться с преследователем. Я резко останавливаюсь – вижу две фигуры, стоящие рядом, а у их ног – похожая в темноте на кучу тряпья третья. В глазах все плывет от быстрого бега и потери крови. Плевать. Если Говорна мертва, я отомщу. Откуда взялся еще один? Их ведь было семеро?

– Ну не плачь, что ты! – слышу я причитания Говорны. – Он и не умер вовсе. А ты мне жизнь спасла!

Жива! Я пошатнулся и чуть не рухнул – напряжение отпустило, удерживать себя в вертикальном положении стало сложнее. Доковыляв до подруг, я повалился на колени возле раненого и принялся обыскивать. Тайник уже доходил – метательный нож Инги пробил ему легкое, воздух с шумом выходил из отверстия, пузырилась кровь.

– Эрик, я его убила? – дрожащим голосом спрашивает актриса.

– С ним все будет в порядке, не беспокойся, – соврал я, продолжая искать заветный сосуд. Нашел! Склянка оказалась зажата в руке умирающего. С трудом отогнув пальцы, я передал добычу Говорне.

– Возвращайтесь в гостиницу. Постарайтесь, чтобы вас никто не увидел. Я позабочусь о нем и тоже подойду.

Слава богам, девушки не стали спорить. Говорна увела все еще всхлипывающую Ингу, а я так и сидел возле лежащего тайника до тех пор, пока он окончательно не затих. Вынув метательный нож из раны, я с трудом поднялся и потащил покойника к ближайшему канализационному люку. Сегодняшняя ночь проходит у меня под знаком канализации. Просто наваждение какое-то. И завершится она так же дерьмово. Я тащил мертвого тайника, оставляя на камнях мостовой дорожку из его и своей крови. Ерунда. Дождь, всю ночь моросивший, сейчас только усиливается. Уже через час никаких следов не останется. «Я не мог ему помочь», – говорил я себе, но где-то в глубине души знал – мог хотя бы попытаться. Но не стал. Этот человек слишком много видел, он видел Говорну и Ингу, он слышал, как меня называли по имени. Нас ведь будут искать. Обязательно будут. Остальные тайники не знают, кто на них напал. Моего лица, скрытого за вонючей повязкой, никто из них не видел. Никто из них не слышал моего голоса. И я не стал его лечить. Человека, который не сделал мне ничего плохого, который просто выполнял свою работу, свой долг – так, как он его видел. Черт возьми, я сам на него напал… и подговорил напасть Говорну.

Меня шатало, я с трудом стоял на ногах. Слишком много крови потерял – она до сих пор продолжала сочиться из раны. Со стоном я оттащил решетку. Перевалил тело, которое с плеском рухнуло вниз. Отличная могила для того, кто просто выполнял свой долг. В какой-то момент мне захотелось самому последовать за ним – показалось, что так будет справедливо. Я чувствовал себя таким дерьмом, что казалось, мне самое место в канализации. Еще и госпожу Краус в это втянул. Несмотря на браваду, несмотря на всю ее язвительность, она ведь просто девчонка. Актриса, певица. Благодаря мне ей пришлось окунуться в грязь.

Наверное, только мысль о Говорне и Инге заставляла меня все еще держаться на ногах. Было бы последним свинством оставить их одних, да еще с вещью, за которую уже убивали. И еще будут, тут даже сомнений никаких нет. Поставить решетку на место, встать. Нужно было уходить, и как можно быстрее – только сил не было. Гостиница слишком далеко, а я с трудом стою на ногах. Да и не могу я заявиться в такое респектабельное заведение в пропахших дерьмом и кровью лохмотьях.

Я уже толком ничего не видел, перед глазами все плыло, но я продолжал упорно переставлять ноги. Мыслей не осталось, кроме одной – надо убраться как можно дальше. Забиться в какую-нибудь нору. Те, кого мы усыпили иглами с сонным зельем, скоро очнутся. Или их кто-нибудь найдет. В какой-то момент я обнаружил себя на окраине города и сам удивился, как далеко мне удалось забраться. Запоздало подумал, что можно было бы все-таки попытаться вернуться в гостиницу, раз уж мне хватило сил дойти до окраин. С другой стороны, в таком состоянии двигаться в каком-то конкретном направлении я бы точно не смог, так не стоило и пытаться. Вокруг были какие-то времянки, старые, заброшенные склады. Я заполз в один, показавшийся мне более сухим, и, наконец, позволил себе отключиться.

Глава 15

На краю

Приходить в себя оказалось физически тяжело. Обычно этот процесс проходит без участия сознания, ты просто просыпаешься и все. В этот раз было не так. Сначала я стал слышать только имя. В голове с настойчивостью дятла кто-то раз за разом повторял одно и то же слово. Даже не знаю, сколько времени ушло на то, чтобы сообразить, что «Эрик» – это имя, и что это имя – мое. Дальше стало чуть полегче. Потянулись воспоминания, и вот я уже вспомнил, кто я есть. Однако голос в голове не замолкал, и мне волей-неволей пришлось продолжить возвращаться к реальности. Наконец, пришло понимание, что голос в голове – это Говорна. Что шаманка меня зовет, причем, видимо, уже достаточно долго. Просто повторяет раз за разом. «Эрик». «Эрик». «Эрик».

«Что?»

Вместо того чтобы ответить, шаманка надолго замолчала. А я начал действительно просыпаться. Открыть глаза было непросто. Веки будто склеились, никак не хотели расходиться. Когда мне все-таки удалось их разлепить, я обнаружил прямо перед лицом подгнившие, расходящиеся от старости доски, сквозь щели в которых пробивался мутноватый свет. Заодно включился слух, – я услышал мерный шум дождя, – и осязание. Теперь я почувствовал, что лежу в луже, и за шиворот мне стекает струйка воды. Наконец, окончательно включилась память – только теперь я вспомнил, где я и как здесь оказался. «Боги! Да ведь меня, наверное, потеряли!»

«Говорна! Ты меня слышишь?»

«Где ты, сожри тебя болотные боги? – шаманский способ общения не слишком приспособлен для того, чтобы передавать эмоции, но в этот раз Говорна превзошла саму себя. Я прямо чувствовал ее ярость. – И почему ты почти мертвый?! Почему я нашла тебя, только когда закричала в Пустоту?»

«Не знаю точно. Вроде бы на окраине города. Кажется, вчера я заполз в какие-то развалины. Сейчас выберусь – попробую сориентироваться. Меня ранили, но не смертельно вроде бы».

«Не смертельно?! Да твой дух уже почти ушел за кромку!»

«Ох, ладно. – Мысли текли вяло, так что пугающая новость ничего во мне не всколыхнула. – Сейчас-то он уже не за кромкой? – И только задав этот вопрос, я почувствовал вялое беспокойство. – С тобой все в порядке? Как Инга? Сколько времени прошло с тех пор, как мы разошлись?»

«Сейчас уже вечер. Инга отменила премьеру, она все равно не смогла бы петь. Мы уже думали, что ты умер. Скажи мне, где ты находишься, мы придем!»

«Скажу, как только сам узнаю, – отмахнулся я. – Кровь у вас?»

«У нас», – ответила Говорна. А я на радостях чуть снова не заснул – помешала опять шаманка:

«Эрик, не смей засыпать! Ты больше не проснешься, если заснешь! Вставай!»

Я подумал, что Говорна, пожалуй, права. Если прислушаться к собственным ощущениям, все довольно плохо. Грудь, там, где кожу рассек кинжал представителя тайной службы Артании, горела огнем. Остальное тело сотрясала дикая дрожь – меня колотило, и не только от холода. Похоже, меня лихорадило. Неудивительно. Довольно опрометчиво позволять себя ранить, если одет в пропитанную фекальными водами одежду. Я заставил себя перекатиться сначала на спину, потом на другой бок, заодно осмотрел свое укрытие. Да уж, убежище так себе. Крыши практически нет, да и стены всего три. Утром я забился в угол, прикрытый остатками крыши, но от сырости это не спасло. Усилием воли я заставил тело прогонять кровь быстрее и сделал только хуже. В рану попала грязь, рана воспалилась. И своим неумелым лечением я только помог яду распространиться по организму. Тут нужно что-то более квалифицированное, чем просто ускорить ток крови. Например – повысить температуру еще немного, чтобы болезнетворные бактерии побыстрее умерли. Вот только не уверен, что если прибегну к таким мерам, не умру быстрее, чем микробы. Воздвигнуться на четвереньки было сложно, но я справился. Каждое движение сопровождалось болью во всем теле – ломило мышцы, болела грудь. Я выбрался из развалин и оказался на улице. Безымянной улице – понять, где именно я нахожусь, по-прежнему не получалось. Похожие трущобы могут быть где угодно, в любой стороне.

«Эрик. Ты не уснул? Скажи, где ты находишься?»

«Не уснул. Но где нахожусь, все еще не знаю. И спросить, знаешь ли, некого, тут не слишком людно. Так что подожди немного, я попробую найти ориентиры. Знаешь, тебе, наверное, придется меня отсюда как-то вытаскивать – даже если мне удастся встать, меня задержит первый же попавшийся стражник».

«Эрик, мы уже тебя ищем! Мы уже на окраине. Только, миленький, скажи, пожалуйста, где ты? Глеотин большой, мы можем искать долго, а ты можешь умереть».

«Ну вот, – я даже расстроился. – Я хотел попросить, чтобы ты какую-нибудь одежду на смену прихватила. А то эта испачкалась».

«Эрик, у нас есть сменная одежда. А еще у нас есть телега, так что тебе даже идти не придется. Ты только скажи, где ты!»

Идея покататься на телеге почему-то показалась мне в тот момент крайне соблазнительной. Настолько, что я все-таки заставил себя перебирать руками и ногами – встать я по-прежнему не мог, так что полз на четвереньках. Не знаю, сколько это продолжалось – периодически у меня темнело в глазах, и я почти терял сознание, но все-таки продолжал ползти. Те редкие прохожие, которых я успевал заметить, спешили обойти мое тело. Должно быть, принимали за пьяного. Да и несло от меня от меня, подозреваю, так, что даже самым опустившимся бродягам, которые только и встречались в этой части города, не приходило в голову обыскать меня на предмет завалявшейся монетки. Впрочем, прохожих в этот дождливый вечер здесь почти не было. Оно и к лучшему.

В конце концов, я все-таки понял, где нахожусь. На самом деле, будь я в нормальном состоянии, сообразил бы уже давно – оказалось, что я совсем недалеко от дороги, по которой мы въезжали в Глеотин. Но это просто для здорового человека. Я же превратился в загибающегося от жара доходягу. Стоя на четвереньках, да с расплывающимся зрением узнать знакомые места оказалось не так-то просто. Пришлось постараться. Сообщив Говорне, где меня искать, я еще набрался сил, чтобы добраться до какого-то озерца или, скорее, глубокой лужи, образовавшейся на месте какого-то снесенного строения. Стащить с себя провонявшие тряпки было очень тяжело, а сползти в ту самую лужу и не утонуть – еще тяжелее, но я таки заставил себя это сделать. Сам не очень понимал, зачем тратить на водные процедуры последние силы, но предстать перед барышнями в таком состоянии казалось совершенно невозможным. Кое-как оттираясь песком и травой, я мысленно костерил себя последними словами. Что за идиотские фантазии? Кому какое дело, как я выгляжу? Все равно основную грязь с меня смыл дождь, так зачем тратить силы на мытье? Тем более что отмыть хоть немного хотя бы нижнее белье было совсем невозможно. Мне только и удалось слегка прополоскать их в той же луже. Натянуть мокрые кальсоны оказалось невероятно тяжело. Каким чудом я не утоп, запутавшись ногами в мокрой ткани, я объяснить не могу. Должно быть, боги помогли. Выбраться из водоема полностью я так и не смог – выполз только по плечи и, окончательно потеряв силы, повалился на спину. Так и лежал, ловя ртом мелкие капли дождя, сотрясаемый дрожью, глядя в темное серое небо, пока не услышал знакомые голоса.

– Боги мои, Говорна! Он умер! Утонул! – Несмотря на нотки паники в голосе, госпожа Краус уже вцепилась мне в плечо, потянула. Пальцы у нее оказались тонкие, но сильные, меня потащили прочь от пруда.

– Еще нет, – решил я возразить, одновременно пытаясь оттолкнуться пяткой от дна водоема. Собственный голос показался мне жалким и дрожащим, отчего я ужасно разозлился. В другое плечо вцепилась Говорна, и дело пошло на лад – совместными усилиями меня все-таки оттащили от водоема.

– Болотные твари тебя сожри, Эрик! Тебя будто пополам разрубили! У тебя ребра видно!

– Они хоть целы? – поинтересовался я. Опять этот дрожащий голос. Злость даже прибавила немного сил, я смог снова водрузить себя на четвереньки, а потом, при помощи девушек, и подняться на ноги.

– Где ваша телега? Без нее я, кажется, не дойду.

– Ненавижу мужскую браваду, – вдруг донеслось из-под правого плеча. – Ты зачем полез в воду, лан Варден? Утопиться хотел?

– Нет, только помыться, – пропыхтел я. – Рану промыть. И постирать кальсоны. От меня, наверное, несло как из выгребной ямы. Я же по канализации бродил.

– Идиот! – это дамы сказали хором, одновременно.

Телега оказалась совсем не далеко, правда заметил ее я, только упершись в низкий бортик коленями. Открытию своему обрадовался несказанно – наконец-то можно будет лечь!

– Где мази? Говорна, ты же брала с собой всякие банки, – голос у госпожи Краус был сосредоточенный, но чувствовалось, что она едва сдерживается. Неужели все так плохо?

– Лучше ты правь лошадью, а уж я попробую что-нибудь сделать с этим безобразием, – предложила Говорна.

– А, да. Ты права, – согласилась актриса.

Мое ложе дернулось, я услышал стук копыт. Глаза начали закрываться будто сами собой. Не тут-то было. Резкая боль обожгла щеку:

– А ну не смей засыпать! – Говорна была отчего-то ужасно зла. – Только попробуй заснуть! Если понадобится, я тебе иглы под ногти загонять стану, но не дам уснуть! У тебя уже смерть в крови и по всему организму расходится! Ты вот-вот перестанешь жить! – Не слишком церемонясь, Говорна принялась оттирать кожу вокруг раны, все сильнее приходя в ярость.

– Все! Плевать! Мы едем к лекарю! – Кажется, Инга не утерпела, оглянулась и имела удовольствие полюбоваться на отмытую рану.

– Нет! – попасть сейчас к лекарю значит почти гарантированно провалить всю конспирацию. – Нельзя. Нас раскроют.