Помоги проекту - поделись книгой:
Глава 6
Следующий день после битвы у князя был расписан чуть ли не по минутам.
После завтрака Сергей отправился на поле сражения. У побежденных была ночь, чтобы определиться со своей судьбой, и князь ехал, чтобы услышать решение.
Еще перед сражением, учитывая, с кем придется сражаться, и, самое главное, рассчитывая на шанс усилиться не только репутационно в глазах местных, но и численно, была проведена определенная работа. Ярлам варягов и нурманов Ингельду и Трюггви Хитрому была оглашено решение князя: семьи погибших воинов, если они живут в княжестве, получают пенсион до взросления детей в размере четверти жалованья их отца и мужа. Если семья живет не в княжестве – ей положена разовая выплата в размере годового жалованья погибшего. Получивший увечья, но выживший воин получает земельный надел в княжестве и жалованье в размере половины суммы, получаемой им в строю. Была плюшка и для тех, кому везло больше – за каждый год службы в княжеском войске жалованье увеличивалось на десятую часть. Затраты были, конечно, приличные, но с деньгами дела обстояли более чем хорошо – контроль над торговыми путями, производство и торговля тем, что производилось только в Вяземском княжестве, обеспечивали финансовую независимость. А узким вопросом оставалось наличие людских ресурсов. Поэтому принятые планы должны были способствовать его решению. Люди этой эпохи, как правило, были, с точки зрения современников Сергея, крайне бедны, и им ничего не стоило сняться с одного места и уйти туда, где больше платили или просто легче жилось. И вопрос с верностью решался в этом же ключе.
Естественно, информация была доведена до рядовых хирдманов, чем их сильно воодушевила и, по информации источников службы Васильева, сподвигла воинов, не перевезших семьи в княжество и оставшихся в меньшинстве в хирдах, окончательно определиться.
Вся эта информация, рассказанная ночью у костров, стала известна и пленникам из числа соплеменников и наемников. А утром из госпиталя, развернутого в лагере княжеского войска, вернулись те, кто получил раны и кого наравне с княжескими воинами лечили княжеские же лекари. Вернулись, понятное дело, те, кто получил легкие ранения, однако обычно таких бывает большинство. Если это настоящие воины, а не смазка для мечей. И их рассказы добавили жару в неутихающие споры.
Решение постараться перетянуть часть наемников в свое войско Ингельд и Трюггви, с которыми Сергей советовался предварительно, одобрили.
– Конунг! Богатые ярлы предпочтут свободу. Власть – штука сладкая! А вот середняки и бедные хевдинги могут принять твое предложение. Конечно, они не лучшие. Но таких обычно бывает большинство. Нам это не страшно. Нам просто нужны воины. А мы их всему научим. Вон у тебя воины – латники – бывшие рабы. Не все даже воинами раньше были. Однако в строю они нам не уступят. Это мы уже проверяли. Один на один – да! Шансов у них нет против воинов севера. Но в строю – они сила. Мы признаем это. Твои люди умеют делать воинов. И мы в стороне стоять не будем – поможем.
Поэтому когда свита князя появилась на поле, к ней потянулись ярлы и хевдинги, принявшие княжеское предложение. И было их немало – набралось 280 нурманов и 330 варягов. Всем им было сказано, что обряд принятия клятвы от хирдов состоится утром завтрашнего дня.
К полудню на бывшем поле боя были подготовлены огромные костры, на которые были уложены погибшие в сражении. Погибшие с обеих сторон. Рядом с кострами стояли и погребальные лодьи викингов.
Да! Княжеское войско впервые сражалось с сильным и умелым противником и за победу заплатило жизнями и кровью своих воинов. 127 воинов легли на погребальные костры – 38 князя Сергея, 89 племени голядь. И несколько десятков воинов сейчас находились между жизнью и смертью в полевом госпитале.
Наконец, все было готово, и в центре поля боя, сейчас окруженного цепью воинов обеих армий, под родовые песни вверх взметнулись всполохи всепожирающего пламени. День был безветренный, и казалось, что массивные столбы неподвижного дыма погребальных костров подперли высокое голубое небо. Стояли молча, и только переплетающееся пение на разных языках фоном подчеркивало это безмолвие. И запах! Запах горевшей плоти.
Весь Смоленск стоял на стенах, смотря на эту величественную картину. Мужчины угрюмо молчали, женщины тихо плакали, украдкой смахивая слезинки из уголков глаз, и только дети бессознательно восторженно смотрели на все происходящее.
Костры прогорели, и потянулись к кострищам вереницы воинов, повозок, тачек и носилок. Князь и воевода Воислав распорядились выдать все подходящее для переноски земли. И курганы росли в поле прямо на глазах.
А потом была тризна! Каждый народ проводил ее по своему обычаю, и обе армии рассыпались на группы родов, языков и просто подразделений, как это было в княжеском войске. Сергей обошел все свои подразделения и в каждом сделал символический глоток из братины, сказав дежурные слова.
Закончив с этим, вызвал к себе Черныха, который вместе с женой праздновал тризну по ее отцу. Хотя отцом он был номинальным, и ничего хорошего она от него не видела, и даже количество детей от множества наложниц, подобных Аранке, ей было неизвестно, все же сейчас ее звали в княжестве Аурелия Вульфовна. Или что более привычно для нее – Аурелия дочь Вульфа. Имя Аурелия ей дал сам князь Сергей. Неудобно было называть боярыню Аранкой.
Когда Черных подъехал и спешился, Фомичев жестом указал ему место за походным столиком. Рядом с князем сидел Никодимов. Охрана стояла поодаль, вне пределов слышимости.
– Как все прошло? Как жена перенесла?
– Все нормально. А жена… люди здесь крепки не только телом, но и духом. Нормально с ней. Да и сам понимаешь, отцом он был чисто номинально.
– Понимаю. Чем его?
– Стрела. В шею. В самом начале прорыва нашей конницы. Меч был чистый и в ножнах.
– Как пленные?
– Ночью бежало двадцать семь человек.
– И?..
– Утром приказал при всех высечь трех старшин и десятников, чьи люди бежали. Думаю, в Полоцке будет смертоубийство. Если эти идиоты, что убежали, вернутся к семьям.
– Это их выбор. Забыли про твоего тестя. Для него и для нас это, как ни кощунственно звучит, оптимальный вариант. Перейдем к делу. Уходишь завтра на рассвете. Не хочу, чтобы наемники принесли весть о поражении раньше, чем ты появишься в Полоцке. Возможно, это и лишнее, но лучше перебдеть. А то, глядишь, полоцкая старш
– Иваныч, с тобой идет десяток личной охраны. Все из местных. Готовили их год. Люди Васильева три раза прогнали через полиграф. С учетом наивности местных он уверен в этих людях почти на сто процентов. Хотя сто процентов, наверно, даже боги не дают. Все же не зря говорят: «человеческая душа – потемки», и дать гарантии, что мы смогли осмотреть все ее закоулки, никто не может. Готовили их именно как телохранителей, в том числе и морально. То есть защищать тебя и твою жену они будут вплоть до самопожертвования. Поэтому, если тебе понадобится кого-то убить, используй других людей. Это не их профиль. Кроме этого, в твоем окружении есть человек Васильева. Его задача – не проявляя себя, наблюдать за всеми вокруг тебя. Его не ищи. Он обозначит себя только в критической ситуации. Пароль – имя стрелка, решившего дуэль нашего купца с нурманом в Смоленске. Надеюсь, не забыл?
– Помню. Егор.
Никодимов согласно кивнул.
– Продолжу. Связь – группа в два связиста с радиостанцией. Зарядку аккумуляторов обеспечишь. Порядок связи определен, график и частоты у них имеются. Что касается сотни литвинов и варягов – тут все проще во всех смыслах. И от тебя они подальше будут, и одиночке, находясь в сплоченной группе, будь то сотня или хирд, скрыть намерения практически невозможно. Чужих штирлицев тут еще нет. По крайней мере, на территории нынешней Руси. Византия – это отдельная тема. Литвины вообще находятся на таком уровне развития общества, что для нас они как младенцы. Правда, наше влияние уже сказывается и, к сожалению, не в лучшую сторону. Тем не менее полиграф они прошли тоже, когда операция вошла в активную фазу. То есть две недели назад. Я все это тебе говорю, но надеюсь, ты сам не мальчик – с пистолетом не расставайся. И помни! Здесь отравление самое распространенное средство избавления от проблем. Поэтому у тебя будут свои повара. Вот их мы старались контролировать последние полгода. И на всякий случай, они все имеют семьи, которые живут у нас. Сомневаюсь, что мы с ними что-либо сделаем в случае чего, но местные об этом не знают. У них это обычное дело. У меня всё.
– Тогда я просто дам общую обстановку и наше видение ее развития, – вступил князь. – Из невоенного обеспечения с тобой идут инженеры и строители. Материалы присылать будем. На них строительство кремля, городской стены и торговых домов – нашего и голядского. Гинтовт дал своих бойцов именно под наше согласие развития купеческого дела в племени. Ну, для нас это не проблема. Пусть строятся и торгуют. Для местных – наши пряники ты знаешь. Кнут у тебя с собой. В основном всё. А, нет! Не всё. Первое – извини, но банкет по случаю окончания строительства замка и крепости в Вязьме ты пропустишь. Этот год, пока не укрепишься, тебе уезжать из Полоцка точно нельзя. И второе, в некотором смысле компенсация за это будет названа завтра, перед отплытием, так что не удивляйся.
Никодимов вопросительно посмотрел на Фомичева.
– Экспромт! Только что придумал. Завтра все услышите, – отмазался от объяснений тот.
Глава 7
Над рекой еще клубился туман, а на берегу уже толпились люди. Только что в лодьи закончили грузить то, что можно было загрузить в последнюю очередь. Длинный караван больших лодей был загружен в основном еще до начала битвы. Он таким пришел из Вязьмы вместе с войском. И сейчас лодьи замерли у берега в ожидании пассажиров. А на берегу будущие пассажиры готовились к приезду князя. На правом фланге замерли в строю княжеские латники, варвары, голядские разведчики и лучники. За спинами инженеров в центре построения толпились бригады строителей. А на левом фланге стояла толпа бывших ополченцев, а ныне холопов. Кстати, после наказания старшин и десятников порядок улучшился заметно. Назначенные старшины и десятники теперь исполняли обязанности явно не для проформы. Экспедиция в Полоцк была в готовности к отплытию.
Наконец-то появился князь со свитой. Ритуал встречи старшего начальника в конном строю Черныху был незнаком. Все же намерение отработать встречу начальника освоили только для пешего строя. Тем не менее офицер – это не пиджак с погонами. Он либо есть, либо нет. Черных был офицером, поэтому, вспомнив кадры парада Победы в далеком сорок пятом, подал команду «Смирно! Равнение на средину!», толкнув шпорами всхрапнувшего жеребца, направил его навстречу князю. Удивительно, но команду выполнили! Причем не только воины, застывшие в строю, но и холопы, замершие на месте и боящиеся пошевелиться. Доложив князю, Черных пристроил своего коня за левым плечом Фомичева. Тот, не опуская ладони от шлема, поздоровался со всеми. Ответили, как смогли – воины привычно слитно и громко, холопы как получилось.
Князь обратился с речью. О важности их миссии, о грандиозности замыслов в частности и о прекрасном будущем в целом. Черных слушал вполуха. Его больше волновали слова жены о том, что она беременна. Точнее, по ее словам – «брюхата». И тут его мысли перебили.
– В заключение хочу подтвердить важность всего происходящего следующим! Я, князь Вяземский Сергей сын Владимира, дарую боярину Черныху Владимиру сыну Ивана титул князя! И я уверен, что Владимир Иванович будет достоин это высокого звания и сделает город Полоцк настоящим княжеским городом. Ура, товарищи!
Это было неожиданно! Черных оглянулся на жену, стоявшую в окружении своей свиты. В отличие от него, она была спокойна и улыбалась уголками губ. Как будто знала! Или она просто не слышала ничего?
Прокатилось троекратное «Ура!», сопровождаемое ударами оружия по щитам.
Черных был капитаном, и для него очередное звание не было первым, однако «князь» в этом мире было совсем не «майор» в его. Это было как минимум «полковник». Минимум! А реально, учитывая удаленность Полоцка и его значение – «генерал-майор». Пришлось поблагодарить князя, сказав дежурные слова и глядя в его улыбающееся лицо. Так вот что это за экспромт! Фомичев решился! Если у князя появляются удельные князья – он на пути к титулу царя. И Черных стал его первым шагом.
После официальной части начали погрузку личного состава, и около восьми утра караван тронулся вниз по Днепру, к волоку в Западную Двину.
Князь же двинулся в сторону лагеря наемников. Там тоже уже проснулись, часть из тех, кто решил остаться на свободных хлебах, готовилась к отплытию, но князя интересовали сейчас другие. В стороне от лагеря стояла толпа из нескольких сотен воинов. При приближении свиты князя она начала приобретать нечто похожее на строй хирдов. Во главе стояли ярлы и хевдинги, а за ними их воины. Через полчаса, приняв клятву верности от новых бойцов княжеского войска, князь оставил в качестве старшего ярла нурманского хирда Трюггви Хитрого и двинулся к лагерю на завтрак. С князем в лагере, кроме ближников, осталась охрана и сотня тяжелой конницы. Остальное княжеское войско уже грузилось на суда и готовилось к отплытию в ППД.
Когда через час князь с окружением появился у ворот Смоленска, в городе зазвучал вечевой колокол. Воевода Воислав следовал плану. Он же и встретил князя на площади перед детинцем. За его спиной в строю стояла почти вся дружина. На посту остался только караул у ворот, которые закрыли. Князь подъехал к воеводе и в ответ на приветствие Воислава пожал тому руку.
Город был небольшой, народ собрался быстро, Фомичев только и успел перекинуться с воеводой парой дежурных фраз. Дождавшись, когда из улочек города перестанут появляться фигурки опоздавших, князь поднял руку, призывая прямо из седла к тишине.
– Жители славного города Смоленска! Ваша слава и слава города далеко известны за пределами земель кривичей! Смоленск – один из крупнейших городов не только племени кривичей, но и соседних. И я уверен – слава его со временем будет преумножаться. И вместе с ней будет расти богатство как города, так и его граждан. И в этом и сила его, и слабость. Сила понятно, в чем – чем богаче город и его жители, тем сильнее и многочисленней его дружина. А слабость заключается в соблазне соседей богатством города и его жителей. Вы видели, какое войско пришло из Полоцка под стены Смоленска. Вы смогли бы отстоять город? Сомневаюсь! Я скажу больше – на Днепре, между Киевом и Смоленском, мои воины разгромили войско киевского князя числом около пяти тысяч воинов. И в целом у стен вашего города должно было собраться войско численностью около десяти тысяч. И если ваших сил не хватило бы сопротивляться половчанам, то против соединенного войска Киева и Полоцка шансов нет совсем. Вы можете возразить мне, сказав, что причиной похода Полоцка и Киева был мой боярин. Это так! Однако это всего лишь повод. Главной причиной было желание властей Полоцка и Киева ограбить и Смоленск, и Вязьму. А я с этим согласиться не могу. Если эта причина и не была главной сейчас, она таковой стала бы завтра. И я не только не желаю этого Вязьме, но и Смоленску. У Вяземского княжества здесь много друзей, тут есть наша собственность – торговый дом. Поэтому я буду защищать Смоленск так же, как и Вязьму. Я принял решение – взять город Смоленск и его жителей под свою руку. О чем вас всех и извещаю.
Князь замолчал, ожидая реакции толпы. И он ее получил. Поднялся ропот – где-то одобрительный, где-то возмущенный, но в целом люди отнеслись к словам князя нейтрально. Открытого недовольства не было. Оценив реакцию жителей, князь продолжил:
– Так как город становится княжеским, управлять им будет человек, назначенный мной. Пока я решил назначить на этот ответственный пост всем вам известного Светозара сына Пересвета.
Фомичев назначал на должность градоначальника тестя Ждана. Причина: выбор, по сути, был невелик. Светозар хоть и породнился с княжеским купцом, все же имел свою позицию и свой взгляд на происходящее. То есть и человеком, близким к вяземскому князю, его назвать было нельзя, и в то же время врагом он не был. Но в здравомыслии ему отказать было нельзя. Именно поэтому он и приглянулся Фомичеву, и он надеялся, что это оценят и жители города. Сам Светозар был не в курсе планов князя и сейчас был откровенно удивлен словами князя.
– Однако я оставляю за гражданами города право соглашаться с выбранной мной кандидатурой или нет. Я готов обсуждать и кандидатуры, предложенные городом. Но окончательный выбор я оставляю за собой. Далее, все жители города становятся гражданами Вяземского княжества с соответствующими правами и обязанностями. Воеводой города остается Воислав сын Радима. Он сам и его дружина становятся воинами княжеского войска с соответствующими жалованьем и привилегиями. Дружина должна вырасти численно до трехсот воинов. Это будет сделано за счет княжества. Далее, городу надлежит поставить каменные стены и башни. Как в Вязьме. Это за счет города, но материалы для стройки будут предоставлены княжеством по себестоимости. Строителей город нанимает сам. Понимая, что речь идет об очень изрядной сумме, я считаю правильным три года не брать налог с города. В целом всё.
Толпа молчала, переваривая услышанное.
– А сейчас прошу в детинец вместе с моими ближниками пройти Воислава Радимича и Светозара Пересветовича. Нужно обсудить детали.
Князь повернул коня и направился к детинцу. За его спиной толпа, переговариваясь и обсуждая услышанное, начала расходиться. Фомичев облегченно вздохнул. Все прошло по плану. Хотя существовала, пусть маленькая, но все же вероятность, что найдется кто-нибудь из бузотеров, и толпа попадет под его влияние. Аргументом против развития ситуации по этому сценарию как раз и были сотня тяжелой кавалерии, и варяги Воислава.
– Князь, а если я откажусь? – задал вопрос Светозар, как только за последним из вошедших в горницу закрылась дверь. – И почему именно я?
– Отвечаю. Начну с конца. – Фомичев, с помощью Никодимова, начал снимать доспех. Остальные, заняв места за столом, молча слушали их разговор. – Мне не нужно, чтобы человек на таком важном посту говорил мне лишь то, что я хотел бы услышать. Поверь, многие далеко не глупые люди, а зачастую и по-настоящему умные, погубили начинания, ставя на должность исполнителей – льстецов. Оно, конечно, приятно, чувствовать себя самым умным и непогрешимым, и какое-то время ничего плохого не происходит, однако рано или поздно количество ошибок и упущений, скрытых такими верноподданными подчиненными, вырастает до катастрофических размеров, и они начинают использовать их против своего же начальника. И при любом исходе этой свары страдает дело. Ты, Светозар Пересветович, ко мне лично и моим людям относишься с подозрением, хотя и стал родственником моего человека, и тем не менее вряд ли будешь славословить в мой адрес. Скорее, будешь колоть мне глаза моими промахами и упущениями. Я это стерплю ради дела. А дело у меня, то есть теперь у нас, большое. Просто огромное дело! И еще что важно – ты любишь свой город. Не любил бы – покинул бы его, как и твои товарищи по партии. Той, что пыталась бороться со мной. И я рад, что ты все же не пошел с ними до конца. Поэтому кому как не тебе менять и строить город? Поэтому есть у меня уверенность, что не откажешься ты от этой должности.
Сразу скажу, в этом году начинаем строить канал Днепр – Западная Двина. Понимаю, что этим наступаю на хвост артелям, работающим на волоке. Они останутся без работы. Поэтому предлагаю хозяевам артелей вложиться серебром и золотом в строительство шлюзов. Обещаю – какая часть в общей сумме затрат будет их – таков будет и процент прибыли с работы канала. А в целом пусть не боятся за людей – работы в городе будет много, очень много. Будете еще людей на стороне нанимать.
Выбравшись из доспехов, князь взмахнул руками и покрутил торсом, разминаясь.
– Валерий Николаевич, что у тебя во фляжке? Квас? Дай попить, а то горло пересохло – сил нет!
Сделав несколько больших глотков из протянутой фляги, он продолжил:
– Ах-х! Хорошо! Продолжаю! Канал – раз, крепость – два. Далее неплохо бы по верхнему волоку сделать канал в Сожь. Но это после главного. Тем более с Киевом у нас пока отношения не очень. Вот как Рюрик или Олег Киев возьмут – тогда пойдет торговля с ними. Но! Это направление для нас в любом случае второстепенно. Хоть и говорят про Днепр – «путь из варяг в греки», нам интересней другой – Шелковый путь. Дорога из Азии в Европу. Через нас, и только через нас. И мы должны контролировать этот путь от Каспийского до Балтийского моря.
Заметив непонимание у Светозара, Фомичев исправился:
– Из Хвалынского моря до Варяжского. И когда он весь будет под нами – Смоленск должен быть главным городом на нем. Ну, так что, Светозар? Согласен?
Фомичев подошел к сидящему за столом Светозару и протянул ему ладонь.
Тот помедлил и, поднявшись, ответил рукопожатием.
– Ох, князь! Чую, кончилась моя спокойная жизнь. Спать будет некогда.
– Именно! А иначе нельзя!
Глава 8
Лодьи отчалили и пошли вниз по течению Днепра к волоку в Западную Двину. Черных распорядился идти на веслах. Ему хотелось как можно дальше оторваться от нурманов. Не доверял он им. От Никодимова и воеводы Федора Ивановича он слышал, что для нурманов и варягов измена клятве является несмываемым позором. Но в том-то и дело, что идущие за ним несколько сотен наемников никому и ничего не обещали. И их он опасался больше, чем предстоящую встречу с гарнизоном и жителями Полоцка. Поэтому на волоке в станки для перетаскивания лодей впряглись все – и холопы, и княжеские воины, и варяги с литовцами. Сам Черных мотался вдоль всего растянувшегося каравана, покуда тащили суда по земле. Потом шли по озерам и мелким речушкам, связывающим их. В итоге устали все, но до заката лодьи были в Двине. Обычным делом было разбить лагерь для отдыха и заночевать, продолжив путь поутру. Но князь приказал отправляться. На лодьях, подготовленных в Вязьме, запустили двигатели, и те, освещая путь автомобильными фарами, потащили за собой весь караван. Холопы дивились чуду, как быстро шли сильно нагруженные суда без весел и парусов, и ярко горели невиданные светильники. Ропот, возникший вначале на приказ двигаться, стих. Все не участвующие в управлении лодьями могли спать.
Когда в движении все устаканилось, Черных подошел к своей палатке. Аранка лежала на кошме у входа и смотрела на звездное небо.
– Ну, как настроение, княгиня? Прости, не смог найти время и подойти к тебе.
Аранка села и, глядя на него, ответила:
– Князь милостлив к тебе. Но что он потребует взамен?
– То, что всегда требует начальство от воина, во все времена. Верность. И во мне он может не сомневаться.
Жена придвинулась к нему и провела рукой по небритой щеке.
– Ты ел сегодня?
Черных задумался. И только сейчас понял, как он голоден.
– Нет. С утра погрузка, построение – некогда было. Потом волок. Тем более некогда. Черт! Я ведь и людям поесть не дал.
– Не беспокойся! Чувствуешь, чем пахнет? Все, как только мы отправились по Двине, начали варить кашу. У меня есть мясо. Но оно холодное. Будешь?
– Конечно! Давай его сюда!
И уже откусив поданное женой мясо, хотел попросить чем-нибудь запить, а она уже протягивала ему кувшин. С пивом.
Прожевав, он кивнул в сторону, куда в ночи шел караван:
– Боишься?
– Немного. Воины из дружины отца сказали, что как только в Полоцке стало известно, что я вышла замуж, мать из наложниц перевели в рабыни и выгнали с подворья наместника. Не знаю, жива ли она?
– Возможно, через сутки мы все узнаем. Помни! Я всегда рядом с тобой! И… пошли спать.
Глава 9
Фомичев и Никодимов сидели в удобных креслах на верхней палубе княжеского парохода, который возглавлял караван судов, везших из Смоленска последние подразделения княжеского войска. Обстановка была абсолютно неофициальная, поэтому они одеты были в летние светлые костюмы той эпохи, из которой пришли. Дым парохода относило куда-то в сторону, и ничего не мешало им наслаждаться прекрасным весенним солнечным днем и видами первозданной красоты Средней полосы.
– Жаль, коньяк закончился. Очень жаль! Как-то мне этот самогон уже приелся, – выпив очередную чарку и закусив соленым огурчиком, прокомментировал Никодимов.
– Не кощунствуй! Это не самогон. Чистый спирт, разведенный водой и настоянный… – Фомичев взял бутылку и покрутил ее, разглядывая, – …на дубе. А насчет коньяка – винограда здесь нет. А потом дай тебе коньяк – захочешь лимончик или шоколад. И где их взять? А это практически водка. Просто я ее привкус не люблю, и мне делают эту настойку, не прогоняя через угольные фильтры. Посему вкус водки отсутствует. И соленые огурчики, а также квашеная капустка к этому напитку – как раз в тему.
– Ты прав, захочу! Факт! Человеку это свойственно – хотеть все больше и больше. И к качеству спирта у меня претензий нет. Просто вот блажь такая – в той жизни я предпочитал коньяк.
– Это не самая большая проблема, общая для нас всех и для тебя в частности. Ведь так?
– Так! Слушай, Сергей Владимирович, давно хотел спросить, но вопрос интимный, и я стеснялся.
– А сейчас осмелел?
– Ну, так наш национальный напиток имеет такое побочное свойство.
– Ну, спрашивай.
– А как ты с тремя женами управляешься?
– Ты никак решил тоже тройку с бубенцами завести?
– Нет. Пока нет. Чисто спортивный интерес.
– Знаешь, я в той жизни это дело любил. А тут вообще такой сперматоксикоз поймал, что будь у меня свободное время – рехнулся бы. С Лизой, когда все началось – по три раза в день получалось. Утром перед уходом на работу или службу. Не знаю, как назвать то, чем я занимаюсь. В обед, ну и, естественно, ночью. Причем месячные меня не останавливали. Ну, мы же взрослые люди – можно ведь по-всякому. В общем, как она мне позже рассказала, подумывала уже как-то решить то ли с любовницей для меня, то ли с наложницей. Собственно, поэтому она так лояльно к литовкам и отнеслась. Тут же просто идеальные условия для мужиков-жеребцов. Чистый воздух, экологически чистая еда с упором на мясо, ежедневные тренировки и войны. А знаешь, как адреналин способствует желанию? Не было бы маленьких детей, я бы кого-нибудь из жен на войны таскал. А так вот мучаюсь сейчас. Но приеду… всем трем отомщу! И не по одному разу!
– Кстати! Об адреналине. Ты почему мне не разрешаешь ходить в бой? Я, конечно, уступаю многим, а тебе в частности, но не совсем же я безнадежный! Федор говорит, вполне могу в строю работать.
– Каждый должен заниматься своим делом! Я хожу в бой, потому что тут время такое. Мне положено. Без этого сейчас никак. А тебе – необязательно. У тебя другая работа, и мне тебя заменить некем. И главное, если со мной что-либо случится – я должен быть уверен, что вы справитесь, и люди, которых я повел за собой, не погибнут. Вот! И еще – то, что я тебе сейчас сказал, я говорил и Васильеву. А он, в отличие от тебя, практически вообще из Вязьмы не вылезает.
Поделиться книгой: