Помоги проекту - поделись книгой:
Вдруг кто-то закричал. Потом еще раз. И еще раз. Мы похолодели и приросли к земле. Но этот кто-то кричал не на нас. Крик был приглушенным и доносился из… глубины дома.
— Ты… ты же не думаешь, что это
Я не ответил. Встав на цыпочки, я заглянул в разбитое окно. В комнате никого не было видно. Меня это не удивило. Но комната не была пустой…
— Открывайся! Или я не знаю, что с тобой сделаю! Сейчас же открывайся! — надрывался чей-то резкий, скрипучий голос.
Кто-то стоял к нам спиной и был почти невидим в темноте. Вероятнее всего, женщина. Хотя она скорее напоминала узел со старым тряпьем с дешевой распродажи.
— Я предупреждаю тебя… — На мгновение голос вдохнул, затем угрожающе выдохнул: — Сколько же мне пришлось скрываться среди самых темных теней в этом отвратительном мире! Сколько мелких интриг пришлось плести! Заниматься надувательством, совершать всякие глупые выходки, играть в дурацкие прятки! Тоже мне, развлеченьице! — Голос забулькал, фыркнул, и в нем появились нотки раздражения. — Хм, и однажды ты попала в этот мир. Незаметно пробралась и решила, что, спрятавшись, будешь находиться в безопасности. Но от меня спрятаться тебе не удалось! Я все равно тебя разыскала!
И теперь настало время поиграть в новые игры. Начнем с игры «А ну-ка открывайся!».
— Что это она делает, Билли? — процедила сквозь стиснутые от страха зубы Мэри. — И на кого она так кричит?
— Откуда я знаю, — прошептал я. — Я никого не вижу. Если ты сможешь замолчать хоть на минуту и послушать, может, мы что-нибудь и услышим.
Дженни Ганивер — а это действительно была она — вела себя как сумасшедшая: начала ходить по комнате подпрыгивая, лягаться, кружиться… В ее плотно сжатых руках что-то дергалось. Поднялось облако пыли, и что-то раскатисто прогремело. Женщина продолжала буйствовать, круша все вокруг и визгливо выкрикивая какие-то слова. Дыхание ее все отчаяннее сбивалось, и наконец она замолчала. Что бы ни означали ее действия — ей не удалось добиться своего.
Теперь она стояла близко к окну. И я мог видеть, что она держала в руках. Это была книга. Маленькая, в кожаном переплете.
— Ну, пожалуйста, одно только малюсенькое словечко… или крошечную картиночку… Обещаю, что на этот раз буду вести себя хорошо. — Дженни Ганивер была похожа на ребенка, с помощью уговоров выманивающего шоколадку у взрослого. По-моему, она занималась каким-то вздором. Ее руки сделали усилие открыть книгу. Книга не открылась. Руки повторили попытку. Снова неудача… Она и не открылась бы просто так. Эта книга была не из тех, которые стоят у нас на полках.
Через мгновение Дженни снова завизжала:
— Делай, что тебе говорят! Я украла тебя у одного дурака! Он не знает твоей ценности! А я знаю! Знаю! И ты откроешься!
С книгой ничего не произошло.
— Ну, ты, бесполезная, упрямая… — Дженни швырнула книгу.
Мне показалось, что на долю секунды книга повисла в воздухе, пронзенная взглядом единственного кроваво-красного глаза Дженни, который казался просто щелочкой на ее перекошенном лице.
И снова я почувствовал знакомую ледяную руку на своем плече. Этот взгляд мог умертвить кого угодно. Казалось, доля секунды длилась вечно.
То, что произошло дальше, можно смело назвать помутнением рассудка. До сих пор не понимаю, что заставило меня так поступить. Повинуясь приказу внутреннего голоса, я протянул руку в окно и подхватил книгу.
— Бежим, Мэри! — закричал я.
Мы понеслись так, что только пятки засверкали — наперегонки, шумно втаптывая в землю бетонные обломки. За нашими спинами что-то происходило. Мы с грохотом вывалились из ворот. Вдруг нас настигла яркая вспышка света. Знакомый скрипучий голос произнес всего одно слово. Мэри исчезла. Бесследно — ни волоска, ни пуговицы.
Я стоял в гостиной Стрингеров, не имея ни малейшего представления, как я там очутился, и выкладывал всю происшедшую с нами несуразицу. Пустые глаза тети Лили смотрели куда-то сквозь меня. Лицо тети Джойс расплылось в улыбке и стало похоже на сахарозаменитель. Это была бессовестная улыбка взрослого, делающего вид, что он искренне во все верит.
— Но это чистая правда, тетя Джойс. — Я попытался достать из кармана мое единственное доказательство — книгу.
Неожиданно тетя Джойс нависла надо мной, как грозовая туча. От ее улыбки не осталось и следа.
— Билли, ты вошел сюда в грязной обуви?!
Новость, что ее племянница растворилась в воздухе и пропала навсегда, прошла через нее, как вода через сливной сток. Задержалось только то, что она увидела собственными глазами: комки грязи на ее любимом ковре.
А потом… это лицо в проеме окна… Лицо Дженни Ганивер.
Не помню, как я добрался до двери, ведущей на задний двор, молниеносно пересек его, выскочил в проход между домами и понесся вниз по улице. Знакомые улицы сменялись незнакомыми. Ноги налились свинцовой тяжестью. Голова не соображала. Передо мной, как будто живьем, то и дело высвечивались картинки: сахарозаменительная улыбка тети Джойс, этот уставившийся на меня кроваво-красный глаз, скрипучий голос… и Мэри.
— Мэри! — громко закричал я.
В голове роилось столько мыслей, что я боялся, она вот-вот лопнет. Горькие слезы катились по щекам. Что мне теперь делать? Ноги продолжали нести меня вперед, и казалось, так легко дать им возможность бежать туда, куда они хотят.
БАЦ!
Глава 4
Непредвиденные события
— Тогда что бы это могло быть? Посмотрите, извивается, как угорь.
— Надо последить, куда он движется.
— Он выглядит, как плачущий младенец.
— Или рыба.
— Или водяная крыса с мокрой мордой.
— Держите крепче!
— Ладно! А может, подложим под него крапивки?
Придя в себя, я обнаружил, что лежу на земле в окружении большого количества чьих-то тощих ног. Рядом раздавались девчоночьи голоса. Я был уверен в этом.
— Я засуну крапиву тебе в штаны и посмотрю, как тебе это понравится! — парировал я. Меня распирало от желания дать кому-нибудь затрещину. Но я взял себя в руки.
— Не очень-то дружелюбная крыса, правда?
— Ну, сейчас ты у меня получишь!..
— Ой!..
— Дайте ему подняться! — раздался незнакомый мне голос.
Ноги расступились. Передо мной стояла девочка. Очень маленькая и круглая, как мячик. На ней были очки в тонкой металлической оправе и с линзами цвета молочной бутылки. Она была похожа на круглую отличницу.
— Я сказала, дайте ему подняться! — Ее голосок был тонким, как листик. Она неотрывно смотрела в землю — мои слезы смущали ее больше, чем меня самого.
Я поспешно встал на ноги.
Что же произошло? Я бежал вниз по улице между высокой стеной из красного кирпича с одной стороны, и сломанным деревянным забором с другой. А потом — эта странная компания из четырех девчонок… Я сразу придумал им прозвища. Девчонку в очках я прозвал Зубрилкой, ту, которая вела себя нахально, — Пустомелькой, третью, на кончике носа у которой красовалась треснувшая корка, — Носастик, и последнюю, самую младшую из них — Малявка. Их даже и компанией-то назвать было сложно, скорее они напоминали сбившихся в кучу случайных прохожих.
— Ты не местный, — деловито сказала Зубрилка.
Я бы мог обвести ее вокруг пальца или просто сбежать, но что было в этом толку? Ведь я нуждался в помощи, и эти девчонки были моей единственной надеждой…
Я рассказал им о темном пустом доме, о пропадающих котах и фонарных столбах, о личностях, от которых бросает в дрожь, об украденной книге и о Мэри. Когда мой рассказ подходил к концу, их глаза были величиной с вазу для конфет, и они глотали ртом воздух, как караси. Про луну, кажется, я рассказать забыл — но и рассказанного оказалось достаточно.
— Неужели весь фонарь целиком? Вот это да!
— Да бред собачий все это!
— Ну кто еще до такого додумается?
— Чокнутый какой-то! Надо вызвать полицию!
— А может, его все-таки крапивкой?
— А кошку все равно жалко!
— Да у него и сестры-то, может быть, нет!
Все это время Зубрилка молча ждала, пока все от души выговорятся. Потом она сказала всего одно слово: «Докажи». Я начал понимать, почему ее все слушались — она не суетилась попусту.
Я залез вглубь своего кармана и выудил книгу. Наступила мертвая тишина. Казалось, весь мир перестал дышать. Мы все уставились на книгу. Она принадлежала к разряду тех, на которых библиотекари обычно пишут: «Только для пользования в стенах библиотеки». Такие древние книги обычно рассыпаются раньше, чем вы до них дотронетесь. Поэтому на всякий случай помощник библиотекаря с носом, похожим на ириску, сразу отгонит вас от стеллажа с ними — как бы чего не вышло!
На обложке книги не было названия. И вообще не было никаких слов — только какие-то забавные символы, наполовину стертые от старости: звезды, треугольники, полумесяцы и прочая ерунда. Мне они ни о чем не говорили.
— Интересно, а что в этой книге? — спросила Носастик таким тихим голосом, что можно было подумать, будто мы находимся в церкви.
Я попытался открыть книгу. Безрезультатно. И тут я вспомнил Дженни Ганивер, которая, стоя в проеме окна дома номер двадцать семь, чуть не получила инфаркт, бесплодно пытаясь открыть хоть одну страницу. У этой книги есть своя голова на плечах. И если она в данный момент не хочет открываться — то и надеяться на это нечего.
— Там какое-нибудь волшебство, наверное, — с надеждой прошептала Малявка.
— Волшебства не существует, — возразила Пустомелька, подавив смешок. — А это просто дурацкая книжка со склеенными страницами. Он сам это небось и сделал.
— Тогда сама попробуй открыть ее, — предложил я, сунув ей в руку книгу.
Но Пустомелька даже не попыталась это сделать. Вместо этого она нарочно уронила книгу и пнула ее так, что та полетела по тропинке.
— Видите? — усмехнулась Пустомелька. — Обычная книга со склеившимися страницами…
Не успел я пошевелиться, как Малявка пулей полетела следом за книгой. Она торопливо подняла ее, отряхнула, роняя грязь на платье и приговаривая:
— Все в порядке, с ней ничего не случилось…
Я собрался было высказать ей все, что о них думаю, но в этот момент книга в ее руках раскрылась. Сама. Насмешки растаяли в воздухе.
Сначала Малявка смотрела в книгу с энтузиазмом, но через какое-то время он иссяк.
— Это и впрямь библиотечная книга, — разочарованно произнесла она. Кто-то криво написал в ней большими буквами: «ПОЖАЛУЙСТА, ВЕРНИТЕ ЭТУ КНИГУ И ПОМОГИТЕ СПАСТИ».
— А что именно надо помочь спасти? — спросила Носастик.
— Здесь ничего больше не написано. Просто «ПОМОГИТЕ СПАСТИ», — ответила Малявка.
— Дай сюда книгу! Здесь должно быть написано еще что-то!
Я вырвал книгу из рук Малявки и еще несколько раз перечитал эти слова. Словно надеясь, что на двадцатый раз я увижу там что-нибудь новое. ПОЖАЛУЙСТА, ВЕРНИТЕ ЭТУ КНИГУ И ПОМОГИТЕ СПАСТИ… ПОМОГИТЕ СПАСТИ…
Носастик и Пустомелька обменялись взглядами, полными жалости ко мне, как будто я действительно был не в себе.
— Мне кажется… — произнесла Зубрилка, задумчиво почесывая ноги, — если ты хочешь узнать, что означает вторая часть этого послания, сначала тебе нужно исполнить то, о чем просят в первой части.
— То есть?
— «Пожалуйста, верните книгу» — вот что там написано, и это то, что тебе надо сделать. Вернуть книгу ее истинному владельцу.
— Но я не знаю, кто он, — озадаченно сказал я. — Дженни Ганивер ее у кого-то украла. Я даже представления не имею, с чего начать поиски…
— Вот это приключение! — обрадовалась Малявка.
— Скорее ночной кошмар, если ты имеешь в виду эту чертову библиотечную книгу, — возразила Пустомелька.
— Очень увлекательная игра, — подытожила Малявка.
Я попытался улыбнуться. Да уж — игра! Только здесь все не понарошку, а по-настоящему. Но все же это лучше, чем совсем ничего. Зубрилка снова начала почесывать ноги.
Через двадцать минут мы уже были на углу Фруктовой улицы. Девчонки от волнения бурлили, словно пузырьки в пепси-коле. Зубрилка разработала нехитрый план, по которому нам следовало совершить обман: сказать Стрингерам, что девчонки видели все происходящее от начала и до конца. Подкрепленное доказательство — вот что нам было нужно. Тогда тетя Джойс вынуждена будет поверить мне и начать действовать, как обычно действуют взрослые в ситуациях, когда, например, их дети испаряются в никуда. Возможно, всех нас покажут по телевизору. Будет составлен фоторобот Дженни Ганивер. Объявится настоящий владелец книги и раскроет тайну. И Мэри вернется к нам. Может быть, мы даже получим награду.
Наша улица выглядела как обычно. Окна домов, мимо которых мы проходили, провожали нас солнечными бликами. Несколько женщин болтали у садовых ворот. Было слышно, как какой-то тип из дома номер сорок напевает в своей ванной комнате.
Господи, ну конечно же на такой спокойной улице не могло произойти ничего ужасного!
— Смотрите, смотрите! — вскрикнула Малявка. — Вон дыра на месте уличного фонаря! Значит, все правда!
— Может быть, это городские власти приказали вырыть его, — предположила Пустомелька.
— А что ты на это скажешь? — Носастик показывала на один из домов. — Это, должно быть,
Мрачная тень, похожая на отвратительный черный шрам, лежала на фасаде дома двадцать семь.
— От вида этого дома у меня на голове волосы дыбом встают!
— Тетя Джойс! — позвал я. Нужно было срочно что-то предпринять, чтобы эти пигалицы не сделали ноги — иначе мне снова придется остаться в гордом одиночестве. — Тетя Джойс, ты дома?
Как всегда, хилый взвод цветов охранял вход в дом номер двадцать восемь. Я схватился за сияющую чистотой ручку входной двери. Дверь поддалась от одного легкого прикосновения.
Она была открыта.
До этого момента Стрингеры всегда запирали дверь. Это было законом. У меня появилось дурное предчувствие. Предчувствие того, что ситуация выходит из-под контроля и не к кому обратиться за помощью. Предчувствие того, что худшее еще впереди…
Поделиться книгой: