Продолжая использовать наш сайт, вы даете согласие на обработку файлов cookie, которые обеспечивают правильную работу сайта. Благодаря им мы улучшаем сайт!
Принять и закрыть

Читать, слущать книги онлайн бесплатно!

Электронная Литература.

Бесплатная онлайн библиотека.

Читать: Избранные произведения в 2-х томах. Том 1 - Вадим Николаевич Собко на бесплатной онлайн библиотеке Э-Лит


Помоги проекту - поделись книгой:


Авторизованный перевод с украинского

Вступительная статья М. ЛОГВИНЕНКО

Оформление художника А. РЕМЕННИКА

ВАДИМ СОБКО И ЕГО КНИГИ

Характерная примета нашего времени: в гости к героям «подземных горизонтов», горнякам шахты имени Димитрова на Донетчине, приехал автор романа «Нагольный кряж», бывший шахтёр, известный украинский писатель Вадим Собко. Разговор шёл страстный, заинтересованный: в книгах писателя рассказывается о героизме шахтёров в период Великой Отечественной войны, об их трудовом подвиге по восстановлению разрушенных фашистами шахт.

Встречи с рабочими, прототипами многих его романов, были для Вадима Собко творческой и душевной необходимостью — с тех самых первых послевоенных дней, когда молодой писатель задумал большой цикл романов под девизом «Его величество рабочий класс». Свой замысел он последовательно осуществлял поистине в подвижническом труде.

Когда читаешь сегодня произведения В. Собко прошлых лет, сравниваешь их с последующими, ясно видишь художественную эволюцию становления писателя. Он не шёл гладкой дорогой, преодолевал трудности в поисках себя, своего стиля в литературе. И уже то, что критика почти постоянно «держала» его книги в поле своего зрения, было симптоматично: на глазах читателя совершенствовался он как представитель строго реалистического теневая украинской прозы. На подступах к большим темам и характерам его прозу органично обогащают элементы психологизма и лиризма.

По единодушному признанию украинской критики, В. Собко — один из видных мастеров сюжета в современной литературе. Примечательно то, что в лучших своих про взведениях, не впадая во «внешнюю» занимательность рассказа, он умел подчинить движение сюжета главной задаче — созданию человеческого характера. И не случайно его произведения вызывают неизменный интерес.

Духовное формирование Вадима Николаевича Собко (род. в 1912 г. в Москве) как личности и писателя началось в тяжёлые двадцатые годы. После окончания Луганской профтехшколы он работал на шахтах Донбасса, участвовал в строительстве Харьковского тракторного завода. Учился в Киевском университете, мечтав о мирной журналистской профессии. Но судьба распорядилась иначе: в 1939 году красноармеец Вадим Собко принимал участие в освобождении Западкой Украины, воссоединении украинских земель в едином Советском государстве.

Вспоминая позже дни юности, Вадим Собко признавался, что сама жизнь подарила ему массу ярких фактов для размышлений, массу впечатлений и встреч, о которых неудержимо хотелось рассказать современникам, поделиться сокровенными мыслями о виденном и пережитом. И он пробует свои силы в жанре очерка. В девятнадцать лет В. Собко опубликовал в издательстве «Украинский рабочий» первую книгу очерков «Прощай, обушок», в самом названии которой прозвучал призыв как можно скорее покончить с изнурительным ручным трудом.

В эти героические годы первых пятилеток В. Собко обращается и к поэтическому слову. Он читает стихи шахтёрам, тракторостроителям на литературных вечерах. Один за другим выходят шесть сборников молодого рабочего-поэта. Стихи, на мой взгляд, стали той питательной почвой, на которой произросли впоследствии проза и драматургия писателя.

Романтика времени, классовые битвы первых послереволюционных лет, борьба с происками врагов Советской власти нашли своё яркое отражение в приключенческих романах и повестях В. Собко. С большим интересом встретили читатели его трилогию «Звёздные крылья», первые две книги которой «Гранит» и «Крейсер» вышли в свет перед войной, а третья, давшая название всей трилогии, была завершена уже в 1950 году.

Трилогия интересна не только приключенческими, порой фантастическими коллизиями, которые достигают высокого эмоционального накала, но прежде всего тем, что автору, несмотря на некоторый схематизм, свойственный прозе тех лёг, всё же удалось раскрыть характер советского человека, смело вступающего в бой с хитрым и коварным врагом.

В военные годы корреспондент газеты «Защитник Родины» В. Собко бессменно находился в действующей армии. По заданию редакции он бывал на самых тяжёлых участках фронта — в Сталинграде, Донбассе, на берегах Днепра и Вислы, на территории Германии.

Вадим Собко — один из тех писателей-фронтовиков, которые создавали художественную летопись войны. Написанные в эти грозные годы романы «Кровь Украины» (1942) и «Кавказ» (1943) находили путь к сердцам читателей, звали к мести врагу. Вместе с романом «Огонь Сталинграда» (1947) они составили военную трилогию В. Собко «Путь зари».

Эпический размах в обрисовке батальных сцен, картины сурового военного быта, психология солдата — важнейшие особенности трилогии. Её герои — рядовые, офицеры, генералы — проходят сложный героический путь от Сталинграда до Берлина. Интересен и ярко выписан образ Николая Шрама — лейтенанта в первой книге, генерала, коман-дующего армией прорыва — в третьей. И дело здесь вовсе не в ра героя. В. Собко сумел органически соединить динамику развития характера своего персонажа с внешними типическими обстоятельствами, так или иначе влияющими на его образ жизни.

Масштабность картин военных действий в трилогии перемежается с мастерски выписанными картинами тяжёлых будней строительства танкового завода в Зауралье и нового города Танкограда.

Исполнены драматизма, подчас и трагизма, эпизоды романа, посвящённые времени оккупации: почва горела под ногами захватчиков, их обжигал огонь народной ненависти.

Здесь особенно ясно просматривалось авторское стремление воссоздать высоконравственные черты своих героев в моменты наибольшего физического, духовного, эмоционального напряжения. На Втором съезде писателей СССР трилогия «Путь зари» упоминалась среди достижений украинского военного романа.

Если взглянуть в целом на военную тематику в книгах В. Собко, го, несомненно, увидим, как настойчиво он проводит мысль: советский человек, сталкиваясь с самыми неожиданными и весьма трудными обстоятельствами, сохраняет лучшие черты труженика, борца, для которого война — героический, самоотверженный труд-подвиг, сопряжённый только с большими опасностями. И только потому, что его герои, как это показано в романах, трудились всегда в полную силу души на шахтах, заводах, стройках, — только потому они побеждали и в тяжёлом ратном труде на войне.

Крупные, недюжинные характеры людей выведены и в таких романах писателя, как «Почётный легион» (1970), «Нагольный кряж» (1975). Здесь, как и в трилогии «Путь зари», мы знакомимся с событиями первых месяцев войны.

Основные сюжетные коллизии в романе «Почётный легион» развиваются в Бельгии, Франции и других странах, куда попадает один го главных героев романа — советский лейтенант, бывший сталевар Роман Шамрай. Захваченный после тяжёлого ранения в плен, он и в нечеловеческих условиях концлагеря не прекращает борьбы с фашизмом. И помогает ему в этом братская солидарность коммунистов, борцов французского движения Сопротивления, в котором наряду с французами участвовали русские, украинцы, поляки и представители многих других национальностей.

Тему героики рабочего класса в войне продолжил роман «Нагольный кряж», воссоздающий картины беспримерного мужества шахтёров в битве за освобождение Донбасса от гитлеровцев, картины восстановления разрушенных войной шахт.

Образ одного из главных героев «Нагольного кряжа» Константина Барвенко во многом, бесспорно, сродни Роману Шамраю из «Почётного легиона». И прежде всего — мерой подвига, высотой нравственного идеала, которыми оба героя руководствуются как своей совестью и честью.

Живая связь интернациональных традиций, преемственность поколений советских людей предопределяет одну из существенных особенностей поэтики романа — художественное решение ряда образов с точки зрения национального своеобразия.

В конечном итоге, романам «Почётный легион» и «Нагольный кряж» свойственны и некоторые общие черты: динамизм развития сюжетных линий, которые, разветвляясь, неизбежно сходятся как бы в эпицентре главных событий и обстоятельств, где испытываются на мужество, стойкость и непреклонность в достижении цели характеры героев, подчас решаются их судьбы. Вполне естественно, что ни Шамрай, ни Барвенко, ни другие герои-коммунисты никогда не поддавались соблазну как-то уйти от трудностей, переложив ответственность за всё происходящее на других, никогда не шли на сделку со своей совестью, ибо она была для них словно символическим знаменем борьбы.

Тема героизма народа в войне стала одной из главных для Вадима Собко. Она органически связана с борьбой за мир, потому что завоёван он советским народом дорогой ценой.

Уже в первые послевоенные годы советская многонациональная проза вышла на качественно новые рубежи больших тем и проблем эпохи. «Свой долг перед великой советской литературой, — заметил однажды Павло Загребельный, — украинская литература могла бы считать выполненным, даже дав лишь одни «Знаменосцы». Но пришёл к всесоюзному читателю такой самобытный романист, как Михайло Стельмах, вчерашний воин Вадим Собко принёс роман о мире, Натан Рыбак успешно выступил в жанре исторического романа. Всё это происходило, напоминаю, в первые послевоенные годы…»[1]

После окончания войны Вадим Собко некоторое время живёт и работает в Германии, близко знакомится с жизнью немецкого народа. Встречаясь с рабочими, прогрессивными интеллигентами в Берлине, писатель обогащается новыми наблюдениями и впечатлениями, которые затем легли в основу повестей «Далёкий фронт», «Сердце» и романа «Залог мира», ставшего заметной вехой в его творчестве. Все названные произведения посвящены сложным социальным процессам послевоенной Западной Европы, когда решительное влияние на её политическую атмосферу начало оказывать только что родившееся германское государство рабочих и крестьян.

Роман «Залог мира» впервые был напечатан в 1950 году в журнале «Знамя» (второе дополненное издание появилось в 1966 году). Роман, как известно, написан в годы заострения идеологической борьбы на международной арене, когда наиболее реакционные империалистические круги США и других стран под дымовой завесой «миролюбия» начали тайно от народов форсировать подготовку к новой войне, гонку вооружения.

Продиктованный самой жизнью, «Залог мира» снискал его автору широкую известность как мастеру политического романа. Прожектором слова писатель высвечивает сложнейшие противоречия, которые переживала после разгрома гитлеризма Восточная Германия, приступившая к перестройке общества на новых, социалистических началах, И эти процессы, естественно, сопровождались острой классовой борьбой, ибо в стране десятки лет насаждался фашизм, оставивший и после своего разгрома тяжёлые последствия.

Как определил свою цель сам писатель, он стремился «показать прогрессивную роль солдат и офицеров Советской Армии» взявших на свои плечи чрезвычайно сложную задачу — содействовать демократическому развитию ещё недавно фашистской Германии, создавая условия. при которых все по-настоящему демократическое, прогрессивное росло бы неудержимо и бурно. Перед Советской Армией была поставлена задача выиграть ещё одну, на сей раз уже мирную битву».

Итак, в романе «Залог мира» сталкиваются непримиримые политические силы: с одном стороны — представители рабочего класса молодого государства народной демократии, с другой — антинародные элементы, скрытые последыши фашистского режима. Центральный герой романа — советский комендант города Дорнау полковник Чайка — человек большой воли, тонкого склада ума, отличающийся личным мужеством. Возглавляемая им комендатура делает всё возможное для того, чтобы оказать реальную помощь местному населению в налаживании нормальной жизни разрушенного войной города, а крестьянам окрестных деревень — в проведении земельной реформы.

Автор проявляет себя как умелый мастер сюжетостроения: всё в романе на месте, как в новом доме, в котором нет «перекосов» и недоделок. Один из главных приёмов сюжета «Залога мира», как, к слову сказать, и ряда других произведений Вадима Собко, — это контрастность событий, конфликтность.

С достаточной психологической выразительностью выписаны характеры положительных героев. Среди них — образ немецкого коммуниста Макса Дальгова, рабочего авторемонтного завода Лекса Михаэлиса, шахтёра Альфреда Ренике, советского капитана Соколова, активно действующих и утверждающих победу новых, социалистических взаимоотношений.

Другую группу героев составляют представители творческой интеллигенции. Это — артистка Эдит Гартман, писатель Болер, которые, хотя и ненавидели фашизм, не сразу поняли существо происходящих социальных перемен. Романист последовательно показывает, как они под влиянием нового на собственном опыте убеждаются, что их настоящее счастье — в служении социалистическому искусству, своему народу.

Мастерство социального и психологического исследования характеров и обстоятельств наглядно проявилось и в романе «Рана моя Берлин», написанном более чем через четверть века после «Залога мира». И по замыслу, и по воплощению его это вполне самостоятельное произведение, но по содержанию продолжает раскрывать тему «Залога мира». Здесь мы снова встречаемся с жителями Германии, на сей раз — берлинцами. В основе следующая фабульная коллизия: комендантом Берлина назначается генерал-полковник, командующий 5-й ударной армией Николай Эрастович Берзарин. Ему поручается выполнить те же задачи, что и полковнику Чайке из романа «Залог мира». Однако здесь всё обстоит гораздо сложнее, чем в Дорнау: наладить быт миллионного населения Берлина, обеспечить продовольствием детей, дать городу свет, пустить наземный транспорт, открыть метрополитен… В этих трудных условиях коменданту удаётся установить связи с общественным активом, коммунистами немецкой столицы, оказать им действенную помощь. Со страниц романа перед нами возникает живой образ генерала-коммуниста, призванного проводить миролюбивую политику Советского государства — политику братской солидарности трудящихся на международной арене.

К произведениям на международную тематику принадлежит и роман «Вторая встреча» (1976), в котором рассказывается о дружбе и взаимопомощи советских и французских рабочих во время второй мировой войны, об интернациональном долге рабочего класса в революционном процессе XX столетия. Утверждение нравственных норм социалистического гуманизма, защита принципов пролетарского интернационализма определили и своеобразие поэтики романа как романа политического. События войны автор проецирует на некоторые аспекты современной жизни французского рабочего класса. Роман «Вторая встреча» во многом перекликается с «Почётным легионом», о котором уже говорилось. Добавим лишь, что во «Второй встрече» есть некоторые сходные моменты: сюжетные линии во взаимоотношениях. героев, тема интернационализма. Можно сказать, что подобный «параллелизм» в изображении персонажей, разных по характеру, но близких по своим социально-моральным позициям, — отличительное свойство творческой манеры писателя.

Вадим Собко — писатель современной темы. Он чётко вслушивался в жизнь, держал, как принято говорить, руку на пульсе нашего времени. Он восхищался людьми духовно красивыми, большого мужества и незаурядной судьбы. Уже в 50-е годы, когда наша проза только начала, в сущности, проявлять серьёзный интерес к рабочей теме, писатель создал целую галерею образов рабочих, инженеров, партийных работников в романах «Белое пламя» (1952), «Обыкновенная жизнь» (1957), «Покой нам только снится» (1959), тепло встреченных читателем и критикой. Писатель взволнованно повествует о жизни современного рабочего, человека новой, социалистической формации в эпоху бурного развития научно-технической революции. Мы видим рабочего не только в сфере производства, но и в момент решения наболевших моральных проблем, в частности проблемы воспитания у молодой смены чувства долга, ответственности за порученное дело.

Глубоко зная быт и груд рабочих, Вадим Собко решительно избегает велеречивого, отвлечённого описания самих производственных процессов, за которыми, между прочим, в иных произведениях прошлых лет исчезал живой человек. У Вадима Собко на первом плане укрупнённые образы рабочих, характеры которых даны в движении, развитии, благодаря чему их лучшие человеческие качества выступают более выпукло. Так, тему молодого рабочего, его трудного и в то же время окрыляющего вхождения в коллектив с большой психологической основательностью раскрывает писатель в романе «Обыкновенная жизнь», в центре которого полная драматизма судьба семьи Ивана Железняка: отец погиб на фронте, вскоре умерла мать, и забота о малышах — брате и сёстрах — легла на плечи семнадцатилетнего юноши. Ситуация исключительно нелёгкая! Но Иван не растерялся, пошёл на завод учеником, потом стал кадровым рабочим. И этим званием об гордится. Коллектив цеха, поставивший его на ноги, помогает выполнять и завещание умершей матери — воспитывать и растить младших членов семьи.

В романе «Обыкновенная жизнь» впервые в украинской прозе тех лет весомо и убедительно прозвучала идея наставничества. Достаточно вспомнить, как щедро передаёт старый рабочий, бригадир Максим Половинка свой опыт и знания Ивану, другим его сверстникам. От этого конкретного факта писатель поднимается до серьёзных художественных обобщений и выводов: заводская молодёжь может и должна продолжить эстафету героических традиций рабочего класса.

Объективности ради следует сказать, что в романах «Белое пламя» и «Обыкновенная жизнь» не всё удовлетворяет читателя, о чём справедливо писала критика. Так, отдельные отрицательные персонажи представлены схематично, подчас без убедительной мотивировки легко «перевоспитываются» или «развенчиваются». Однако это частные просчёты. В целом же произведения засвидетельствовали возросшее мастерство писателя, активно разрабатывающего в прозе тему рабочей жизни.

Примечательно, что в романах конца 50-х — начала 60-х годов усиливается тенденция к показу воспитательной роли коллектива, к раскрытию моральных аспектов труда. Автор не скрывает серьёзных трудностей на этом пути. Воспитывать — значит бороться за чистоту, интеллигентность человеческих взаимоотношений, за добросовестность в груде. И почти всегда Вадим Собко ставит своих героев в экстремальные условия, повышая требовательность к духовному потенциалу личности, обостряя конфликты. С этой точки зрения «Дело прокурора Малахова», «Матвеевский залив» и особенно «Суровый друг», произведения различные по объектам исследования, отражают целый мир становления, идейной закалки молодого современника, утверждают высокие нравственные ценности, идеалы будущего.

Нравственная проблематика, формирование новой, социалистической личности — в центре повествования последних романов Вадима Собко «Лихобор» (1974) и «Ключ» (1978). Сфера художественных поисков романиста здесь значительно расширена за счёт глубокого проникновения во внутренний мир человека, более тщательного раскрытия гражданственных и партийных позиций нашего современника.

В романе «Лихобор», удостоенном Государственной премии УССР имени Т. Г. Шевченко, на примере деятельности рабочих киевского авиазавода созданы правдивые, словно выхваченные из жизни характеры героев. Главное действующее лицо — молодой рабочий Лука Лихобор, человек сложной судьбы, черпающий силу и мужество для творческих дерзаний из нелёгкой, но прекрасной своим героизмом чаши жизни отца-воина, ветерана труда, работавшего до войны на заводе, тяжело раненного в боях танкиста, навсегда прикованного к госпитальной койке.

В «Лихоборе» чётко проявилась одна из основных особенностей творчества Вадима Собко: роман пронизан памятью о войне. Поэтому и трудовой подвиг оценивается современниками не иначе как высшей мерой подвига фронтовика. Следует сказать, что и художественная палитра романа в обрисовке характеров и обстоятельств, вне всякого сомнения, богаче, чем в романах «Покой нам только снится» и «Белое пламя».

Неожиданным для критики и читателей как по содержанию, так и по форте оказался роман В. Собко «Ключ» — в немалой степени поисковый, экспериментальный роман. Однако он вполне отвечает манере Собко-эпика, одного из видных мастеров украинской советской прозы. Психологически тонко обосновывает писатель мысль, что человек, воспитывающийся в коллективе на лучших традициях рабочего класса, непременно станет нужным и полезным обществу.

Как точно заметил академик И. К. Белодед, в самом названии произведения заложена метафора, которая как бы «развёртывается писателем: ключ к успехам в жизни… в социальном прогрессе, в знаниях, которые нужно приобретать ежеминутно, в духовном богатстве человека, коллектива»[2].

Нельзя не упомянуть ещё об одной грани дарования В. Собко — драматургии. Его драмы — это рассказы о героизме советского народа в Великой Отечественной войне, от боёв за Киев («Голосеевская осень», «Киевская тетрадь») и до завершающих битв с фашизмом («Максим Шайтан», «Далёкие окна», «За вторым фронтом»). Ряд пьес посвящён международным темам («Сто миллионов», «Жизнь начинается снова», «Комендант Берлина»). Включённые в репертуар многих театров страны, пьесы В. Собко внесли значительный вклад в становление и развитие украинской советской драматургии.

В произведениях В. Собко всегда было немало неожиданного в сюжете, в способе создания характера рабочего человека как труженика и гражданина, патриота и интернационалиста, — иногда здесь проявлялась назидательность в детализации поступков, и это нередко вызывало кое у кого непонимание замысла в целом, ведущей тенденции в обрисовке образа рабочего. Но В. Собко упорно не отказывался от своей манеры остросюжетного восприятия действительности, изображения человека в действии. Он сумел воплотить в лучших своих героях черты, присущие советскому рабочему классу на разных этапах социалистического строительства. Они, герои, утверждают гражданский пафос и непримиримость к недостаткам.

Вчитываясь снова и снова в материалы XXVI съезда КПСС, где с такой большой заботой говорится о формировании нового человека, мы возвращаемся к произведениям литературы, в которых перед нами предстаёт образ рабочего, труженика. Конечно же, среди них надлежащее место по праву занимают романы и повести В. Собко. Писатель, вооружённый творческим опытом и знанием жизни рабочего класса, художественно раскрывает «производственную» тему в широких социальных, моральных, духовных измерениях.

Вадим Николаевич Собко остался в нашей памяти как неутолимый труженик пера. Он работал много и самоотверженно. Его вдохновляла сама жизнь, современность. Книги писателя, так же как и его герои — рабочие, воины — борются за прекрасный коммунистический идеал, против всех носителей зла, эгоизма, против косности и равнодушия, против узости взглядов на жизнь и недальновидности тех, кто, по статуту и по долгу, обязан смотреть вперёд. Всё его творчество обращено к людям труда и пронизано идеями интернационализма, братской дружбы трудящихся.

Жизнь и деятельность писателя-коммуниста — пример беззаветного служения Родине. Произведения украинского писателя ныне известны всесоюзному и зарубежному читателю. Лучшие из них опубликованы не только на языках народов СССР, но и на немецком, чешском, болгарском, польском, французском, английском.

Лауреат Государственных премий СССР и УССР, Вадим Собко много сделал для развития многонациональной советской литературы. Его книги пришлись по душе многим читателям во всех уголках нашей страны.

Л.Г.Логвиненко

ЗАЛОГ МИРА

ГЛАВА ПЕРВАЯ

Десятого мая 1945 года танковая бригада покидала Дорнау. Тяжёлые машины неторопливо выползали из широких ворот бывших кавалерийских казарм и выстраивались вдоль окаймлённой старыми липами площади. Глухо гудели мощные моторы, тарахтели по брусчатке сверкающие на солнце гусеницы, весело перекликались танкисты, и ветер, слетая с окрестных холмов, шумел в молодой листве. Город сразу наполнился разноголосыми звуками.

Офицеры в новых гимнастёрках с ещё непривычными для глаза золотыми погонами прохаживались вдоль строя машин. Медленно переходили они от экипажа к экипажу, в последний раз проверяя готовность бригады к маршу. Свежая зелёная краска скрыла следы, оставленные осколками и снарядами на мощной броне, и сейчас на ней чётко выделялись белые пятиконечные звёзды, означавшие количество уничтоженных неприятельских танков. Красные флажки трепетали над башнями. Длинные орудия, вытянувшие далеко вперёд свои жерла, были закрыты новыми брезентовыми чехлами.

Неожиданно зазвучал баян, на другом конце площади отозвалась лихая песня. Где-то раздался дружный взрыв хохота, послышались оживлённые возгласы, а затем, покрывая все остальные звуки, загремел оркестр. Задорная мелодия разлилась по площади, и танкисты пошли в пляс, зачастили каблуками по серой брусчатке.

Весеннее солнце плыло над Дорнау. Ровный, аккуратный, с прямыми, чистенькими улицами, обсаженными липами и клёнами, город лежал между холмами, будто торт, нарезанный старательной хозяйкой. Впрочем, кое-где на окраинах эта размеренная правильность городского пейзажа была нарушена. Казалось, кто-то раздавил огромным кулаком целые кварталы, превратив их в зловещие развалины, от которых теперь несло гарью и трупным запахом.

Жители города с утра толпились на тротуарах, рассматривая танки и высказывая различные предположения относительно ухода советской части.

Это событие обсуждалось не только немцами. Танкисты, прохаживаясь между машинами, нет-нет да и заговаривали о том же. Никто не знал, куда направляется бригада, но тем не менее все готовились к дальнему по-

Назначенный два дня назад комендантов города помощник командира бригады по технической части полковник Чайка хорошо понимал, что новая его служба будет мало походить на прежнюю. Теперь придётся иметь дело с немцами не на поле боя, а в мирной жизни. И это, видимо, будет труднее, чем на фронте. Придётся испытать себя и в роли политработника, и в роли хозяйственника, и — дипломата.

Полковник Чайка приступил к исполнению своих новых обязанностей с нескрываемым интересом. Ему нравились трудные, большие задачи, над решением которых иной раз приходится поломать голову.

Инструктору политотдела капитану Соколову, наоборот, очень не хотелось оставаться в Дорнау. Теперь уж, конечно, придётся надолго распроститься с мечтой о Москве. Дёрнула же его нелёгкая изучить так хорошо немецкий язык! Вот и оставайся теперь в Германии, надолго забудь свои мечты об академии, живи здесь один, вдали от Любы. Затянувшаяся разлука с женой, пожалуй, огорчала его больше всего. Теперь уже трудно сказать, когда им суждено снова увидеться.

Однако ни на одну минуту капитан не поддался желанию обратиться к командованию с рапортом. Ещё до войны, будучи секретарём райкома комсомола, он привык безоговорочно выполнять самые неожиданные и трудные поручения. Он отчётливо представлял себе государственную важность порученного ему дела, смысл своего назначения. Даже сейчас, в минуту расставания с товарищами, он уже размышлял о том, как придётся вести себя в новых условиях и за что следует взяться в первую очередь.

На прощанье все офицеры собрались в большом зале того самого здания, где до сегодняшнего дня размещался штаб бригады. Теперь здесь расположится комендатура. На длинном столе в высоких бокалах со старинными вензелями пенилось искристое вино.

В небольшом немецком городке Дорнау, затерянном в горах Саксонии, боевые друзья прощались после великой победоносной войны.

Когда-то ещё придётся встретиться!

Приближался назначенный час. Ещё несколько дружеских слов, снова напутствия, пожелания, крепкие рукопожатия, и вот уже прозвучал последний приказ командира бригады, отданный в городе Дорнау.

Головной танк круто развернулся на ровной брусчатке и загромыхал вдоль улицы. Одна за другой двинулись к остальные машины.

С балкона комендатуры капитан Соколов долго смотрел на уходящие машины. Вот проходят они, его боевые друзья, и кто знает, когда ещё придётся увидеться с ними! А танки идут и идут по неширокой улице, и немцы останавливаются на тротуаре и провожают взглядом тяжёлые боевые машины. За танками потянулись грузовики с мотопехотой, с бригадным хозяйством. Последней идёт открытая легковая машина командира бригады, который приветливо машет рукой остающимся товарищам. Автомобиль ускоряет ход. И вот уже исчезли, словно растаяли в просторах дальних дорог, боевые машины и боевые друзья. Площадь опустела.

Соколов почувствовал, как на город опустилась давящая, плотная тишина. Будто лежала она на окрестных холмах и ждала лишь той минуты, когда уйдёт бригада, чтобы навалиться на улицы, на дома, на людей, — да такая тяжёлая и гнетущая, что трудно было дышать и хотелось расстегнуть ворот.

Соколов прислушался. Откуда-то издалека ещё доносится гул моторов… Нет… Это только показалось. Ничто уже не нарушит покоя в тихом городе Дорнау. Даже ветер затих. Даже липы не шелестят своими клейкими, нежно-зелёными листьями.

Капитан вернулся в зал. Никого… Только где-то наверху раздаются неторопливые, деловитые шаги. Это, наверно, сержант Кривонос ходит по комнатам верхнего этажа и наводит порядок в хозяйстве роты.

Соколов прошёл в кабинет коменданта. Полковник сидел за столом и, придерживая левой рукой словарь, читал немецкий справочник по экономике Саксонии. Заметив капитана, полковник отложил книгу и улыбнулся.

— Ну вот и попрощались, — сказал он, взглянув на помрачневшего Соколова. — В чём дело, капитан?

— Уж очень резкая перемена… — признался Соколов.

— Да, — согласился полковник, — войну мы выиграли. А теперь надо выиграть длительный, прочный мир.

Он встал и, прохаживаясь по комнате, продолжал говорить, словно размышляя вслух:

— Демократическая Германия — это залог мира в Европе, и способствовать её созданию — дело, понятно, нелёгкое. Скоро в нашей зоне оккупации возникнут различные партии, всевозможные культурные и профессиональные организации, появятся газеты, — Полковник остановился перед Соколовым и посмотрел в его чёрные глаза. — Действовать будем сообща, — продолжал он, — но помогать развитию всех демократических организаций будете именно вы.

Полковник снова зашагал по кабинету, продолжая делиться с капитаном своими мыслями:

— Задача перед нами поставлена, как видите, трудная и почётная. Справимся — честь нам и слава! Не сумеем выполнить дело, которое нам сейчас доверили, — значит, и офицерами Советской Армии недостойны называться. Некоторые мыслят так: офицер — это только воин. Но советский офицер, офицер Вооружённых Сил Советского Союза, — это прежде всего носитель самых передовых идей нашего времени.

Полковник умолк. Соколов, который имел только самое общее представление о характере своей будущей деятельности, подумал, что ему, пожалуй, придётся здесь даже потруднее, чем он предполагал. И снова его охватила печаль, вызванная прощанием с товарищами. Далека, ох, как далека отсюда Родина!..

Словно догадавшись о мыслях Соколова, полковник не спеша подошёл к радиоприёмнику и включил его. Спокойный низкий голос московского диктора, тот самый голос, к которому все эти годы с таким волнением прислушивались советские люди, наполнил комнату.

За тысячу километров от города Дорнау жила напряжённой, деятельной жизнью могучая, великая страна. За тысячу километров отсюда спокойно билось её сердце. И хотя необъятные просторы пролегли между маленьким, аккуратным саксонским городком и далёкой столицей Советского Союза, Соколов внезапно ощутил, что Москва совсем-совсем близко.

ГЛАВА ВТОРАЯ

Вместе с несколькими десятками тысяч других заключённых Лекс Михаэлис до конца апреля 1945 года находился в концентрационном лагере Заксенгаузен. Узники были отрезаны от всего мира, и, конечно, им не говорили о наступлении советских войск. Но заключённые и без того заметили охватившее охрану беспокойство, а в последние дни до них стали доноситься звуки канонады.

Приближение фронта наполняло сердца измученных людей надеждой на близкое освобождение и одновременно вселяло страх. Лекс Михаэлис, как и многие другие, прекрасно понимал, что в последнюю минуту эсэсовцы могут перебить всех заключённых, а уж коммунистов-то прежде всего.

Но в одно прекрасное утро необычная тишина, царившая в лагере, поразила заключённых: оказалось, что вся охрана лагеря внезапно исчезла. Осторожно, ещё не веря в своё избавление, потянулись за ворога первые смельчаки: основная масса всё ещё боялась выйти за ограду.

Весь день прошёл в спорах и догадках. К вечеру по шоссе быстро промчались в западном направлении последние грузовики, наполненные перепуганными эсэсовцами, а вслед за ними около ворот появился советский танк.

К этому моменту Лекс Михаэлис был уже далеко. При первой же возможности он поспешил уйти. Выйдя за проволоку, Михаэлис с наслаждением сорвал с пиджака опостылевший лагерный номер и сразу превратился в обыкновенного измождённого и оборванного человека. Множество таких людей двигалось в те дни по дорогам Германии.

Без всяких приключений — при случае на попутных машинах, а чаще всего пешком — добрался Лекс до своего родного города Дорнау.

Гитлеровцы бросили Михаэлиса в концентрационный лагерь шесть лет назад. Это было накануне нападения на Польшу. В те дни гестаповцы провели основательную чистку населения, стремясь изъять всех, кто когда-либо сочувствовал коммунистам.

Михаэлис уже давно интересовал гестаповцев. Они хорошо знали, что до запрещения компартии он был активным её членом. Правда, потом этот мастер завода «Мерседес» как будто бы совершенно отошёл от политической деятельности и никаких прямых улик против него не было, но штурмбанфюрер Зандер всё же подозревал, что Михаэлис ведёт подпольную работу.

И это действительно было так. Недаром на заводе время от времени появлялись листовки, призывавшие рабочих бороться против фашизма. Когда такая листовка попадала к Зандеру, он приходил в бешенство. Вот почему Леке в конце концов и предстал перед штурмбанфюрером. Конечно, мастер ни в чём не признался, но со свободой ему пришлось распроститься надолго.



Поделиться книгой:

На главную
Назад