Продолжая использовать наш сайт, вы даете согласие на обработку файлов cookie, которые обеспечивают правильную работу сайта. Благодаря им мы улучшаем сайт!
Принять и закрыть

Читать, слущать книги онлайн бесплатно!

Электронная Литература.

Бесплатная онлайн библиотека.

Читать: Бортовой журнал - Александр Михайлович Покровский на бесплатной онлайн библиотеке Э-Лит


Помоги проекту - поделись книгой:

* * *

Е. ко мне хорошо относится. Я почему-то ее не люблю. Мило здороваемся, но, увы, кокоша. Она похожа на искусственную челюсть в стакане.

Что касается нашей Д., то ее делали только в тумане.

Про М. я уже писал. Тут у нас мешок поз и амбиций.

К.? Дело тонкое, Петруха. Уважение к большим людям с большими деньгами там генетическое.

Это я могу всем говорить, что мне плевать, но у меня ведь тоже генетика. Там, где-то очень глубоко обитают у меня предки – кавказские беки и ханы, и еще у меня где-то завалялись Вяземские Петры Андреевичи.

Так что у К. нет такой череды поколений. Там прадед наверняка спину перед баем гнул.

А прадед моего прадеда даже пулям не кланялся. Я, конечно, сам на все это смотрю очень косо, но иногда порода дает о себе знать.

Тут и Вика написала: «Как вас найти?»

Я ей ответил: «Как выходите с вокзала, сразу ищете указатели: «К Покровскому» и «От Покровского». Если не найдете их, позвоните по телефону: 123-45-67, и вам помогут.

* * *

Иногда хочется раздавать советы.

И чтоб они были не совсем советы, а так, рекомендации.

Например: «Не ешьте здешний кефир!» – «Почему?» – «Вы говорите с нами из ближайшего туалета?» – «Нет». – «Значит, мы успели».

* * *

Письмо Жойдика: «По шизе. У меня прикол такой был. Остался я, как обычно, один. Вторые сутки регламента РК (ракетный комплекс). Всех с утра выдрал (смотр формы одежды и его последствия), развел на приборки-устранения-прочее дерьмо, как тут вторая ЦВМ – тресь! – рухнула. И не запускается. А ракетчики это по своим приборам видят. Прилетают и давай смрад напускать: что у тебя тут, и когда вы только работать научитесь, и ничего-то вы не можете, и никогда от вас… и так далее в том же духе. Послал на хер. Сижу и думаю. И ни хрена не понимаю. Проверил контрольные напряжения (благо все тестеры недавно за шило отремонтировал, а то ни одного не было).

Все в норме. Все кассеты досланы. Больше мы не имеем права ковыряться, а то ГТО (гарантийщики) с нас башку снимет, и с должности сняться поспособствует, и платить заставит. Я – к ним, бегом. Бросил все ИДАшки (индивидуальные дыхательные наши аппараты должны были на полугодовой или годовой, что ли, регламент сдавать) с моряками.

– Мужики!!! – ору. – Спасайте!!! Ракетчики сейчас первые куски от ягодиц откусывать начнут, вон они, у пирса стоят в слюне по колено!

А ГТОшники почти все – бывшие штурмана, гражданские. Спокойные, как танки.

– Щас… Не суетись, штурман…

И не чешутся. Я чувствую, что накаляюсь и ЩАС уже я… да кяяяк!!!

Они видят, что дело действительно серьезное – ясно по моему лицу – и говорят:

– Все, штурман, через десять минут будем. Я прихожу– и – ах ты, ебть!!! Первая ЦВМ взяла пример со второй и приказала долго жить. Ракетчики с членами наперевес тычут свои мордочки в гиропост и страшно раздражают. Своими безумными советами и комментариями по поводу неполного служебного соответствия.

Ситуацию спасли ГТОшники. Все ж-таки бывшие наши, знают, чем такие траблы кончаются… Все мордочки тут же попрятались, и эрекция у них сразу исчезла. Где-то в районе 5-го отсека…

Мои ГТОшники так же, как и я, проверили контрольные питания… пожевали губами… сделали умные физиономии для приличия… Я в предчувствии чего-то недоброго с мукой в лице предложил им мой единственный живой на всем корабле осциллограф. Они посмотрели на меня так… жалостливо…

Пауза затягивалась. Я понял, что если третья ЦВМ не выдержит, ракетчики организуют огневую подготовку.

– А пойдем покурим, а, штурман? Есть сигареты?

Отказывать неудобно. Обслуживающая организация все-таки, хотя хочется послать весь мир… Да и где мое морское подводницкое гостеприимство?!

Пошли. Поднялись на пирс, покурили. Стоим молча.

– А ты нас не накормишь?

Ой, блин! Время-то уже!.. Тринадцатый час!

Конечно накормлю… Накрыли на стол в кают-компании на нашу братву и на меня. Как раз командир ел и куда-то торопился. ГТОшники с ним поздоровались, чинно сели и стали есть, уговаривая меня не думать сейчас ни о чем и поддержать их компанию. Командир в присутствии «чужих» очень вежливо поинтересовался, как идут дела с устранением неисправностей в навигационном комплексе, на что я рта не успел открыть, как за меня ему тут же ответили, что все будет ОК, тащ командир… («…сказал доктор, вставляя мертвому клизму…» – мысленно продолжил я).

– Ну-ну, штурман! – сказал командир, чувствуя сердцем мое настроение, поблагодарил вестового и исчез.

После обеда желудок придавил на глаза, выталкивая волнение по всем законам Бойлей-Мариоттов и Паскалей через уши в космические дали. Вышли покурить. Тепло… Солнышко греет не по-зимнему… Ляпота!.. Даже мартыны (чайки) почти не орут… тоже сонно дрейфуют на воде, перебирая лапками…

Спускаемся вниз.

– Ну, – говорят мои ГТОшники – стартуй!

– Как стартуй?! – это я им. – Мы же ничего не делали?!

– Ты стартуй давай… – строго они мне. – Там увидишь.

Стартую. Безо всякой надежды ввожу код запуска, нажимаю кнопку пуска тактового генератора процессора… и о, Господи, Вседержители!!! Лампочки начинают весело подмигивать. Есть старт!!! Бросаюсь к следующей – такая же картина! Оглядываюсь на ГТОшников, а они отвели глазки и сидят, крыс по щелям рассматривают, цветом кабельных трасс любуются…

– А пойдем-ка еще раз покурим, штурман, а? Есть еще сигареты?..

Да, Господи, да сколько угодно! Да я!.. Да хоть бегом в магазин!.. Вышли. Курим.

– Ты знаешь, штурман, был у меня твой коллега знакомый. Так у него жена только к холодильнику за ручку, а он – пых! – и Хоттабыча пустил. Она магнитофон включить, а тот – хрюк! – и проводами щелкнул. Он ей тогда и наказал, чтобы ни к одному прибору не подходила, кроме сковородки… Во как бывает!..

– А что было-то? – спрашиваю.

– Да-а-а… Темные силы электричества…

Я на него вытаращился, как на привидение в виде кентавра. Что он такое говорит?!

А ГТОшник чуть постоял, потом протянул мне на прощание руку и говорит:

– Ты, штурман, не суетись. Техника не любит нервных людей. Ты поспокойнее там в гиропосту… Не говори громко. Старайся все военное оставить на пирсе или хотя бы у гиропоста на нижней палубе третьего… Тогда все будет ОК.

И он ушел. И тут я ему поверил. И вера моя в истинность его слов по сей день со мной».

* * *

ТУ – технические условия на корабль, где написано: «столько-то суток автономность», но человек там на последнем месте. На первом месте – техника. Там не «железо для человека», а «человек для железа». Есть нормы и на отдых. Только они маленькие – 24 дня после похода в 90 суток. Причем законы наши таковы, что командование может заменить санаторий на «отпуск при части» – то есть не дать никакого отпуска.

Считается, что за это отвечают все: командиры всех степеней, начиная с командира корабля и кончая главкомом. Когда столько ответственных, то считай, что никто не отвечает.

Медики пытаются что-то сделать, но их место на «шкентеле», то есть в конце строя.

Командование, начиная с командира дивизии, с нами не церемонится. Недаром есть на флоте поговорка: «Сон – это преступление». Не выполнишь приказ, пойдешь под трибунал.

* * *

Я видел людей, пришедших после автономки. Встречал их на пирсе. Другие глаза, взгляд другой, масса лишних движений, не всегда сразу отвечают на вопросы, подавлены или, наоборот, перевозбуждены. Я обсуждал эту проблему с медиками. Они все знают. Правда, это знание развивалось довольно вяло. И в медицинской среде хватает волевых командиров.

В наши времена все эти наблюдения считались секретными. На эти темы не говорили. А если матрос в море закрывает клапан слива гидравлики, управляющей рулями, и от этого они перестают управляться, а закрыл он его потому, что своим журчанием он мешал ему спать, то считалось, что он по национальности узбек и место его на камбузе.

* * *

По моим расчетам, экипаж «Курска», недавно прибывший с автономки и тут же загнанный назад в море, за трое суток нахождения в нем перед трагедией почти не спал. Это связано с выходом, беспрерывными тревогами, подготовкой к стрельбе.

Короткие выходы на учения самые гнусные. Рваные режимы: «всплываем-погружаемся» – составляют их суть. Для людей, недавно прошедших автономку, это все смерти подобно. Человек засыпает на ходу, а уж куда он после этого падает – это никому не известно.

На коротких выходах штурман, например, может не спать пять суток.

Я сам однажды десять суток спал по одному часу в сутки. Потом вообще не хочется спать, а все происходящее происходит вроде не с тобой.

Конечно, могли «нажать», все что угодно. Есть такое русское слово «задолбали».

А есть и другое, грубее, но точнее.

* * *

Можно прятать голову в песок и дальше. Ведь это же не единичный случай подобного отношения к людям и, как следствие, их отношение к технике. Это система. Это сплошь и рядом. Это всегда. Это навсегда.

А катастрофы случаются не каждый день. Есть такое русское слово «авось» – оно у нас всюду, и есть русское слово «везет». Иностранцы никак не могут понять: «куда везет», «кого везет», «почему везет». Оно для них лишено всякого смысла. А для нас – оно именно им и наполнено.

* * *

Давно наблюдаю за человечеством. Не знаю, какие на него виды у Бога, но только я считаю, что свалки за собой хорошо бы убирать.

* * *

С собаками и кошками я разговариваю. Только они разные. Собаки не любят, когда к ним лезут. А кошки любопытные: «Чего лезешь?»

Однажды пес стоял перед дверью в парадное и показывал, что ему нужно вовнутрь. Я открыл – он в дверь. Я ему: «А «спасибо»?» – пес засмущался.

Жена говорит, что я ни одну кошку на заборе не пропускаю. Действительно, подошел к забору, на нем – кошка.

Я ей: «Ну, как дела» – она мне жалобным, протяжным голосом: «Ну-уу, чего тебе от меня надо-оо… Ну-уу, шел себе и иди-ии…»

* * *

Муравьи похожи на нас: трудятся без отвлечения на секс – оргазм только для избранных – ходят друг за другом, все в дом, строят не для себя, нянчат не свое и отложить ничего не удается. А хоронят их на мусорной свалке. И главное, мне нравится: армия у них ничего не стоит, потому что питается говном, исходящим от остального населения. И потом они воюют: муравейник как разрастется, так и война с соседним муравейником за пограничные территории. И кочевники у них есть: тамерланы, чингисханы и аттилы – бродячие муравьи, которые нападают на мирных фермеров – муравьев-листорезов, чтоб пожрать их детей; а те защищаются, возникает побоище – кто кого – и иногда бандитам не везет, и листорезы возвращаются в жилища, торжественно держа над собой головы поверженных врагов.

То есть отрывать головы в боевом восторге придумали не аборигены Амазонии, не зулусы и даже не папуасы. Это придумали муравьи.

И пожар они пытаются потушить, поливая его муравьиной жидкостью и бросаясь телами в огонь.

А еще муравьи-амазонки берут в плен куколок других муравьев, которые потом вырастают в их муравейнике в покорных рабов, которые кормят и поят своих хозяев. Как только рабы состарились – в налет на соседей, за новыми рабами.

Так что когда вижу муравьев, так и тянет сказать им: «Здравствуйте, товарищи!»

* * *

Письмо:

«Дорогой Му! Сердце мое, свет очей и прочее! Киньте свой взгляд окрест! Вперьте его в грядущее! Выдохните с толикой смысла и скажите нам наконец: как вы себя чувствуете?

Мне так кажется, что чувствуете вы себя хорошо. Не далее как в четверг друг наш Лера Ширяев, которому обыски паскудные идут только на пользу (он розовеет), метался с глазами филина полуденного по вашей газете и орал: «Где этот Покровский!» – ему нужно было несколько книг отвезти пивоварам.

И он нашел-таки Покровского (а чего его искать, он где-то тут вечно трется), и тот подписал пивоварам, а Ширяев помчался (видел бы ты его лицо под углом тридцать градусов) в администрацию президента одаривать, то есть вручать.

Я в этом зрю новое отношение к вашему печатному органу.

Если раньше оно было «Собака лает – караван идет», то теперь налицо вторая часть поговорки, которую, кроме меня, не знает никто: «И пусть! Не будет лаять, верблюды собьются с пути».

Отчего это все, светозарный?

Это все оттого, что вы связались с таким местным бутоном изящной словесности, как я.

И ангелам, хранящим меня (что само по себе очевидно), ничего не остается, как хранить и вас, потому как расстройство – вдруг с вами чего – может повлиять на мое отношение к музе (вдруг я ее кину), чего ангелам небесным, по всей видимости, совсем бы не хотелось.

Лось ветвистый нашей печати, откликнись и скажи, как ты!»

* * *

Сын одной знакомой дамы ходит в детский сад. Во время «мертвого часа» днем он никогда не спит, но и никому не мешает, просто лежит.

Тут воспитательница его отловила. Оказывается, к нему в постель приходит дама из той же группы садиковской, он задирает ей платье, снимает трусики и целует попку. Парню пять лет. Когда его спросили, что это он делает, то оказалось, что это не его дама сердца, а подруга дамы сердца. «Она ей разрешила ко мне прийти!» – сказал он воспитательнице.

Дети, одним словом.

* * *

Фал, как символ плодородия, существовал почти во всех религиях. Видоизмененный, конечно. Например, луковица русской православной церкви не что иное, как… Но только попробуй об этом сказать, и такое в ответ посыплется.

Между прочим, курсанты училища им. Дзержинского, что размещено рядом с памятником Петру Первому, при выпуске ежегодно ночью начищают яйца коню Петра. И сияют они на следующее утро во всей красе. Так что полировка яиц – это глубокое первобытное чувство, связанное с плодородием. Курсанты об этом не думают, потому что чувство глубокое.

Потому там и думать нечего – надо полировать.

* * *

С чиновниками у нас все меньше общих генов.



Поделиться книгой:

На главную
Назад