Помоги проекту - поделись книгой:
Александр Покровский
Бортовой журнал
Занеси в Бортовой журнал с тщанием и искренностью, указывая время и место, все происшествия дабы никто в подлинности их не усомнился.
Бортовой журнал 1
Все проблемы должны быть снабжены колесиками. Чтоб их можно было отодвигать.
На парижской ярмарке я встретил одного немца. Он бывший директор гимназии и учитель английского языка. Кроме того, он самостоятельно выучил французский и русский. Он купил все мои книги, прочитав из каждой по паре абзацев. «Мне нравится ваше жизнелюбие», – сказал он, и я его немедленно возлюбил. И еще мы сошлись на симпатии к Горбачеву.
У меня такое впечатление, что все немцы, от мала до велика, любят Горбачева. Потом он пригласил меня и еще одну даму с ярмарки, с которой он был знаком давно, к себе в гости. Там мы выпили за Горбачева, за Россию, за Германию и за евро.
Здесь очень не любят доллары и США. И немец мне говорил: «Россия! Как мы хотим, чтоб вы объединились с Европой. Мы тогда покажем этой Америке! Она напечатала свои бумажки и теперь с помощью оружия заставляет всех поверить в то, что это деньги». А я ему рассказал историю о том, что когда-то был такой монгольский хан, который на кусках картона ставил свою печать и заставлял их принимать к оплате в качестве золота. А если не соглашались, посылал войска. Так что Америка – это современный монгольский хан. Мы за это выпили.
Пришел с работы, мысленно снабдил всех придурков цветками в условном месте, после чего они у тебя в воображении ходят враскорячку и ищут вазу для отложения в нее полученного подарка.
Сережа – поэт. Мы с Колей выпустили его книжку. Я привез ему корректуру – Сережа должен был ее прочитать и внести исправления. В те времена он снимал в Москве комнату, и я застал его там. У него гостила некая дама, специализирующаяся на раннем Заболоцком. По моим скромным наблюдениям, Заболоцкий давно поделен на раннего, среднего и позднего. И каждой его частью кто-то все время да занимается. Эта дама занималась ранним, так что на ночь мы все разместились в одной комнате, причем в туалет надо было ходить осторожно, поскольку в соседней комнате жила совершенно пьяная семья, у которой была собака – щенок кавказской овчарки. Так что все мы встречались у туалета – семья, собака, я, Сережа и дама с Заболоцким. Собака непрерывно гадила, так как пьяные хозяева ее на улицу не выводили.
То есть, двигаясь от разговоров о Заболоцком в сторону туалета, следовало внимательно обходить небольшие кучки.
А еще Сережа снимал комнату в другом месте, и там соседкой была тетка – декоратор на картине Тарковского «Сталкер». Она тоже непрерывно пила, а потом являлась ночью справиться насчет даты начала Второй мировой войны.
А что касается туалета, то в этом случае он был раздолблен так, что не знаю как по большому, а вот по малому надо было сильно изгибать струю, чтоб попасть в этот лабиринт всевозможных отверстий.
Мой особый привет всем русофилам.
Впервые руссы упоминаются в летописях XII века. Там говорится о том, что славянские племена, утомившись от междоусобиц, пригласили к себе Рюрика (по другим источникам Эрика) и его братьев Синеуса и Трувора. Они ему предложили править ими.
Рюрика с братьями до этого выперли вроде как из Дании, и идти ему, в общем-то, было некуда. А прибыл он через Неву на кораблях в Ладогу, чтобы в ходе грабежа разжиться кое-каким добром, дабы потом вернуться на родину и показать всем там кузькину мать. Тут-то его и нашли славяне. Они быстро сговорились, и на реке Волхове Рюрик основал крепость Новый город, или Новгород. Земля вокруг этой крепости стала опорным пунктом руссов (вероятно, искаженное название населения Родра, впоследствии Рослагена – гористого прибрежного района в Восточной Швеции, откуда были родом некоторые сподвижники Рюрика).
На берегу Волхова до сих пор находят предметы эпохи викингов: серебряные подвески, бронзовые амулеты с рунами. Все они в основном шведского происхождения.
После 862 года братья умерли, а Рюрик продолжал властвовать над обширной областью, при этом он бился со славянами, с которыми он не успел договориться, а в промежутках торговал с ними же или с кем попало соболями, белкой и прочей пушниной.
Арабский географ ибн-Рустах в начале X века писал, что у руссов нет полей, нет хозяйства и жить они предпочитают на островах, поскольку очень любят воду и свои корабли (дракары викингов потом удивительно до чего напоминали былинные ладьи).
Когда рождается сын, отец подходит к нему с мечом и говорит: «Я не оставлю тебе ничего, все, что тебе нужно, ты завоюешь мечом!»
Что касается Киева.
До 862 года Киев был всего лишь небольшим поселением славян на крутом берегу.
Но от него было всего-то 570 миль до Черного моря, а там и Константинополь недалеко, где добра не перечесть. Так что мимо Киева викинги-руссы спокойно пройти никак не могли.
Аскольд и Дир, два военачальника из разросшегося донельзя на славянских харчах войска Рюрика, заложили здесь крепость.
В 882 году Олег (по некоторым сведениям, Ольг или Олигер), князь Новгорода и преемник Рюрика, оценив ситуацию, убил Аскольда и Дира и во главе армии руссов, финнов и славян захватил Киев, ставший впоследствии «матерью городов русских».
К концу IX века руссы уже владели территорией, простирающейся от Ладожского озера к югу до Босфора и к востоку от Карпат до Волги.
При Святославе, первом из правителей Киева, принявшем славянское имя, руссы подчинили себе племя хазар и «черных булгар» в Поволжье. Они вели войны и с «белыми булгарами» к югу от Дуная.
Святослав был довольно свирепым воином – его страшились и свои, и чужие.
Он спал под открытым небом, завернувшись в плащ, и брил голову, оставляя лишь прядь волос на лбу (что очень напоминает оселедец). А еще он носил в ухе серьгу из двух жемчужин и рубина (кажется, это было в моде у всех пиратов).
На поле брани он рычал, как дикий зверь, а воины его издавали дикий вой, очень похожий на нынешнее «ура».
Печенеги подкараулили Святослава в засаде у днепровских порогов, там же его и кокнули, а потом они вставили его череп в золотую оправу и опрометчиво использовали его как кубок.
Сынок Святослава, князь Владимир, им это не простил и долго их после этого смертным боем бил.
В 988 году Владимир, лично приняв от Византии православное христианство, немедленно загнал всех своих подданных в Днепр, где их и окрестил, после чего он тут же получил в жены сестру византийского императора и кое-какое приданое.
Не то чтобы он очень хотел принять христианство, просто деньги ему дали в приданое немалые.
В ответ он направил в Константинополь 6 тысяч воинов руссов, которые вместе с наемниками и где-то родственниками, викингами, образовали личную гвардию императора.
А потом был и Ярослав Мудрый, сын Владимира – так дела и шли себе.
Так что когда я слышу лозунг «Россия для русских», всегда хочется уточнить: для русских какого периода? Поскольку руссы времен Рюрика были, в общем-то, шведами.
Кстати, о шведах. Не знаю, установят ли когда-либо на Ладоге приличный памятник морскому бродяге Рюрику и всем его сподвижникам. Хотелось бы. Все-таки эти орлы хоть и набивали свои карманы всяким славянским добром, но и служили за него верой и правдой.
А еще хотелось бы видеть памятник еще одному шведу. Карлу XII. Ведь без него никогда бы не пришла Петру Алексеевичу в голову светлая мысль основать в устье Невы город Санкт-Петербург.
«Ей хотелось, и вот!» – эпитафия.
Сегодня книжные магазины похожи на рыбные ряды, где книга – это рыба.
Привозят туда рыбу и говорят: «Возьмите! У нас свежая!» – а им отвечают: «Мы еще тухлую не продали!»
Армяне очень любят называть своих детей именами ученых, полководцев и прочих знаменитостей.
Одного моего родственника зовут Кимо. Это, как ни странно, сокращенное от Архимеда.
И вот звонит он как-то по телефону своему другу, которого зовут Ньютон.
Трубку берет жена, и Кимо ей говорит: «Позовите Ньютона!» – «Ньютона дома нет. Что передать?» – «Передайте: Архимед звонил!» – молчание на том конце, а потом: «Вы что? ИЗДЕВАЕТЕСЬ?!!»
По вчерашнему обращению к нации. Нет слов для описания радости при виде их радости.
Справка: чиновник – паразит, ростом с лошадь.
Когда меня спрашивают: «А вы кто по национальности?»
Я всегда отвечаю: «Помесь осла с испанской зеброй!»
После этого сразу спрашивают: «А разве бывают испанские зебры?»
То есть вопрос о существовании национальности «помесь осла» вторичен.
Жил-был Маврикий. Был он римлянином, но черного цвета. И вот однажды он со своим отрядом напал на какой-то совершенно другой отряд и разгромил его, но потом, в ходе сбора военных трофеев, он выяснил, что напал он на собратьев по вере, то есть на христиан. После этого Маврикий явился к начальству и заявил, что отказывается впредь выполнять подобные поручения, пока не удостоверится, что перед ним не единоверцы.
После этого его немедленно казнили, и казнь он принял, как и положено христианам, с величайшим смирением, за что и был со временем, несмотря на черный цвет кожи, объявлен образцом для всего рыцарства и произведен в святые.
То есть в принципе во все времена предмет для подражания сначала казнят.
Опять по телику стали показывать уборочную страду!
А урожай-то какой знатный! Аж по 60 центнеров с га.
Просто вернулся со слезами в прошлое, когда все мы в едином порыве и до горизонта маму пополам!
Правда, в прошлом (как и в позапрошлом, но второй половины) урожаем в 60 центнеров, особенно у поволжских немцев, никого нельзя было удивить.
Случались и большие урожаи, а потом их тащили баржами вверх по матушке-реке до того момента, пока не появился поэт Некрасов, объяснивший всем, как ползут вдоль Волги бурлаки. После чего урожаи снизились, а восторг по их поводу остался, как и желание быстренько загнать все это богатство за невиданные деньги на Запад, чтобы потом, когда все опомнятся, купить за другие невиданные деньги все то же самое назад из-за рубежа.
Ребята! Никто не видел мои штаны? Странно! Только что тут лежали…
О пуговице!
Пуговица может быть и квадратной. Это вы там у себя привыкли к круглой, а мы тут не ищем легких путей, потому как у нас флот!
Об афоризмах в книге «Кот»! Ну что за придирки? И не надо искать философа Жарда, потому что зря. Я его сам придумал.
О чиновниках! Они везде.
Но наши прожорливей и за год могут удвоить поголовье.
О доблести!
Слово это состоит из двух частей.
Вторая его часть – «блести» – говорит о некотором, по-видимому, нестерпимом блеске.
Первая часть – о том, что надо бы до него, до этого блеска, себя довести.
Гм!
«Он успевал всюду!» – это эпитафия.
О моем героизме!
Пес его знает. Как говорил Козьма Прутков: «Я – герой. Потому что если они герои, то я уж точно!»
Только не надо лезть и искать это изречение у Козьмы.
О христопродавстве!
Да. Был когда-то такой грех у одного, в общем-то, несчастного человека. Он еще, помнится, потом повесился.
Справедливости ради надо отметить, что само по себе предательство чего-то очень светлого там у себя глубоко внутри здорово с тех пор распространилось, а вот число повесившихся как-то совсем не увеличилось.
Поделиться книгой: