Первая книга Априуса

— А вдруг ты задумал этого хищного зверя на Одина натравить? Или на какого другого аса?

— Хищного зверя? — с непониманием переспросил я, и огляделся, затем решив что он имеет в виду Куру, удивился еще больше — Да зачем мне это? Мы тут вообще впервые в ваших краях, хотим вот познакомиться — я уже потихоньку начал злиться, но пока сдерживался, глядя на этого, громадного, но, кажется не очень разумного стража асов…

— Слушай как тебе там? Хеймдалль да? — вступил в разговор Куру — тебе же говорят мы не сами пришли, нас твой Повелитель пригласил. А насчет хищного зверя, будешь меня дразнить — на себе проверишь.

— Ага, станет Один всех подряд в гости приглашать! Особенно ходящих на четырех конечностях — ничуть не смутившись оттого, что с ним заговорил зверь — стоял на своем несговорчивый ас.

— Слушай Хеймдалль, я ведь с миром пришёл и вежливо прошу пропустить, а ты тут устраиваешь непонятно что, это начинает меня раздражать.

— И что? — спокойно спросил здоровяк.

А то… — буркнул я — не веришь нам, спроси самого Одина, иначе он может и оскорбиться: — Мол, я позвал, а наш доблестный страж не пустил.

Он постоял молча, буравя нас хмурым, недоверчивым взглядом, потом скривился и отходя в сторону, нехотя сказал:

— Ладно, уж идите, но знайте, будете там шалить, прямо с Бивреста и сброшу.

— Угу, так мы тебе и дали — проворчал куатар, и мы не прощаясь, двинулись к мосту.

Может его свет, и не выносим, был для многих представителей не магического мира, но мы немного изменив структуру своих глаз, преспокойно зашагали по нему, любуясь разноцветьем и игрой света.

После моста началась мощенная булыжником, дорога, петлявшая посреди лесного массива. О, это был ещё тот лес, первый, я б сказал довременный. Деревья стояли огромные, настоящие исполины, верхушки давно исчезли в облаках, кроны густые, широкие, раскидистые. Стволы мощные наверно и вдесятером не обхватишь. Листья, правда, разные, где узкие остроконечные красного цвета, а где широкие, растопыренные густо зеленные. Кора тоже не одинакова, на одних нежная тонкая как на березах, а на других толстенная вся шероховатая, в наплывах и покрытая мхом.

Мы шли пешком, разглядывая причудливый лес, мимо носились крупные с ладонь жуки и стрекозы, Куру ради забавы поймал пару и начал обнюхивать пока я не подошел ближе и не попросил вести себя пристойнее. Как ни как идем в обитель асов, совершенно о них ни чего не зная.

Вдруг Куру, навострил свои чуткие уши и принюхался.

— Что? — не понимая, спросил я, — тоже слышу птичий гвалт впереди, но и что в этом не обычного.

— Да так — ответил куатар — просто они все говорящие.

— Тоже мне новость.

— Ты не понял, они как мы с тобой говорят.

Я прислушался, и действительно помимо хриплого карканья, клёкота слышна резкая речь, и всё это сопровождается треском веток и хлопаньем крыльев. Мы осторожно приближались, на всякий случай, подготовившись к схватке с неизвестным противником. А тут он мог оказаться кем угодно, и каких угодно размеров.

Взгляду открылась небольшая поляна с росшим на ней одиноким дубом, вполне нормального размера, а в его ветвях шло настоящее сражение — две громадные чёрные птицы с большими, жёлтыми клювами, в которых я с трудом узнал воронов, наседали на разноцветного странного для этих мест попугая. Он уже с трудом уворачивался от крепких клювов и острых когтей, иногда пропуска, но и сам наносил удары и одному и другому ворону.

— Вот тебе выскочка, вот тебе прохвост — нанося, очередной удар клювом прокаркал совершенно понятными словами один из наседавших воронов.

— Получай порхатый, петух ты разноцветный, Гунгнир тебе в зад — вторил ему второй ворон.

— Вы сне-едь Фенр-рир-рова, уймитесь, наконец! — отбивался от них не менее крупный попугай. Он был довольно велик, как для представителей этой породы, а своим изогнутым клювом, практически не уступал воронам.

Не знаю, чем бы закончилась эта схватка, если бы не наше с Куру появление. Птицы враз перестали биться, разом уставившись на нас, а один из воронов проорал:

— Гляди-ка Хугин кажись к нам гости, давненько ни кого не бывало. Полечу, сообщу кому нибудь из Великих, а то Один прибьет, скажет мол — видел, знал, а почему не предупредил?

— Он и так, думаю, уже знает.

— Все равно предупредить надо.

И он, сорвавшись с ветки, взмыл в небо и отправился к золотому блеску за лесом.

— Ну рассказывайте пташки, — что не поделили, может советом помогу? — спросил я строго.

— А ты кто такой, чтобы с тобой разговаривал? — напыщенно проронил чёрный птах — Хотя ладно, надо же хоть кому-то выговориться. Все дело вот в этом — кивнул ворон, которого звали Хугин в сторону ободранного и растрепанного попугая. — Принесло его, понимаешь ли, неизвестно откуда. Говорить, видите ли, он умеет, и сразу во дворец на спинку трона уселся и так важно себя ведет, на нас с Мунином и не смотрит. Ну, мы ему и задали трепку в первую же ночь. Думали попустит его, да куда там, надумали скормить Гери или Фреки так Один не дал — подарок видите ли!

— Да подарок! И не непонятно откуда меня принесло — встрял попугай — а из джунглей, что на берегах Южного Амаза, что в мире под названием Каласпа. И не просто так а в знак уважения.

— Ой, ой — передразнил Хугин — в знак уважения! Как же! В жертву тебя принесли, дурочка неоперенного. Таких даров нам каждый день по сто штук поступает.

Попугай нахохлился, звучно крикнул и щелкнул клювом — драка вновь была готова вспыхнуть, но я, выставив обе руки вперед, произнес:

— Тихо-тихо, так дело не пойдет! Давайте присядем тут под дубом, перекусим, выпьем вина из других земель.

Я извлек из сумки каменную фляжку, один из даров Альтара, вино в ней ни когда не заканчивается. Эту волшбу я так и не смог разгадать, но у Старших Владык, таких чудес множество, и в принципе разработаны они все для тех, кто отправляется в дальние походы. Затем достал другой подарок — плащ, сотканный из серебряных нитей Эльфрууских арахнитов, моей мамой, и начал выкладывать из походной сумки вяленое мясо, немного сушеной рыбы, сыр, пару лепешек и орехи. Все что осталось после посещения Гидрониуса и лесов Самариэля. Наломал все это маленькими и крупными кусками, для птиц и для куатара, пригласил их к своеобразному столу.

Первое время ворон пробовал лакомства, попугай от него не отставал, потом я разлил вино по маленьким глиняным чашечкам, которые тут же и сделал, это из разряда врожденных способностей, и они работают всегда. Ворон и попугай не заставили себя долго упрашивать, продолжая ловко подхватывать кусочки еды, принялись запивать их вином, а затем началась интересная беседа.

— Я тут самая древняя вещая птица, — бахвалился захмелевший Хугин. — Я тут был уже тогда когда ни этого сопляка Мунина, ни тем более этого говоруна — он вновь кивнул на попугая — не было и в помине. И даже асы не успели обрести мощь и стать здесь всесильными, а этот «поганец» Локки не породил — Йормурганда. Фенрира и Хель.

— О да ты ценная птица — поддержал я его, ну-ка поведай мне историю своего Хозяина и других асов.

— Да какая там история — чуть не захлебнувшись вином, возмутился ворон, — это он сейчас — Да-а! — принявшись важно расхаживать по краю сымпровизированной скатерти туда — сюда начал он. — А раньше был и не самым сильным и не самым умным из асов. Самые сильные это Тор и Хеймдалль, мудрый, ловкий, хитрый — это Локки. Бор был сама мудрость и рассудительность. — а… тысяча пьяных йотунов — ругнулся захмелевший Хугин зацепившись за край плаща — скатерти чуть не свалился, но выровнялся и продолжил:

— А Один до поры до времени вообще на задворках сидел. Потом началась постройка стен вокруг Асгарда, война с ваннами, раскол среди альвов, смерть Бора, вот тогда он, ну в смысле Один и начал меняться и становиться другим… Избрали правителем. Потом поход к священному источнику жизни и мудрости…

— Ну-ка поподробней, с этого места — попросил я.

— А че тут подробней? — возмущенно каркнул ворон — Один одноглазый, свой правый глаз он отдал Мимиру — Мудрецу, чтобы испить из источника мудрости. С той поры он обладает всевидящим оком, точнее пустой своей глазницей, видит все миры, зрит прошлое и будущее. Ему был даровано ездовое животное — восьминогий конь Слейпнир, что означает «скользящий».

— На нем то я его и узрел — про себя подумал я.

— Только много что не так было, это только мы втроем и знаем Один, я, да Слейпнир. Та, я тебе скажу еще лошадка, он как молодой был, такое вытворял, что ни в какие ворота не лезет, конь же ведь говорящий вот и лез со своими советами, куда не попадя. Вот, а к источнику помню как доскакали, так Один так напился сперва чуть не лопнул. Вода та жажду не утоляет, а разжигает, а кто омыться войдет, еще больше грязным выйдет. В общем, пока с Мимиром не встретились, толку мало было.

— А кто он, этот Мимир? — влез Куру со своим вопросом.

— Да о нем, если честно и я мало знаю — ответил Хугин. Он кому в виде йотуна предстает, кому в виде громадного великана, кому маленьким седовласым старичком, а некоторым и одной громадной головой с длинной такой бородищей укрывающей весь источник. В общем, распорядитель он возле источника, и его Страж.

— Известно только что там он давно обитает — влез в беседу попугай — к источнику периодически совершают паломничество йотуны, они мне и рассказывали что Мимир там чуть ли не с самого сотворения мира.

— Ага, как же, рассказывали они тебе — не выдержал Хугин — скажи лучше, подслушал как-то их болтовню, вот и все рассказы.

— И ни чег-го я не подслу-ушал — обиделся попугай — они меня уваж-жают.

— Ну да после того как ты свалился в их колдовское варево да начал после этого чертить на земле руны лапой, они тебя не то, что уважать — бояться будут. Такая безмозглая птица, а с такими силами, тут любого страх возьмет.

— Ребята это конечно очень интересно, но нельзя ли про Одина дальше рассказать — попросил я.

Хугин тем временем опустошил еще одну чашечку вина, звучно каркнул и продолжил:

— В руках у Владыки Асгарда любимое оружие — копьё Гунгнир, которое никогда не пролетает мимо цели, и поражает насмерть всякого, в кого попадает, а затем возвращается обратно в руку хозяина. Ходят слухи, что будто нашел он его на равнинах Иды, но я тебе скажу что байки это все, а сковал его один из мастеров цвергов, и специально для такого как Один, оно лишь дожидалось своего часа в подземных сокровищницах, нужно было только добраться туда.

Тут опять встрял попугай, у которого то ли не было имени, то ли никто его не знал, и проорал обиженный тем, что про него забыли:

— Что ты заладил Один, Один у нашего Правителя множество имен, это из-за того что он спускается в миры под разными личинами, среди которых, Альфедр — «всеотец», Игг — «страшный», Хар — «высокий», Бельверк — «злодей». Он всегда в сопровождении вот этих двух воронов, тоесть его — он кивнул на Хугина — и Мунина которого ты уже мог лицезреть, или двух вечно голодных волчар…

— И откуда ты такой умный взялся, на мою бедную голову, все слышал, все знаешь? — зло прошипел Хугин, видимо задетый тем, что его бесцеремонно перебили. — Пора уже убивать, а то мозги наружу вылезут. — Он наклонил голову и грозно нахохлившись, пошел на попугая. Тот не стал ждать пока ворон дошкандыбает до него и перелетев через Куру уселся за его спиной, точно ища защиты.

— Тьфу ты, расплющь тебя Мьелльнир, всю беседу испоганил — ругнулся ворон и остановился, — не даром Владыка хотел с тебя суп сварить, да ты гад проворный больно стал. Даже лучший стрелок из лука не смог его подстрелить — пожаловался он нам.

— Не правда!!! Не было такого, чтобы Один, в суп меня хотел — заорал попугай.

— Ну так будет — обнадежил его ворон. Поверь, я постараюсь.

Тут бы, наверное, перепалка завязалась по новой, но я решил, что пора двигаться дальше, и попросил:

— Слушай Хугин покажи мне дорогу к священному источнику, мы ж с тобой теперь приятели, а я помогу тебе избавиться от попугая.

— Это как же?

— Заберу его с собой.

— Ага, так тебе его и отдали, ну да ладно — дорогу, я тебе покажу, но у Одина сам меня отпрашивай, не хочу потом нагоняй получить. Опять хвост выщипать может. Да и об этом пернатом, спроси, дар все-таки, как бы там ни было.

— Хорошо, договорились. Ну а теперь дорогие пташки — потрапезничали — пора выдвигаться, заодно и дорогу покажете. — голосом, не терпящим возражений, сказал я.

Собравшись, мы двинулись дальше. Теперь я был спокоен, два моих провожатых мирно дремали сидя на моих плечах, и о том, что в обитель асов мы попадем уже скоро, можно было не сомневаться. И действительно не прошли мы и лиги как впереди показалась светящаяся гора. Словно сделанная из хрусталя она отражала от себя солнечные лучи множеством отшлифованных граней, и они отраженные так били по глазам, что заставляли жмуриться, и отводить взгляд.

На вершине горы стояли крепкие стены, сложенные из огромных каменных блоков, а по их углам возвышались величественные башни, поподпирающие своими сводами облака. Их размеры были поразительны даже для меня, и я зачаровано смотрел, как на покатые золоченые крыши, садяться могучие гигантские птицы, видимо там, они свили свои гнезда.

Запыхавшись, мы поднялись на хрустальную гору, сзади послышались грохочущие шаги, я обернулся — нас нагонял Хеймдалль, на удивление свежий и розовощекий.

— Решил вас проводить — смущенно вымолвил он — а то, как-то не гостеприимно получилось, а Биврест пока побудет без охраны.

Он опередил нас и подошел к золотым воротам, они со звоном растворились, и мы одновременно ступили под огромную украшенную мудреным орнаментом арку. Едва мы оказались по эту сторону ворот, как обе птицы оставили мои плечи и выплюнув что-то навроде:

— До встречи! — куда-то унеслись. Хеймдалль зашагал впереди, не озаботившись хоть как-то ознакомить нас с творением чьих-то рук, под названием город, я просто шагал за ним и рассматривал величественные грандиозные сооружения, вертел головой направо и налево. Куру не отставал от меня. Это был первый в наших жизнях город, и мы глядели одновременно и восторгаясь и не понимая. Но видимо чересчур разные законы жизни бытуют в различных секторах Великой Сферы, и здесь они совершенно не такие как у нас. Улицы, мощенные гранитными плитами, многие строения испещрены рунами, отовсюду слышны бравые песни, и гулко шагающий впереди Хеймдалль — вот таким запомнился мне Асгард в первый день. Хугин по дороге, рассказал, что не все жители Асгарда обладают великой силой и владеют магией, многие из них просто бессмертные выпивохи, ведь эль это самый востребованный напиток в Асгарде, но при нужде все они становятся храбрейшими воинами. Тех же асов, которых Творец наградил великой силой, не так много — по крайней мере, так сказала вещая птица. Хеймдалль, то ли действительно решил стать нашим провожатым, то ли не захотел оставлять нас без присмотра, но привел к самому дворцу Одина, где нас уже ждали. Мунин сделал свое дело, предупредив Одина о приближении гостей. Хотя кажется мне, тот и сам все знал и видел. Мы взошли по ступеням, тут двери распахнулись, и перед нами возник рыжебородый, впрочем, как и все асы, парень.

От всех остальных его отличали глаза, синие как небо, с явно выраженной мечтательностью, он уставился на нас, потом перевел взгляд на Хеймдалль.

— И кого это ты нам привел, а Хейм?

Тот замялся, а затем выпалил:

— А я почем знаю, они не представлялись, а я не спрашивал. — Ну ты даешь… Ладно, сейчас исправим это недоразумение — сказал встречавший нас ас — меня зовут Браги, Один просил сопроводить вас к нему. Если вам этот, светлейший из асов, страж радужного моста, соединяющего небо и землю, немного нагрубил, ну или был не учтив, то прошу его простить. Теперь с вами, буду я, мой конёк красноречие и поэзия.

— Меня зовут Априус, а это мой вечный спутник куатар Куру, он весьма разумен и просит к разряду животных его не причислять — представил я себя и барса. Мы попали в магическую бурю, вот с трудом выбрались сюда…

— Ни чего не переживайте, сейчас сядем за пиршественный стол, горло промочите, яств испробуете, расскажете нам о своих краях. Кстати, не желаете ли послушать одно произведение, только вчера сочинил?

Мне было сейчас ни до стихотворений, но и отказывать ему сейчас было не разумно, мог и обидеться, поэтому я согласно кивнул:

— Мы охотно тебя послушаем.

— Я очень рад, но сейчас вас ждет пир, и меня не поймут, поэтому прийдется подождать, хотя может как раз на пиру я и выступлю.

Он развернулся и направился вовнутрь, золотые створки, украшенные рубинами и сапфирами, бесшумно распахнулись, и Браги повел нас по дворцовым переходам, а замыкающим шел Хеймдалль. Таким образом, они, демонстрируя гостеприимство, могли свободно пресечь любые наши попытки, нанести вред кому-либо если нам это вздумается.

Мы вошли вс огромный, прямоугольный зал, стены укращены гобеленами на которых изображены различного рода схватки, картины охоты на животных и чудовищ, пол покрыт белым мрамором, освещение мягкое, хотя источников света и не видно. Столы были поставлены буквой I, с одного торца которых стоял трон, на котором и восседал, недавно виденный мною всадник, только теперь на нем была широкополая шляпа, опущенная одним краем, на пустую глазницу.

Я оглядел пиршественный зал, столы тяжелые из голубовато-серого камня, с золотой окаемкой, за ними ужу восседают асы и аскирии, в праздничных убранствах. Все либо рыжеволосые, либо блонды, у женщин разнообразные прически, но у некоторых распущенны, ниспадают намного ниже плеч. Расселись все не попарно, а кто, где хотел.

— Асгардцы! Позвольте я, представлю вам Априуса — странника из дальних краев, пришедшего к нам по приглашению Одина — зычно проговори Браги застывший рядом со мной. — А также его спутника, — он повел рукой в сторону куатара — Куру.

— Р-рад пр-риветствовать светлых асов — склонил голову горный кот.

Все заулыбались, задвигались, освобождая нам место по левую руку от Одина.

— Постой, не спеши усаживаться, я представлю тебе всех — тихо сказал мне в ухо, Браги, наверное, умеющий говорить здесь слаженнее всех — дам так сказать краткие характеристики: — Гляди на главном троне — Один, сын Бора, внук Бури — общего нашего предка. По правую руку от него, его жена Фригг — первая красавица Асгарда, покровительница любви и наслаждений. Рядом с ней всегда ее подруга Гна, она владеет трансформацией, поднимает осознание на головокружительные высоты. Вот еще одна спутница Фригг — Глин. А вон те парни это Видар — молчун и Вали выросший и превратившийся в богатыря за сутки, — сыновья Одина. Вот тот красавчик тоже его отпрыск Бальдр, царящий в весне.

Я учтиво кивал, всем на кого в тот момент указывал Браги, Куру занимался тем же, доказывая свою разумность.

— А это — поэтичный ас указал на такую юную и свежую девушку, что казалась почти ребенком — моя жена Идун, вечно юная, хранительница «молодильных яблок».

Тем временем асы и аскирии, не обращая особого внимания на то, что их представляют и как-то комментируют гостю, во всю предались пиршеству: — ели, пили, смеялись, говорили, весело стуча кубками, и хлопая друг друга по плечу. А Браги тем временем продолжал:

— Это Ве и Вили братья Одина — кивнул он на крепких рыжебородых асов, в которых угадывалось некоторое сходство с правителем Асгарда. — Вон эта аскирия это Вёр она обладает всеведением, очень мудра и ничто не может укрыться от её проницательности и интуиции. Вот та — Гефьён сама добродетель, зарекомендовала себя как благосклонная или дарящая, в дар от неё можно получить телесный или духовный талант.

— Погоди, я не успеваю кивать всем — попросил я его, давай помедленнее.

— Ну ладно. Вон те двое это наилучшие наши воины — кивнул он на двух могучих асов сидевших по ту сторону стола от Вили и Ве — если Один лучший фехтовальщик или метатель копья, то Тор и Тюр преуспели в другом. Любимое оружие Тора — это молот Мьельнир, который кроме него никто и не подымет. Тор у нас громовержец, своим молотом повергающий великанов — врагов асов и других чудовищ, покровитель кузнецов. Тюр любит военное дело, хранитель воинских традиций, покровитель военных собраний и поединков. Рядом с Тором — Сиф его жена, увлекается магией земли, отвечает за плодородие. Вон наша разумница Снотра, рядом с ней покровительница любви и всех любовных дел Сьёфн.

Я не успевал разглядывать представляемых мне асов и аскирий, но на Сьёфн задержал взгляд подольше, в другое время, пожалуй, уделил бы ей больше внимания, но сейчас меня заботило только то почему я не смог попасть домой. Умом, конечно, понимал, что случилось нечто ужасное, но сердцем надеялся, что все в порядке. А выяснить это я мог, только вернувшись туда. Поэтому сейчас требовалось немного отдохнуть, и выяснить в чем заключается сила Асгардцев, потом, воспользовавшись её сплести нужные чары и попасть к Эльдариусу.

— Ну а это Локки — Лодур, — тем временем Браги продолжая мое ознакомление, и указал на аса с хитрым лицом, хитрец и ловкач каких свет не видывал. Дальше Хёд — слепой ас. — опять я поразился возможности увечий или недостатков среди жителей этого мира. Это Фрейр со своей сестрой Фреей.

Тут он прервался, сглотнул слюну и махнув рукой позвал за собой:

— Все, идем к столу, все горло пересохло, и кишки к хребту прилипли.

— Да и мы не прочь покушать — поддержал его Куру.

Я смерил взглядом крепкую фигуру Браги, с подтянутым животом, но до хребта там еще явно далеко, поняв шутку, отправился за ним. Куру неотступно следовал за мной.

Усевшись по левую от Владыки Асгарда руку, на почетные освобожденные для нас места, мы принялись насыщаться, дабы не обижать хозяев запивая этим кислым пойлом под названием зль. Потом я не выдержал, достал свою каменную фляжку и принялся по очереди наполнять подаваемые кубки и рога. На столе стояли блюда с громадными нерезаными тушами запеченных оленей и кабанов, было и не мало лесной птицы, яйца, начиненные рыбьей икрой, осетрина, нерка, нарезанная ломтями, какие-то лепешки и коренья. Мясу лесной дичи несказанно обрадовался Куру, я не успевал ложить ему на блюдо разнообразные куски, затем он мысленно затребовал корнеплодов — от рыбы после Гидрониуса его воротило.