Помоги проекту - поделись книгой:
— Значит, вы полагаете, что его организм изменен настолько, что Саттону и открытый космос нипочем?!
— Не знаю, — хрипло ответил Андерсон.
Он облизнул губы и огляделся по сторонам, как затравленный зверь в поисках выхода.
— Не знаю, — повторил он. — Честное слово, не знаю…
— Не стоит так пугаться, — мягко сказал Адамс. — Чужеродность организма — не такая уж необычная вещь. Мы уже сталкивались с этим не раз с тех пор, как начали осваивать космос.
Кларк нетерпеливо прервал его:
— Если бы речь шла об инопланетянине, Адамс! Но когда человек превращается в инопланетянина?.. — Сглотнув слюну, он обратился к Андерсону: — Как вы полагаете — он опасен?
— Не исключено, — ответил Андерсон.
— Даже если так, он не сможет причинить нам никакого вреда, — спокойно сказал Адамс. — Его номер в гостинице прослеживается насквозь лучами-шпионами. Ситуация полностью контролируется.
— Есть какие-нибудь сообщения? — поинтересовался Блэкберн.
— Самые невинные. Ничего особенного. Саттон держится довольно непринужденно. Несколько раз звонили ему. Несколько раз — он сам. Ему нанесли пару визитов.
— Он не может не понимать, что за ним следят, — сказал Кларк. — Он притворяется.
— Ходят слухи, — сказал Блэкберн, — что его вызвал на дуэль сам Бентон.
Адамс кивнул.
— Да, это так. Эш попытался избежать поединка, что говорит, пожалуй, о том, что он не агрессивен.
— Может быть, — как-то безнадежно проговорил Кларк. — Может быть, Бентон сработает в нашу пользу.
— Во всяком случае, — тонко улыбнулся Адамс, — я думаю, что вторую половину дня Эш провел в раздумьях о том, как ему разделаться с нашим мистером Бентоном.
Андерсон выудил из кармана трубку и принялся сосредоточенно набивать ее. Кларк рассеянно вертел сигарету.
— Вы хотели что-то добавить? — обратился к Шулькроссу Адамс.
— Да, — кивнул эксперт-лингвист, — но мне кажется, наша информация особого восторга не вызовет. В портфеле Саттона мы обнаружили рукопись. Мы скопировали ее и положили на место. Пока что сообщить особенно нечего, то есть мы не смогли прочитать ни одного слова…
— Шифр? — спросил Блэкберн.
Шулькросс покачал головой.
— Если бы?.. Роботы бы его расщелкали за пару часов. Но это не шифр. Это язык. А язык без ключа не расшифруешь.
— Вы, конечно, все проверили? Шулькросс мрачно усмехнулся:
— Начиная с санскрита и шумерского. Сравнивали со всеми языками и диалектами Галактики. Не похоже ни на один.
— Язык… — задумчиво протянул Блэкберн. — Новый язык. Следовательно, Саттон что-то обнаружил…
— Вполне, вполне возможно, — пробурчал Адамс. — Он наш лучший сотрудник.
Андерсон пошевелился в кресле.
— Вам нравится Саттон? — спросил он с нескрываемым интересом. — Вам лично, Адамс, он нравится?
— Нравится, — просто ответил Адамс.
— Адамс, — продолжал Андерсон, — вот что удивительно, есть один момент, который мне не дает покоя с самого начала…
— Да, слушаю вас.
— Вы же знали, что Саттон вернется. Знали с точностью до минуты. И устроили засаду. Как это понять?
— Просто догадался. Чистая интуиция. Наступило долгое молчание. Адамс больше не сказал ни слова. Совещание окончилось. Все встали.
Глава 11
В зале заведения, куда привела Саттона Ева, было шумно. Освещение все время менялось — от апрельской небесной синевы до умопомрачительного сочетания серого и красного цветов. Пол качнулся под ногами Саттона, и он почувствовал, как Ева крепче сжала его руку. Они сели за столик. Подошел хозяин, марсианин Заг. Впечатление было такое, что перед ними ожившая египетская мумия.
— Что вам угодно? К вашим услугам все, о чем только можно мечтать. Можете уйти от реальности, обрести все, что желаете…
— Хочу на берег ручья, — подумав, сказал Саттон. — В детство…
Свет стал зеленым, сказочно зеленым, в его лучах засверкала радостная жизнь пробуждающейся природы, в нем угадывалось рождение мира… Возникли деревья, покрытые сияющей, свежей, тронутой поцелуями солнца зеленью распускающихся почек.
Саттон пошевелил пальцами ног, ощутил траву — первую нежную весеннюю траву, и ему показалось, что он чувствует запах ветрениц и подснежников, хотя они, по идее, пахнуть не должны…
…Он бежал по берегу ручья, по теплой гальке, рядом с ним наперегонки, весело журча, бежал ручей к Большому Омуту. В одной руке у Эшера была удочка, в другой — банка с червями.
На верхушке старого вяза распевал дрозд. Эш отыскал на берегу удобное местечко — тут можно было устроиться на изгибе вяза, как на стуле. Он уселся, перевел дыхание. Дрожащей рукой достал из банки самого большого червяка и насадил на крючок. Затаив дыхание, он забросил крючок и пристроил удочку на коленях. Поплавок нырял в бурном потоке, крутился в водоворотах. Подпрыгивал, исчезал, снова появлялся на поверхности и плясал на волнах…
Эш следил за движением поплавка, наклонившись к воде, до боли сжимая удилище. Но как ни был он поглощен своим занятием, он ощущал, как хорош день, какие вокруг покой и чистота, как прекрасна утренняя прохлада и как нежно греет солнце, как красивы синее небо и белые облака… Вода что-то говорила ему, и Эшу вдруг представилось, что он тоже растет здесь на берегу, что он тоже стал частью этого удивительного и прекрасного утреннего мира — мира холмов, ручья, луга, земли, облаков, воды, неба и солнца…
Вдруг поплавок глубоко нырнул. Клюет! Он вскочил, и сразу почувствовал на другом конце удочки солидный вес. Дернул. Рыба описала дугу над его головой и шлепнулась в траву. Эш бросил удочку и помчался к добыче. В траве бил хвостом здоровенный голавль! Эш потянул вверх леску. Рыба повисла в воздухе. Она была просто громадная! Почти шесть дюймов!
Дрожа от восторга, Эш опустился на колени, вынул крючок дрожащими пальцами…
— Неплохое начало! — сказал он весело, обращаясь к небу и ручью. — Может быть, сегодня все будут такие? Наловить бы дюжину! Вот было бы здорово?..
— Привет, — неожиданно произнес рядом детский голосок.
Эшер, все еще стоя на коленях, обернулся. Под вязом стояла маленькая девочка. Ему показалось, что он ее где-то видел. Нет, показалось. Девочка была незнакомая. Эш расстроился. Девочки — не самая подходящая компания для рыбалки.
Хоть бы ушла! — подумал он. Если она собирается тут торчать, день можно считать испорченным.
— Меня зовут…
Имя он не расслышал: она сильно картавила. Эш не ответил.
— Мне восемь лет, — добавила девочка.
— Меня зовут Эшер Саттон, — сообщил он неохотно. — Мне десять, скоро будет одиннадцать.
Она все еще стояла под деревом и смотрела на него, теребя кружевной фартучек. Фартучек был чисто выстиран и выглажен, но она так волновалась, что совсем смяла его.
— Я тут рыбу ловлю, — сказал Эшер как можно более небрежно. — Только что поймал здоровенную.
В то же мгновение он заметил, что глаза девочки наполнились ужасом. Он вскочил, обернулся и быстро сунул руку в карман курточки…
По залу вновь метались красные и серые краски, звучал капризный женский смех, а над Саттоном нависло лицо человека… то самое, которое он уже видел сегодня и не мог не узнать. Глаза, налитые кровью, с упрямой злобой уставились на Саттона. Грубая волосатая рука уверенно сжимала пистолет. Намерения его не оставляли никаких сомнений.
Саттон резко вырвал свой пистолет из кармана. Он был уверен, что опоздает.
Внутри у него проснулась ярость — холодная, одинокая, обнаженная. Он возненавидел этот массивный волосатый кулак, это улыбающееся лицо, лицо маньяка, пытавшегося с бараньим упрямством победить робота-профессионала; маньяка, который сообразил, что может прикончить Эшера Саттона.
Это была злость… нет, больше чем злость, не просто выброс адреналина… Чувство, овладевшее им, было и частью его самого и не принадлежало ему, оно не принадлежало смертному из плоти и крови по имени Эшер Саттон. Что-то в нем было нечеловеческое…
Улыбка исчезла с лица противника, и Саттон ощутил, как гнев покинул сознание и со скоростью пули устремился в направлении цели — человека по имени Джеффри Бентон.
Пистолет Бентона рявкнул, пыльно-красное освещение зала разорвала яркая вспышка пламени. Почти в это же мгновение Саттон выстрелил в ответ.
Бентон покачнулся и упал лицом вперед.
В зале воцарилась тишина. Сквозь рассеивающийся дым Саттон увидел, что взгляды всех присутствующих устремлены на него. Он почувствовал, как кто-то тянет его за руку, и пошел, повинуясь тому, кто шел радом. Он с трудом передвигал ноги, превозмогая навалившуюся страшную слабость и думал: о, Господи, я только что убил человека!
— Быстрее! — произнес голос Евы Армор. — Нужно поскорее уйти отсюда. Сейчас все набросятся на тебя. Пошли быстрее!
— Это была ты! — сказал он, внезапно вспомнив что-то. — Ты сказала, как тебя зовут, а я не понял. Это была ты!
Девушка волокла его к выходу.
— Они наняли Бентона, — на ходу говорила она. — Они решили, что такой вариант устроит всех. Они не предполагали, что победишь ты.
— Это была ты, — повторял Саттон, не слушая Еву. — Ты была маленькая. У тебя был кружевной фартучек, и ты его все теребила. Ты очень волновалась. Почему?
— Боже мой, о чем ты?
— Как о чем? Я ловил рыбу, помнишь? Поймал здоровенного голавля, и тут появилась ты, в таком фартучке…
— В фартучке… С ума сошел! — срывающимся голосом, не глядя на него, вскричала Ева. — Рыбу он ловил! Быстрее давай!
Она толкнула плечом дверь, вытащила Саттона на улицу. В его разгоряченное лицо плеснула волна вечерней прохлады.
— Ну, подожди секундочку, — умоляюще попросил он и крепко сжал руку Евы. — Ты сказала «они». Кто «они»?
Она смотрела на него, широко раскрыв глаза.
— Ты что, ничего не знаешь? Он помотал головой.
— Бедный Эш, — сказала она с искренним состраданием.
Ее рыжие волосы отливали червонным золотом в свете горевшей над их головами вывески заведения Зага:
СНОВИДЕНИЯ ПО ЗАКАЗУ
Не упустите свой шанс!
Здесь — жизнь, о которой вы мечтаете!
— Машину, сэр? — вежливо обратился к Саттону портье-андроид. Стоило ему произнести эти слова, как мягко и беззвучно подъехала машина, будто черный блестящий жук выполз из темноты на свет. Портье открыл дверцу. — Сказано — сделано, — улыбнулся он.
Что-то было такое в его теплом дружелюбном голосе, от чего Саттон немного пришел в себя. Он подошел к автомобилю, сел за руль и втянул за собой Еву. Андроид закрыл за ними дверцу.
Саттон нажал акселератор, и машина тронулась, а выехав на шоссе, взревела от нетерпения и понеслась в сторону холмов.
— Куда? — спросил Саттон.
— Назад, в гостиницу, — ответила Ева. — Там они не осмелятся тебя тронуть. Но ты должен знать, что вся комната просвечивается. Там сплошные лучи-шпионы.
— И мне нужно там ходить осторожненько, чтобы за них не зацепиться, да? — усмехнулся Саттон. — Интересно, а откуда ты это знаешь?
— Это моя работа. Я должна знать.
— Кто ты — друг или враг?
— Друг, — мягко ответила она.
Он повернул голову и внимательно посмотрел на нее. Ева сидела, утонув в мягком сиденье, и была точь-в-точь как та маленькая девочка, только без кружевного фартучка, и совсем не волновалась.
— Видимо, — сказал Саттон, — вопросы задавать смысла нет?
Она кивнула.
— Если я начну расспрашивать, ты будешь врать?
— Если захочу.
— Но я могу вытрясти из тебя правду!
— Можешь, но не будешь. Видишь ли, Эш, я очень хорошо тебя знаю.
— Но, прости, мы только вчера познакомились!
— Нет, я действительно знаю тебя. Я уже двадцать лет за тобой наблюдаю.
Саттон расхохотался.
— Глупости! А, понимаю, ты шутишь!
— Эш!
Поделиться книгой: