Помоги проекту - поделись книгой:
Гипермаршал Александр Солдатов собирал всех на совещание.
Елена вывела из ангара мульти-эролок(рассчитанный на троих человек) и указала кибернавигатору курс — на флагманский ультра-линкор «Иван Грозный». Это был тяжелый штурмовой звездолет, лучший из всех, что даже такой искушенной девушке доводилось видеть. Гордость Звездного флота… Кашалотообразная махина надвигалась на воительницу сквозь прозрачную обшивку мульти-эролока, и она невольно затаила дыхание. Размерами звездолет немногим уступал Луне, а общее количество различных пушек и излучателей на нем превосходила полтора миллиона! Некоторые пушки посыла аннигиляционные заряды мощностью до квадриллиона бомб сброшенных на Хиросиму.
Люк приемного дока распустился лепестками, и забавная смахивающая на прозрачную летучую мышь машинка соскользнула внутрь. Когда засветились датчики атмосферы и давления, девица разблокировала шлюз и по языку пандуса спустилась на посадочный уровень. По привычке направился к диафрагме ворот, которая, просканировав все тело, проиграла марш великой воительнице. Миновав пост звездных терминаторов, ощетинившихся лучеметами и излучателями, девушка оказалась у гипер-лифтовой шахты. До штаба если по прямой почти полторы тысячи километров — ого! Поэтому тут действует граво-портальная переброска. Несколько секунд в парения в суперплазменном виде(а это приятно, словно в бане на верхней полке) — и девушка в сердце «Ивана Грозного», в координационном центре Непобедимого Звездного флота.
В грандиозном бассейне плещется весь штаб, большинство явившихся на совещание командиров — полунагие девчонки. Собрались сильные люди Великой России, за исключением Верховного координатора-императора. Повелительница устранилась от решения вопроса, возложив все полномочия на гипермаршала. Хитрости этой пленяющей воображение красотке не занимать, так всегда можно быть правой. Квазарный(Исполинский) ум, а может — первый признак слабости!
Отдав честь, Елена скинув одежду (не оставив ничего; кроме прозрачных, ничего не скрывающих трусиков) и прыгнула в коньяк. Таков мудрый обычай, все важные заседания проводить в бассейне, перед решающим сражением, наполненным целебным коньяком, после победы шампанским. А что это мудро, так как коньяк значительно повышает умственные способности! Голенькие девушки(многие впрочем весьма возрастные — но вечно юные телом, хихикали и брызгались пеной, запах дорого коньяка дурманил).
Александр, светловолосый, очень красивый юноша с мускулатурой живого бога, был очень весел. Две девушки в звании звездных маршалов гладили его рельефный, состоящий из литых мышц торс. Пресс был как плитки шоколада, а сама кожа юноши, сверкала как перламутровая раковина. Елена тихонько застонала, она вспомнила, как выдающимся любовником был Александр и, сколько она с ним получила удовольствия. На лицах присутствующих читалась радость, девушек было примерно втрое больше чем парней и они, не стесняясь, ласкались, щекотали друг друга. Но при этом Елена понимала это лишь внешне нарочитая веселость — каждый отдавал себе отчет в том, что решается судьба Галактики. Об иноглактах можно судить лишь приблизительно — они были закрытыми книгами на неизвестных языках…
Впрочем, Елена, за свою, к этому времени уже изрядную по продолжительности жизнь, имела приличный опыт общения с различными расами. В том числе и сексуальный, как это восхитительно! Хочется еще и еще!
— Ультразвездно цветик! — Игриво промурлыкал Александр, шустро запуская свою руку в промежуток между пышными грудями девушки. Его голос, совсем не юношеский, воплощал силу и уверенность.
Девушка-маршал поцеловал легендарного полководца в губы.
— Мой квазарик! Гигапульсарный в любви!
Тон гипермаршала стал серьезнее. — антивселенная расширяется. И если мы его не остановим…
Вдруг установилось мертвое безмолвие, даже гибриды двенадцатиплавниковых рыбок и ананаса застыли в насыщенном приятными ароматами воздухе. Гипермаршал выдержал паузу, затем произнес:
— Разложите пульсары на кванты(ваше мнение).
Ослепительно смазливая Анжелика плескаясь коньячно-шампанской пеной фривольно проурчала:
— Титаническая постройка Гиперстирателя завершено на девяносто пять процентов.
Анжелику поддержала очаровательная, грудастая Маргарита:
— Антивселенная создана искусственно. Его эпицентр — станция иногалактов.! Аннигилируем станцию — дезинтегрируем Антивселенную! Гиперстиратель самое разрушительное оружие, за всю историю человечества. И способен накрыть разом несколько парсеков! Россия сильнее всех, во вселе…
— Квазарно — не фотонь вакуум, — перебил Александр. — Вы если емко предлагаете атаковать. Другие мнения?
— Нет, не дружен, — заявил Ультраразрушитель — Лаская смерть. — Я абсолютно против — тотальное отрицание. Олимпийцы стоят на более высокой ступени развития. Мы почти ничего не знаем об их возможностях, но то, что я вижу, вызывает чудовищные вихри души. Мы — лишь бактерии, копошащиеся на фруктах, в саду растимых ими. Противника надо проштудировать. Да и считают ли они нас противниками? Воспринимают ли всерьез империю безволосых приматов?
Наставник не изменился с тех пор, как Елена, еще свежеиспеченная в горниле отбора девчонка, сдавала ему зачет в Ультраакдемии аннигиляции. Он был особым — абсолютно чужой по природе, с самобытной, никем непонятной мудростью. Чтобы понять то, или иное его высказывание, нужно быть не ученым, или полководцем, а гениальным, привыкшим мыслить не стандартно поэтом!
— Трудно исследовать, то что далеко за пределами современного понимания, — возразила ультра-маршал Эльфиада. — Прогнозы аналитиков как живых, так и кибернетических сулят полный вакуумный кипешь!
— Мы засекли девяносто восемь временных коллапсов и изменений звезд, — сказал нахмурив чело Александр. — Девяносто восемь случаев искажения континуума. Подавляющее большинство из них — манипуляции со с физическими константами и Временем. Нет гарантий, что олимпийцы уже не перекраивают нашу историю.
— Гиперплазменный клинок у горла, — подтвердила глава корпуса аналитиков Мирабела Хрусталева. — Антивселенная подобно танко-тигру подбирается к Солнечной система. Гиперплазменные накопители соорудили компьютерную модель экспансии антивселенной — через 5 лет изменения охватят всю Галактику, а через сто вселенную!
Александр погладил, великолепную самку-маршала Наташку, по круглой с сияющим как рубин соском груди.
— Что испускают Плазмоголовые(выдвигают гипотезы ученые)? — голос юноши уже переходил в звериный рык, эмаль на крупных зубах стала краснеть.
— Природа антивселенной им не ясна, — Развела на коньяком руками Мирабела. — Выдвигаются различные гипотезы, но совершенно очевидно, что иногалактам подвластна сама структура мироздания.
— Какова их цель? — спросил Ююжкан (гибрид оленя, макаки и сливового дерева) с системы Тор-тор!
— Их цели ядро квазара! — Сердито плеснув коньяком с примесью шипучего шампанского рявкнула Елена Соколовская. — Департамент Чести, Совести и Права провел расследование и попытался вступить с ними в контакт. Нескольким сотням агентов удалось проникнуть в Антивселенную. Вернулся как в древнем фильме «Горец»: только один.
Девушка погладила по бронзовому мускулистом плечу маршала Ярослава(очень красивый юноша и обжигающе страстный любовник):
— Она уже не была человеком.
— Кем же она стала? — поинтересовался, поглаживая хмельную гладь, Александр.
— Чем, — поправила Елена.
Девушки и юноши расхохотались, две красавицы даже перевернулись, подергав в воздухе голенькими ножки, и ловко отфутболив ими мульти-пластиковые пузыри. Иногалакты наоборот хмуро молчали. Александр воскликнул:
— О любом индивиде можно сказать, что он нечто — разложите на кванты!
— Вот его психоматрица, — Елена выпустила из ладони крошечную, бабочку с радужными, ослепительно сверкающими крылышками(гиперплазменный носитель информации). — Вы можете подключиться к ней через нейрогиперинтерфейс или моделирующую материю, сенсорно-виртуальное оборудование.
Девчата и юноши, обрадовались:
— Будет что-то особое!
— Да уж, типичный мозговой выкрутас, — подбодрила показав язык Елена.
Пальцы верховного гипермаршала вспорхнули над световым потоком, извергаемым порхающими на бассейном крылатыми кибернетическими зверюшками всех мастей, набирая команды. Можно было конечно отдать и мысленный приказ, но в данном случае Александр хотел, подражать полководцам древних времен! Поверхность бассейна заколыхалась, вдруг сделавшись зыбкой, и поглотила бабочку — душу человека, сошедшего с ума. На людей и иногалактов обрушились потоки наночастиц — более совершенное средство кибер-коммуникабельной связи с микро-роботами, иногалакты предпочитали более традиционные шлемы и жидкокристаллические костюмы-имитаторы реальности.
— Разгоняем фотон, — Ехидно выдавил Александр.
Окунаемся в мир психоматрицы.
Глава 6
Елена Соколовская ощутила, как она ныряет вниз, словно плюхнулась в чернильную смолу, реальную и полную вселенской злобы настолько, что даже стало выедать глаза. На ее тренированное тело давило странной толщей, чем-то напоминая ртуть в толщах которой во время жестоких тренировок плавала Соколовская, но было куда страшнее, и плоть плющило. Тут маршалу-девчонке реально стало ужасно, а вдруг теперь ей никогда не увидеть звезд, неведомые палачи обрели власть и над потусторонним миром. Слышится скрежет, такой звук, будто собака царапает по стеку, только гораздо противнее и громче, он впивается в уши, выкручивая их. Раскаленный шомпол вгрызается в перепонки, на языке ощущение крови, и льющей смолы. Затем из темноты выныривает пасть со сверкающими, как лава вулкана зубами. Никогда еще Елена Соколовская не видела столь омерзительной рожи чудовища, персонажи фильмов ужасов или знаковые расы иногалактов, на его фоне были лишь жалкой пародией на кошмар. Затем появились другие еще более страшные челюсти, некоторые были огромные как планета Юпитер, а другие маленькие похожие на очень злобных зверюшек, самых немыслимых форм и видом, включая гибриды животных и пыточных приспособлений. Вот они своими кривыми ядовитыми зубами вцепились в ее плоть. За всю свою уже достаточно длинную, и тому — же беспредельно насыщенную жизнь Соколовская ни разу не испытывала такой боли. Главное что и подобрать аналог ощущениям было невозможно. Это и жгучее пламя и разъедающая кислота, одновременно замораживающий лед и тупая с шершавой ржавчиной режущая пила. А также одновременно удары гипертоком, от которых пробивают сверхмощные разряды и облучение ультрарадиацией чрезвычайно возбуждающей нервные клетки, эрогенные зоны: буквально каждую молекулу. И главное интенсивность мучений просто невероятная, а зверюшки, все время, без перерыва меняют форму и размеры.
А ее продолжали терзать, было видно, как с рук срывается мясо, оголяются кости, как из распоротого живота вылезают кишки. Злобные твари грызут их, накручивая на зубы. Елена исступленно воет, из глаз брызжут слезы. В отчаянии она стонет:
— Господи за что. Ведь я за свою жизнь всегда была верной России и никого ни разу не предала! Конечно, иногда хитрила на экзаменах, могла соврать, но это лишь вследствие естественных человеческих слабостей!
Слышится хихиканье и от него, кажется, что в барабанную перепонки вонзаются раскаленные иглы, которые при этом расширяются, как дельта полноводной реки, постепенно поглощая все и вся! Мозг бурно вскипает. И безжалостно терзающий серое вещество глас:
— А прелюбодеяние, греховные страсти — вспомни сука! Сколько ты за столетия сменила тысяч мужчин и самок? А Бог изрекал; что уже смотреть на особь противоположное пола с вожделением — преступление!
Девчонка причудливо выворачивается, ее плющит и распирает одновременно. Наконец появляется исполинская пасть, она целиком заглатывает её чудное тело. Елена видит, как в горле ужасающего подобия дракона, бушует пламя, оно разбивается на семьсот семьдесят семь абсолютно разных по цвету и оттенку лепестков.
— Вот он легендарный огонь преисподней. — Прошептала девчонка, кожа на руках срослась, покрывшись уродливыми шрамами. Она пытается затормозить свой полет, но это бесполезно, еще недавно крутейшая воительница даже не может сдвинуть себя на миллиметр. Вот ее такого ставшего вдруг эгоистично любимым юного, смазливого тела касается, огненный поток. Словно страстный любовник, язык пламени лижет обнаженный рябиновый сосок девушки. Ничего подобно она ни разу не испытывала, в глазах, потемнело и казалось, во рту началось извержение Кракатау, а желудок взбунтовался, и его атаковали гиперядерным оружием, вернее термопреоновым зарядом. Насколько жгучим было это пламя, на голой коже появлялись крупные гнойники, кости темнели и трескались, причиняя страдания. Соски продолжало лизать, пламя коснулось чистого, гладенького как у девочки лона. После чего так сильно пронзила сатанинская боль, что девушка зашлась в поглощающей истерике. Каждый сосок был раскален, огонь прошелся по животу, разрезая гиперплазмой пресс, выпаливая кишки. Которые затем топтали копыта гибридов коней и медицинских градусников, и смеси утыканных шипами палиц с допотопным утюгом на углях.
— Нет, я не хочу не надо — Иступлено провизжала она. Отпустите меня. Я больше так не буду! — Соколовская и впрямь ощущала себя не воительницей, а маленькой девочкой попавшей в разбойничий вертеп, самой жуткой из тех, что можно придумать сказок…
Каждый цвет огня — это особый неповторимый рисунок боли. Страданиям можно придавать различные оттенки, их разнообразие поражает, даже маркиз де Сад не додумался, до чего может дойти изобретательность жителей межзвездной преисподней. Чувствительные девичьи пятки, покрылись волдырями, те лопались, набухали и лопались снова. Каждый волдырь рвало с энергией миллионов уничтоженных Хиросим. Пылала прическа, и девушке было не только больно, но и крайне досадно, что она лишалась подобного украшения. Голову буквально опалило, каждый корешок волоса, словно был врыт в яму, которую залили расплавленным металлом.
— А вот черти, можешь познакомиться. — Противно пищит необычайно омерзительный голосок истязателя. — Твой, друзья в вечности!
Их вид впрочем, еще более ужасен, чем у зверюшек, но особенно несимпатично смотреть на колючие пасти, отдаленно смахивающие на гибрид заостренных клещей средневекового палача и смесь зубов акульих и крокодильих. Да еще и кожа в гнойных язвах с копошащимися слизняками. Зато рога, а виде щупальцев сторукого, пылающего кальмара, как ни странно успокоили. Соколовская: чтобы отвлечься от пронзающей боли, стала вспоминать фольклор, где эти миленькие забавные чертики, то страшненькие, то наоборот смешные и наивные. Эти существа иногда помогают, а порой вредят людям. Особенно запоминающая сказка о «Попе и его работнике Балде». Вот с таким «народом» вполне можно иметь дело. Наивные, веселые чертики, даже людям порой служат! А тут только и знают, колют вилами, рубят тройными секирами и мечами, и жарят гиперлазерами из запредельно разогнанных ультраквантов!
— Что грешная душа не слушала командиров? — Рог у черта вырос: превратившись в подобие восьмигранного клюва и тырк, подвижным уродством: по черепку.
Когда на голове ломают и плющат кости: это так больно, что невозможно описать словами. Но сознание при этом не помутилось, будь Соколовская в обычной человеческой плоти, то наверняка скончалась бы от шока. А так она чувствовала чрезвычайно грубое прикосновение к своему мозгу, всю облапили, затем монстр стал пить мозги. Непостижимое ощущение, вроде вытягивания жил, только чувствительность намного сильнее. А демон все пил, выпуская кислоту. Делал он это медленно, словно цедил. Другой бес стал сверлить ногти, загоняя под них острейшие иголки. Девушка пробовало отвести свои босые ноженьки, но пламя жарила нежные девичьи пятки все сильнее, при этом кибернетические цепи растягивали сухожилия, каждую связку. Казалось, что этот сатанинский оркестр набирает темп в адском марше.
Соколовская кричит, рот раскрывается сам собой.
— Не надо квазарить, отпустите.
Ее хватают раскаленными щипцами за язык и тянут, медленно оставляя рваные, оборванные жилы, отрывая его от неба.
Тоже боль, но чуть по-другому, и уже нет криков только всхлипы и вой.
Черти с каждым поворотом становясь все уродливее: продолжают куражится, вслед за ногтями, стали ломать костяшки, причем делают это медленно смакуя страдания.
— Вот так чернодырка антифотонная: получай свою порцию. — Злобно пуская порцию гипертока в мозг, верещит один вероятно старший по званию бес.
Елена уже дошла до состояния невменяемости, ее затопила невыносимая волна мучений. А черти не отступают, вот уже начали вырывать жемчужные зубки, безжалостно порча, красу. Дробили их, затем сверлили их, вонзаясь жгучим острием в десну.
— Как можно опуститься до подобной жестокости, неужели у них нет матери. — Подумала Соколовская. — Кто вас родила женщина или гиена! Видимо прочтя ее отчаянные мысли, черти завопили.
— Матери нет — отец Сатана!
Потом нашли новую муку, раскалили сверло, допилили последние зубы резаком. Далее дошла очередь до костей. Их ломали красными, от высокой температуры щипцами. Каждое девичье ребрышко по отдельности. Раскаленные щипцы выкручивали рубиновые соски девушки, отрывали ее нежные ушки, выдергивали волосок за волоском. К многострадальным, босым пяткам девушки подносилось, жгучее пламя, и каждый раз температура была все выше и выше! Дымилась кожа, горели кости. Казалось, что сердце вот-вот лопнет, взорвется как бомба.
Тут Соколовская неожиданно почувствовала, что ее изящный язычок отрос, и может что-то говорить:
— Помилосердствуйте ради Справедливости!
В ответ бесы вонзили в нее вилы, по-новому отрывая девичью грудь, ломая ноздри, выкалывая глаза!
— Ты грешник и должен знать, что Справедливость: выдумка жалких людей. Истинные боги едины в двух лицах: добро — зло, и сотворили всю вселенную, а также людей по образу и подобию своему. А вы грешники и прочите твари, должны быть рабами, выполняющими любые приказы и терпящими унижение. Ты антифотонная невольница не верила в наше существование, а теперь испытываешь это все на собственной шкуре.
— Теперь я верю!
— Поздно! У тебя нет шансов.
Соколовскую продолжили терзать, его несколько раз подряд переламывали, жгли, потом она немыслимым образом восстанавливалась. Затем ее крушили по-новому. Потом чертям видно это самим надоело и, подняв его в воздух, понесли по преисподней.
— Вот посмотри, как наказывают непокорных.
Соколовская увидела девушек распятых на крестах. Их некогда прекрасные тела: были страшно изуродованы, с них капала кровь. Крупные свиньи подрывали кресты, иногда жертвы падали и на них набрасывались кабаны, разрывая на части женскую плоть. Как страдали эти несчастные создания, по щечкам у некоторых безжалостно клейменым, стекали смешанные с потом и кровью слезы. В глазах светилось отчаяние. Казалось, они молили: мы невиновны, пощадите нас.
— За что наказывают этих несчастных?
Бес со всего размаха врезал девушке раскаленным ломиком по пяткам, другой чертяка сломал девушке колено и прогнусавил, картавя.
— Разная мелочь. Одна дерзила командиру, другая разбила дорогостоящий тетралет, третья отказалась заняться сексом с парнем, во время учений, четвертая отступилась. То есть, чтобы попасть сюда, не обязательно быть большим грешником, достаточно мелких проступков.
— И их муки никогда не кончаться?
— А это Всевышнему Богу решать и императрице. Если ее величество издаст указ о помиловании, то их могут перевести в другое не столь болезненное место.
— В рай!?! — В сознании Елены мелькнула надежда.
— Для вас предателей нет рая. Просто есть места, где вас не будут бить, и терзать каждую секунду и где вы можете продолжать служить своим командирам после смерти.
— А что ждет людей, чьи преступления посерьезнее?
— Это мы тебе тоже покажем.
Черт пырнул вилами в глаза, яблоки лопнули, полилась жидкость и Соколовская окосела, на ее пролилась ужасающая в своей беспросветности чернота. Затем спустя несколько секунд, она вновь обрела способность видеть, правда каждое мигание вызывало невыносимый зуд. Вновь они полетели и вот на встречу им выпорхнули еще более отвратительные существа. Воительница внимательно разглядывала их. Вид и впрямь ничего: голый, безволосый и покрытый коростой череп; горящие инфернальным светом глаза; куцый, будто отрубленный нос с черным провалом по середине. И пожалуй самое мерзкое — отсутствие нижней челюсти, вместо которой висят и шевелятся восемь толстых в форме звезды дьявола щупальца. Вот он и приник к Соколовской, впившись в атласные губы зубами, подарив свой знаменитый поцелуй в засос. Затем его руки-клешни стали ломать кости. Елена ойкнула от острой боли в локтях, ей сокрушили суставы, чудовище стала наматывать на клешни сухожилия. Одновременно по телу прошли разряды, чего-то поужасней гипертока. Потом все также внезапно восстановилось, но при сохранении страшнейшей боли.
— Вот так потаскуха, может, выпьем за знакомство.
Отлепившись от Соколовской, монстр протянул руку к чаше, и она моментально наполнилась вином. Образина ткнула ее в лицо.
— Лакай! — Рявкнуло чудовище.
А так как Елена: не хотела слушаться, два беса схватили, ее за голову, сдавили щеки и раскрыли рот. Ужасно горькая жидкость потекла воительнице в горло. Соколовская прокашлялась и судорожно глотнула.
— Давай до дна. — Проорали черти. Когда несчастная девчонка проглотила весь запас, ее живот внезапно вздулся. Внутри клокотало и горело.
— Что забеременела сука! Вот теперь родишь дитятко преисподней!
Затем жидкость продолжала расширяться пока пузо и крепкий девичий пресс не лопнули.
— Вот так будет с каждым грешником.
Соколовскую разорвало на части, ее голову подобрали, и стали играть ее футбол. Крайне обидно, когда тебя вот унижают, бьют копытами, похожими на дубину хвостами, перебрасывают. А если попадет в штангу, то и вовсе полный офсайд. Голова звенит, зубы, раз за разом вылетают, но потом снова зарастают. Соколовской кажется, что эта забава длиться вечно, не один месяц, стала расти ужасная трава, стебельки царапали отрубленную голову, залезали в ноздри. Черти при этом бешено хохотали, мочились в девичье лицо, хватали за волосы. Крутили и подбрасывали, но вот и это прекратили, видимо бесам надоело. Они взяли, придавили ее изувеченную голову и стали пришивать тупой иглой к телу.
Потом все исчезло, девушка и мучители оказались в преддверии помойной ямы.
— Ты бывший член избранной десяти тысячи, и это должно быть тебе знакомо.
Это запах межгалактической «мусорки» не спутать ни с чем, только концентрация чрезмерная, нос воротит, и раскаленное сверло, яростно вгрызается в ноздри проникая до мозга!
Было видно, как плавают и копошатся мокрицы, черви, мохнатые жуки, липкие гусеницы.
Прямо в ямах отчаянно ползали узники; мужчины и женщины. Они напоминали обтянутые сплошной коростой скелеты, их раны исходили гноем.
— Ух, ужасно! — Соколовская обернулась. — А этих за что так?
Поделиться книгой: