Помоги проекту - поделись книгой:
Не отпуская перископа — сержант включил рацию на передачу. У него, как и у любого американского спецназовца — была система hands-free с микрофоном на гортани…
— Чарли-один, это Палач, доложите свой статус…
— Палач, это Чарли-один — донесся голос капрала — у нас все нормально, если не считать моего разбитого носа. Мы находимся примерно в трехстах метрах от тебя, южнее. Боеконтакта нет, но в городе неспокойно, повторяю — в городе — неспокойно.
— Чарли-один, тебя понял. Здесь критическая ситуация, эти ублюдки собираются заживо сжечь гражданских. Я собираюсь вмешаться. Выйди на Сьерра-Альфа,[4] запроси поддержку и группу эвакуации. Объясни им, что я вмешаюсь в любом случае, эти подонки уже привязали заложников к столбам и сейчас — подтаскивают топливо для хорошего костерка. Пусть поднимают машины. Сами — двигайте сюда, исходная — сто метров. Я расчищу вам дорогу…
— Окей, сэр.
— Чарли-один, десять минут, не больше. Потом приступаем — в любом случае.
— Принято, сэр. Отбой.
Ганнери-сержант снова посмотрел в перископический прибор наблюдения на то, что творилось внизу. Пятерых белых — четверых женщин и мужчину — привязали наручниками к решеткам, защищающим первые этажи миссии — и ублюдки из Бока харам[5] подтаскивали им под ноги книги — вероятно школьные учебники, собираясь плеснуть бензином и поджечь, когда скопится достаточное количество горючего материала.
Но нет… Хрен вам!
Картинки из прошлого
11 июля 1996 года
США, Калифорния
База морской пехоты США Кэмп-Пендлтон
Школа снайперов-разведчиков морской пехоты США
Ветер…
Ветер может быть твоим другом — а может быть злейшим врагом, в пару секунд — он может обесценить годы твоего опыта, недели напряженной подготовки, девяносто секунд напряженного размышления двоих людей над поправкой. Промах — особенно недопустим сейчас, когда решается — продолжит обучение капрал Джейкоб Боншо в школе снайперов-разведчиков или нет.
— Пятнадцать секунд, курсант. Ты принял решение?
Сержант Грегори Бунт видел, что парню мешает его наводчик. По правилам — снайпер верит своему наводчику: слишком многое лежит на снайпере, недопустимо брать на себя чужую работу, когда есть шанс, что из-за этого ты не выполнишь свою. Наводчик обладает лучшим оптическим прибором, ем снайпер, перед ним ориентиры, он ведет записи — считается, что его поправка должна быть правильной. Но тут — сержант видел, что наводчик никуда не годится, из-за него парень уже промахнулся дважды и был на грани того, чтобы промазать в третий раз.
Кроме того, поднялся ветер. Деревья здесь высажены специально, чтобы усложнить ветер — но с ним и так бывают проблемы. Он поднялся внезапно: лучшие успели отстреляться, когда он едва шевелил флаг, а теперь — он бил порывами, самый плохой ветер, почти непредсказуемый. И те, кто не успел отстреляться при штиле — достреливали тест сейчас. Двоих они уже потеряли.
— Курсант, ты должен сам принимать решения — сказал сержант Бунт то, что не имел права говорить — прими решение и стреляй. Пять — четыре — три…
Снайперская винтовка М40А3 резко, отрывисто грохнула, посылая пулю в цель…
— Попадание! — объявил Ганнери-сержант Тимоти Свэггер и, не глядя, записал результат в блокноте — отлично, Боншо, мишень номер восемь, в самый центр. Чистая работа…
Остальные курсанты — подошли ближе, чтобы поздравить Боншо, оставшегося с ними. Высокий, какой-то нескладный здоровяк с побережья Миссисипи, он был отличным морским пехотинцем — делал все, что ему скажут, тянул лямку, на конце которой был любой груз и ни на что не жаловался. По мнению Бунта — из него мог получиться вполне приличный снайпер, поэтому он ему и подсказал — на самой грани допустимого.
— Так… собираем свое снаряжение, джентльмены — сказал сержант Бунт — если кто-то что-то здесь забудет, обратно побежит бегом. И если я вернусь в казарму и увижу хоть одну невычищенную винтовку, ланч никто не получит, ясно? Через десять минут — построиться у машин, время пошло!
Сержант подошел к руководителю стрельб.
— Сэр, стрельбы окончены…
— Вижу… — пробурчал Свэггер, складывая свои записи в дорожную сумку, с которой никогда не расставался — отличная наводка, а, Бунт?
— Не понимаю, о чем вы, сэр…
— Все ты понимаешь. Помоги прибор уложить.
Вместе — они уложили прибор наблюдения в жесткий футляр.
— Я вот удивляюсь одному, Бунт… — сказал ганнери-сержант Свэггер — я что-то ни разу не припомню, чтобы ты помог своему. Чернокожему. Зато ты частенько помогаешь белым. В чем причина, сержант? Так… мне просто интересно…
Сержант поколебался — за подобные разговоры сейчас можно было огрести большие-большие неприятности.
— Дело не в этом, сэр.
— А в чем же, а, сержант? Может быть, кто-то из белых парней спас твою задницу в Сомали, и ты сейчас отдаешь долг как можешь?
— И не в этом, сэр… — сержант Бунт замялся — просто, сэр, меня затрахало, что парни одного со мной цвета кожи прикладывают все силы к тому, чтобы быть дерьмом. Извините, сэр…
Ганнери-сержант пристально посмотрел в глаза своему подчиненному.
— Знаешь, парень… — сказал он — я чертовски рад, что ты выбрался из той заварушки в Сомали. Помоги-ка отнести мне вот это в машину…
Проверить, почистили ли курсанты винтовки, сержанту Бунту не пришлось. Едва их караван — школьный автобус, раскрашенный в цвет хаки и Хаммер инструкторов подкатили к казармам снайперов-разведчиков, они увидели стоящий у казармы седан Шевроле Каприс и двоих сержантов с нашивками МР на рукавах.
— Военная полиция. Кто что натворил? — спросил Свэггер как старший по званию.
Все промолчали.
— Сержант Грегори Бунт — безошибочно направились к нему военные полицейские, как только он вышел из машины.
— Так точно…
— Вы арестованы.
Ганнери-сержант Свэггер шагнул вперед.
— Сынок, а тебе не кажется, что ты должен дать кое-какие объяснения мне, как командиру этого засранца? За что ты его арестовываешь? Бригадный генерал Александер знает о том, что ты здесь творишь, а? Или ты позабыл навестить его штаб?
— Сэр, все это происходит с санкции начальника военной полиции базы.
— А мне плевать, с чьей санкции это происходит, парень. Это мои курсы, черт бы тебя дери. Я задал тебе прямой вопрос и рассчитываю получить ответ.
Говорят, что военные полицейские США — одни из самых подготовленных в смысле выживания в экстремальной ситуации. Потому что обычный полицейский арестовывает громил и драчунов из бара, а вот военный полицейский — каждый день вынужден иметь дело с профессиональными убийцами, которых натренировало государство для защиты своих интересов. И чтобы иметь дело с ними — они должны быть на голову лучше их. И это было на самом деле так. Но не в случае с ганнери-сержантом Свэггером, который выжил на Грин-бич[6] в десятке поединков со снайперами Амаля. Тем более — что один из инструкторов — уже подошел сзади и заступил обратную дорогу к машине, да и курсанты были рядом, с оружием и настороже.
— Сэр… мы уважаем вас, и поэтому… если вы считаете нужным, вы можете поговорить с генералом Александером прямо из нашей машины.
— Да, сынок, я полагаю, что нужно это сделать.
Ганнери-сержант Свэггер, не спуская глаз с военных полицейских — подошел к их машине, выудил трубку новомодного мобильного телефона, коротко переговорил с кем-то. Вернулся он несколько озадаченным.
— Похоже, что это и в самом деле… законно — сказал он — но, черт возьми, сержант, я выясню, что ко всем чертям происходит.
— Спасибо, сэр. Не стоит.
— Стоит. Черт побери. Держись.
Сержанта Грегори Бунта посадили в машину — после чего Шевроле покатил по тщательно убранным дорожкам базы. Машина была гражданской, удобной — он заметил, что раньше она была белого цвета, двери покрасили, но вот с торца они остались какими и были, белыми. Они ехали на выезд из базы.
— Эй, парни, губа[7] в другом месте… — пошутил Бунт.
— Прошу вас молчать, сэр — отозвался один из военных полицейских, правда — без всякой злобы.
Молчать так молчать…
В рекордно короткие сроки они проехали КП на въезде на базу. Их даже не досматривали. Выбрались на дорогу — и рванули на север, как по дороге догадался сержант — на базу ВВС США Бил. Эта база — уже давно использовалась совместно ВВС США, ЦРУ и НАСА, американским космическим агентством. Отсюда — отправлялись в полет стратегические разведчики SR-71 и возможно — новые, типа Аврора…
На въезде на базу Билл — досмотр был более строгим, им пришлось прождать полчаса, пока на сержанта не оформят какие то документы. Они прошли сначала обыск с помощью ручного сканера, а потом — под аркой, которая ловит несанкционированные передатчики. Проще говоря — жучки, которые могло подсунуть почившее в бозе КГБ.
Они проехали только до стоянки для машин обслуживающего персонала. Там — его подхватили двое на белом Шевроле Субурбан, они носили гарнитуры hands-free с едва заметным микрофоном у уха и небольшие плоские атташе-кейсы. Как потом узнал сержант — там были пистолеты-пулеметы, но не Узи как у Секретной службы — а германские МР-5K, которыми пользовались все элитные американские части спецопераций. Это была какая-то элитная группа безопасности — то ли ВВС, то ли ЦРУ.
Изнутри — Субурбан, в который его усадили на заднее сидение — оказался еще более удивительным. В Европе — большой популярностью пользуются пикапы, переделанные из внедорожников, кузов остается прежним, просто на месте задних окон — сплошная сталь и сидений нет. Здесь — сидения были и были даже окна, но как оказалось — это были фальшивые стеклянные панели, прикрывающие бронированные боковины. Сидения были поставлены так: передняя пара по ходу движения, вторая — против хода как в президентском лимузине и еще — две длинные скамьи по бортам, на которых могли поместиться четверо, а если потесниться — то и шестеро. Как потом узнал сержант — эти машины делались для доставки к самолетам экипажей самолетов САК — стратегического авиационного командования. Глухие боковины требовались для того, чтобы минимизировать воздействие поражающих факторов ядерного взрыва на экипаж ударного самолета.
Они ехали какое-то время: сержант весьма приблизительно представлял, куда они ехали, потому что он сидел спиной вперед и постоянно оглядываться тоже не мог. Затем — машина остановилась и ему предложили выйти. Они оказались у какого-то здания, невысокого, приземистого, двухэтажного, крашеного в белый цвет. Как потом узнал сержант — а он не раз отправляясь на задания, потом проходил инструктажи в этом здании — белый цвет и специальная краска тоже должны были минимизировать последствия ядерных взрывов, помимо двух надземных этажей существовали четыре подземных, а все стекла в этом здании, которые по ночам даже освещались — были обманкой, как и стекла в Субурбане.
За дверьми — оказался точно такой же блок-пост, бойцы охраны ВВС на нем были вооружены короткоствольными автоматами Коммандо. Еще один досмотр, еще один поиск сначала металлических предметов, потом радиоизлучений. Вверх — стены крашены в зеленый цвет, но не хаки, а бледно-зеленый, на полу ковер, вытертый, но чистенький. Разведывательные фотографии в рамках на стенах, плафоны светильников в мелкой сетке — чтобы задержала осколки, если светильник лопнет при близком взрыве. Сразу понятно, что это не простое здание.
Около одной из дверей — провожатые остановились, открыли дверь. На двери — как и следовало ожидать — ни таблички с именем владельца ни даже номера.
— Проходим.
Сержант шагнул внутрь.
В просторном, хорошо освещенном кабинете с рельефной картой СССР на стене кабинете было несколько человек. Из них — сержант Грегори Бунт знал только бригадного генерала Томаса Александера, офицера, лично в поле руководившего своими морскими пехотинцами во время Бури в пустыне. Остальных он не знал. Двое был в форме морской пехоты со знаками различия майора и подполковника, еще один — офицер со сложенным под погон черным беретом, Бронзовой звездой и тремя Пурпурными сердцами явно из командования спецопераций. Остальных он не знал. Двое были гражданские…
Генерал Томас Александер пошел ему навстречу — и сержант Бунт просто не знал, как вести себя в этом случае. Он видел генерала только на построениях. Бронзовую звезду ему вручал другой офицер, сейчас его не было в живых. Погиб при обстоятельствах, не подлежащих оглашению.
— Сержант Бунт. Верно?
— Да, сэр.
— Прошу к столу. Эй, найдется для сержанта чашка хорошего кофе, а?
Чашка немедленно нашлась. Не керамическая — а настоящего фарфора, сержант с опаской взял ее в руки, боясь разбить. Кофе был вкусным, настоящим, не растворимым.
— Просим прощения, что мы выбрали такой путь для доставки вас сюда, сержант — заговорил один из гражданских, парень лет тридцати с приятным, располагающим выражением лица — но так будет лучше и для вас и для нас. Официально — вы находитесь на пути в военную тюрьму в Форт Ливенуорте и пробудете там некоторое время.
— Некоторое время, сэр? — переспросил Бунт, обращаясь к бригадному генералу Александеру.
— Время, достаточное для того, чтобы вы могли выполнить задание особой важности и секретности, сержант.
Бригадный генерал Александер махнул рукой.
— Секретность. Секретность с большой буквы С. Секретность такого уровня, что к ней нет допуска даже у меня. Я здесь нахожусь лишь для того, чтобы подтвердить — отдаваемый тебе приказ законен и еще я прослежу, чтобы по выполнении задания кое-кто не бросил тебя в полном дерьме, это понятно, сынок?
— Да, сэр.
— В таком случае, не буду вам мешать, джентльмены.
К удивлению сержанта — вышли все военные, кроме подполковника морской пехоты — и остались все штатские…
— Еще кофе, сержант?
— Не откажусь.
Кофе разливала девица в строгом сером костюме. Пока она не разливала кофе — она сидела перед небольшим чемоданчиком на столе. Прихлебывая кофе, сержант думал о том, что работа в ЦРУ имеет и свои плюсы. Например — вот эта девица, которая явно не откажется и в горизонтальном положении поработать. Этакая Мата Хари.
В отличие от своих сородичей — сержант Бунт любил почитать. И не комиксы.
— Марси, покажи ему — велел ЦРУшник.
Девица открыла кейс, защелкала чем-то. Потом — повернула кейс к сержанту — там оказался небольшой переносной компьютер. Они только появлялись, стоили дорого, их обычно покупали для того, чтобы что-то писать и сохранять текст. Книги, к примеру, которую ты пишешь. Или меморандумов Госдепартамента США. Сержант не знал, что существуют компьютеры, которые позволяют показывать фотографии.
— Вам известен этот человек, сержант?
Сержант хорошо знал этого человека. Это был человек, которого они три года назад пытались убить. И который — убил некоторых из его друзей.
— Айдид…
— Совершенно верно. Мохаммед Фарах Айдид, генерал-полковник армии Сомали, военный и гражданский лидер клана хабр-гадир, военный лидер действующих в Могадишо отрядов племенной милиции. Военный барон, торговец оружием, людьми, ответственный за смерть ваших товарищей. Вы помните их, сержант?
— Не надо мне напоминать, сукин ты сын — с глухой злобой сказал сержант — сам то ты где отсиживался. Может быть, это ты дал ту наводку вертолету, расстрелявшему жилой дом, а?[8]
— Сержант, вы забываетесь! — прикрикнул подполковник.
— Не нужно. Не нужно… Согласитесь, сержант, бывают и ошибки, верно? Да, мы ошиблись тогда.
— Проблема в том, что за ваши ошибки всегда платит кто-то другой.
— Сейчас — наша задача сделать так, чтобы за свои злодеяния заплатил генерал Айдид. Мы не можем позволить этому мяснику хвастаться перед всем миром, что он убивал, пытал, похищал американских солдат — и остался безнаказанным. А что касается ошибок — вы знаете о том, что в Сомали снова бои, сержант? Как только мы ушли оттуда — они начали сводить счеты друг с другом. За прошлый год, по нашим данным — погибли, остались без крова, были насильственно перемещены до миллиона человек. Вам не кажется, сержант, что наши ошибки ничто по сравнению с этим?
— Возможно, вы правы, сэр — примирительно сказал сержант Бунт, так не думая.
— Ознакомьтесь с этим.
Из-под полы пиджака — ЦРУшник достал конверт. Синий, с красной полосой, на нем в верхнем правом углу написано US White House Top Secret — наивысшая степень секретности.
— Откройте.
Поделиться книгой: