Слепой. Кровь сталкера

Полицейские приехали довольно быстро. Оба они были приблизительно одного возраста, начинающие лысеть, с усами, за сорок. Но один имел явно выраженное пивное брюшко и все время вытирал со лба пот, а другой был поджарый и юркий.

Осмотрев место происшествия и записав имена убитых (их паспорта лежали в висящих на стульях джинсовых куртках), полицейские вдвоем взяли Василия в оборот.

– Представьтесь, – строго приказал щуплый, приготовившись записывать все в блокнот.

– Седых Василий Степанович, – вздохнув, проговорил Василий. – Тысяча девятьсот восьмидесятого года рождения.

– Проживаете… – продолжал щуплый, не отрываясь от блокнота.

– В Старой Ладоге я проживаю… – сказал Василий и назвал адрес и телефон.

– Работаете где и кем?

– Дальнобойщик я. Водитель. Вот только что из рейса вернулся. Из Швеции.

– Вы первым обнаружили трупы? Во сколько это было? – продолжал допрос тот же полицейский.

– Я не трупы, а труп обнаружил! – поправил Василий. – В комнату я не входил. И на время не смотрел.

– Это было около полудня, – вставила свое слово Нелли Павловна.

– А почему вы уверяете, что видели всего один труп? – не понял щуплый.

– Потому что я видел издали только один труп, о чем сообщил этой Коготковой. А уже вместе мы вернулись сюда и обнаружили два трупа, – уточнил Василий Седых.

– То есть вы хотите сказать, что второй труп появился позже? – продолжал допрос полицейский.

– Я мог его не заметить. Он же в углу лежит, – проговорил Василий Седых, чувствуя, что теряет терпение.

– Понятно, – задумчиво кивнул полицейский.

– А вы, господин Седых, кто вообще-то, тоже художник? – включился в разговор второй полицейский.

– Он не наш, – опередила Василия Коготкова. – Я его впервые вижу. Он приехал и зачем-то искал Васильева.

– Гражданочка, что значит «впервые вижу»! – возмутился полицейский в теле. – Вы же вместе трупы обнаружили!

– Нет, ну я имела в виду, что, когда он ко мне обратился, я его впервые увидала, – заметила Коготкова.

– Когда, зачем он к вам обратился? – строго спросил щуплый полицейский, поправляя фуражку. – Вы излагаете факты, поэтому должны быть максимально точны!

– Хорошо, я постараюсь быть максимально точной, – с готовностью ответила Коготкова и добавила: – Этот мужчина подошел ко мне где-то за полчаса до того, как мы с ним обнаружили трупы. Он спросил, где найти Васильева Митрофана Дмитриевича, который проживал вместе с Пестовым Ромуальдом Викторовичем, вторым убитым.

– Так он двоих их разыскивал или одного? – спросил полицейский.

– Одного, – кивнула Коготкова. – Васильева он разыскивал.

– А зачем? – продолжал допрашивать щуплый.

– Он не сказал, – пожала плечами Коготкова и покосилась на Василия.

– Гражданин Седых, для чего вы разыскивали гражданина Васильева Митрофана Дмитриевича? – продолжая делать записи в блокноте, спросил полицейский.

– Меня попросили передать… – начал Василий и осекся.

– Что, что передать?! – оживился второй полицейский.

– Привет передать меня просили, – покраснев, проговорил Василий Седых.

– Кто просил? – спросил тот, что потолще.

– Да попутчик. Парень. Я не спрашивал его имени… – не поднимая глаз, продолжал Василий и попросил: – Можно, я поеду?.. У меня мама больная. Ей помощь нужна, а я из рейса приехал и сразу сюда. Если бы знал, что тут такое, я бы плюнул на эту просьбу.

– Сомневаюсь я, что ты только привет привез, – недоверчиво покачал головой толстый. – Ну да ладно, адрес у нас твой есть. Если что, из-под земли достанем. Но если у тебя будет что сообщить следствию, сам приходи. Вот тебе наши данные, – и тот, что посолиднее, протянул визитку, где были напечатаны несколько телефонов.

– А можно и мне визитку? – тут же поспешила обозначиться Коготкова.

– Гражданочка, с вами у нас будет еще разговор, – покачал головой полицейский потолще. – И все мы вам дадим, и обо всем спросим. Вы вот что для начала скажите: кроме ваших художников здесь никто чужой сегодня не околачивался?

– Да нет вроде, только этот вот Седых, – сказала Коготкова, а потом, подумав, добавила: – Хотя нет, еще корреспонденты приезжали. Но они, наверное, еще снимают…

– Что, где снимают? – оживился щуплый.

– Пленэр, на реке, – уточнила Коготкова и, заметив, что полицейские как-то странно переглянулись, пояснила: – Художники на реке пишут пейзажи, а они фотографируют или на видео снимают…

– Сколько там этих корреспондентов? – вздохнул тот, что потолще.

– Два парня и девушка, – с готовностью сообщила Коготкова.

– Хорошо, идите пригласите их сюда, – попросил щуплый.

– А я, мне можно идти? – спросил Василий.

– Да иди ты, не мешай только, а то с мысли сбиваешь, – раздраженно отмахнулся от Василия щуплый.

– Ну, тогда всего доброго, – кивнул Василий и поспешил ретироваться.

Он и сам не заметил, как добежал до автобусной остановки и сел в автобус. В это время людей было немного, и он устроился у окна.

Теперь уж, хочет он того или нет, ему придется вскрыть конверт. Отдать его полицейским он, помня свой горький опыт с подложенным в переданный через него конверт белым порошком, побоялся. Ведь полицейским ничего невозможно будет доказать. Он ведь и так остался под подозрением. Еще эта врачиха Коготкова придумала, что он после того, как спросил ее, где найти Васильева, полчаса неизвестно где шлялся. Еще подумают, что он этих двоих и прикончил. Василий попытался уснуть, но почему-то ясно увидел окровавленное ухо с серьгой. Он даже передернулся, но потом понял, что это ухо второго убитого, того, который, по словам Коготковой, жил вместе с Васильевым и лежал в углу.

Конверт, который он должен был передать Васильеву, был спрятан у него под майкой. Он его почему-то не стал перекладывать в сумку. Так что, если бы полицейские решили обыскать сумку, ничего бы там не нашли. Вообще-то, странно, что они не поинтересовались содержимым его дорожной сумки. Но это уже их проблемы. Он, Василий, должен был поскорее добраться домой и там спокойно вскрыть конверт.

Жили они в небольшом доме без всяких удобств, с печным отоплением, рассчитанном на две семьи. Но им с братом было в общем-то не в тягость и дров наколоть, и воды наносить. Конечно, мечталось о квартире со всеми удобствами. Он, Василий, прежде всего именно ради того, чтобы когда-нибудь купить благоустроенную квартиру, и устроился дальнобойщиком. И уже собрал приличную сумму. Но из-за маминой болезни деньги разлетались, как птицы. Теперь вот еще операция.

Василий специально не звонил ни матери, ни брату, надеялся – будет сюрприз. Да и если матери сказать заранее, она суетиться начнет, волноваться, готовиться – какой-никакой, а стресс. А ей это в ее-то состоянии ни к чему.

Когда Василий свернул на их улицу, сорвалась с места и, подняв облако пыли, умчалась прочь вишневая «ауди». Василию это почему-то не понравилось. Калитка была распахнута настежь, и входная дверь не заперта. Переступив порог, Василий взволновался еще больше. Мама, как всякий медик, была просто патологически аккуратна, а тут вещи разбросаны, кастрюля с компотом перевернута и кот Васька слизывает сладкую воду с пола.

Василий набрал номер маминого мобильного. Недоступна. Перезвонил брату. И он вне зоны доступа.

Это было уж слишком тревожно.

Оставив сумку, Василий постучал соседям, но тех никого не было дома.

Василий уже думал звонить в полицию, но, поразмыслив, решил, что его вряд ли кто будет слушать. Скажут подождать.

Подобрав кастрюлю, Василий отогнал кота и худо-бедно подтер пол.

Потом еще раз перезвонил матери.

– Але, – неожиданно отозвалась она.

– Мама, где вы, что случилось? – спросил он.

– Мы в гостях. У нас все хорошо, – каким-то странным, сдавленным голосом проговорила она и добавила: – Домой вернемся завтра. Ты не волнуйся. Мы еще позвоним.

– У кого в гостях?! – воскликнул Василий.

Но мама уже отключилась.

Ни мама, ни брат больше не отзывались. Василий прошелся в раздумье по комнате. Потом достал злосчастный конверт и разорвал его. В конверте лежал аккуратно сложенный лист довольно тонкой бумаги. Развернув его, Василий понял, что это карта. Все надписи были сделаны по-английски и продублированы по-русски. Но Василий и без всяких надписей понял, в чем тут дело. Это была карта подземного хода, который вел от одного из расположенных у реки курганов, как было обозначено, к могиле вещего Олега.

О том, что где-то здесь, в Старой Ладоге, находится могила того самого вещего Олега, о котором писал Пушкин, они, местные мальчишки, знали, можно сказать, с пеленок. И мечтали откопать запрятанные там сокровища. Правда, ходила легенда, что, если кто-то приблизится к сокровищам вещего Олега, из его черепа выползет змея и смертельно ужалит искателя приключений. Но это скорее были вариации на тему Пушкина, чем реальная опасность. И все местные мальчишки знали, что в одном из курганов есть подземный ход, который ведет к катакомбам. Но вот то, что в стене этого хода есть потайной лаз, ведущий в еще один подземный коридор, который ведет к настоящей могиле вещего Олега, – это была новость. На карте так было и написано: «Ложная могила вещего Олега» (Василий отлично знал этот курган) и «Подлинная могила вещего Олега», к которой как раз и вел этот ход.

Василий в буквальном смысле загорелся. Даже то, что было неясно, что же случилось с матерью и братом, не могло его остановить. Василий отыскал фонарик, достал из холодильника бутылку минералки, перочинный нож и, заперев дверь, положил ключ под известный только родным камень и направился к курганам.

В последние годы там почти каждое лето работали археологи. И если они и сейчас там копаются, скорее всего, ему придется вернуться и дожидаться, когда стемнеет.

Неожиданно все небо затянуло тучами и пошел дождь. Но Василий не стал возвращаться. Добежав до нужного места и откинув тяжелый люк, он спрыгнул в хорошо знакомый ход, который, как это и ему, и всем местным мальчишкам было хорошо известно, заканчивался тупиком.

Василий включил фонарик и довольно быстро дошел до того места, где на карте был обозначен проход. Там красовалась довольно мощная кирпичная кладка. Он поковырял ножом, но понял, что без специальных инструментов, и особенно без молотка, ему со стеной не справиться. Хотел он того или нет, нужно было возвращаться домой. Когда он вылез наверх, дождь уже кончился и над городом раскинулась радуга. Захлопнув люк, Василий направился к дому. Он уже открыл калитку, когда к нему вдруг подбежала тетя Груня, которая жила напротив.

– Васятка, – запричитала она, – ты не знаешь?!

– Что я должен знать? – настороженно спросил Василий, который привык к тому, что соседка склонна преувеличивать.

– Бедная твоя мама… И братик! Они их силой затолкали в машину и увезли… – проговорила соседка, понизив голос, и всхлипнула.

– Кто куда их затолкал? В какую машину? – не понял Василий.

– Я номер записала, вот, – сказала соседка почти шепотом, протягивая Василию бумажку.

– А кто, кто их затолкал? – не на шутку взволновался Василий.

– Двое в черных масках. Ну таких, как у спецназовцев… – сообщила соседка.

– Странно. Я маме звонил. Она сказала, что они в гостях… – пробормотал Василий.

– Это они специально заставили ее так сказать. А сами их похитили… – продолжала шептать соседка.

– Тетя Груня, но зачем их похищать? – уже понимая, что дело более чем серьезное, поморщился Василий.

– Хотят, наверное, выкуп получить… Звонить тебе будут. Вот увидишь! Они обычно не на мобильный, а на квартирный звонят. Так что ты сиди дома и жди звонка, – уверенно сказала тетя Груня и опять шепотом добавила: – И в полицию не звони. Не надо. А то хуже будет…

Василий кивнул и направился к дому.

Он собирался ночью еще раз спуститься под землю. Судя по карте, если разбить ту кирпичную кладку, то до могилы вещего Олега будет рукой подать. Но соседка расстроила все его планы. Теперь нужно было решать, что делать.

Глава 6

Слепой вернулся к Потапчуку на дачу, когда ни генерал, ни Лиза Чернявская-Ларсон еще не проснулись. Ложиться спать не было смысла, и он, положив ключи от квартиры Лизе в сумочку, улыбнулся, глядя на то, как сладко она спит, и отправился в лес, который начинался тут же за оградой, даже точнее, ограда попросту забирала у леса кусочек леса, на опушке которого и стояла дача Потапчука. Слепой любил лес. Деревья были внимательными слушателями – нет, не слов, а мыслей. Утро выдалось действительно летним, и день обещал быть жарким. А когда солнце припечет макушку, анализировать то, что произошло с ним в городе, будет сложнее.

Переодетый в спецназовца парень, встреченный возле квартиры Чернявских, как Глеб и предполагал, был всего лишь пешкой в чьей-то серьезной игре. Он даже в принципе не знал, что искал. Когда Слепой пригрозил сдать его в полицию, что в планы парня никак не входило, горе-воришка признался, что в одной из книг должна быть не то пленка, не то флэшка, не то сложенный лист бумаги, а может, и драгоценный камень или ювелирное украшение. Опять же, носитель ценной информации мог быть запрятан под обложку, в корешок, просто положен между страницами. Взявшись за эту работу, он и предположить не мог, что в этом доме столько книг. И все, что он придумал, – начал одну за другой осматривать все книги, отрывая при этом обложки. Слепого и теперь передернуло от такого варварства.

Очень быстро разобравшись в том, что этот горе-злодей не владеет той информацией, которая ему нужна, Слепой попытался продолжить допрос с пристрастием и узнать, кто именно послал этого парня к Чернявским. Но, увы, заказчик, как уверял грабитель, умудрился остаться анонимным.

Парень окончил цирковое училище и даже время от времени выступал в каких-то труппах. Но удача, как он воодушевленно вдруг начал рассказывать, поджидала его совсем в другом месте, а именно в Интернете.

– Я вывесил предложение, которое начало пользоваться огромным спросом, – разговорился парень.

– И что это за предложение? – заинтересовался Слепой.

– Я написал: «Готов выполнить самые жесткие деликатные поручения».

– Оригинальное сочетание… – покачал головой Слепой.

– И подписался – «Челпаук»…

– Оригинально, – продолжая скептически улыбаться, заметил Слепой. – И что, этот заказчик тоже вышел на тебя через Интернет?

– Ну да, – передернул плечами Челпаук. – Он предложил встретиться в парке. Вечером. Одет он был так, что не разглядишь, – усы, темные очки, шляпа, широкий плащ. Ну просто настоящий шпион. Он сказал, что делать. Я взял задаток. После каждого шмона он мне доплачивает. Я же в квартиру могу забраться и через двери с помощью отмычки, и через балкон, окно, спустившись с крыши. Я же мастер.

– Но так обходиться с книгами… – покачал головой Слепой. – Это же варварство.

– Понимаю, – как ни в чем не бывало кивнул Челпаук. – Но что поделаешь: заказчик заказ дал, я выполняю.

– А как он проверяет, залезал ты в квартиру или нет?

– Не знаю. Два раза я в квартире был, назавтра ему звонил, и два раза он мне доплачивал – оставлял деньги в моей ячейке на вокзале. Так мы договорились.

– А это, значит, третий раз? – уточнил Слепой.

– Ну да… – пожал плечами Челпаук. – Завтра позвоню, скажу, что посетил квартиру. А послезавтра он мне деньги положит в ячейку…

Слепой запомнил вокзал и номер ячейки, но он сомневался, что, наблюдая за ячейкой, можно будет выйти на заказчика. Обычно для такой работы, как подложить деньги и тому подобное, используют случайных посланцев. Но все равно завтра или даже сегодня он попробует организовать наблюдение. Был на Казанском вокзале у него один надежный человечек, который за небольшую плату ему поможет.

Что же касается Челпаука, то Слепой его попросту отпустил.