Бегущий человек

Она указала на длинный коридор за его спиной, где виднелись ряды лифтов. Около них десятки мужчин останавливались, показывали только что полученные карточки и шли дальше. Ричардс увидел, как какого-то накачанного наркотиками человека выставили на улицу. Человек заплакал, но не пытался сопротивляться.

— Мир жесток, парень, — сказала без капли сочувствия женщина за столом. — Иди.

И он пошел. За спиной снова послышалось щелканье клавиш. Плим-плим-плим.

Отсчет: 097

Пройдя до конца холла, он почувствовал, как тяжелая рука опустилась на его плечо.

— Карточку, приятель.

Ричардс вытащил карточку, и полицейский расслабился, но прищурился разочарованно и сразу стал похож на китайца.

— Нравится нашего брата выставлять за дверь? — спросил Ричардс. — Сразу такой важный становишься, да?

— Хочешь в участок угодить, мерзавец?

Ричардс молча проследовал мимо, но полицейский не шелохнулся. Пройдя несколько шагов, Ричардс обернулся:

— Эй, полицейская свинья!

Тот свирепо посмотрел в его сторону.

— У тебя есть семья, дети? Ведь завтра на моем месте можешь оказаться ты.

— Проходи, не задерживайся! — рявкнул вконец разъяренный охранник. С улыбкой на губах Ричардс подошел к группе человек из двадцати, ожидавших у лифта. Очередной блюститель порядка скептически покосился на его карточку:

— Вроде крепкий орешек?

— Не пытайся раскусить, зубы сломаешь! — улыбнулся в ответ Ричардс.

Полицейский вернул ему карточку.

— Погоди, сынок, посмотрю я, как ты будешь языком болтать с продырявленной головой.

— Точно так же, как и ты без пушки на боку и со спущенными штанами, — все еще улыбаясь, парировал Ричардс. — Хочешь попробовать?

На мгновение показалось, что охранник бросится на него, но он только прошипел сквозь зубы:

— Они тебе устроят… Ты еще поползаешь перед ними на коленях, перед тем как сдохнуть.

Тут он отвлекся на подошедших троих парней и потребовал у них карточки.

Человек, стоящий спиной к Бену, обернулся. У него было нервное, напряженное лицо в каре из кучерявых волос.

— Слушай, не раздражай их, приятель. Очень скоро тебя будет ненавидеть любой из них.

— Не может быть, — лукаво глядя на человека, заметил Ричардс.

Тот отвернулся.

Внезапно открылись двери лифта. Там стоял полицейский — негр с огромным животом, закрывая собой панель кнопок. У дальней стены лифта в маленькой пуленепробиваемой кабинке сидел еще один охранник. Он с интересом листал порнографический журнал, держа между колен большое ружье на предохранителе. Патроны лежали ровным рядком прямо перед ним.

— Проходите вглубь, — с тоской в голосе прокричал толстяк, — вглубь, подальше к стене лифта.

Люди слились в сплошную молчаливую массу так плотно, что глубоко вздохнуть было нереально. Единая, мрачно настроенная плоть сжимала Ричардса с обеих сторон. Они остановились на третьем этаже, и Ричардс, будучи на голову выше всех рядом стоящих, оглядел зал ожидания, бесконечные ряды кресел и автомат по продаже сигарет в углу. Над всем этим громоздился огромный экран «Свободного вещания».

— Выходите! Все выходите! Предъявляйте карточки!

Они проходили в зал по очереди, на мгновение поворачивая голову и протягивая карточку к бесстрастному глазку камеры, вмонтированной в стену. Трое полицейских стояли поодаль и наблюдали за прибывшими. Время от времени раздавался сигнал, и обладателей некоторых карточек выуживали из очереди и выводили за дверь. Ричардсу махнули рукой, мол, все в порядке, проходи, когда он достал свое удостоверение личности. Он подошел к автомату с сигаретами, купил пачку «Блэмс» и устроился в кресле подальше от экрана, насколько это было возможно. Первая затяжка вызвала у него мучительный кашель — он не курил уже почти полгода.

Отсчет: 096

На медосмотр начали вызывать по алфавиту, около двадцати человек поднялись и исчезли за дверью, расположенной за экраном. Табличка на двери гласила: «Вход». Большая стрелка под надписью указывала на дверную ручку. Низкий уровень грамотности претендентов на участие в Играх был известен повсеместно. Очередная буква звучала раз в пятнадцать минут, и Ричардс пожалел, что не взял с собой книгу, чтобы убить оставшиеся три с половиной часа. Но все шло своим чередом, да и к книгам здесь относились подозрительно, особенно в руках у парня из южного квартала. Порнуха была безопаснее.

В шесть часов вечера Бен внимательно прослушал новости (продолжается война в Эквадоре, в Индии вспыхнуло восстание людоедов, команда Детройта выиграла вечерний матч у команды Хардинга со счетом 6:2). Затем в половине седьмого в эфир вышла дорогостоящая Игра «Веселые стрелки», и Ричардс поспешно отошел к окну. Теперь, когда он все для себя решил, сами Игры стали ему противны. Остальные в зале пялились на экран с болезненным любопытством — ведь, быть может, на следующей неделе их постигнет та же участь.

На улице медленно темнело. Закатное солнце растекалось кровавыми струйками по горизонту. Прожекторы поездов надземки, проходивших на уровне третьего этажа, выпускали ослепительные лучи света в серый воздух. По тротуарам внизу проходили толпы мужчин и женщин — в основном компьютерщики или служащие Системы — в поисках развлечений. На углу улицы какой-то сутенер наблюдал за своим товаром. Мимо проплыл грузный мужчина, держа под руки двух девиц, одетых в меховые жакеты.

Ричардс почувствовал комок в горле, ему ужасно захотелось домой к Шейле и Кэти, но он проглотил его вместе с желанием позвонить немедленно: контакты с близкими были временно (временно?) прекращены. Можно было, конечно, просто развернуться и уйти и больше никогда сюда не возвращаться. Несколько человек уже воспользовались этой возможностью, пройдя с мрачной ухмылкой через весь зал и скрывшись за дверью с табличкой «Выход на улицу». Вернуться с пустыми руками в квартиру, где, постанывая, горит в лихорадке больная дочка? Нет, это невозможно!

Постояв еще немного у окна, Ричардс сел перед экраном. Начиналась новая садистская выдумка под названием «Вырой себе могилу».

Человек, сидевший рядом с ним, нетерпеливо щелкнул пальцами:

— Говорят, процентов тридцать претендентов отметают только на медосмотре. Это правда?

— Я не знаю, — сказал Ричардс.

— Боже мой, у меня же бронхит, — пробормотал парень, — может на «Ручную мельницу» подойду?

Ричардс не нашел, что ответить. Работа дыхательной системы этого человека напоминала буксующий грузовик на очень крутом подъеме.

— У меня ведь семья… — хрипя произнес тот же голос.

Притворившись, что он полностью поглощен игрой, Ричардс отвернулся к экрану. Человек рядом долго молчал, а когда началось следующее шоу, вопрос о медосмотре был задан другому соседу.

За окнами было уже совсем темно. Шум дождя изредка прорывался, обтекая остальные звуки большого города. Затянувшийся вечер, казалось, никогда не кончится.

Отсчет: 095

Где-то в половине десятого безликий голос изрек букву «Р», и несколько человек прошли под стрелку на двери в комнату для медосмотра. Первоначальное волнение уже давно улетучилось, и остальные алчно смаковали захватывающие моменты новой Игры уже без капли страха перед неизвестностью. Кое-где раздавалось мерное похрапывание тех, у кого нервная система уже отказывалась реагировать на происходящее. Человек с бронхитом ушел на осмотр еще час назад на букву «Л». Мимоходом подумав о его дальнейшей судьбе, Ричардс вошел в вытянутую комнату с кафельным полом и лампами дневного света на стенах.

Утомленные врачи стояли по бокам с различными медицинскими инструментами; мозг любого вошедшего четко выдавал ассоциацию — сборный конвейер.

«Может быть, кто-нибудь из вас осмотрел бы мою малышку?» — подумал Ричардс с горечью.

После демонстрации своих карточек еще одной камере вновь прибывшие по команде остановились перед кафельной стеной с несчетным количеством крючков. Врач в белоснежном халате с блокнотом в руке подошел к ним:

— Раздевайтесь догола, — бросил он. — Одежду повесьте на крючок. Запомните свой номер, назовите его дежурному в конце комнаты. О ценностях не беспокойтесь, здесь они никому не нужны!

«Ценности… В самую точку», — подумал Ричардс, расстегивая рубашку. Его личные ценности включали в себя пустой кошелек с фотографией Шейлы и Кэти, квитанцию, шестимесячной давности на починку обуви, брелок с единственным ключом от входной двери, детский носочек, оказавшийся в кармане под воздействием никому не ведомой силы и начатая пачка сигарет «Блэмс».

На Бене как результат настойчивой заботы Шейлы были заштопанные вдоль и поперек кальсоны, но на многих рядом стоящих мужчинах были только брюки. Через пару минут они уже переминались с ноги на ногу на холодном полу; предметы мужского достоинства забыто висели между ног, как осенние листья. В руке у каждого все та же карточка. Легкий, с грустью вдыхаемый запах спиртного заструился между телами.

— Постройтесь в ряд. Карточка должна быть на виду. Соблюдайте все правила, — вещал доктор с блокнотом.

Очередь начала медленно продвигаться. Ричардс заметил рядом с каждым представителем медицины представителя закона. Он уставился в пол и терпеливо ждал, когда наступит его очередь.

— Карточку!

Записав его номер, первый врач заставил его открыть рот и надавил шпателем на язык. Следующий вонзил в зрачки тоненький лучик света, а затем осмотрел ушные раковины. После этого Ричардс вздрогнул от прикосновения холодного кружочка стетоскопа к груди. Немного покашляв по просьбе врача, он обернулся и увидел, как к выходу волокли человека. Он упирался и кричал, что ему нужны деньги, что они не имеют права, он призовет на помощь своего адвоката… Угрозы смолкли, и врач передвинул стетоскоп на спину.

— Глубокий вдох… задержите дыхание, — холодный кружок пополз вверх. — Выдохните и… идите.

Ухмыляющийся молодой медик измерил ему давление, затем Бен попал в руки к лысому, с крупными веснушками врачу. Тот засунул потную ладонь между мошонкой и ногой, заставив Ричардса при этом кашлять.

Измерили температуру, взяли анализ слюны. Вот уже полпути пройдено. Вот уже два или три человека закончили осмотр, и дежурный с лицом, изрытым оспой, принес их одежду в пластмассовых корзинках. Еще шестерых вывели из очереди и указали им на дверь.

— Нагнитесь и раздвиньте ягодицы.

Ричардс нагнулся. Палец в резиновой перчатке влез в задний проход, покрутился там и отступил.

— Идите!

Он зашел в кабинку с занавесками, похожую на древние кабинки для голосования — одиннадцать лет назад такие кабинки были вытеснены полной компьютеризацией всех голосований — и помочился в голубую баночку. Врач взял ее и поставил на пластинку с проводами.

«Чайку решил попить», — съязвил про себя Ричардс.

Следующим этапом на стене появился плакат с буквами.

— Читайте!

— Е, А, Л… Д, М, Ф… С, П, М, 3… К, Л, А…

— Достаточно, проходите дальше.

Еще одна загадочная кабинка. Одев наушники, Ричардс должен был нажимать белую кнопку при любом звуке и красную — при его отсутствии. Звук поначалу был высокий, как свисток, потом дошел до нормальной тональности. Ричардс тыкал в кнопки, пока его не остановили.

Его взвесили, измерили размер бицепсов. Врач, жуя резинку и что-то напевая себе под нос, надел на терпеливого пациента свинцовый фартук и сделал флюорографию.

Изначальная группа, где оказался Ричардс, состояла из тридцати человек, но всего лишь двенадцать прошли медосмотр успешно и теперь, одевшись, ждали лифта. Один из тех, кого выставили из очереди, даже попытался наброситься на врача, забраковавшего его, но полицейские не поленились пустить в ход свои электрические дубинки. Несчастный имел уникальную возможность испытать на себе все прелести скотобойни.

Ричардс в это время стоял около низкого столика и вспоминал, какими из названных пятидесяти болезней он переболел. Большинство вопросов касалось болезней дыхательных путей. Упомянув о гриппе в семье, Ричардс почувствовал колючий взгляд врача.

— Жена?

— Нет, дочь.

— Сколько лет?

— Полтора года.

— Вы делали профилактическую прививку? Не лгите! — неожиданно закричал врач, видимо, подозревая, что пациенты все время скрывают что-то.

— Прививка была сделана в июле 2023 года. Повторная проверка — в сентябре 2023 года. В районной клинике.

— Идите.

Вспыхнувшее в Бене желание перегнуться через стол и свернуть этому козлу шею не нашло выхода. Он медленно отошел от стола.

Последним этапом оказалась женщина-врач с короткой стрижкой и одним наушником, которая спросила, нет ли у него гомосексуальных наклонностей.

— Дослушайте определение, — нотка раздражения вспыхнула и погасла. — Я имею в…

— Страдаю ли я некими непонятными страхами, как, например, боязнь замкнутого пространства и высоту? Нет, не страдаю.

Она сжала губы в тонкую полоску, сдержав какое-то колкое замечание.

— Используете ли сейчас или пользовались ранее галлюциногенами или другими сильными наркотическими веществами?

— Нет.

— Имеете ли родственников, арестованных за преступления против правительства или против Системы?

— Нет.

— Подпишите присягу на верность и выпускную доверенность, мистер…э-э… Ричардс.

Он нацарапал две подписи.

— Покажите карточку дежурному и скажите ему номер…

Он отошел от нее на середине предложения и поманил пальцем дежурного с уродливо торчащими передними зубами.

— Номер двадцать шесть, зайчик.

Ричардсу принесли его вещи, он медленно оделся и пошел к лифту. Задний проход горел и слипался от мази, которой пользовался врач.

Когда все собрались, двери лифта открылись. Пуленепробиваемая каморка на этот раз пустовала, а полицейский был худощавым с большим жировиком возле носа.

— Пожалуйста, проходите вглубь, — пропел он. Пока двери закрывались, Ричардс заметил, как группа под буквой «С» входила в комнату с противоположной стороны. Доктор с блокнотом приблизился к ним. Двери захлопнулись, оборвав картинку.

Поднявшись на четвертый этаж, они оказались в огромном помещении, напоминавшем казарму. Ряды коек из железа и брезента простирались во все стороны, казалось, до бесконечности.

Двое охранников вызывали их по одному из лифта и давали номера коек. Ричардс получил произведение мебельного искусства под номером 940. Сверху лежала коричневая простынка, прикрывая неприлично плоскую подушку. Скинув обувь, Бен улегся на койку, даже не возмутившись, что ее длины не хватает и ноги свисают с нее сантиметров на десять.

Закинув руки за голову, он уставился в потолок.