Феномены

Пауза.

ПРОХОРОВ. Олег Николаевич! Но мы действительно не можем идти. Никак!

ЛАРИЧЕВ. Почему? Вчера могли – сегодня не можете?!

КЛЯГИН. Сегодня – не можем!

ЛАРИЧЕВ. Да что за глупость?.. Тоже, знаете ли, не очень принципиальный подход.

ПРОХОРОВ. Сами же говорили: обстоятельства меняются. Я, например, перенапрягся!.. Вам долго объяснять, что да почему, но – перенапрягся… И теперь обессилел. Во, глядите – еле чемоданчик держу в руках. А Клягин, он-то вообще – жулик! (Клягину.) Сергей Андреевич, подтверди!

КЛЯГИН. Жулик!

ЛАРИЧЕВ. Зачем же так, товарищи? Обиделись, понимаю, но издеваться-то зачем? Зачем?

КЛЯГИН. Ну честное благородное слово: я – жулик!.. Вот дрель у меня, глядите. Я ею дырочки незаметно сверлю…

ЛАРИЧЕВ (саркастически). Дырочки?.. Интересно! Еще какие сообщения поступят?

КЛЯГИН (раздражаясь). Вам русским языком говорят: я через стены не вижу! У меня, если начистоту, вообще зрение слабое! Минус три! Я вот сейчас на вас смотрю, и вы у меня – нечеткий! Расплывчатый!

ЛАРИЧЕВ. Очень любопытно! Так… (Иванову.) А вы, товарищ, судя по этой комедии… по этому вашему сговору… очевидно… вообще не тот человек? Другой Иванов, да?.. Попали сюда случайно!.. Телепатией никогда не занимались и заниматься не хотите? Так? Ну, говорите!

ИВАНОВ (пожав плечами). Я бы сказал, но не хочу повторяться.

ЛАРИЧЕВ (закрыл яйцо руками). Ничтожество! Ничтожество!

ИВАНОВ (грозно). Товарищ, я попросил бы!..

ЛАРИЧЕВ. Это я про себя.

ИВАНОВ. Про себя – пожалуйста! Про себя – сколько угодно!

ЛАРИЧЕВ. Ничтожество! Сам ничтожен, но весь ужас в том, что ничтожный человек не может успокоиться, пока и остальных не сделает ничтожными… Лилипут – вот кто я! Лилипут, который хочет быть правофланговым в строю… (Схватился за голову.) Ах, Леночка, что же я натворил? Ах, негодяй! Вы что же это? Вы тоже хотите стать такими же, как я? Да? Вот! Смотрите!.. А ведь я-то был кто? Почти гений! Я был феномен, не чета вам! (Кричит.) Я СОЛНЦЕ ОЩУЩАЛ! Понимаете? Я НА СОЛНЦЕ РЕАГИРОВАЛ! А потом сломался и солнце продал…

КЛЯГИН. За сколько?

ЛАРИЧЕВ (бросается на КЛЯГИНА, его удерживает ИВАНОВ). Ну, вы! Остряк!

ИВАНОВ. Спокойно! Спокойно! Не надо так. Давайте-ка сядем, друзья мои, в ногах правды нет. А вы, уважаемый товарищ Ларичев, спокойно, внятно расскажите, в чем дело?.. Как это вы солнце продали? Кому, зачем?.. Это всем нам очень интересно, особенно если учесть, что внизу стоит такси, а счетчик щелкает… И плачу́ я… Рассказывайте, дорогой, рассказывайте!

ЛАРИЧЕВ (не замечая иронии). Меня ведь тоже Лена нашла. Как и вас. Да, не стесняюсь, нашла, как гриб в лесу. Я тогда был студентом, университет заканчивал. Она-то мне и подсказала тему научной работы: о влиянии солнечной импульсации на биологические процессы. Сейчас эта теория, как говорится, и ежу ясна, а тогда она еще была довольно спорной… Я доказывал, что пульсация солнца, возникновение на нем взрывов, пятен резко влияет на все живое… Например, эпидемии возникают… Сердечно-сосудистая недостаточность… Ну, долго рассказывать… Но дело-то не в этом. Гениальность моя была в другом, в том, что я сам – Олег Ларичев – был от рождения отличным биологическим индикатором. Я своим телом, каждой клеточкой кожи мог ощутить приближение солнечной вспышки. Раньше любой обсерватории… Понимаете?.. У меня начинался внутренний озноб. Дрожь какая-то! Такой феноменальной способностью обладает только еще одна порода рыбок… В Индийском океане. Но от нее, от рыбы, какой прок, она же молчит, а я-то, Олег Ларичев, мог бы предсказывать вспышки. Вы понимаете, что это могло означать в масштабах Вселенной?! А я?! А я – испугался. Меня после университета распределили в НИИ. Хорошее НИИ… Перспективное! Все условия. Квартиру дали. Только директор НИИ считал мои исследования о влиянии солнечных вспышек лженаукой. У него про это уже брошюра была готова… Он вообще был главный специалист по «лженаукам»… Просто наука его мало интересовала, ему главное – с «лже» схватиться!.. Соображаете? У него – брошюра в наборе, а тут, некстати, я со своей работой, с внутренним ознобом!.. Он меня вызвал и говорит: вот что, дорогой Олег, либо быть феноменом, либо – перспективным ученым. Хотите у нас работать? Работайте! Но без всякой «внутренней дрожи»!.. А нет – тогда вон отсюда на все четыре стороны, и будете с семьей питаться, как листочек хлорофиллом!!! Вот так я и затих… М-да!.. Стал просто кандидатом неизвестно каких наук… Потом, через несколько лет, директор от своей брошюры публично отрекся, а мне уж было поздно. Поскольку я свою феноменальную способность утратил… На солнце сейчас почти не реагирую. Совсем… Немножко чешусь разве… Аллергия!.. Да вот еще смотреть на него долго не могу. И не потому, что глазам больно, а потому что – стыдно! Вот так… (Пауза.) Так что вы уж с меня пример-то не берите. Вы идите до конца. Чтоб потом не жалеть, не стыдиться! Лена очень на вас рассчитывает. И я обещал! Если вы не покажетесь в журнале, она решит, что это опять из-за меня… Что это я вас отговорил… Она узнала, что я вчера к вам приходил… Пожалуйста!.. Ну, что вам стоит?.. Умоляю!..

КЛЯГИН. Да вы поймите…

ЛАРИЧЕВ (перебивая). Нет! Нет! Подумайте. Потом примите решение!

Пауза. Все сидят задумавшись.

ИВАНОВ. Да… Такие дела. И надолго вся эта хиромантия? Я имею в виду – комиссия ваша надолго рассчитана?

ЛАРИЧЕВ. Часа полтора, не больше!..

ИВАНОВ. Стало быть, на вечерний рейс успею?

ЛАРИЧЕВ. Разумеется.

ИВАНОВ. Ну тогда пошли! (Встает.)

ПРОХОРОВ (испуганно). Да вы что?

КЛЯГИН (тоже нерешительно). Куда это вы собрались? Товарищ Иванов?

ИВАНОВ. Прошу обращаться ко мне как полагается: товарищ телепат!

КЛЯГИН. Никакой вы не телепат!

ИВАНОВ. Молчать!!! Вас забыли спросить… Инженер я, голубчик, инженер, а инженер на современном этапе развития не может не быть телепатом!.. Ему важно угадать, что начальство думает, что мастер думает, что местком думает… Потому что вокруг него все думают, а работает он один, и приходится угадывать мысли, чтобы работа шла! И ничего, слава богу, двадцать лет кручусь, одни благодарности. А тут, подумаешь, – комиссия! Я этих комиссий знаете по цеху сколько провел! (Ларичеву.) Так. Что надо будет делать?

ЛАРИЧЕВ. Именно вам?

ИВАНОВ. А кому же? Я за свой участок отвечаю!

ЛАРИЧЕВ. Вам надо будет угадать несколько тестов, которые мысленно будет посылать индуктор…

ИВАНОВ. Спокойно! (Деловито достает блокнот, записывает.) Что такое индуктор?

ЛАРИЧЕВ. Индуктор – это человек.

ИВАНОВ. Так. Какой?

ЛАРИЧЕВ. Любой!.. Обыкновенный… он будет находиться перед комиссией и по ее заданию мысленно передавать вам тесты. А вы, находясь в другой комнате, должны письменно сообщить, что вы поняли.

ИВАНОВ. Все понятно. (Убрал блокнот.) Все! За работу, товарищи! (Огляделся.) Сейчас репетнем! Миша, освободите стул. Клягин, будете моим индуктором!

КЛЯГИН (испуганно). Чего это – Клягин? Чуть что – Клягин!

ИВАНОВ. Ничего… ничего… Работать надо! Вы же утром в буфете меня просили угадать ваши мысли.. Вот я и угадаю! (Ларичеву.) Помогайте ему!.. (Прохорову.) Вы – отойдите в сторону и расслабьтесь! По местам, товарищи, по местам! Время, милые, время!

ПРОХОРОВ отходит. ЛАРИЧЕВ берет журнал, показывает КЛЯГИНУ.

ЛАРИЧЕВ. Ну, для примера… Берем этот журнал. Откроем любую картинку. Вот, скажем, эту… Вглядитесь в нее, товарищ Клягин.

КЛЯГИН. Ну, вгляделся…

ЛАРИЧЕВ. Фиксируйте в сознании.

КЛЯГИН. Зафиксировал…

ЛАРИЧЕВ. Теперь мысленно пошлите ее к товарищу Иванову.

КЛЯГИН. Сейчас… (Напрягся, боднул воздух головой.) Послал!

ЛАРИЧЕВ (Иванову). Что вы увидели?

ИВАНОВ закрыл глаза руками, сосредоточился.

ИВАНОВ. Сейчас. Минутку. Вроде бы… Женщина какая-то… Седая!

КЛЯГИН (удивленно). Точно!.. Ну, Иванов, ну ты даешь! Ур-ра! Молодец!.. Женщина! Во, гляди: старушка!

ЛАРИЧЕВ. Ну, если честно говорить, это – Ломоносов.

ИВАНОВ. Товарищи, не будем терять время из-за деталей. Там такси стучит… Поехали, дорогие! Время!

Все убегают.

Затемнение.

Картина четвертая

Прошло несколько часов. ДЕЖУРНАЯ расставляет стулья по местам, протерла тряпкой, ушла.

Вдруг с грохотом распахивается дверь прихожей, и в номер входят веселые КЛЯГИН, ИВАНОВ, ЛАРИЧЕВ, за ними – ПРОХОРОВ.

ЛАРИЧЕВ (голосом генерала, принимающего парад). Здравствуйте, товарищи феномены!

КЛЯГИН и ИВАНОВ (хором). Здрав-здрав-здрав!

ЛАРИЧЕВ. Поздравляю вас с победой!

ИВАНОВ и КЛЯГИН. Ур-ра-а-а!

ЛАРИЧЕВ (возбужденно). Гении мои ненаглядные! Уникумы мои незабвенные! Дайте, черти, я вас расцелую! (Бросается обнимать всех) Поздравляю вас с победой! Ура!

ПРОХОРОВ (мрачно). Вы бы Елене Петровне позвонили. Она ж волнуется.

ЛАРИЧЕВ. Да! Конечно! Немедленно! (Бросается к телефону.)

ПРОХОРОВ. Только вы поаккуратней!.. Постепенно сообщайте, постепенно…

ЛАРИЧЕВ (в трубку). Алло! Алло! Ленок?.. Это я! Спокойно, только спокойно. Сначала про тебя: врач был? Что сказал?.. Что велел? Алло! Нет сначала про тебя. Алло! Ладно! Не буду тянуть душу, сейчас все расскажу… Только при условии – валидол под язык! Положила? Точно? Ладно, тогда слушай. Сообщаю: триумф! Честное благородное слово: триумф! Хочешь, могу по буквам. Таня, Рита, Иуда… Алло! Да не шучу, какие могут быть с тобой, с ненормальной, шутки? Даю подробности: Иванов из двадцати предложенных тестов угадывает шестнадцать!..

ИВАНОВ. Нижайший поклон. (Проходит в спальню.)

ЛАРИЧЕВ. Лена, он тебе кланяется. Клягин вообще герой! Из десяти предметов, расположенных за темным экраном, называет… Ну, угадай, сколько?.. Не-а! Двенадцать!.. Леночек, я не острю, именно двенадцать из десяти! Он еще запонки на руках ассистента разглядел!..

КЛЯГИН. Я и кольцо золотое у него разглядел… И пробу пятьсот восемьдесят третью. А они говорят, это – не в счет… Как не в счет?..

ЛАРИЧЕВ (отмахивается). Подождите, товарищи, не слышно. (В трубку.) Одним словом, Леночек, триумф! Что? Нет, у Прохорова, к сожалению, ничего не получилось. Да! Неудача! Понимаешь, он, оказывается, вчера перенапрягся, с кем-то подрался…

ПРОХОРОВ (обиженно). Зачем рассказываете? Ведь просил же!..

ЛАРИЧЕВ (в трубку). Ленок, ну сама у него все спросишь… Что значит – обидно?

КЛЯГИН. Из трех экзаменующихся двое – это нормально.

ЛАРИЧЕВ. Конечно, нормально. Ленок, из трех экзаменующихся двое справились – это более чем достаточно!.. Успех полный! Одним словом, журнал об этом дает информацию в следующем номере… Потом интервью с феноменами, твоя статья… Так мне обещал редактор. Клянусь! Ну, что мы по телефону-то? Дома доскажу… Сейчас все едем к тебе. Шампанское купил… Да, милая, да, Леночка!.. Все!.. И хватит волноваться! Расслабься! Поздравляю!

КЛЯГИН. И мы тоже!

Ларичев (в трубку). И они тоже… Понятно, что и ты их! Все! Закончили! Расслабься! Умоляю! (Кладет трубку, обращается ко всем.) Так, товарищи, все – к нам! Праздник продолжается!

ИВАНОВ (взглянув на часы). У меня в пять рейс.

ЛАРИЧЕВ. Никаких рейсов! Улетаете ночью! Да вы что, товарищ Иванов? Лишить Леночку возможности лицезреть нового уникума? Улетите ночью! После банкета! Я вас лично вот этими руками внесу в самолет!

ИВАНОВ. Ну ладно! Тогда, пожалуй, побриться надо. Все-таки в гости к даме идем… Вам бы тоже себя в порядок привести! Щеки обросшие, глаза красные…

ЛАРИЧЕВ. Да. Я ведь почти не спал ночь. Одолжите бритву?

ЛАРИЧЕВ и ИВАНОВ уходят в спальню. КЛЯГИН достает бумагу.

КЛЯГИН. Вот она, справочка! Да я ее теперь всюду с собой носить буду. Вот тут. Теперь мы в городе порядок наведем, все запляшут. Я теперь к любому могу подойти: «Разрешите, гражданин! Я – феномен! Вот удостоверение! Пройдемте!»

ПРОХОРОВ (берет чемоданчик). Прощай, Сергей Андреевич!

КЛЯГИН (удивленно). Ты что? Куда? Зачем?

ПРОХОРОВ. Уезжаю!

КЛЯГИН хотел что-то сказать, ПРОХОРОВ остановил его.

Не шуми! Так уеду, не прощаясь… По-английски. (Пытается шутить.) Ты ж меня учил по-английски…

КЛЯГИН. Нет, Миш, нет! Обижаешь! У нас банкет!

ПРОХОРОВ. Да ну его!

КЛЯГИН. Не пущу тебя! Без тебя за стол не сяду. (Рванулся к спальне.) Товарищи!

ПРОХОРОВ (остановил его). Тихо! Говорят же тебе… Ну, не могу я ей в глаза посмотреть, неужели не понимаешь? Она на меня так надеялась, а я-то и сплоховал…

КЛЯГИН. Ну и что? Ты сплоховал, а я не сплоховал. Мы теперь, феномены, как моряки: один – за всех, все – за одного! Ну чего ты расстраиваешься? Ну не мог он тебе помочь, Ларичев-то. Там же комиссия. Нам-то он смог тесты подсунуть заранее, а тебе – как? У тебя ж опыт весь на виду!

ПРОХОРОВ. Что?!

КЛЯГИН (испуганно). Чего-чего? Чего? Он тебе не говорил, что ли?! Не говорил, Миш? Тогда и я не говорил! Тогда и я не говорил. Миша! Значит, это тайна! Миша, ты ничего не знаешь! Ты что, Миша! Не нервничать!

Из спальни выходит ИВАНОВ и идет в ванную.

ПРОХОРОВ. Товарищ Иванов, это правда?

ИВАНОВ. Наверное! Вы о чем?

ПРОХОРОВ. Правда, что вы заранее все знали? Что вам шпаргалку дали?!

ИВАНОВ. Не понял. Какую шпаргалку? Дорогой, успокойтесь! Успокойтесь!

ПРОХОРОВ. Опять успокаиваете?! Я ж вам сказал: не хочу спокойно! Вы что, товарищ Иванов?! Вам люди поверили, а вы? Что ж вы делаете, а? Что ж вы такое делаете?

ИВАНОВ (резко). Работаю! Работаю, товарищ! Дело делаю. Мне было сказано угадать тесты – я угадал! Я выполнил задачу в поставленные сроки! А как выполнял, каким путем, это уж, извините, никого не касается.

ПРОХОРОВ. Да совесть-то у вас есть?

ИВАНОВ. Есть, голубчик, есть! Этого как раз – навалом. Этого – хоть отбавляй! Только задачи-то нам ставятся непосильные. И времени в обрез! Вот и приходится выбирать: либо с совестью антимонию разводить, либо дело делать!

ПРОХОРОВ. Ну нет! Так у вас, ребятки, не получится! Я так – против! Это не дело делать – это значит делишки обделывать, товарищ Иванов!

ИВАНОВ. Ну, вы меня не учите жить!

ПРОХОРОВ. Я не учу! Я у вас думал поучиться. А теперь скажу: не инженер вы, а жулик!

КЛЯГИН. Без оскорблений, Михаил! Без оскорблений!

ПРОХОРОВ (Клягину). Ты вообще бы помолчал! Недремлющее око! Порядок мечтаешь навести? Знаю я твой порядок. Тебе волю дай, ты ж людей взглядом затравишь! Ты ж из всех щелей свое недремлющее око таращить будешь! А ну, отдай справку! Отдай, гад, справку!

КЛЯГИН. Да ладно… Ладно…

ПРОХОРОВ пытается вырвать у КЛЯГИНА справку. Начинается драка.

Не хватай! Не ты давал! Караул! Караул!

Из спальни выскакивает ЛАРИЧЕВ.

ЛАРИЧЕВ (Иванову). Что случилось? Товарищ Иванов, что происходит?

ИВАНОВ (в сердцах). А пошли вы все!.. Сами разбирайтесь! Я здесь вообще человек со стороны и проездом! Всегда так: не сделаешь – скандал, сделаешь – опять скандал!

ЛАРИЧЕВ (схватив ПРОХОРОВА за руку). Объясните, что случилось?

ПРОХОРОВ. Вам я ничего объяснять не буду! С вами все ясно, товарищ Ларичев! Я другому человеку объясню! (Решительно подошел к телефону, снял трубку.)

ЛАРИЧЕВ. Подождите… Михаил! Михаил Михайлович! Кому вы звонить собираетесь?

ПРОХОРОВ. Жене вашей.

ЛАРИЧЕВ подскочил к ПРОХОРОВУ, вырвал трубку.

ЛАРИЧЕВ. Что? А ну, отойдите от телефона! Что вам надо от моей жены?

ПРОХОРОВ. Скажу ей все. Всю правду.

ЛАРИЧЕВ. Какую правду? Вы вот что, вы Леночку не трогайте! Вы своей жене правду говорите, а мою оставьте в покое… Ишь, правдолюбец! Да у нее же сердце больное… Как же можно ей такое – сейчас?!

ПРОХОРОВ. Лучше сейчас! Лучше сразу… Потом хуже будет. Потом, когда узнает, может вообще от стыда умереть!

ЛАРИЧЕВ. Не ваша забота!

ПРОХОРОВ. А чья же? Именно моя!

ЛАРИЧЕВ (в негодовании). Да чья она жена, в конце концов?

ПРОХОРОВ. Пока ваша…

ПРОХОРОВ начинает набирать номер телефона. ЛАРИЧЕВ задохнулся, схватил аппарат.

ЛАРИЧЕВ. Что? Что? А ну… А ну… А ну, пошел вон, хам!!! ПРОХОРОВ. Вот как заговорили? Только что целовались, а теперь – хам? Ну ладно. У нас на это тоже ответ найдется! (Резко бьет ЛАРИЧЕВА кулаком в живот.) Я тебе, падло, душу вытрясу! (Второй удар.)

ЛАРИЧЕВ отлетает в угол комнаты.

Вот так! ( Берет телефон, начинает крутить диск.) ЛАРИЧЕВ. Да что же он делает? Что это? Он ведь убьет ее. Товарищи… Милые… (Замечает в углу ружье, хватает его, наводит на ПРОХОРОВА.)

ПРОХОРОВ замер.

А ну! Положи трубку! Встать! Отойти от телефона! К стенке! Руки за голову!

КЛЯГИН (испуганно). Ребята, что вы? Ребята!

КЛЯГИН делает шаг к ЛАРИЧЕВУ, тот наводит на него ружье.

ЛАРИЧЕВ. Назад!

КЛЯГИН (отскочив). Мишка, кончай! Мишка, он же психованный! Он ведь стрельнет… Не звони жене, Миша! (Ларичеву.) Ребята, давайте по-хорошему…договоримся!.. Жене звонить не будем. В журнал позвоним, ребята! Мол, так и так – пошутили!

ЛАРИЧЕВ (размахивая ружьем). Назад! Вы что? Какие шутки, дурачье! Вы же людей подведете! Я сегодня целую ночь в ногах валялся у секретаря комиссии, тесты ваши дурацкие доставал! Он же меня пожалел только из-за Лены… из-за ее состояния. Да его же с работы выгонят! А у него – семья… Да вы что? А Лена? Что с ней может случиться? (Заплакал.) Товарищ Прохоров! Михаил Михайлович… Мишенька… Умоляю! На коленях готов просить. (Рухнул на колени.) Пожалей ты нас!.. (Вскочил, решительно.) Нет! Хватит! Никаких просьб! Вы же не можете по-хорошему, вы же обязательно на шею сядете! Нет! Только требовать… А ну, пошли вон отсюда! Чтоб духа вашего не было! Надо будет – позовем. А теперь – вон! Слушайте, Прохоров, я всем святым клянусь, если позвоните – выстрелю. Я специально клянусь, поскольку я человек нерешительный, но тут я путь к отступлению отрезаю. Я клянусь всем святым, что у меня есть.

ПРОХОРОВ (печально). У тебя нет ничего святого, Олег Николаевич!

ЛАРИЧЕВ. Молчать!!!

ИВАНОВ. Ну зачем же так уж – «Молчать!»? Почему, собственно, он должен молчать? Мы вас выслушали, теперь его послушаем… Говори, Михаил, не бойся!

ПРОХОРОВ. Да чего говорить-то? Я уж говорил… до этого здесь Елена Петровна говорила… она что говорила… она говорила, понимаете?.. Она говорила, какими мы должны быть… и тогда, раньше еще, в Краснодаре… она говорила, мол, человек – это высшее, понимаете, высшее! Она мне все объясняла, понимаете… мол, человек… Да что ж я говорить-то никак не научусь, дубина!!! (Заплакал от досады.)

ИВАНОВ. Ничего, Миша, все ясно. Мы поняли. Парень-то прав, Олег Николаевич, как ни крути – прав! Он правды захотел… И что ему возразить – не знаю. Сострить могу, но возразить по существу нельзя… Да, вообще, честно говоря, и мне эта комедия поднадоела… Всякая вовремя приостановленная липа – уже большой успех! Так что я тоже молчать не стану… Супруге вашей звонить не буду, а в журнал позвоню…

ЛАРИЧЕВ. Нет! Нет! Нет! Никуда вы не позвоните!.. Уезжайте, без вас разберемся! Я всем святым поклялся!.. Не подпущу к телефону! Здесь, в ружье, два ствола, две пули.

КЛЯГИН. Мало! (Шагнул вперед.) Мало! Третья нужна, дорогой товарищ. Потому что нас трое… здесь феноменов… И хоть я, как вы выражаетесь, шарлатан, а все-таки тоже… один из них… Так что ничего у вас не получится, Олег Николаевич!.. Пули кончатся, а врукопашную вы против нас не потянете! (Прохорову.) Звони, Михаил, не бойся!

ПРОХОРОВ пододвинул к себе телефон, снял трубку.

ЛАРИЧЕВ. Товарищи… Я предупреждал… Я вынужден… Поймите меня правильно… (Медленно поднимает ружье, наводит на ПРОХОРОВА.)

КЛЯГИН и ИВАНОВ напряженно смотрят на них.

ПРОХОРОВ (набирает номер). Алло!.. Извините… Елену Петровну можно? ЕЛЕНА ПЕТРОВНА. Можно.

Ее голос прозвучал не по телефону. Она стояла в дверях.

Положите трубку, Михаил Михайлович. Не надо звонить. Я все знаю… И в журнале уже… все всё знают…

ЛАРИЧЕВ (тихо). Зачем ты встала, Лена?

ЕЛЕНА ПЕТРОВНА. Убирайся! Не хочу тебя видеть!

ЛАРИЧЕВ. Не увидишь. Но, прошу тебя, немедленно ложись… Тебе велели лежать… Я закажу такси, Лена, слышишь, внизу будет стоять такси. Я не буду ждать, а такси – обязательно. Умоляю: поезжай на такси!.. До свиданья, товарищи! (Замечает, что держит в руках ружье.) Фу, черт возьми, чуть не унес!.. Со мной бывает. Такой рассеянный. Извините! (Ставит ружье на место.) Еще раз – до свиданья! (Замечает в углу клочок бумаги. Поднимает.) Думал, фотография. Товарищи, если кто найдет мою фотографию… там я… ну, вы знаете… впрочем, вряд ли… Не беспокойтесь!.. Извините! (Махнул рукой, быстро вышел.)

Пауза.

ИВАНОВ. Так-с. Ну что ж, пора и мне. (Ларичевой.) Я, кстати, не представился вам, Елена Петровна! Иванов. Не тот Иванов, который ваш Иванов, а совсем другой… Случайно попал сюда, в этот номер, и вот – вляпался в историю… Всегда так с этой фамилией.

КЛЯГИН. А вы б ее сменили, фамилию. Спокойно жилось бы.

ИВАНОВ. Ну нет, хватит. Уже один раз менял.

Клягин. Как?

ИВАНОВ. Так!.. Бывает, Клягин… Не удивляйтесь. Бывают и другие фамилии. Это я по жене – Иванов! Раньше у меня была фамилия другая… не такая ходовая… А женился – стал Ивановым. И, между прочим, не жалею… Так даже интересней. Всегда в какую-нибудь замечательную историю… вляпаюсь. ( Подходит к ружью, открывает затвор, вынимает пули, кладет в карман.) Вот и на этот раз. Чуть под пули не угодил… Как говорится, в борьбе за правду мог жизни лишиться… Это ведь не каждому такая везуха. Ну, счастливо, ребята! А может, действительно, нам бы адресами поменяться, посидеть бы.. (Взглянул на часы.) Ох, черт, опаздываю… Как-нибудь в другой раз!.. (Быстро уходит в темный проем двери.)

КЛЯГИН (тоже заторопился). Извините. А я-то чего? Еще сколько дел перед дорогой… В ГУМ заехать, платье обменять… Вот характер дурацкий. Ведь сразу платье не понравилось, так нет – все равно купил, а теперь меняй… Ну ничего, поменяют, обязаны! И потом, у меня справочка.

ПРОХОРОВ (глухо). Порви.

КЛЯГИН. Что?

ПРОХОРОВ. Порви, говорю!

КЛЯГИН. В каком смысле? В смысле – разорвать?.. Так я думал Наде предъявить. Не, правда, Миш. Ты не думай. Я общественность пугать не стану, я только Наде… (Посмотрел на Прохорова, на Ларичеву, со вздохом достал справку, порвал.) Ладно! Черт с ней!.. А то действительно бюрократизм разводим. Уж для жен справки берем… Все! Как говорил Чехов, в человеке все должно быть прекрасно… Все! Кончаем с трансфокальным зрением. Вообще, глазами серьезно заняться надо… Это не шуточки. (Полез в карман, достал очки, надел) Вот! Прописали же человеку очки – так носи… Нет! Обязательно выпендриваться надо! Ну, счастливо! А знаете, вы вдвоем хорошо смотритесь. Четко! (Уходит.)

ПРОХОРОВ. Вас проводить, Елена Петровна?

ЕЛЕНА ПЕТРОВНА. Нет. Спасибо. Я сама. Там такси внизу… Я задержалась, чтобы сказать вам, Прохоров, что вами я очень огорчена. На них, на Клягина с Ивановым, я, честно говоря, и не очень-то рассчитывала, а в вас почему-то была уверена. Вам надо перестать отвлекаться на ерунду, а очень серьезно собой заняться. Очень!.. Вот отдохнете, успокоитесь… И я к вам приеду. Мы должны поработать.

Телефонный звонок.

ПРОХОРОВ. Поедем сейчас, а?

ЕЛЕНА ПЕТРОВНА. Как – сейчас?

ПРОХОРОВ. Ну, прямо… Сядем, поедем.

ЕЛЕНА ПЕТРОВНА (улыбнулась). Что вы, голубчик, у меня дочь здесь… муж..

ПРОХОРОВ (с жаром ). Дочь заберем. У нас там тоже школы музыкальные. А муж… Ну разве это – муж?

ЕЛЕНА ПЕТРОВНА. Не понимаю. Что вы этим хотите сказать?

ПРОХОРОВ. Вот этот вот… истеричный? Жулик этот? Да разве это для вас муж?

ЕЛЕНА ПЕТРОВНА (строго). Не сметь!

ПРОХОРОВ. Чего – не сметь?.. Вы меня чему учили-то? А сами вот с таким вот живете?.. Он же лилипут, сам про себя говорил… Он же солнце и то продал!

ЕЛЕНА ПЕТРОВНА (вскочила, лицо ее пышет гневом). Молчать! Дрянь! Не сметь так про Олега!.. Да что вы про него знаете? Какое имеете право судить?! Он же талантливейший человек, но он ради меня все… Ради меня себя растоптал. Он же и от работ своих отказался ради меня! Чтобы меня не выгнали! Он в меня всегда больше, чем в себя, верил!.. Солнце, говорите, продал? Не продал, а за меня отдал, дурак вы несчастный! Кто из вас на такое способен?.. У него высший дар на земле – любить другого. Он бы и вас сейчас убил бы… Это я помешала. Я всегда ему мешаю что-то важное совершить!..

ПРОХОРОВ. Извините… Я не знал…

ЕЛЕНА ПЕТРОВНА (успокоившись). Это вы извините, Михаил Михайлович. Фу!.. Что со мной? Совершенно распустилась… Еще раз извините! А вообще, Прохоров, вам надо поработать над собой. Подобрей бы стать, поласковей с людьми… Знаете, в чем ваша беда? Вы свои феноменальные способности ненавистью продуцируете. Понимаете, про что я говорю? Вы все – со зла! Это, конечно, неплохо, иногда даже весьма эффективно, но так вы себя погубите. Злость – она иссушает. Вы попробуйте от любви. Вот так же двигайте предметы, только двигайте от любви. Вы любите кого-нибудь?.. Ну, мать? Брата? Сестру? Девушка-то любимая есть?

ПРОХОРОВ (мрачно). Была.

ЕЛЕНА ПЕТРОВНА. А теперь?

ПРОХОРОВ. Теперь нету.

ЕЛЕНА ПЕТРОВНА. Нельзя так! Постарайтесь полюбить, Михаил. Непременно, иначе пропадете!

ПРОХОРОВ (мрачно). Постараюсь.

Снова зазвонил телефон. Ларичева подошла, сняла трубку.

ЕЛЕНА ПЕТРОВНА (в трубку). Да, Олег. Да. Да, иду, милый! (Вешает трубку. Быстро идет к двери. На ходу говорит.) Попробуйте, Прохоров! Обязательно! (Уходит.)

ПРОХОРОВ остается один. Садится за стол, задумывается. Достает бутылку водки, выпивает стакан. Входит ДЕЖУРНАЯ. Она уже переоделась. На ней – хорошее платье. Она с недоумением смотрит на ПРОХОРОВА.

ДЕЖУРНАЯ (игриво). А вот и я. Чего же вы один, как алкоголик, честное слово… (Оглядывается.) А остальные ушли, да?.. Интересно. (Села на стул.) Ну, давай показывай.

ПРОХОРОВ (обалдело). Чего?

ДЕЖУРНАЯ. Двигай. Ты же обещал показать.

ПРОХОРОВ секунду смотрит на нее, потом лицо его становится багровым от гнева.

ПРОХОРОВ. А ну, вали отсюда! Профурсетка!.. Я тебе двину, я тебе так двину – три дня лететь будешь!

ДЕЖУРНАЯ (растерянно). Ты что? За что?.. Ты же сам сказал – приходи!.. Звал ведь… За что?

ПРОХОРОВ (смотрит на плачущее лицо девушки, бросается к ней). Прости, девушка, прости!.. Ну прости меня, гада!.. Сам не знаю, что со мной… Прости!.. Как зовут тебя, а? Зовут-то как?

ДЕЖУРНАЯ (испуганно). За что?.. Чего я такого сделала? Ведь сам позвал, обещал… А-а! Люба!

ПРОХОРОВ. Чего «Люба»?

ДЕЖУРНАЯ. Зовут меня… Люба!

ПРОХОРОВ. Ну и хорошо. Не реви!.. Ну… Ну не реви. Обещал показать – покажу… Да не реви ты… На, смотри… Вот, видишь, ружье! Видишь… Сейчас я его подвину… Во, гляди! (Повел рукой.)

Бутылка поехала по полу.

Смотри!

ДЕЖУРНАЯ. Ой, верно! (Улыбается.) Ну, ты даешь! Да как же ты это делаешь?

ПРОХОРОВ. Не знаю. Долго объяснять! (Двинулся к ружью – ружье отъехало.) Задвигалось! Не со зла задвигалось…

ДЕЖУРНАЯ. А под музыку можешь?

ПРОХОРОВ. Не знаю, не пробовал… Наверное… Включай!

ДЕЖУРНАЯ включила репродуктор. Полилась музыка. ПРОХОРОВ повел в такт музыке руками, и пришло в движение все: стены, мебель, декорация. Потому что смеялась девушка ЛЮБА, гулял вовсю Миша ПРОХОРОВ, а главное, очень этого захотел под финал автор пьесы.

Конец