Селеста

– Люди герцога делали вам предложение перейти к ним на службу? В пределах последних десяти дней?

– С какой стати? – удивился Рихард. – Они предлагали наняться в сопровождение каравана, как всегда. Я отказался – слишком велики потери.

– И никаких странных намеков?

– Кажется, нет… Стражников и так слишком много, идти же в ремесленники мои люди откажутся.

– Да как сказать, – еле слышно прошелестела девушка. – Население Талеи пусть медленно, но растет. Кто-то приходит сам, кого-то привозят торговцы с Архипелага, женщины осмеливаются рожать. С пищей проблемы: старые запасы консервов и круп подходят к концу, одной рыбой питаться надоело. Значит, нужно развивать сельское хозяйство. А как это сделать, если мутанты и мародеры нападают на деревни едва ли не ежедневно? Только объединив всех доступных бойцов под единой рукой. Ядро будущей армии есть, наиболее крупные главари прикормлены, можно постепенно начать прибирать отряды помельче, наподобие вашего.

Рихарду услышанное не понравилось. Установившееся в последнее время статус-кво позволяло жить относительно спокойно и даже потихоньку копить жирок. Исчезло чувство неопределенности, властвовавшее первые два года после чумы, оформились новые правила, обычаи. Правительство не пускало бандитов на свою территорию, обеспечивая их едой и одеждой, новоявленные вожди и «царьки» служили прослойкой между городом и многочисленными внешними угрозами. Все прекрасно, но если герцог решил нарушить сложившееся равновесие… Что-либо противопоставить ему невозможно.

– Не попасть бы под раздачу, – озвучил вожак итог своих размышлений.

– Сами решайте. Среди бедноты в порту ходят странные слухи, общины переселяют с места на место. Боюсь, мы не сможем проводить вас через посты с прежней частотой.

Вот это уже плохая новость!

– Но почему?!

– Расположение дозоров изменится. – Упырица бросила короткий взгляд на носильщиков, убедилась, что ее не подслушивают, и только тогда продолжила: – Мы сможем проскользнуть, провести одного человека, но целый отряд… Нет.

– Тьма! – Рихард невольно выругался в полный голос. – Именно сейчас!

– У вас есть какие-то обязательства?

– Нечто вроде. Мне надо вооружить пятерых человек чем-то качественнее, чем ржавые мечи, иначе их положат в первой ж стычке.

– Сочувствую. Если дело только в грузе, то могу доставить его к вашим владениям.

– Оружие еще надо купить – и на какие деньги?

Селеста помолчала. В мягкосердечие Рихарда она не верила: его забота о собственных людях объяснялась меркантильными интересами. Сила любого главаря определялась количеством ходящих под ним вооруженных мужчин – вот он и стремился набрать в банду побольше бойцов. Она сама рассматривала ситуацию исключительно с точки зрения эгоистических интересов. Сильный Рихард нужен упырицам? Нужен, во всяком случае в ближайшее время. Значит, следует помочь бандиту, заодно укрепив свой статус полезных и могущественных союзников.

– Думаю, дней десять у нас есть. Вы успеете сделать две ходки, если подсуетитесь, – потом придется ненадолго затаиться. Скажем, на месяц. За это время ситуация прояснится: и мы разберемся со своими сложностями, и вы определитесь, что делать дальше.

– Придется. – Тон главаря не оставлял сомнений в его недовольстве. Впрочем, он уже что-то прикидывал про себя, строил планы на будущее. – Пожалуй, наймусь в охрану, свожу пару обозов в деревни. Соседи и так шушукаются, что мне слишком сильно удача прет.

Девушка мгновенно разгадала его замысел. Под маской он не видел ее лица, но мог бы поклясться, что она усмехается:

– Попробуйте. Близость к чиновникам всегда служила надежным источником полезных сплетен. Если же герцог и впрямь намерен подгрести под себя окрестности, лучше быть у стражи на хорошем счету – глядишь, подкинут кусочек повкуснее.

После монотонного и однообразного существования последняя неделя выглядела невероятно насыщенной. Раньше жизнь описывалась простым алгоритмом «охота – исследования территории – сон», включая редкие перерывы на стычки с порожденными талантом старых магов существами или уборку дома. Ритмичный цикл нарушался нечасто, к нему успели привыкнуть (и к регулярному питанию тоже). Сейчас событий навалилось слишком много.

Иногда Селесте хотелось разорваться, находиться одновременно в трех местах. Первая общалась бы с Рихардом, вторая следила за людьми, в то время как оставшаяся занималась бы приведением в порядок подземного убежища. Увы, приходилось довольствоваться чем-то одним, либо перепоручая остальное Медее, либо откладывая на потом заведомо сложные задания. Подругу слегка выбил из колеи взятый темп, и она предпочла взять тайм-аут, в одиночку заканчивая работы в новом укрытии. Поначалу, без инструментов, ремонт шел медленно, потом что-то купили, что-то украли, поднапряглись и выполнили самую тяжелую часть. Осталась работа простая и привычная. Бывшая дворянка неожиданно легко освоила искусство укладки камня, шпаклевки стен и лихо работала молотком, почти не попадая по пальцам. Ради исполнения мечты – уютного убежища – она была готова пойти на многое. Селесте же приходилось мотаться по порту, скрываясь от людских глаз, дневать в глухих уголках канализации, общаться с агентами и одновременно успевать работать проводником. Поэтому уменьшение числа совершаемых Рихардовыми носильщиками переходов ее только обрадовало, чего не скажешь о причинах этого уменьшения.

О готовящихся изменениях Селесте поведал Святейший Факасий, тип до того мерзкий, что поневоле вызывал восхищение. Его имя фигурировало в списке «королей черного рынка» на первых позициях. Занимая мелкую чиновничью должность, Святейший умудрился запустить руку во все сферы теневого бизнеса – от нелицензированной работорговли до шантажа. Манерами он напоминал доброго дядюшку, чем часто и обманывал людей, неосмотрительно доверившихся участливому пожилому мужчине. Ему принадлежало несколько городских борделей низшего пошиба, в которых при желании богатый клиент мог позволить себе все, что угодно. То есть абсолютно все. Впервые услышала упырица о нем довольно давно, разговорив запуганного пленника, и с тех пор тщательно собирала любые сведения. Дело это, шпионаж, оказалось неожиданно сложным и даже опасным – ведь получить сведения можно было двумя путями: от пойманных жертв или подслушивая разговоры. От Ласкаша, как и предполагалось, толку мало: умом мальчишка не отличался. Правда, память у него оказалась хорошая.

Заочное знакомство со Святейшим продолжалось месяцев шесть, причем последние десять дней Селеста наблюдала за ним едва ли не каждую ночь. Из всех имевшихся кандидатур он казался наиболее перспективным. Для этого человека моральных ограничений не существовало. Во всяком случае, с сарказмом думал Андрей, в его жизни принципы особой роли не играли. Едва ли толстяка смутит сущность партнера. У человека, живьем скармливающего провинившихся членов своей шайки ловец-траве, для упыря работа найдется. Хотя вряд ли эта работа окажется приятной.

Придется потерпеть.

Святейший жил на третьем этаже неказистого с виду домика, стоявшего на удалении от других строений. На первых двух этажах поселилась его охрана – восемь дюжих лбов и шесть девушек: все они числились общиной, старостой в которой стал объект интереса упырицы. Во дворе бегали собаки – целых три, что по нынешним временам представляло неслыханную роскошь. Словом, старый ублюдок спал спокойно и сильно удивился, когда его разбудило прикосновение холодной стали под горлом. Селеста с легкостью перепрыгнула стену, играючи обошла бдительных сторожей, проводила тяжелым взглядом испуганных, скулящих от страха собак и наконец вскарабкалась по стене к окну спальни Факасия. Там она с трудом, напрягая все силы, отогнула тонкие железные прутья решетки – все-таки физическая сила восставших не беспредельна, пусть и превосходит человеческую в два-три раза, – и протиснулась в образовавшееся отверстие. Она опасалась собак, готовилась сбежать, чтобы повторить попытку позднее, но почуявшие восставшую шавки не осмелились подать голос.

Еще не старый, хотя и очень толстый мужчина быстро сообразил, что к чему.

– Поговорим, Святейший?

– Боюсь, это какая-то ошибка, госпожа. Вы меня с кем-то перепутали.

Факасий приободрился, услышав молодой женский голос. В темноте он плохо видел, кто сидит рядом с ним на постели, однако уловил маленький рост и общую хрупкость фигуры незнакомки. Впрочем, насчет ее безобидности толстяк не обманывался: раз сумела проникнуть в его спальню, значит, личность опасная. Он только не подозревал насколько.

Очень интересно – как? Обязательно нужно сменить охрану: среди них есть кто-то подкупленный – иначе в дом не попасть. Допрашивать оплошавших он станет сам – такое дело никому доверить нельзя. Неприятно, конечно, у него такое слабое сердце, но надо, надо…

– Да нет, не перепутала, – усмехнулась девушка. Одной рукой схватив лежащего мужчину за горло, она с легкостью подняла тучное тело и пересадила в кресло рядом с кроватью. – Значит, так, Святейший. Либо ты ведешь себя как разумный деловой человек, и мы мирно расходимся вне зависимости от результатов беседы. Либо начинаешь звать охрану, и твоя мясистая шейка украшается глубокой неприятной дыркой. Что скажешь?

– Я всегда готов к диалогу, – быстро выдал бандит.

Держался он неплохо. Страх умело скрывал, ситуацию оценил правильно – Андрей его даже зауважал за мужество. Впрочем, слабый человек толпой горлорезов командовать не смог бы, мигом потеряв и статус и жизнь.

– Рада слышать. Извиняюсь за вторжение, но хотелось переговорить наедине, без посторонних.

– Ничего-ничего, – замахал Факасий руками, – всякое бывает. Я тоже лишних ушей не люблю. Хотя должен отметить, что моих мальчиков бояться совершенно не нужно – они у меня хорошие. Я их всегда учил: «Твори добро, и оно вернется к тебе сторицей», – и сам так же поступал.

– Людям помогаешь?

– Конечно-конечно, как же иначе? Жизнь тяжелая, надо вместе держаться. Последнюю рубаху отдаю, ежели попросит кто!

– Здорово. Так, может, поделишься с бедной упырицей глоточком кровушки?

Человек слегка побледнел, скосил глаза на дверь. Селеста усмехнулась, демонстративно показав клыки, затем в расслабленной позе откинулась на мягчайшие подушки. При этом она слегка отодвинулась от Святейшего, отчего тот облегченно вздохнул. Незачем окончательно запугивать толстяка – вдруг сорвется и начнет орать?

– Я уже и не помню, когда лежала на такой мягкой постельке, – девушка провела руками по легкому одеялу, – и чистой. Ты неплохо устроился, Факасий.

– По мере скромных сил моих… – Мужчина облизал пересохшие губы.

– Завидую. Но, ты знаешь, могу тебя понять. Самой надоело по подвалам шляться, хочется чего-то стабильного, уютного. И сразу о тебе вспомнила – ведь поможет же один хороший человек одному хорошему нечеловеку. Не за просто так конечно же.

– Да я всей душой! – Нутром ощутив возможную выгоду, Святейший воспрял духом. Страх еще сохранялся, но медленно уступал место жажде наживы и мыслям, как использовать новое знакомство. – Как же не пригреть сиротинушку!

Под тяжелым взглядом упырицы он понял, что ляпнул что-то не то.

– Словом, мне нужна работа, и предыдущие заказчики рекомендовали тебя. Имен не спрашивай – не скажу, – отрезала девушка. – Убивать не люблю: следы остаются, – поэтому беру дорого. Могу пошпионить, найти нужного человека, провести кого угодно куда угодно – словом, обычная работа наемника. Плату принимаю динирами или информацией, которой, кстати, тоже торгую. Думай. Если надумаешь, приходи завтра ночью на перекресток Медяников и Лакты Дарительницы, после заката я появлюсь в тех краях. Охраны много не бери – иначе не подойду.

Упырица встала, с видимой неохотой покинув роскошное ложе. Мило улыбнулась:

– За решетку извини. Мальчики твои службу несут хорошо: пришлось в окошко влезать.

Не прощаясь, она выскользнула в слишком узкое для человека отверстие.

Факасий вытер выступивший на лбу пот, осторожно подошел к окну. Выглянул. Никого не заметив, судорожно выдохнул и с силой потер ладонями лицо. Ночка выдалась тяжелой. Заснуть толстяк не смог до самого утра: ворочался в постели и прикидывал, как действовать дальше. Упырица, похоже, девка толковая, только иные друзья поопасней врагов будут. Зато и пользы от нее получить можно изрядно…

Первым делом с самого утра Святейший приказал заменить решетки на окнах более прочными.

Знакомство с Факасием имело как положительные, так и отрицательные последствия. Появился серьезный источник правдивой информации, делившийся знаниями не слишком охотно, зато обладавший полной и ясной картиной происходящего в Талее. Упырицы наконец получили представление о действующих в городе силах и группировках, их отношениях и союзах. Особо ценным приобретением стали планы развития: теперь девушки знали, какие районы власти намерены ремонтировать в первую очередь, куда станут селить людей, где безопасно устроить собственный дом. Удалось даже раздобыть старые канализационные чертежи, сохранившие свою актуальность и по сей день. Первый уровень подземелий во многих местах оказался засыпан обвалами, в результате чего перемещаться по нему стало очень сложно – приходилось постоянно выходить на поверхность. Однако второй ярус – технические переходы, старые катакомбы, убранные под землю русла рек, бывшие насосные станции – сохранился куда лучше. Кажется, здесь строители в меньшей степени рассчитывали на магию и использовали более стойкие материалы. Точно определить, где заканчивается один этаж и начинается другой, не представлялось возможным: они плавно перетекали друг в друга, постепенно превращаясь в настоящий лабиринт. Иногда узкий лаз в давно исследованном участке выводил к новой сети помещений, в которых легко можно было заблудиться даже с веревками и мелом. Прежде девушки редко спускались слишком глубоко, предпочитая перемещаться ближе к поверхности земли и довольствуясь устроением временных лежек. Теперь, имея карту, они рассчитывали путешествовать по Талее с меньшим риском.

Зато грязи и вони внизу побольше.

Святейший расплатился информацией о чертежах за небольшую услугу – всего-то потребовалось передать письмо главарю одной мелкой банды. Передать быстро. Селеста поначалу подозревала ловушку и взяла с собой для страховки Медею, однако задание оказалось без подвоха. Бандит мирно принял пакет, расписался в получении на клочке бумаги – упырица таким образом решила на всякий случай оформить выполнение – и даже не попытался заглянуть под край маски посыльного. Девушки на следующую ночь отдали толстяку-заказчику расписку, в обмен получив адрес жительства хранителя городских архивов. Носители информации, широко распространенные до катастрофы, перестали работать после исчезновения магии, и единственным источником знаний осталась бумага. Большая часть архивов городских служб погибла во время беспорядков, многое хранилось в герцогском замке, поэтому то, что простимулированный крупной суммой старичок-хранитель сумел разыскать и частично изъять, частично скопировать, Андрей относил на счет голой удачи. Ну и обаяния Медеи, проводившей «переговоры».

Деньги у них теперь водились, и денег много. Вторым заданием Факасия стало убийство чем-то мешавшего ему офицера. Дело противное и опасное, но за него пришлось взяться из опасения потерять выгоднейшего клиента. Если быть до конца честным, Андрей давно не испытывал отвращения перед убийством: он часто видел – и приносил – смерть и успел притерпеться. Его пугали последствия. Офицер стражи все-таки не простой бедняк: его гибелью непременно заинтересуются, начнут расследовать. Поэтому он тщательно спланировал операцию, уничтожил все следы и обрызгал дурно пахнущей жидкостью пол. Что касается непосредственно исполнения заказа, то с этим проблем не возникло – жил мужчина не в казармах, а в собственном уютном доме, всю охрану которого составляли двое солдат. Проскользнуть на второй этаж и вонзить нож в грудь спящей жертвы оказалось проще простого.

Акция обошлась Святейшему в три сотни диниров, и Селеста надеялась, жадный толстяк крепко подумает в следующий раз, стоит ли ее нанимать. Она, конечно, результат гарантирует, но ведь есть огромное число куда более дешевых наемников.

Пока что все шло хорошо, поневоле внушая опасения. Расщедрившаяся судьба горазда на подлянки, преподнося их в момент сильнейшего довольства собой и жизнью. Девушки занимались ремонтом нового жилья, ползали по канализации, с омерзением ступая по толстому слою грязи и отходов, дважды встречались с Рихардом. Связи с бандитом не теряли: он наверняка пригодится в будущем. Поэтому пришлось выкроить время и сводить его отряд еще раз – исключительно ради поддержания хороших отношений. Всего один: потом он нанялся в охрану караванов на целый месяц, как и собирался. Стража действительно тасовала патрули, словно карты, большинство маршрутов придется менять. Рихард, как говорится, «приподнялся»: под его началом ходило уже двадцать семь мечей, про его удачливость в делах ходили разные слушки. Было бы интересно узнать, что говорят его люди о двух таинственных проводницах…

Встречи с Ласкашем происходили часто, но пользы приносили намного меньше. Хотя это с какой стороны посмотреть: ведь именно от него девушки услышали о собирающихся в храме Иллиара странных людях.

Власти прекрасно понимали опасность существования у себя под боком группировок религиозных фанатиков и по мере сил боролись с различного рода пророками. Самых нетерпимых уничтожали, с их последователями тоже не церемонились, более вменяемых старались перекупить, включить в сложившуюся структуру. Общинная система тоже способствовала размыванию рядов сектантов: вырванные из-под влияния коллектива люди не стремились вернуться к жестоким и нетерпимым товарищам. Однако борьба шла с переменным успехом – фанатики создавали подобия тайных обществ, собирались по ночам, творили свои ритуалы и, что намного важнее, помогали друг другу. Обмениваясь информацией, получая помощь от единоверцев, чувствуя определенную избранность по отношению к окружающим, они превращались в нечто большее, чем просто кучка упертых психов.

Все новоявленные тайные общества, известные Селесте, отличались некоторой однообразностью. Идеология у них строилась на схожих постулатах, причем центральное место отводилось почитанию Морвана или его присных. Вполне логично, если вдуматься: отчаявшиеся люди имели основания считать новую реальность Царством Тьмы. В добрых богов официально верили, но как-то вяло, без энтузиазма, по инерции. Поэтому сообщение о сектантах, собирающихся в храме Повелителя Света, невольно упырицу заинтересовало. Настолько, что она собралась сходить посмотреть, чем те занимаются, да еще и Медею прихватила. Изначально она собиралась встретить оскверненный алтарь, полную экстаза толпу или нечто подобное, но жизнь сумела преподнести очередной сюрприз…

– Храмы Повелителей Света и Тьмы встречаются редко, – просвещала Медея подругу. – Их как-то не принято строить. Намного чаще встречаются святилища какого-либо воплощения – например, Жнеца Смерти или Хозяина Болезней у Морвана или Целителя у Иллиара. Не знаю, почему так. Зато слышала, что храмы строятся по жесточайшему канону, с соблюдением очень древних ритуалов, – жрецы не всегда понимают смысл гимнов, которые поют.

– То есть культ слабый?

– Как ни странно звучит, да. Люди чаще жертвовали предку-прародителю, местному божеству или покровителю ремесла.

– Карлон был жрецом Морвана или одного из его воплощений?

Как всегда, стоило коснуться в разговоре личности бывшего покровителя, Медея слегка вздрогнула:

– Он служил самому Господину Ада.

– Эксклюзив, значит.

Святилище Иллиара представляло собой неплохо сохранившееся небольшое круглое здание, чем-то напомнившее Андрею минареты муэдзинов из родного мира. С той только разницей, что высокая башня внизу плавно переходила в довольно широкое основание, первый этаж навскидку имел в радиусе метров десять. Сейчас в храме не было никого – девушки специально подгадали время. Они намеревались сначала осмотреться, выбрать местечко поудобнее и ждать начала обряда. Хотя Ласкаш и утверждал, что основные ритуалы проводятся днем – за счет чего на сектантов власти не обращали особого внимания, – ночью здесь иногда видели скрывающих лица людей.

Проникнуть в здание можно было двумя путями: через парадный вход и через балкон на втором этаже. Внизу наверняка имелся лаз: в любом храме любой религии жрецы стремятся устроить отнорок, но искать его было лень. Да и зачем? Темно, на улице ни души, внутри – тоже, можно просто протянуть руку к массивным каменным дверям с декоративным металлическим узором…

Селеста с криком отскочила: ее пальцы слегка дымились.

– Что случилось?!

– Не знаю. – Селеста баюкала пострадавшую кисть. Тело ломило, словно через поврежденную руку в упырицу ударил электрический разряд. – Смотри.

На двери тускло светились, медленно угасая, прежде не виданные девушками знаки.

Жрецы Повелителей, по словам Медеи, всегда держались наособицу. Если любой человек мог принять постриг в храме избранного им воплощения – надо лишь искренне верить и стремиться к духовной жизни, – то служители Морвана и Иллиара подходили к выбору преемников намного строже. Для них недостаточно одного желания стать священником: требовалась рекомендация от уже действующего жреца. Однако и этого считалось мало. Сначала молодого послушника заставляли пройти долгий период обучения, во время которого выявляли его физические и интеллектуальные возможности. Выдержавшие суровые условия жизни кандидаты отпускались из монастыря, чтобы окончательно определиться в своем выборе. Спустя год возвращались не все: многие предпочитали мирскую жизнь. Что касается остальных, то о дальнейшей судьбе принявших постриг известно немногое. Поговаривали, они проходили какой-то ритуал, в результате которого обретали странные способности – впрочем, не выходящие за рамки возможного для сильных магов – и некую отстраненность от жизни. Сложная система обучения приводила к тому, что количество посвященных во все времена отличалось скромным числом, если сравнивать со слугами иных божеств.

В давние времена адепты Повелителей считались не совсем людьми. Может быть, за то равнодушие, с которым смотрели на судьбы окружающих, да и свою собственную, или по какой иной причине… По мере развития культуры и цивилизации древние легенды стали казаться устаревшими, над ними смеялись. Видимо, зря.

– Где найти жреца? – задумчиво барабанила Селеста по столу коготками. – Где найти жреца?

У них теперь имелись стол, диван, настоящая кровать, притащенная по частям, другая мебель. На ведущий к подземной реке проход навесили двери, поэтому сырость перестала проникать в ставшее уютным жильем помещение. Уютным, правда, оно сделалось не сразу. Сначала все стены помыли, убрав многовековые наслоения пыли и грязи, потом залили щели герметиком, на покупку которого ушли практически все заработанные Селестой деньги, подождали два дня, позволяя комнатам просохнуть. Укрыли оставшиеся проходы занавесями из плотной ткани, прячась от сквозняков. Затем очистили комнаты еще раз – и только после этого принялись за поиски мебели.

В результате усилий дом приобрел живой вид. Спальня, в которой комфортно разместились обе девушки, прихожая и нечто, названное «ванной комнатой», по сути клетушка с большим корытом. Где нашли здоровенную лохань и как ее перетаскивали, вспоминали с нервным смехом. Оставалась одна проблема, и заключалась она в огне. Упырицы не очень нуждались в свете, однако отказаться от горячей воды они были не в силах. Пока что разводить костер и нагревать здоровенные ведра приходилось на берегу речки, однако со временем Селеста планировала провести вытяжку из ванной. Опасности быть замеченной она не чувствовала: канализация отведет дым далеко в сторону, кроме того, в порту постоянно что-то готовили и жгли огонь.

– Может, поговорить с предводителем тех сектантов из храма?

– С тем же успехом можно вернуться к Карлону и спросить его, – возразила Медея. – Мы же дети Морвана: светопоклонники нас растерзают.

– Попробуем подловить в удачный момент.

– Откуда ты знаешь, какой момент окажется удачным? Вдруг этот жрец не утратил связи с божеством? Он нас просто сожжет.

– Не думаю, что он силен, – принялась размышлять вслух Селеста. – Вспомни нашего бывшего вождя: малейшее… малейшее колдовство тяжело ему давалось.

– Может, перерождение слишком изменило его.

– Вряд ли. Он, образно говоря, к своему Хозяину после смерти приблизился, связь должна была укрепиться.

– В любом случае, – не сдавалась Медея, – слуга Иллиара не станет помогать упырю.

– Пока не попробуешь – не узнаешь. Ласкаш говорит, этот мужик, с которым он разговаривал, Пойр, не производит впечатления фанатика. Авось повезет, и остальные такие же?

– А если не получится?

– Заставим. Подержим на цепи в укромном уголке – жрец и разговорится.

– Он будет проклинать тебя до смерти!

Селеста пристально посмотрела на подругу. Медея сидела, нервно перебирая густые волосы, взгляд ее блуждал, останавливаясь на чем угодно – только не на лице маленькой упырицы. Что-то с ней неладное творилось. Стоило разговору зайти о встрече с магами, как она превратилась из красивой, уверенной в себе женщины в трясущуюся от страха истеричку. Вон как голос повысился: от боли хочется уши руками прикрыть.

– Что случилось, Медея?

Молчание, только плечи поникли. Селеста вздохнула – опять эти женские эмоции – и пересела поближе, обняла упорно глядящую в сторону красавицу за талию:

– Ну что, что случилось?

– Ты ведь хочешь вернуться, так? – прошептала Медея. – Вернуться в свой мир?

– Хочу, – не стал отрицать очевидного Андрей. – Мне здесь не нравится. Меня здесь убить могут в любую минуту.

– Я боюсь одна остаться. Мне страшно.

Селеста уже задумывалась о судьбе подруги. Бросать Медею на произвол судьбы было стыдно: при всей своей силе, опыте и умениях бывшая певица и дворянка оставалась существом домашним. Нет, безусловно, она могла проявить жестокость, могла драться и убивать, умела выживать, когда это необходимо, но не чувствовалось в ней звериной готовности вцепиться врагу в глотку и так сдохнуть. Учитывая, с какими клиентами приходится постоянно иметь дело, без таковой внутренней уверенности упырица из категории игроков мигом перейдет в разряд фигур. А фигурами, даже самыми ценными, при необходимости жертвуют.

– Глупая, – провела Селеста рукой по роскошной гриве волос. – Даже если и осталось где-то существо, маг, способный вернуть мою душу обратно, его поиски займут не год и не два. И не десять. Если Карлон прав и восставшие бессмертны, то шанс вернуться есть, но в противном случае… Разве что какие-нибудь боги вмешаются.

– Тогда зачем искать?

– Ну, чудеса все-таки случаются, – пожала худенькими плечиками упырица. Она не лгала, не пыталась утешить, говорила, как думала. Пора перестать закрывать глаза на горькую правду. – Кроме того, я ведь не только на магов нацелена. Сравни, как мы жили в монастыре – и как сейчас устроились.

Подруга призналась, что терзается боязнью остаться одной давно. Сегодня ее просто «прорвало»: подействовало столкновение со странными силами слуг Повелителя Света. Медея слегка успокоилась, потом опять помрачнела:

– Скажи, если тебе прямо сейчас выпадет шанс вернуться? Завтра поймаем предводителя, и он знает нужный ритуал? Ты уйдешь?

Селеста мученически закатила глаза: «Мы в ответе за тех, кого приручили».

– Нет, сначала тебя пристрою. Найду нормального упыря – и выдам замуж.

– Не смейся!

– Тогда не задавай глупых вопросов.

Слегка успокоив Медею, Селеста продолжила обкатывать идею поспрашивать предводителя сектантов. Но зарубку в памяти сделала. Действительно – почему бы не пообщаться с другими восставшими, не поискать среди них кого-то вменяемого?

Среди собратьев нормальных почти не попадалось: все-таки перерождение сильно влияло на психику. Те же, кто продолжал мыслить трезво, предпочитали держаться настороженно и отстраненно. Как и сами девушки – из опаски напороться на второго Карлона. Поэтому они стремились свести контакты с незнакомыми восставшими к минимуму, держась при нечастых встречах настороже и стараясь не залезать на чужую территорию.

Возможно, стоит изменить сложившейся привычке. Еще один помощник не помешает: как говорится, гуртом и батьку бить легче.

Нет, все-таки надо поговорить с предводителем. Вопрос – как это сделать? Ласкаш не знает его имени или облика и не сумеет узнать, мальчишка еще маловат для подобных поручений. Действовать через Святейшего означает привлечь ненужное внимание. Толстяк, при всех его недостатках, умен и сообразителен – он обязательно попытается выяснить, чем глава обычной секты заинтересовал упырицу. Уж чего-чего, а спрашивать и добиваться ответов Факасий умеет: сведения он получит быстро – и что тогда? Нет, рисковать нельзя.

Остается Рихард. Какие-то связи в городе у него есть – ведь проворачивал же он дела и до знакомства с Селестой, причем часто общался со стражниками. Значит, узнать, чем занимаются молельщики, сможет. Хотя бы путем банального подкупа местных полицейских: данные индивиды всегда готовы поделиться информацией за соответствующее вознаграждение. Вот только стоит ли привлекать бандита? Он в своем роде зверек клыкастый, только поменьше Святейшего будет.

Андрей так и не определился относительно Рихарда, решив для начала попробовать действовать самому. Имена некоторых светопоклонников у него были – вдруг удастся выйти на нужного человека через них? Зато после долгого спора с Медеей наметили, чем заняться в ближайшее время.

За границами порта у девушек оставалось много вещей. Книги, небольшой склад с консервами, высоко ценимыми людьми, тайники с награбленной одеждой и броней. Девушки до сей поры продавали только оружие и другие часто встречающиеся предметы, остальное откладывая на черный день. Кроме того, торговля броней – занятие опасное. Мечей, ножей, различного рода копий, самострелов, луков существовало довольно много, и вероятность, что оружие случайно узнают прежние владельцы, считалась низкой. Доспехи относились к иной категории товара. Бронежилетов или шлемов, схожих с привычной Андрею амуницией, в этом мире не существовало: издержки магического пути развития. Защитные функции прежде выполняли амулеты, естественно, переставшие действовать после катастрофы и годные теперь служить разве что украшениями. Поэтому вся броня, существовавшая в городе, четко делилась на две категории: украденные из музеев и особняков аристократии древние доспехи – или изготовленные местными умельцами новоделы. И то и то выглядело просто потрясающе – в плохом смысле, – но ценилось местными очень высоко. За ржавую кирасу давали двадцать диниров, например, в то время как меч хорошего качества стоил всего десять.

Упырицы полагали переселение законченным – значит, тайники постепенно следует очищать от вещей. Что-то продать Святейшему, что-то просто сложить в укромном месте с расчетом на будущее. Заодно можно выяснить, насколько хорошо идут дела у Рихарда.

Расспросить его, о чем чинуши шепчутся.

Глава 11

Стандартная тактика – залечь где-нибудь поблизости от интересующего человека и подслушивать его разговоры – на сей раз не сработала. Пойр, тот самый светопоклонник, от которого мальчишка-информатор узнал о существовании секты, вел дневной и до отвращения законопослушный образ жизни. То есть законы, конечно, нарушал, но по мелочи: покупал еду у спекулянтов, время от времени обменивал излишки продукции на полезные вещи, а не сдавал на склад, давал на лапу слишком ретивым стражникам и прочее в том же духе. По ночам, зараза такая, предпочитал мирно спать в собственной постели в окружении домочадцев. Работал он маслогонщиком – перерабатывал рыбий жир (или саму рыбу, в тонкости процесса Селеста не вникала) в масло и горючую смесь для факелов, лампад. Ласкаш у этого мужика подрабатывал по договоренности со старостой.

Ремесленный квартал упырицам не нравился. По нескольким причинам. Там редко встречались пьяницы и бедняки, то есть искать добычу приходилось в другом месте. Часто ходили стражники, кроме того, аборигены вели преимущественно дневной образ жизни и ночью спали, вследствие чего перемещались девушки по пустынным улицам короткими перебежками. В силу неизвестных причин в этом районе прежде селились многие горожане среднего достатка, связанные с морем, – разбогатевшие рыбаки, конторские служащие, прочий люд, скопивший достаточно денег на собственный дом, но покупку усадьбы не потянувший. Как следствие – маленькие участки с небольшими домиками, невысокие заборы, прекрасная слышимость, о чем говорят соседи… Украсть отсюда человека, конечно, можно, только следов останется море.

В прежней жизни кругозор Андрея в части наблюдения и шпионажа ограничивался чтением детективных романов. Он не служил в милиции, не был связан с бандитами, вялая попытка работы журналистом провалилась из-за склонности писать правду. Имейся у него какой-то опыт, возможно, он придумал бы нечто умное. Увы. Приобретенные в новом теле навыки больше ориентировались на нахождение жертвы и короткий удар из темноты с последующим высасыванием крови, – в данном случае бесполезные.

Пока Андрей колебался, решая, что делать дальше, в жизни города произошли серьезные изменения. Слишком серьезные, чтобы их игнорировать. Поиски стоявшего во главе секты жреца пришлось отложить.

Наконец наступила долгожданная зима. Смена сезона для местных жителей выражалась в новой одежде: люди старательно надевали плащи, шляпы, искали другие способы укрыться от вездесущей влаги. С неба падал дождь. Почти круглые сутки, с небольшими перерывами, капли воды барабанили по крышам домов, сливались в небольшие ручейки на улицах, скапливались в ямах и канавах, постепенно образуя полноводные реки там, где прежде лежала пыль. Ходить по городу стало сложно – ведь системы сброса не работали, стоки забились мусором и землей. Канализация превратилась в сплошной поток ревущей воды, или просто грязной воды, или в омуты мутной стоячей воды – словом, мокро было везде.

Девушек беда не обошла стороной. Хотя при выборе подходящей камеры Селеста обращала внимание на отложения грязи на стенах, показывающие уровень, до которого поднималась вода, с прошлого года многое изменилось. Обвалы, прохудившиеся трубы, проржавевшее оборудование внесли свою лепту в разрушение города. Упырицам пришлось в срочном порядке замазывать ведущее к подземной реке отверстие, используя остатки герметика. С помощью лома и такой-то матери они расчищали многочисленные заторы на пути потока, отводя опасность от жилья. Рабочий день начинался сразу после пробуждения и сливался в один монотонный и грязный труд, изредка прерывающийся на кормежку. После захода солнца Селеста и Медея обегали близлежащие коридоры, отмечая те, в которых уровень воды слишком вырос, затем шло торопливое латание дыр в стенах жилища. Потом одна шла махать инструментом, в то время как вторая выискивала возможность утолить голод.

Медея наконец-то оценила достоинства предложенного подругой способа и даже стала находить некое удовольствие, оплачивая кровь бедняков. Ей, с ее невероятной внешностью, не составляло труда уговорить мужчин помочь прожить прекрасной, но такой несчастной женщине. Она и деньги-то не во всех случаях оставляла, особенно если жертва принадлежала к числу постоянных доноров. Как ни странно, совсем недавно появились и такие. В большинстве случаев ими становились потерявшие наставников сатанисты-морванопоклонники, сдвинутая психика которых требовала найти нового гуру, способного направить их в нужную сторону. Бедняги совершенно разучились мыслить самостоятельно. Еще нашелся один извращенец, запавший на медововолосую немертвую красавицу. Селеста поклялась при первой же возможности объединить людей в подобие секты, но пока что, увы, времени не хватало.

Как ни странно, искать другую «квартиру» она не собиралась. Место оказалось все-таки удобным, пусть и с недостатками. С одним недостатком, который требовалось устранить, чтобы жить в тепле, уюте и спокойствии. По прикидкам, надо расчистить несколько труб и в одном месте построить плотину, плотно забить досками и глиной коридор, чтобы направить поток в обход. Конечно, следующая зима неизбежно принесет новые проблемы, но они будут проще, и работы потребуется намного меньше. Задание для инженера-гидротехника. Селеста с мрачным юмором думала, что существование упыря требует не только физических сил, но и подготовки в самых разнообразных областях человеческих знаний. Психология, анатомия, основы торговли, биология и поведение местных тварей, умение бесшумно передвигаться и охотиться, строительство, медицина – для оказания помощи слишком сильно пострадавшим от клыков, – топография, шпионаж, теперь вот гидрология. Список можно продолжить до бесконечности, и важное место в нем займет опыт работы в самой дерьмовой части города, сиречь в канализации.

Не хватало инструмента, одежда давно превратилась в лохмотья. У подруг осталось по одному платью, в которых выходили в город для охоты, – время под землей они давно проводили голыми. Ранки и царапины заживали сразу, в крайнем случае после очередной порции крови, ткань же рвалась, и чинить ее возможности не было. Поэтому, появись вдруг сторонний наблюдатель, привлеченный в сырые коридоры звуками стучащих ломов и лопат, его ждала бы удивительная картина – две обнаженные, покрытые толстым слоем грязи девушки (одна из которых выглядит как дорогая фотомодель, да и вторая ничего) дружно занимаются ремонтом.

– «Плейбой» отдыхает…

– Что ты сказала?

– В моем мире был такой журнал для любителей голых теток. Они бы дорого заплатили за наши снимки.

Медея оглядела себя, Селесту и неожиданно засмеялась:

– Да уж! Ты знаешь, я ведь однажды снялась в нашем «Стильном пареньке», но отец уничтожил все печатографии. Он был не слишком сильным магом, однако на редакцию его хватило. Его арестовали за нанесение ущерба общественному зданию и наложили огромный штраф.

Усталости обе не чувствовали, что было большим преимуществом. Неизбежный упадок сил не влиял на работоспособность: упырицы легко восстанавливались от нескольких глотков крови. Демон внутри каждой требовал многого, но и давал немало.

– Как думаешь, – лукаво улыбнулась Медея, – может быть, стоит выйти на охоту в таком виде?

– И не мечтай! Среди людей и так разные шепотки ползут, не нужно давать лишней пищи слухам.

Рано или поздно это должно было случиться – люди обязаны были узнать о живущих рядом с ними упырях. Теперь уже не так важно, проговорился один из доноров или кто-то из Рихардовых носильщиков догадался, кем являются их проводницы, а может, проболтались подручные Факасия, – факт остается фактом: сплетни среди бедноты не прекращались. Стражу и мастеровых новоявленный «ужастик» не затронул, из-за чего Селеста считала источником слухов кого-то из доноров или агентов низшего уровня. Собственно говоря, всех, делившихся кровью на регулярной основе, раз-два в десятидневье, она рассматривала как источник информации и относилась к ним соответствующе. То есть собственнически. Попадись ей в руки проболтавшийся – растерзала бы в назидание остальным.

– Не скажи… – Красавица злобно зашипела, попав лопатой по ноге. – Не скажи. Голые девки на улице куда интереснее каких-то там упырей, которых то ли видели, то ли нет. Мигом сменят тему разговоров.

– Тебе просто хочется поразвлечься, – хрясь. – Мне тоже хочется, – крак. – Отвлечься от этой нудятины. Подержи доску. Извини, милая, придется потерпеть. Уже немного осталось, скоро дожди стихнут.

– А то я не знаю! – фыркнула Медея. – Я же тебе о климате и рассказывала!

Деньги заканчивались, одежда изодралась, осведомителям требовалось чем-то платить. Вставал простой выбор: либо по дешевке, зато быстро, продавать скопленные на черный день товары – либо срочно искать работу. Можно провести Рихардов караван: стражники сейчас сидят тихо и не высовываются на залитые дождем улицы. Святейший намекал при последней встрече на мешающего ему чем-то человека. Тогда Селеста не заинтересовалась, но теперь, видимо, придется соглашаться на предложение. Пора завязывать с чистоплюйством. Или попробовать что-то еще? Ограбить здание управления портом: там всегда хранятся крупные суммы для выплат солдатам…

Упырица мысленно принялась составлять список необходимых вещей. Четыре пары штанов, рубашки, куртка вместо изодранной, ботинки или, на худой конец, сандалии, еще лопата погнулась, гвозди нужны… Тот факт, что приходится носить женскую одежду, Андрея раздражал. Не потому, что она именно женская – по сравнению с прочими бедами облик воспринимался как несуразная мелочь, – а из-за неудобства. В платье плохо ползать по стенам, оно цепляется за выступы или кусты, постоянно рвется – словом, мешает двигаться. Даже Медея предпочитала носить штаны, если не собиралась показываться людям на глаза. По ее рассказам, девушки-сальвы редко надевали мужские вещи: религия довольно жестко относилась к разделению полов, хотя существовали исключения – например, ордены дев-воительниц.

С Рихардом стоило встретиться хотя бы из-за новостей, которыми он был готов поделиться. Общение с власть имущими не прошло даром и помимо чисто материальных дивидендов принесло изрядно полезной информации. Офицеры стражников действительно в последнее время стали активно зазывать мелкие отряды бандитов, действующие в Гнойнике, к себе на службу. Обещали кров, защиту, иногда помогали оружием и припасами. Прежде такого дружелюбия не наблюдалось. С главарями крупных банд работали чиновники рангом повыше – здесь ставки делались крупнее. Рихарду, например, предлагали стать кем-то вроде феодала, держать под рукой целую деревню. Власти намеревались окружить существующие поселения еще одним кольцом мелких фортов, в которых поставили бы отряды из бывших наемников. Ему добавили бы людей, вооружили за свой счет, клялись не вмешиваться в дела при условии организации постоянных поставок продуктов в город. Когда же бандит стал отнекиваться, ссылаясь на слишком большое число тварей в округе, проводивший беседу чиновник с усмешкой посоветовал на этот счет не беспокоиться. Дескать, в скором времени проблема исчезнет.

Вожак обещал подумать.

– Предлагают еще вариант, – рассказывал он примостившейся рядом девушке. Вблизи, но не слишком. – Постоянный наем, как у стражников. Полный кошт за счет казны, житье в городе, все сопутствующие привилегии.

Поговорить с Селестой он решил осознанно. Умная нежить болтать не станет, зато может посоветовать что полезное. Борак хоть и верен до безъязычия, умом не блещет, да оно и к лучшему – меньше соблазна скинуть главаря. Упырица же знает многое и, главное, умеет свои знания применять. Так пусть поможет союзнику! Повезло ему, ничего не скажешь. И тогда, когда встретил Селесту, и позже, когда убивать расхотел. Ведь, если подумать, сплошная выгода от знакомства вышла.

Пусть и дальше кровь пьет – лишь бы ему помогала.

– Герцог твердо решил подмять под себя город. – Девушка сидела совершенно неподвижно, только тихий шепот доносился из-под скрывающего лицо платка. – Думаю, у него есть четко проработанный план, по которому он и действует. Слишком гладко у него все выходит. Особого выбора у тебя нет – либо вписываешься в растущую структуру, либо тебя устранят за ненадобностью.

– То есть лучше деревня? – уточнил Рихард.

– Сам решай. Контролировать бывших бандитов, – Селеста не обратила внимания на возмущенный сип собеседника, – власти будут, это неизбежно. Наверняка приставят к тебе в помощники офицера с большими полномочиями или станут следить иным способом. Когда ждут ответа?

– Месяца через полтора, не позднее.

– Хотят определиться к весне.

– Неясно только, как они намерены округу зачищать, – размышлял Рихард. – От города на сутки пути отойдешь – и словно в ад попадаешь.

– Все настолько плохо?

– Талея – все-таки человеческий город, тварей уничтожают. Не позволяют вырасти, объединиться в стаи. Дальше дела обстоят намного хуже. Хотя с какой стороны посмотреть – мутанты с голодухи жрут друг друга, выживают сильнейшие. Они же в основном выращивались с упором на питание людским мясом – простые звери им не интересны. Поэтому осталось их немного, зато они опаснее городских.

Селеста приняла сказанное к сведению, но не более. Сейчас ее волновали иные вопросы – прежде всего собирается ли главарь вновь таскать контрабанду через линию постов. Раз ему сделано серьезное предложение, то глупо размениваться на мелочи и портить репутацию из-за дурной жадности. Однако Рихард сомнений не испытывал, твердо назначив дату будущего перехода. Что ж, выбор его.

Разговор со Святейшим пришлось принести в жертву желанию пожить в уюте. Селеста занималась ремонтом, заканчивая пробивать последний отводок для потока, и надеялась окончательно избавиться от угрозы потопа дня за три. Следовало торопиться: новоявленные «упырепоклонники» беспокоили ее все сильнее. Лишенные направляющей руки, доноры начинали искать сферу приложения усилий самостоятельно, что не могло не тревожить привыкшую к скрытности восставшую. Их срочно требовалось чем-то занять, желательно с выгодой. Медея пока что сдерживает пыл фанатиков, но надолго ее не хватит.

Возможность такая была: один из психов батрачил в припортовом кабаке на должности подавальщика-грузчика. То есть мог подкинуть своему небрезгливому хозяину идею насчет нового поставщика. Еще один морванит в прошлой жизни занимался алхимией и знал, как с помощью двух травок и местного минерала придать пиву «неповторимый, устойчивый вкус», вызывавший незаметное привыкание. Действие легкого наркотика проходило быстро, в прежние годы его даже в некоторых аптеках свободно продавали. Беда в том, что скудный рынок дури в Талее плотно контролировался серьезными людьми, и соваться на него без подготовки было боязно. Сначала Селеста собиралась опробовать товар, посмотреть на результат, выстроить цепочку «изготовитель – покупатель», заручиться поддержкой Факасия – со старым козлом придется поделиться, а что делать? – и только потом производить серьезные партии. Сразу и сектантам нашлось бы занятие: пусть совмещают служение Повелителю Тьмы с пополнением бюджета Его земных посланцев.

Одним словом, прошло почти два месяца, прежде чем упырицы вновь посетили квартал ремесленников. Их опять ждала неудача: хозяин Пойра получил срочный заказ, по каковой причине заставил подчиненных дневать и ночевать на работе. Разговор опять откладывался. Ласкаш называл еще несколько имен людей, служащих Повелителю Света, однако, во-первых, о них ничего больше не было известно, во-вторых, Селеста решила убить двух зайцев одним выстрелом. Пусть рабы Морвана последят за слугами его брата и врага, делом доказывая свою верность и полезность. При особой удаче, на которую Селеста не смела надеяться, удалось бы внедрить своего человека в стан идеологических противников. Вряд ли среди туповатых фанатиков найдется личность с подходящим складом ума, достаточно артистичная и, самое главное, верная, – но вдруг повезет? Агент среди светопоклонников обязательно понадобится – не сейчас, так позже.

Поэтому для начала нужно получше познакомиться с людьми, добровольно подставляющими шею под клыки упырям. Узнать, зачем они это делают, что их толкает на странный поступок, чего от них можно ожидать. Насколько хорошо они соображают, в конце концов. Селеста кормилась от трех, Медея обещала притащить еще двоих – итого пятеро. Потом можно будет подумать, стоит ли иметь с ними дело, приводить в секту еще людей или безжалостно вырезать всех. Да, она рассматривала и такой вариант – ведь хозяин пристреливает взбесившуюся собаку.

Еще неделя ушла на формирование секты. Проверяли каждого, причем особой разговорчивостью люди отличались в присутствии Медеи. Все они были мужчинами, и красота немертвой воспринималась ими как лишний знак прикосновения Тьмы. Поэтому Селеста предпочитала наблюдать со стороны за беседой, тем более что положение отстраненного наблюдателя позволяло ей точнее составить психологический портрет каждого сектанта. Как она с сожалением признала, проблемы с психикой нашлись у всех. Не будучи специалистом в психиатрии, она точно не знала, как называется заболевание, при котором человеку отказывает критическое мышление и тот отвергает любые доказательства собственной неправоты. Идеальные фанатики. Контролировать эту братию будет очень трудно, и ни о каком пополнении речь вести нельзя. С другой стороны, избавляться от них тоже нет необходимости: на роль мелких осведомителей, пушечного мяса или пищевого резерва сгодятся.

Припомнив действия Карлона, Медея разыгрывала целый спектакль. Человека приводили в подземную камеру – отчищенную техническую комнату в канализации – и оставляли перед статуей Морвана в полной темноте. Когда клиент «созревал», к нему приходила восставшая. Закутанная в полупрозрачное одеяние из бывшей шторы, с испачканным кровью лицом, блестящими в тусклом огоньке света клыками, белоснежной кожей и алыми просверками в зрачках она всерьез напоминала выходца из преисподней. Простой взгляд на нее выбивал из равновесия, когда же женщина начинала говорить… Своим голосом она творила чудеса. Селеста не слышала ее записей, но точно знала – мир потерял великую певицу.

Сама она предпочитала действовать иначе. Объединиться с человеком помыслами, вжиться в его шкуру, прочувствовать интересы, желания, чаяния – и постепенно направлять разговор в нужное русло. Тихий шепот на грани слышимости, доверительно склоненная голова, плавные движения рук завораживали человека, затуманивали разум до такого состояния, что он не мог сопротивляться приказам упырицы и откровенно выбалтывал самые потаенные мысли. Знакомого и расслабленного собеседника проще ввести в транс, однако Селеста уже дважды охотилась таким образом на улицах, стирая память жертв. Правда, крови требовалось больше: использование пробудившейся способности отнимало силы.

Андрея возможности упыриного тела совсем не удивили, с криками «Невозможно!» он на стенки не кидался. В прошлой жизни ему часто встречались гипнотизеры, экстрасенсы всех мастей, поэтому он чувствовал себя подготовленным и не к таким чудесам. Пока что происходящее укладывалось в рамки обыденного – для него обыденного – знания, в чем-то даже навевало ностальгию по прошедшим временам. Гипноз? Голос, от которого мужики балдеют? Да половина цыганок именно так на жизнь и зарабатывает! Иное дело – барьер перед храмом Иллиара или магия Карлона: они – очевидно явления другого порядка.

Какими бы безнадежными ни оставались морваниты в вопросах веры, со слежкой они справились замечательно. Сумели выкроить время и проследить за собирающимися в храме посвященными Повелителя Света, причем по косвенным признакам определили главу – невысокого худощавого мужчину, называемого окружающими мастером Гаррешем. Отпала необходимость в слежке за рядовыми сектантами: Пойру повезло. Упыриц интересовал только проповедник, и теперь, когда они знали его личность и адрес жительства, им предстояло решить, как поступить дальше.

– Я вообще не понимаю, с чего ты так вцепилась в этого жреца, – откровенно высказалась Медея. – Секта маленькая, от властей держится подальше, вреда от нее никакого. На мой взгляд, нам стоит сейчас заняться торговлей – денег там подкопить, завести нужные связи. Я все чаще подумываю о собственном кабаке – тут и доход от посетителей, и безопасная кормежка с упившихся.

– Все кабаки под чьей-то крышей, – откликнулась Селеста. – Идея неплохая, но без внешнего прикрытия не обойтись. Только ты не права насчет слуг Иллиора. Вот представь себе: ты однажды просыпаешься вечером, встаешь с постели…

– Между прочим, мне надоело спать на голом матрасе. Появятся деньги – купим простыни.

– …и не можешь выйти из помещения. Как тебе такая картина?

– Почему это не могу? – удивилась Медея.

– Потому что на всех ходах и выходах установлены обжигающие барьеры, как в том храме, – меланхолично пояснила подруга. – Здесь, конечно, можно пробить пол и оказаться на нижнем ярусе, уплыть по речке-вонючке, но речь-то о другом. Я считаю необходимым выяснить, за счет чего и как работает оставшаяся магия жрецов Иллиора и есть ли способы ей противостоять.

Медея тихонько вздохнула. На последней фразе тембр голоса, манера построения речи Селесты слегка изменились, свидетельствуя о вылезшем из подсознания чужаке. Если решение принял иномирец, которого женщина слегка побаивалась, значит, спорить бессмысленно. Он не отступится.

– Мне все равно твоя идея похитить Гарреша кажется преждевременной, – все-таки попыталась настоять на своем Медея. Она любила, когда за ней оставалось последнее слово. – О чем мы его спрашивать будем? О входе в святилище? Да он наверняка ничего и не знает о барьере: люди переступают порог свободно.

– Выясним в процессе допроса.

– Он сохранил связь с богом, и не известно, на что способен.

– Пока не попробуешь, не узнаешь.

– Но зачем сразу-то лезть! – Красавицу вывел из себя уверенный и спокойный тон Селесты. – Давай сначала к нему домой попробуем забраться. Если он что-то умеет, то наверняка защитил жилище.

Андрей обдумал предложение и признал его выгоду. Действительно, на обиталище жреца стоит посмотреть. Хотя бы ради того, чтобы составить представление о характере живущего в нем человека.

– Хорошо, так и сделаем. Где он живет? В квартале ремесленников? – Селеста недовольно скривилась: – Я начинаю ненавидеть это место.

Обитал Гарреш в настоящей крепости – по крайней мере, с точки зрения не слишком искушенных упыриц. Его дом просматривался со всех направлений, функцию канализации исполняла яма в уголке крошечного садика, окон на первом этаже план постройки не предусматривал. Здание в прошлом, кажется, использовалось под склад, или сарай, или нечто в этом роде. В пользу первой версии свидетельствовали узкие окна второго этажа с забетонированными перекрестьями рам. Несмотря на суровый вид, здание не производило угрюмого и давящего впечатления, живущие в нем люди казались довольными своим домом.

Ремесленники избежали деления на общины, привычного для бедняков. Власти не нуждались в дополнительном присмотре за мастеровыми, которые в силу объективных причин самостоятельно объединялись в своеобразные бригады. Так им было проще работать и выполнять заказы города. Те же, кто предпочитал трудиться на дому, все равно никуда не смогли бы уйти: людей крепко держали семьи, здесь они имели возможность получить бесплатно или по низкой цене хорошие инструменты, хранить материал и готовую продукцию. Существовала также должность артельного надзирателя, чем-то схожая по функциям со старостой, но на куда более щадящем уровне. Власть нуждалась в ремесленниках, и поэтому холила их, используя кроме кнута еще и пряник.

Обычно предводитель светопоклонников ночевал дома, но в эту ночь – третью по счету для следившей за ним Селесты – он куда-то отправился вместе с молодым человеком, проживавшим с ним. Какие отношения связывали эту пару, выяснить не удалось. Хотя из подслушанных разговоров соседей следовало, что мужчин упорно считали любовниками, упырица за все время наблюдения не заметила никаких признаков подобного, да и спали они в разных постелях: старший – в комнате с видом на дорогу, младший – напротив, его оконце выходило прямо на соседний двор. Там жила довольно многочисленная семья, любившая совать свой нос в чужие дела. Значит, входить придется либо через дверь, либо попробовать протиснуться в узенькую щель окна комнаты священника. Человек с нормальным телосложением не смеет и надеяться проскользнуть в небольшое отверстие, Селеста же, с ее стройной фигуркой, вполне может попытаться. Ну хоть какая-то польза от женского тела.

Нужды в экспериментах не возникло: дверь закрывалась на простенький замок, открывшийся от легкого нажима гнутой железкой. В свободное время упырицы поневоле осваивали самые странные профессии. Многие двери и люки в канализации оказались закрыты, и опытным путем девушки быстро выяснили, что намного проще научиться ремеслу взломщика, чем тратить время на выламывание все еще прочных, несмотря на слой ржавчины, преград. Поначалу приходилось туго, потом, по мере роста мастерства, стало легче. Сейчас Селеста быстро проникла на первый этаж и тихо чертыхнулась при виде вымытого пола.

Как водится, на улице шел дождь, а переход под землей и долгое бдение в засаде не способствуют чистоте. Стекавшая по плащу вода вместе с грязью с сапог уже образовали темную лужу на полу, ставя под угрозу планы Селесты оставить визит в тайне. Взломщица скинула верхнюю одежду, стянула чистое платье и принялась одеждой торопливо подбирать грязь, мысленно костеря Медею. Теперь без стирки не обойтись. Сложив вещи на испачканное платье и, наплевав на все, кинув сверху сапоги – целых шесть диниров, но они того стоили, – она закинула получившийся узел себе за спину.

Тихо шлепая босыми ногами, Селеста поднялась на второй этаж. Первым делом она собиралась осмотреть личную комнату Гарреша, надеясь найти в ней что-либо интересное. Осторожно протянув руку, упырица коснулась деревянной двери, опасаясь болезненного удара током. Обычная дверь, никакой боли. Осмелев, девушка толкнула сильнее, затем еще, надавила ладонью. Короткий и резкий скрип послужил ей наградой: дверь отворилась. Прекрасно, можно входить.

Жрец, судя по обстановке, был неприхотливым человеком. Обычная армейская кровать-раскладушка, выдаваемая со складов в качестве премии лучшим работникам, одеяло из старых запасов, легкий деревянный столик с ящичками и кучей мусора на столешнице, креслице с накинутым пледом. В углу стоял вещевой шкафчик со скудным запасом одежды и – Селеста немедленно напряглась – полки с книгами. На стене висел символ Иллиара – белый крест с черной точкой посередине, грубая работа и тусклый металлический блеск вкупе с царапинами наводили на мысль о древности исполнения. Предмет странно смотрелся на покрытой простой белой краской стене: ему больше подошла бы музейная витрина или массивное облачение какого-нибудь фантастического паладина из церковного сказания.

Стоило Селесте переступить через порог, как ее скрутило. Тело отказалось повиноваться и упало на пол, словно марионетка с обрезанными нитями. Боль не пришла – только недоумение и странная тяжесть в ушах, мысли путались, не позволяя сосредоточиться на чем-то одном. Сколько времени прошло, прежде чем упырица слегка оправилась от неведомого воздействия, она не знала. Зато сумела сообразить, что легкий запах паленой плоти не предвещает добра. Надо бы убираться отсюда, причем поскорее.

Попытка подняться успеха не принесла: немертвую словно придавило многотонным прессом к земле. Руки по-прежнему не действовали, голова покоилась на полу мертвым грузом, глаза бессмысленно уставились на книжную полку. Сама не понимая зачем, Селеста принялась читать надписи. Судя по видимым корешкам, ничего запретного священник не читал – самая обычная техническая литература да несколько развлекательных романов. Стояло еще несколько философских трудов, если судить по названиям, к магии отношения не имеющим, вот и все. Из всех членов упырица могла немного двигать левой ногой: остальное тело упорно отказывалось воспринимать сигналы разума. Почему так, Селеста не понимала, да и не задумывалась над этой странностью. Может, из-за того, что нога при падении не пересекла порога комнаты или по другой причине.

Понемногу подтягиваясь на пальцах ноги, упырица мысленно проклинала затею связаться со священником. Не складывались у нее отношения со служителями богов – что с темным, что со светлым. Медленно, очень медленно, буквально по миллиметру тело переваливалось через порожек. Знать бы еще, сколько времени осталось до рассвета. Внезапно кончики пальцев пронзили тонкие иголки, потом в шее появилось отстраненное ощущение боли. Чувствительность возвращалась. Впрочем, Селесте потребовалось не менее получаса, прежде чем она смогла приподняться и, пошатываясь, помогая себе руками, отползти к ведущей вниз лесенке. Так плохо ей еще никогда не было.

Слабость постепенно уходила – ее место занимал голод. Неизвестная сила словно выпила из немертвой всю энергию: еще немного – и призрак безумия злобно оскалится из-за плеча упырицы. С ее стороны было глупостью оставить Медею и идти на дело одной. Селеста устало поднялась, постояла, преодолевая страх, потом все-таки набралась решимости и закрыла дверь в комнату Гарреша. Если внутри и остались какие-то следы, поделать с ними она ничего не могла.

Медленно, по-старушечьи переступая ногами, девушка спустилась вниз.

– А я знала, что добром это не кончится!

Стоило дрожащей Селесте явиться домой, как Медея развила бурную деятельность. Поставила бадью с водой на огонь, прокусила собственную вену и заставила подругу выпить немного крови, затем куда-то убежала, велев никуда не уходить. Вернулась как раз к моменту, когда можно было наполнять ванну, сытая, заодно притащила пару крыс. Пока Селеста утоляла голод, наполнила кипятком огромное корыто и усадила в него слегка порозовевшую взломщицу.

Теплая вода не придавала сил, но все-таки оказывала полезный эффект на тела восставших, поэтому они любили понежиться в тепле. Вот и сейчас Селеста почувствовала себя лучше, забота Медеи и выпитая кровь давали себя знать. Она понимала, что окончательно оправится только завтра, после охоты, но в сравнении с недавним своим состоянием разницу ощущала очень хорошо. Руки ведь дрожать перестали.

– Рассказывай, – потребовала Медея.

Присевшая рядом упырица замерла в каменной неподвижности. Живые, когда нервничали, начинали бегать и суетиться – немертвые поступали наоборот. Женщина слушала рассказ внимательно, вопреки обыкновению не перебивая и никак не комментируя. Напряжение выдавали только разгоравшиеся алые точки зрачков.

– То есть пока ты не переступила порожек, ничего не почувствовала? – уточнила она, видя, что Селеста закончила говорить.

– Да я и в комнате ничего не почувствовала. Просто отрубилась – мысли отдельно, все остальное отдельно.

– Абсолютно ничего? В прошлый раз мы ощутили какой-то барьер перед входом.

– Нет, никаких признаков ловушки, – покачала головой Селеста. – Если, конечно, это была ловушка.

– Что же еще?

– Возможно, последствия ритуала, или священник просто привык защищать свое личное пространство. У него нет причин опасаться слуг Тьмы, а для людей сила Иллиара не опасна. Во всяком случае, – поправилась пострадавшая, – мы ни о чем подобном не слышали, и в храм живые заходят беспрепятственно.

– Мне, честно сказать, все равно, по какой причине ты чуть не погибла, – решительно заявила Медея. – К священнику я тебя больше не подпущу. Говори что хочешь, но охотиться на него я не дам.

– Просто нужно понаблюдать подольше, тщательнее собрать сведения…

– Забудь, – словно змея прошипела Медея. – Эта дичь не для нас.

Селеста устало прикрыла глаза. Вода остывала, на землю сияющим валом накатывался рассвет. Ни времени, ни сил на спор не оставалось, да и спора бы не вышло – Медея упорно отказывалась слушать любые аргументы. Но в чем-то она права: жрец действительно сумел преподнести сюрприз. Ей следовало понимать, что владеющий тайными знаниями слуга Света отличается от обычного человека, и подготовиться лучше. Упырица действовала одна, безрассудно отказавшись от страховки, наследила в доме, собрала недостаточно информации о жертве. Первый блин вышел комом. Следует обождать, обдумать полученный урок, собрать побольше слухов и сплетен – возможно, поймать и допросить рядового члена общины… Она ни в коем случае не забудет о секте, но со змеиным терпением выждет нужного момента для единственного удачного броска. Не сейчас, потом.

В следующий раз она не допустит ошибок.

Глава 12

С момента неудачной попытки осмотреть дом предводителя светопоклонников прошло два дня, и оправившаяся от ранения Селеста чувствовала себя готовой к новым свершениям. Иными словами, собралась реализовать план по созданию подпольной лаборатории. Угрызения совести ее не терзали – она уже давно определилась, что ради выживания все средства хороши, поэтому действовать принялась энергично. Конечно, будь ее воля, она предпочла бы торговать чем-то более безопасным, чем наркотики, – Андрей видел, на что способен наркоман ради порции дозы, – но легальные пути заработка для нее оставались закрытыми. Приличные люди с упырями иметь дела не желали. Остатки совести возмущались принятым решением, но их быстро задавило оправдание – дурь для здоровья относительно безопасна.

Помещение под производство нашлось быстро, и алхимик-морванит по имени Сташ сумел изготовить пробную партию. Преподнесенный Факасию «товар» прошел проверку качества, и толстый «мафиозо» согласился за жалкие три четверти цены взять на себя вопрос с реализацией.

– Не смеши меня, Святейший. – По лицу упырицы не проскользнуло и тени улыбки. – Одна доза стоит целый динир. Каждая десятая доза идет дилеру, половина – оптовику, и цена четырех остается у производителя. Что ты выдумал?

Селеста, как всегда, захотела подстраховаться. Заранее устроила небольшое маркетинговое исследование потенциального бизнеса.

– Так опасно же, – развел руками Факасий. – Игнар дурью торговал – и где сейчас Игнар? В море рыб кормит. Соленый в дело вошел – теперь в деревне лопатой машет. Лисний, бедняга, всего-то немного заработать хотел, а что с ним стало? Страдальцу откусили ноги!

– И мы оба прекрасно знаем, по чьему приказу, – откликнулась девушка. – Прими мое восхищение, эффект вышел удивительный.

– Как можно! Неужели ты обвиняешь меня в случившейся трагедии! – задохнулся от возмущения толстяк.

– Ну нет так нет. Вернемся к деньгам. Сейчас в городе работают две лаборатории, товар они поставляют стабильно и по высоким ценам. Клиенты твоих борделей – подонки обеспеченные, платят и не морщатся. И дальше станут платить, никуда не денутся.

Список продаваемых в Талее наркотиков разнообразием не блистал. Старые запасы давно закончились, сырья не хватало, поэтому рецептура отличалась простотой и примитивностью технологии. Практически вся дурь являлась вариантами «горошка» – принимавшие его довольно быстро отправлялись на тот свет из-за массы побочных эффектов – или «беленькой» – прозрачная вода, навевавшая легкую эйфорию на короткое время, обычно добавляется в алкоголь. Ничего принципиально иного местным умельцам пока что изготовить не удавалось по причине отсутствия квалифицированных кадров и подходящего материала. Причем стоил наркотик с каждым месяцем все дороже из-за уменьшения остатков сырья. Забавная ситуация: желающие угробить свое здоровье люди соглашались платить огромные деньги, власти, в принципе, производству не мешали, а общее количество товара сокращалось. Криминальные круги постоянно стремились найти новые рецепты, даже экспериментировали с животными-мутантами, но пока что успехов не достигли.

С алхимиком упырицам повезло. Сташ происходил из местных и знал, где хранятся запасы покупного минерала, шедшего на изготовление наркотика. Раньше его использовали для изготовления лимонада, но умные головы быстро выяснили, что добавление сего ингредиента в раствор соли и сока одного садового кустарника дает довольно интересный эффект. Сташ этим самым минералом торговал, имел соответствующую лицензию. Сразу после начала катастрофы он предусмотрительно припрятал последнюю закупленную партию, причем клялся, что хорошие условия хранения на качестве сырья ничуть не отразились. Похоже, так оно и есть, раз тестовые испытания получившийся продукт прошел успешно. Требовалось минерала для изготовления «беленькой» немного, мешков на тайном складе тоже лежало предостаточно, поэтому Селеста рассчитывала на хороший и долговременный бизнес.

– Я ничуть не намерен спорить относительно указанных тобой моментов, милая, – стыдливо потупился Факасий. – Только есть еще кое-что. Пауки за всеми лабораториями присматривают, свою долю малую имеют. Зачем им конкурент?

Селеста задумалась, буравя взглядом собеседника. Вряд ли тот соврал насчет пауков. Значит, служба безопасности герцога не только работает с городскими бандитами плотнее, чем хочет показать, но еще и полностью контролирует весь наркобизнес Талеи. Интересная новость.

– Сама понимаешь, если пауки узнают, что я не только у них товар приобретаю, то могут обидеться и расстроиться, – продолжал Святейший. – Расстройство же господ из этих структур иногда принимает совершенно фатальные формы. Очень, очень грубые люди, просто дикари какие-то. Нет, я не отказываюсь, но и ты меня пойми: стандартные цены здесь неуместны.

– Я подумаю.

О службе безопасности известно было немногое. Обыватели шептались, что есть такая, и старательно запугивали друг друга фантастическими побасками. Люди осведомленнее знали о пауках – символом службы с прежних времен остался плетущий паутину паук – немногим более: имена руководства и пары-тройки агентов, к примеру. Факасий в нехарактерном для него приступе откровенности поведал, что в каждой сотне стражи или департаменте чиновников есть хотя бы один стукач. Бандит получал похожие на приказы советы через такого же, как он сам, мелкого портового чиновника и старательно инструкции выполнял – он был осведомлен о судьбах тех, кто «советы» проигнорировал.

– Так сделка сорвалась? – Медея задумчиво рассматривала длинные крепкие ногти, прикидывая, стоит ли обрезать. Она с самого начала предлагала продать найденные запасы сырья и не возиться с изготовлением самостоятельно.

– С какой стати? Просто появился лишний фактор, слегка осложнивший всю ситуацию, не более. Я подумаю, что можно стрясти с толстяка.

– Тогда нам пора. – Женщина соскользнула с постели и с видимой неохотой вытащила кожаные штаны. Платье в такую погоду, как сейчас, надевать не стоило.

Упырицы сегодняшней ночью намеревались забрать заказанное оборудование у промышлявшего левыми заработками кузнеца. Драл мастер втридорога, пользуясь своим монопольным положением и желанием заказчиц сохранить инкогнито. Котлы, змеевики, какие-то странные весы и прочие алхимические инструменты обошлись девушкам в сотню диниров. Селеста была готова удавить мужика – того спасла готовность пойти на бартер. Получился взаимозачет: кузнец не спрашивал, откуда у пришедших к нему девушек куча качественной брони, зато упырицы продали добычу по приличной цене и получили обещание купить еще, если появится.

Мастерская находилась в весьма необычном для ремесленного квартала месте. Кузнец приехал в Талею по каким-то своим делам перед самой катастрофой вместе со всей семьей, да так и остался. Что заставило его притащить в город почти два десятка человек, он не рассказывал; собственно говоря, у него никто и не интересовался. Точно так же не было принято спрашивать, как человек выжил в последующие два года, чем промышлял, как кормился. Достаточно сказать, что мастер Тарраш изготавливал и продавал доспехи и оружие для всех окрестных бандитов вплоть до того самого момента, когда герцог покончил с добровольной изоляцией и принялся наводить в городе порядок. Кузнец с домочадцами не пострадал в последовавшей затем короткой, но кровавой войне: новые власти обещали ему защиту, привилегированное питание и прочие льготы, взамен обеспечив работой, работой и еще раз работой. Если стража и знала о его связях с преступниками, то смотрела на них сквозь пальцы – мелкие нарушения закона ценным работникам прощались.

Почему, имея стабильный доход и достаточно весомое положение в обществе, Тарраш всем этим рискует ради сомнительной возможности заработать лишний динир, Селеста не понимала. Видимо, есть у него свои причины. Или просто жадность замучила.

– Не дом, а крепость какая-то, – высказалась Медея.

Мастер поселился в обнесенном высоким забором трехэтажном доме, бывшей усадьбе какого-то эксцентричного богача. В центральном здании и небольшом флигеле на заднем дворе жили люди, еще несколько построек отвели под кузню и склады. Хотя в последнее время здесь работали редко, соседи почти не слышали звона и прочих сопутствующих звуков. Основное производство правители города перенесли поближе к казармам: так проще следить за готовой продукцией, ходить же по улицам считалось занятием безопасным. Раньше, до прихода герцога, отошедший от дома на несколько сотен шагов путник рисковал жизнью, но теперь стража постоянно патрулировала улицы.

– Факасия охраняют получше, – пожала плечами Селеста.

– Кстати сказать, когда ты меня с ним познакомишь? Мне надоело слушать бредни фанатиков, хочется пообщаться с умным человеком.

– Этот умный человек не задумываясь пристроит тебя в одном из своих заведений, если найдет способ пленить. А что – экзотика! Упырица-шлюха, местные извращенцы выложат любые деньги.

– Но тебя же он не трогает, – надулась Медея.

– Потому что не уверен, сможет ли со мной справиться. Зато точно знает, что первая же попытка станет для него последней. Кроме того, у нас общие дела – он ценит мои услуги. В последний раз просил выкрасть бумагу из кабинета графа Лаша: человек точно задание провалил бы. – Андрей на мгновение задумался. Факасий наверняка здорово погрел руки на том документе – говорят, граф в ярости назначил огромную награду за голову вора. Кража привлекла ненужное внимание. С другой стороны, заказ оплатили хорошо, репутации он прибавил… – Еще не забывай о внешности. Девушек с моей фигурой и лицом хватает – я симпатичная, в лучшем случае просто красивая. От тебя же мужики с одного взгляда шалеют.

Медея польщенно улыбнулась и заметила:

– Вот теперь я верю, что у тебя душа мужчины. Женщина так никогда не скажет.

– Смотря какая женщина.

– О Рихарде ты тоже отзывалась плохо, но ведь никаких бед от него не пришло.

– Он к нам привык. Не сомневайся, при первой же возможности бандит нас продаст.

В момент последней встречи две недели назад главарь банды успешно торговался за место в страже, вытягивая из чиновников все новые и новые обещания. В будущем он надеялся получить право владения землей, которую еще предстояло очистить от всякой дряни, и разрешение на владение торговым кораблем. Сейчас у него не хватало денег на постройку, но Рихард всерьез рассчитывал на крупные заработки. Основания у него имелись: планы намеченной на лето кампании в открытую обсуждались в офицерских кругах. Крупные и средние банды либо вольются в число подданных герцога Динира, либо будут уничтожены, обитающие в Гнойнике парии пополнят число переселенцев. Умные люди заранее спешили связать судьбу с победителями.

– Посмотрим, – лукаво улыбнулась Медея. – Кажется, он всерьез мной увлекся. Слышала бы ты, каких комплиментов он наговорил при последней встрече!

– Комплиментов?

– О да! «Владычица ночи», «глаза как звезды» и все в таком духе. Между прочим, пытался выведать наши дальнейшие планы.

– Вот как? К чему этот интерес?

– Честолюбие, полагаю. Рихард надеется стать кем-то большим, чем простой дворянин на службе у правителя или вассал в свите аристократа. Думаю, он надеется когда-нибудь получить титул. Наша помощь в придворных интригах могла бы ему пригодиться.

– Я бы назвала его шансы слабенькими. – Селеста не скрывала скепсиса. – Маш, с его сотней клинков, в обмен на присягу может рассчитывать на соответствующий надел, но не главарь банды средней руки.

Система рангов отличалась запутанностью и огромным количеством противоречащих друг другу законов, разобраться в них мог не всякий специалист. Причем каждый ранг обладал собственными обязанностями и привилегиями, в церемониальных случаях носил одежду определенного кроя и расцветки, питался из соответствующей посуды и выставлял именно то количество воинов по требованию господина, которое было четко зафиксировано обычаями. Самое странное, на качестве функционирования государства и правительства архаизмы ничуть не отражались: система работала. Возможно, потому, что благородное сословие четко делилось на три неравные категории: обычное дворянство, кроме длинной вереницы предков, ничего не имеющее, титулованная знать и так называемые благословленные – высшая аристократия. Благословленным стать невозможно: им надо родиться. История зафиксировала не более десятка случаев, когда человек принимался в высшую касту, всегда за исключительные заслуги и с прямого благословения богов – иными словами, обладал огромными магическими способностями. Получить титул представлялось деянием сложным, но реальным: одно время личные титулы давались довольно часто. Сложнее обстояли дела с передаваемыми по наследству правами, которым в обязательном порядке сопутствовали крупные земельные наделы. Многое зависело от того, по чьей милости человек восходит вверх по кастовой пирамиде. Динир, как и все потомки Дерканы-Изменчивой, имел право на четыре рода слуг первого ранга (графов) и шестнадцать семей слуг второго (баронов), не более. Также он мог награждать одеждой темно-синего цвета, вносить имена отличившихся воинов в особый реестр и присваивать почетные прозвища, чем даровал людям или их семьям различные льготы. Род, представители которого несколько поколений подряд получали подобные отличия, автоматически повышал наследственный статус. Надо сказать, что герцог отличался консервативностью и не спешил раздаривать баронские шапки даже старым соратникам, поэтому надежды Рихарда правильнее было бы называть мечтами.

На стук в калитку ответили сразу. Сначала в маленьком оконце показалось мрачное лицо, пристально оглядевшее специально вышедшие из тени фигуры. Селесту узнали или две девушки не показались наблюдателю опасными, но вопросов не последовало. Дверь гостеприимно распахнулась, и упырицы быстро проскользнули внутрь, стараясь не обращать внимания на грохот массивного засова за спиной.

– Какую-то ты неправильную носильщицу с собой прихватила, – прогудел медведеподобный кузнец, с видимым удовольствием пялясь на Медею.

Заказчиков встречал он лично в сопровождении двух здоровенных парней – судя по стати, родственников. В каждого влезло бы не менее трех Селест.

– Броню смотреть будешь? Это остаток, больше пока нет.

– Показывай, – кивнул мастер, вперевалку направляясь в сторону кузни. – Заодно и работу проверишь.

Проверять в общем-то было нечего и незачем: за качество Тарраш ручался головой. Его изделия имели добрую славу. Поэтому упырица просто проверила комплектность заказа, упаковала вещи и привычно замерла, искоса поглядывая на любезничающих с подругой мужчин. Проблем не предвиделось, Медея уверенно морочила поклонникам головы. Кузнец недовольно хмыкал, рассматривая броню, но придираться не стал.

Селеста не сразу поняла, чем вызвана ее напряженность. Словно мелкие мурашки бежали по затылку, сигнализируя о появлении постороннего. За ними действительно наблюдали: девушки разглядели лежащих на крыше арбалетчиков (кузнец решил подстраховаться), но чувствовалось что-то еще… Упырица медленно обвела взглядом двор. Пятеро людей, кошка на окне, слабый змеиный запах, исходящий от Медеи. В силу каких причин немертвые пахли, как пресмыкающиеся, она не понимала: слишком мало данных для достоверных догадок. Стоп.

Медея пахнет иначе.

Селеста жадно вдохнула воздух, горько сожалея, что ее обоняние немногим лучше человеческого. Запах шел отовсюду: двор буквально пропитался им. Значит, сородич появляется здесь часто и надолго. Хотелось бы знать – зачем, что ему нужно?

А вот и он сам, вышел из-за угла. Вид неуверенно остановившейся фигуры возле большого дома заставил упырицу рефлекторно оскалить клыки. Она практически сразу заставила лицо принять обычное выражение, но была уверена – гримасу заметили. Из предыдущих столкновений с незнакомыми восставшими Селеста усвоила необходимость демонстрации силы. Теперь ход за незнакомым собратом: как он отреагирует? Находясь на своей территории, среди дружественных ему людей, наверняка знавших о его присутствии и не проявлявших враждебности, он мог бы напасть на девушек. Селеста бросила на Медею тяжелый взгляд, призывая к осторожности.

Возможно, придется бросить покупки и бежать. Если провалится попытка переговоров, разумеется. Сородич жил среди людей долго, впечатления безумца не производит, с ним обязательно нужно найти общий язык.

Упырь сделал несколько шагов вперед и остановился. Люди по-прежнему не видели его, для их глаз слегка рассеянная светом фонаря темнота оставалась непроницаема. Селеста же прекрасно разглядела юношескую фигуру, огромные, слегка напуганные глаза, застывшую мимику неестественно-бледного лица. На момент смерти сородичу исполнилось лет восемнадцать, не более. Довольно развитый для своего возраста, высокий, телосложением он чем-то походил на Тарраша, наводя на мысли об общей крови. Его появления еще никто, кроме упырицы, не заметил.

Селеста торопливо подошла к мастеру и встала рядом, стараясь хотя бы частично прикрыться от арбалетчиков мощной тушей. Звериной силы кузнеца она не боялась, рассчитывая при необходимости на собственные силу и скорость, иное дело – стрела. Оказаться пришпиленной к забору наподобие бабочки как-то не хотелось. В бою немертвому стоило опасаться вооруженного человека: голыми руками с восставшим справиться невозможно.

– Вы не хотите представить меня своему родственнику, мастер?

– Какому еще родственнику? – недовольно пробурчал Тарраш. Пигалицу рекомендовали серьезные клиенты, и если бы не их ручательство, помогать ей он бы не стал.

– Тому молодому… – Селеста намеренно сделала паузу, – человеку, который сейчас на нас смотрит. Не тем, что на крыше, а возле дома. Темные волосы, ростом выше меня на голову, глаза с красноватым отблеском… Представь его.

От вложенной в приказ силы Тарраш вздрогнул. Голос заказчицы ничуть не повысился, но в нем прозвучала такая власть, что кузнец не успел сообразить, как вскочил с места и повел девушку за собой. Только сделав несколько шагов, он опомнился и начал недовольно разворачиваться к чересчур ретивой гостье. Которая, к слову сказать, по-прежнему умело прикрывалась его телом от находившихся на крыше стрелков.

Незнакомый упырь тоже сделал несколько шагов вперед, выйдя на свет. Сзади подошла любопытствующая Медея, встала за спиной у Селесты, прикрывая тыл. С другой стороны держались помощники кузнеца. Теперь главное – не позволить людям наделать глупостей: вон как они напуганы неожиданным поворотом обычной вроде бы сделки.

– Мы пришли с миром и не охотимся на твоей земле, – начала беседу Селеста. – Мое имя Селеста, мою подругу зовут Медея. Как твое имя? Давно ли ты восстал?

Незнакомый упырь растерянно посмотрел на Тарраша, только теперь начавшего понимать, с кем торгует, и неуверенно произнес:

– Хастин… Меня зовут Хастин.

– Прекрасно. Мастер Тарраш! – Низенькой упырице пришлось задрать голову, чтобы взглянуть в лицо мужчине. – Мне кажется, нам стоит поговорить. Вчетвером.

Мастер помолчал, задумчиво теребя короткую бороду. Разглядывал собеседницу. Наконец, после томительной паузы, он плотно сжал губы и кивнул, взмахом руки отсылая помощников. Парни пытались было протестовать, за что немедленно схлопотали по затрещине. Невольно оглядываясь, бросая злобные взгляды на Селесту и тоскливые – на скромно стоявшую потупив глазки Медею, они нехотя двинулись в сторону дома. Впрочем, Тарраш недовольство младших игнорировал: кузнец набычившись уселся на грубо сколоченную лавку и выжидающе уставился на девушек. Стрелков с крыши он убирать не собирался.

– Мы пришли в порт почти пять месяцев назад и не знали, что здесь есть кто-то еще.

– Всех ваших , – Тарраш выделил голосом последнее слово, – перебили или прогнали в Гнойник. Стража целую зиму свирепствовала, пока не вычистила порт и склады.

– Не стоит отождествлять нас с теми сумасшедшими. – Селеста холодно посмотрела на кузнеца. – Мы, безусловно, не святые, но до звериного уровня не опускаемся. Или вы слышали о трупах на улицах, люди исчезают?

– Да кто вас знает, – мрачно буркнул мужик. – Может, прячете хорошо.

– Когда нужно, прячем, и хорошо, – согласилась упырица. – Мастер, труп или пропавший человек – это след. Нам следы не нужны. Мы хотим тихо жить в свое удовольствие, иметь возможность спокойно разобраться со своим новым состоянием. Нет, привлекать лишнее внимание нам совсем ни к чему.

Тарраш промолчал, задумчиво рассматривая девушек. Селеста слышала о его манере сначала рассмотреть ситуацию со всех сторон и только потом принимать решение. Из-за этого его считали тугодумом. В то же время мужчина сумел сохранить семью после катастрофы в целости, тогда как другие, более резвые и проворные, сложили головы в стычках или умерли от голода.

– Так давно ты восстал?

– Да месяц уже. – Хастин неловко пожал плечами. – Глупо получилось: хотел подзаработать, сделал десяток болтов на продажу. Отправился ночью к покупателю – и на чей-то нож налетел. Очнулся весь в крови, в какой-то канаве. Делать нечего, пошел домой. Уже мыться начал, когда понял, что стал… таким.

– В первую ночь восставшие плохо соображают, – подала голос Медея.