Женщина, которая легла в постель на год

Слушая, Ева вспомнила, как достала из пакета кошмарные тряпки. От них пахло так, будто они годами тухли на сыром складе где-то на Дальнем Востоке, а цветовая гамма была сплошь кричащей: лиловые, розовые и желтые тона. А еще в пакете лежала пара сандалий, похожих на мужские, и бежевая пенсионерская куртка. Примерив этот ужас, Ева показалась себе на двадцать лет старше.

Брайан жаловался матери:

– Я не знаю, что делать, мамочка.

– Наверное, она напилась. Пусть проспится, – посоветовала Ивонн.

Ева отшвырнула телефон и завопила:

– В Уэллс-Некст-зе-Си она купила мне мужские сандалии! Я видела, что мужчины носят такие же с белыми носками! Ты должен был защитить меня от нее, Брайан! Должен был ей сказать, что твоя жена скорее умрет, чем наденет эти ужасные сандалии!

Ева голосила так громко, что у нее запершило в горле. Она крикнула Брайану, чтобы тот принес стакан воды.

– Секундочку, мама, – сказал Брайан. – Ева просит воды.

Мать зашипела в трубку:

– Не смей носить ей воду, Брайан! Ты своими руками выроешь себе могилу, если пойдешь у нее на поводу! Скажи, пусть сама себе и наливает!

Брайан не знал, что делать. Пока он нерешительно топтался в коридоре, его мать проворчала:

– Только этого мне не хватало. Колено опять болит — сил нет. Едва не позвонила врачу, чтобы он отрезал мне ногу.

Брайан пошел с трубкой на кухню и открыл кран с холодной водой.

– Мне кажется, или у тебя вода течет? – спросила мать.

– Просто наливаю воды в вазу для цветов, – снова соврал Брайан.

– Цветов! Везет же вам, можете позволить себе цветы.

– Это цветы из сада, мама. Ева их из семян выращивает.

– Везет же вам, есть место для сада, – нашлась Ивонн.

И положила трубку. Мать Брайана никогда не прощалась.

Брайан поднялся наверх со стаканом холодной воды. Протянул его Еве, та отпила глоток и поставила стакан на захламленную прикроватную тумбочку. Брайан переминался у изножья кровати. Никто не мог подсказать ему, что делать дальше.

Еве стало почти жаль мужа, но не настолько сильно, чтобы встать с кровати. Вместо этого она предложила:

– Почему бы тебе не спуститься и не посмотреть телевизор?

Брайан обожал реалити-шоу с недвижимостью в качестве приза. Его героями были Керсти и Фил. Втайне от Евы он написал Керсти, что она всегда выглядит красавицей, и спросил, замужем ли она за Филом или это просто деловое партнерство. Три месяца спустя ему пришел ответ: «Спасибо за проявленный интерес» за подписью «С любовью, Керсти». В конверт была вложена фотография Керсти в красном платье с внушительным декольте, обнажающим значительную часть груди. Брайан хранил фото между страниц старой Библии. Он знал, что там снимку обеспечена неприкосновенность – книгу никто никогда не открывал.

Чуть позже вечером переполненный мочевой пузырь вынудил Еву встать. Она переоделась из повседневной одежды в пижаму, которую приобрела для возможного пребывания в больнице, следуя совету матери. Та верила, что если привезти с собой халат, пижаму и сумочку с туалетными принадлежностями хорошего качества, то врачи и медсестры будут относиться к вам лучше, чем к грязнулям, приезжающим в больницу с целлофановым пакетом, набитым дешевым тряпьем.

Ева снова легла, гадая, чем занимаются ее дети в первый вечер в университете. Ей представилось, что они сидят рядышком в комнате, плачут и просятся домой, как это было в первый день в детском саду.

Глава 2

Брианна стояла на общей кухне общежития, совмещенной с зоной отдыха. Пока что она успела встретить парня, одетого по-женски, и девушку, одетую как мужчина. Оба говорили о каких-то совершенно не известных ей клубах и музыкантах.

Брианна недолго концентрировала внимание на бессмысленной для нее беседе и вскоре перестала слушать, но кивала и вставляла «Круто!», когда это казалось уместным. Она была высокой, широкоплечей, длинноногой и с большими ступнями. Большую часть ее лица скрывала длинная всклокоченная черная челка, которую Брианна убирала с глаз, только если по-настоящему хотела что-то разглядеть.

Вошла похожая на беспризорницу девушка в длинном платье леопардовой расцветки и коричневых уггах. В руках она несла объемистый пакет из «Холланд энд Барретт», который запихала в холодильник. Половина ее головы была выбрита, и там виднелась татуировка в виде разбитого сердца. С другой стороны свисали плохо прокрашенные зеленым асимметричные пряди.

Брианна сказала:

– Чудесная прическа. Сама сделала?

– Попросила брата, – ответила незнакомка. – Он педик.

Девушка заканчивала каждое предложение с восходящей интонацией, словно постоянно задавалась вопросом об истинности своих утверждений.

– Ты австралийка? – спросила Брианна.

– Боже! Нет! – выкрикнула девушка.

– Я Брианна, – представилась Брианна.

– А я Поппи. Брианна? Никогда не слышала такого имени.

 – Моего папу зовут Брайан, – безучастно пояснила Брианна. – Сложно ходить в таком длинном платье?

– Не-а, – отозвалась Поппи. – Попробуй, если хочешь. Оно тянется, так что, наверное, налезет на тебя.

Она сняла платье через голову и осталась в тонких трусиках и бюстгальтере. Белье казалось сотканным из алых паутинок. Похоже, у Поппи вовсе не имелось комплексов. А у Брианны их хватало. В себе она ненавидела практически все: лицо, шею, волосы, плечи, руки, кисти, ногти, живот, грудь, соски, талию, бедра, ягодицы, колени, ляжки, лодыжки, щиколотки, ступни, ногти на ногах и голос.

– Примерю в своей комнате, – ответила она.

– У тебя чудесные глаза, – похвалила Поппи.

– Серьезно?

– Носишь зеленые линзы? – спросила Поппи. Она всмотрелась в лицо Брианны, отодвинув ее лохматую челку.

– Нет.

– Отпадный зеленый цвет.

– Серьезно?

– Обалденный.

– Мне нужно немного похудеть.

– Есть такое. Я, кстати, эксперт по похудению. Мигом научу тебя вызывать рвоту после еды.

– Не хочу стать булимичкой.

– Лили Аллен[2] это здорово помогло.

– Терпеть не могу болеть.

– Но разве худоба того не стоит? Помнишь поговорку: «Нельзя быть слишком богатой и слишком худой».

– И кто это сказал?

– Вроде, Винни Мандела[3].

По-прежнему в нижнем белье Поппи последовала за Брианной в комнату. В коридоре они встретили Брайана-младшего, который как раз закрывал дверь своей комнаты. Он посмотрел на Поппи, и та ответила внимательным взглядом. Самый симпотный парень из всех, что ей встречались. Поппи вскинула руки над головой и приняла соблазнительную позу, надеясь, что красавчик восхитится ее грудью третьего размера.

– Как вульгарно, – пробормотал он себе под нос, но достаточно громко, чтобы его услышали.

Поппи отозвалась:

– Вульгарно? Мне бы пригодилась конкретика. Хочу знать, какие именно части моего тела вызывают у тебя отторжение.

Брайан-младший неловко переступил с ноги на ногу.

Поппи прошлась мимо него взад-вперед, развернулась и положила руку на костлявое бедро. Затем выжидательно прищурилась на Брайана, но тот ничего не сказал, а открыл дверь в свою комнату и скрылся внутри.

– Ребенок, – посетовала Поппи. – Грубый, но крышесносно привлекательный ребенок.

– Нам обоим по семнадцать, – сказала Брианна. – Рано сдали экзамены второго уровня сложности.

– Я бы тоже сдала досрочно, но тогда переживала личную трагедию… – Поппи замолчала, предоставляя Брианне возможность спросить, какую трагедию. Когда Брианна ничего не сказала, Поппи продолжила: – Не могу об этом говорить. Но я все равно умудрилась получить четыре высших балла. Меня хотели зачислить в Оксбридж. Я поехала на собеседование, но, честно говоря, не смогла бы жить и учиться в таком ископаемом университете.

– А куда ты ездила на собеседование, в Оксфорд или в Кембридж? – заинтересовалась Брианна.

– У тебя со слухом проблемы? Я же сказала, в Оксбридж.

– И тебе предложили место в университете Оксбриджа? – уточнила Брианна. – Напомни, пожалуйста, где находится Оксбридж?

– Где-то в центральной части страны, – промямлила Поппи и замолкла.

Брианна и Брайан-младший проходили собеседование в Кембриджском университете, и обоим предложили места. Негромкая слава близнецов Бобер опередила их появление. В колледже Святой Троицы им предложили решить до невозможности сложную математическую задачу. Брайан-младший сидел с наблюдателем в отдельной от сестры комнате. Когда спустя пятьдесят пять минут напряженного черкания всей предоставленной бумаги формата А4 абитуриенты отложили карандаши, вся приемная комиссия читала шаги их решений как главы захватывающего романа. Брианна педантично, если не заурядно, двигалась прямиком к правильному ответу. Брайан-младший достиг результата более извилистыми тропками. Комиссия не сочла нужным расспрашивать близнецов об их хобби и предпочитаемом досуге. Легко догадаться, что эти соискатели не увлекались больше ничем, кроме выбранной специализации.

После того, как близнецы отказались от лестного предложения, Брианна объяснила, что они с братом последуют за знаменитым профессором математики Леной Никитановой в Лидс.

– Ах, Лидс, – вздохнул председатель комиссии. – Там выдающийся математический факультет мирового уровня. Мы пытались переманить очаровательную Никитанову сюда, предлагая ей возмутительно щедрое вознаграждение, но она написала, что предпочитает учить детей пролетариата – такого выражения я не слышал со времен Брежнева – и вполне удовлетворена позицией лектора в Лидском университете! Типичное донкихотство с ее стороны!

И теперь, обретаясь в студенческом общежитии Сентинел-тауэрс, Брианна сказала:

– Я лучше примерю платье в одиночестве. Стесняюсь своего тела.

– Нет, я иду с тобой, – возразила Поппи. – Я тебе помогу.

Брианне казалось, что Поппи ее душит. Она не хотела впускать эту девушку в свою комнату. Не хотела с ней дружить, но, несмотря на свои чувства, открыла дверь и позволила Поппи войти.

На узкой кровати лежал открытый чемодан Брианны. Новая знакомая сразу же принялась разбирать его и складывать одежду и обувь Брианны в шкаф. Один раз заикнувшись: «Нет, Поппи, я сама могу», Брианна беспомощно присела на кровать. Она решила, что сможет разложить вещи по своему вкусу, оставшись одна.

Поппи открыла шкатулку для драгоценностей, оклеенную крохотными перламутровыми ракушками, и принялась примерять украшения. Вытащила серебряный браслетик с тремя подвесками: луной, солнцем и звездой.

Этот браслет купила дочери Ева в конце августа, чтобы отметить пять высших баллов Брианны на экзаменах второго уровня сложности. Брайан-младший уже посеял запонки, подаренные матерью в честь его шести высших оценок.

– Я поношу его, – сказала Поппи.

– Нет! – крикнула Брианна. – Только не его! Он мне очень дорог. – Она забрала браслет у Поппи и застегнула его на собственном запястье.

– Божечки, ты такая собственница, – фыркнула Поппи. – Остынь!

А в это же время Брайан-младший мерил шагами свою на удивление крошечную комнату. От окна до двери было три шага. Брайан гадал, почему же мать не позвонила, как обещала.

Он уже разобрал багаж и аккуратно разложил вещи. Его ручки и карандаши располагались в ряд по цвету, начиная с желтого и заканчивая черным. Для Брайана-младшего было очень важно поместить красную ручку четко посредине ряда.

Ранее в тот день, когда Боберы уже принесли чемоданы близнецов из машины, зарядили ноутбуки и подключили к сети новые чайники, тостеры и лампы из «Икеи», Брайан, Брианна и Брайан-младший сели рядком на кровати Брианны, не зная, что сказать друг другу.

Брайан несколько раз начинал: «Итак…».

Близнецы ждали, что отец продолжит, но он тут же замолкал.

В конце концов он кашлянул и сказал:

– Итак, этот день настал, а? К ужасу для нас с мамой и, наверное, к еще большему ужасу для вас двоих – пора вставать на ноги, знакомиться с новыми людьми.

Он встал лицом к близнецам.

– Дети, попытайтесь проявить хоть капельку дружелюбия к другим студентам. Брианна, представляйся им, пытайся почаще улыбаться. Возможно, они не так умны, как ты и Брайан-младший, но ум – это еще не все в жизни.

– Мы здесь ради учебы, папа, – спокойно возразил Брайан-младший. – Если бы мы нуждались в «друзьях», то сидели бы на «фейсбуке».

Брианна взяла брата за руку и сказала:

– Возможно, иметь друга неплохо, Бри. Ну, знаешь, кого-нибудь, с кем я смогу поговорить о… – она заколебалась.

– Одежде, мальчиках и прическах, – подсказал отец.

«Фу! – подумала Брианна. – Прически! Нет, я бы хотела говорить о чудесах света, о загадках Вселенной…»

– Обзаведемся друзьями, когда получим докторские степени, – резюмировал Брайан-младший.

– Да расслабься, Би-Джей, – засмеялся отец. – Напейся, переспи с кем-нибудь, опоздай со сдачей эссе хоть разок. Ты же студент, так укради дорожный конус!

Брианна посмотрела на брата. Она в равной степени не могла представить его как пьяным с дорожным конусом на голове, так и танцующим румбу в ярко-зеленом трико на идиотской телепередаче «Танцы со звездами».