Ты самый лучший

Переводчик повторил вслед за повелителем:

— Его высочество выражает надежду, что ваше путешествие прошло благополучно.

Она кивнула, с трудом выдавив улыбку.

— Да, благодарю вас.

— Никаких осложнений? — добавил принц на непали[1].

Гвендолин впивала звуки его речи, как чудесный нектар, вслушиваясь в гласные, словно купаясь в них. Удивительный, привлекательный голос. Глубокий. Чуть хрипловатый. И снова сердце ее забилось с удвоенной силой.

— Нет, благодарю вас, — ответила она, сознавая, что должна как можно скорее справиться с неожиданным волнением. Если ей не удастся контролировать собственную реакцию на него, то уж контролировать самого принца будет и вовсе непосильной задачей.

Принц Нараян Бахадур произнес несколько певучих слов и слегка улыбнулся.

Гвендолин заставила себя оторвать взгляд от его сексуального рта. Не забывай о многочисленных любовницах, строго напомнила она себе. Не забывай о его репутации.

— Что это значит?

— Благодарение Вишну и Шиве, — последовал перевод.

Гвендолин молча приняла информацию.

Принц сказал что-то еще, и толстячок поспешил пояснить:

— У нас принято воздавать хвалу богам за все дары, удачи и свершения.

Молодая женщина метнула на принца быстрый взгляд. Он слегка улыбался одними губами.

— А мой приезд — это дар богов? — спросила она.

— Вне всякого сомнения, — ответил переводчик, не дожидаясь слов принца.

Гвендолин снова взглянула на Нараяна Бахадура. Она-то наивно полагала, что готова к путешествию, думала, что придуманный план идеален. И вот теперь она здесь, и он здесь… Они оба здесь вместе… и все совсем не так, как представлялось ей дома. Она думала, что его красивое лицо несет на себе следы распутства, и фигура не атлетическая, а несколько расплывшаяся от нездорового образа жизни. Ей казалось, что он сразу же начнет отчаянно флиртовать с ней и одет будет непременно в кричащие безвкусные одежды. Но сейчас перед ней был совсем другой человек.

Принц наконец опустился на диван рядом с ней. Он протянул руку и взял чашку кофе, слегка коснувшись рукавом ее колена. Гвендолин внутренне вздрогнула и напряглась.

Надеялась ли она, что он прикоснется к ней? Или боялась этого?

Принц снова заговорил на родном языке, и Гвендолин взглянула сначала на него, потом на переводчика, и обратно. Принц Нараян Бахадур — красивый мужчина. Очень красивый! Настоящий мужчина!

— Его высочество выражает свое удовольствие тем, что вы здесь. Он говорит, что и он сам, и его народ давно ждали этого дня.

Она вцепилась в крошечную кофейную чашку мертвой хваткой, пытаясь успокоиться. Принц откинулся на диване и не сводил с нее черных глаз, словно не мог налюбоваться.

Благодарение Господу, она вовремя вмешалась и не позволила Генри отправить сюда Беатрис. Принц обольстил бы ее, женился бы на ней и потом бросил в самое короткое время. Беатрис не стала бы для него особенно трудной задачей, и победа над ней недолго радовала бы привычного к успеху самца.

— Я с нетерпением жду возможности ближе познакомиться с его высочеством, — произнесла Гвендолин. — И обсудить с ним мои планы по поводу предстоящего бракосочетания.

— Ваши планы? — переспросил переводчик.

Гвендолин даже не потрудилась скрыть свое нетерпение.

— Да. Конечно. Это же моя свадьба. И у меня, безусловно, есть планы по поводу предстоящей церемонии.

Минуту все молчали. Принц Нараян Бахадур наклонил голову и внимательно изучал Гвендолин, прикрыв угольки глаз длинными густыми ресницами. Взгляд его заскользил по ее лицу, впивая все подробности, и остановился на изогнутых губах.

Переводчик тем временем передал ему слова «леди Страттфорд».

Принц что-то ответил, и переводчик опять повернулся к ней.

— Его высочество понимает, что вы только что приехали и вам все кажется новым, непонятным и чужим. Он просит, чтобы вы доверились ему и позволили позаботиться о деталях бракосочетания, чтобы они согласовывались с обычаями и верованиями нашей страны.

— Пожалуйста, передайте его высочеству, что я готова доверять ему во всем. Но свадьба — событие глубоко личное, так что я настаиваю на том, чтобы принять участие в обсуждении подробностей.

— Принц благодарит вас, миледи, за ваше внимание, но уверяет, что у вас нет ни малейших основания для беспокойства. Как только все детали церемонии будут уточнены, следующие десять дней вам надо будет только расслабляться и знакомиться с местными обычаями.

Гвендолин удивилась. Только расслабляться и знакомиться с обычаями? Почему десять дней?

— А что произойдет через десять дней? — поинтересовалась она.

Переводчик почтительно поклонился.

— Ваша свадьба, миледи.

Свадьба? Значит, церемония уже запланирована. И она состоится здесь и через десять дней. Не может быть! Нет, конечно нет, это просто ошибка переводчика. Трудности языкового барьера.

— Боюсь, я не совсем поняла. Вы хотите сказать, что дата бракосочетания уже назначена?

— Да.

Гвендолин лихорадочно облизнула верхнюю губу. Она провела в Катманду, столице Непала, всего полтора часа, но уже полностью утратила контроль над происходящим. А что же с ее планом найти злополучные расписки и незаметно удрать домой?

— Но как это возможно? — воскликнула она.

Коротышка переводчик склонил голову.

— Его высочество выбрал дату согласно с религиозным и культурным календарем.

Гвендолин перевела глаза на откинувшегося на диване принца. Да, похоже, ей предстоит намного более трудное дело, чем казалось сначала. Принц Нараян Бахадур — мужчина, каких она старательно избегала. Слишком умный и изощренный, уверенный в себе и своей власти.

— Но его высочество не посоветовался со мной и не сверился с моим календарем, — возразила она, поворачиваясь к принцу, и прямо встретила его взгляд, пытаясь хоть таким образом выразить свое недовольство. — Он не может назначать дату без моего согласия.

Переводчик снова кивнул с самым мрачным выражением лица, но по-прежнему безупречно почтительно.

— По местному обычаю принц или король согласовывает свои действия с духовными наставниками.

— Значит, его высочество — очень религиозный человек?

Переводчик помолчал, не сразу найдя подходящие слова для ответа.

— Принц — это принц. Будущий король Непала…

Что за дьявольщина?

— А я — леди Страттфорд, из старинного английского рода. Мои предки… — Опять ее проклятый темперамент одержал верх над благоразумием. Ох, как же она ненавидела аристократические замашки, даже собственные. Поэтому-то и предпочитала встречаться с обычными смертными. — Надеюсь, вы потрудитесь передать его высочеству, что ничто не решено до тех пор, пока я не дам своего согласия?

Переводчик заколебался. Ему совсем не хотелось передавать ее высокомерные слова.

Гвендолин сжала зубы и процедила:

— Скажите ему. Пожалуйста.

— Но, миледи!.. — запротестовал переводчик.

Она нетерпеливо задвигалась на диване, поставила чашку на низкий столик.

— Возможно, я совершила ошибку, согласившись приехать в Катманду. Я полагала, что принц Нараян Бахадур Банендра — человек образованный. Цивилизованный и…

— Западный? — заключил принц и неторопливо поднялся с дивана.

Гвендолин от изумления приоткрыла рот. В животе что-то противно затрепыхалось.

Значит, он все же говорит по-английски. Ну конечно! Она же читала, что он учился в Кембридже. И все же допустил, чтобы представление и весь неловкий разговор прошел через переводчика. Словно проводил интервью, принимая ее на работу.

— Почему мы пользуемся услугами переводчика? — гневно спросила она, вскинув голову, и тряхнула головой.

Но принц нисколько не смутился.

— Мне показалось, что так вам будет удобнее.

Вот уж нет! Это чтобы ему было удобнее. Пассивная демонстрация власти. Гвендолин едва не заскрипела зубами. Потом напомнила себе: будь Беатрис, веди себя, как Беатрис, думай, как Беатрис.

Но младшая сестра, увы, давно превратилась в нерешительную, пассивную особу.

И все же принц хочет именно ее, а не тебя.

Нараян Бахадур ждал ответа. Ее глаза метали молнии, но Гвендолин изо всех сил боролась с собой, пытаясь сохранить спокойствие и присутствие духа. Она даже кивнула так, как это часто делала Беатрис на разных официальных мероприятиях.

— Вы очень внимательны, — произнесла наконец она и тоже поднялась. — Мне стоило бы… поблагодарить ваше высочество.

Принц чуть заметно улыбнулся.

— О, не за что. — Он властно махнул рукой и переводчик тихо, но быстро покинул помещение.

Теперь мы стоим слишком близко друг к другу, с беспокойством отметила Гвендолин. Принц долго изучал яростное выражение ее глаз, потом сцепил за спиной руки и обошел ее со всех сторон — изучая, оценивая. Словно осматривал товар перед покупкой.

Словно коня выбирает, с беспокойством подумала Гвендолин, когда он сделал второй круг. Он не упустил ни малейшей подробности.

— И как, ваше высочество удовлетворено осмотром? — иронически спросила она. — Увы, ее сарказм пропал даром, потому что голос неожиданно сорвался.

Нет, это будут не десятидневные каникулы. Она по-настоящему испугалась. Не за Генри, не за Беатрис, а за себя. У принца Нараяна Бахадура явно есть план, который никак не совпадает с моим, подумала Гвендолин с сильно бьющимся сердцем.

2

Принц в третий раз обошел вокруг Гвендолин и лишь затем остановился перед ней.

Она замерла, затаила дыхание, стараясь обрести душевное равновесие и никоим образом не выдать своего отклика на присутствие этого мужчины. Голова кружилась, в глазах все плыло, сердце билось как бешеное — столько всего в нем казалось ей привлекательным, исключительным…

— А вы немного ниже, чем я ожидал, — произнес Нараян Бахадур, прерывая тягостное молчание.

Хотя Гвендолин была не такая высокая, как сестра, она унаследовала от матери изумительную фигуру, ярко-рыжую шевелюру и пронзительные зеленые глаза. Беатрис же больше походила на отца — немного сухопарая неяркая шатенка с голубыми глазами и прямым носом.

— Вы тоже, — отрезала она.

Принц задумчиво прищурился.

— И глаза, и цвет волос… Хотя, полагаю, — пожал он плечами, — на фотографиях все выглядят немного не так, как в жизни.

— Вы разочарованы.

Нараян Бахадур приподнял левую бровь.

— Разве я так сказал?

Гвендолин снова готова была взорваться, хотя не понимала почему. Обычно мужчины не доставляли ей неприятностей, не тревожили ее, не раздражали. Как правило, ей без малейшего труда удавалось делать с ними все, что угодно. Гвендолин понимала, как они мыслят, чего хотят, каким образом польстить их хрупкому эго, удовлетворить их страсть к поклонению. Но этот принц не казался ни слабым, ни хрупким, ни самовлюбленным. И она понятия не имела, как с ним обращаться.

Нараян Бахадур спокойно встретил яростный взгляд зеленых глаз. Какие изумительные глаза у этой леди, подумал он и мысленно улыбнулся. Очень подходят к ее взрывному темпераменту. Впрочем, к такому характеру он был готов, ведь ее дальние предки состояли в родстве с Тюдорами. Но вот лицо — лицо притягивало и завораживало. Ему хотелось взять его в ладони, провести пальцем по нежной коже щеки, по чувственным губам.

О, эти губы — прелестные, так и зовущие к пылким поцелуям!

Совсем не похоже на типично английскую внешность Беатрис Страттфорд. Все в этом лице говорило о пылкости, чувственности, страстности. Он не сомневался, что эта женщина может быть сильной и подчас даже жесткой, и не собирался позволить ее мягким губам обмануть и разуверить его. Его мать неоднократно говорила ему, что под ангельской внешностью зачастую кроется сердце тигра.

— Вы приехали одна? Вас никто не сопровождает? — спросил принц, прерывая очередную напряженную паузу. — Прислуга или секретарь? Кто-нибудь, кто помог бы вам следить за вашим светским календарем?

Гвендолин пожала плечами.

— Не думаю, что мне это понадобится. Я уладила все дела так, чтобы безраздельно посвятить все свое время вашему высочеству.

— Вы очень внимательны, леди Страттфорд.

— Я стараюсь, ваше высочество, — чопорно ответила Гвендолин, потупив глаза, и не заметила его задумчивого взгляда.

У этой леди определенно что-то на уме, решил принц, глядя на ее склоненную голову с короткими, чуть выше плеч блестящими каштановыми волосами, разделенными прямым пробором.

— Но вам, безусловно, понадобится помощь, — продолжил Нараян Бахадур, прекрасно понимая, почему она путешествовала одна.

И виной тому было совсем не тяжелое финансовое положение знатной английской семьи. Нет, она могла бы позволить себе сопровождающего, но решила воздержаться. Леди не пожелала окружить себя знакомыми лицами. Определенно, она затеяла какую-то игру.