— Да, личность весьма серьезная. Если дело выгорит — мои дела пойдут в гору.
— Это вы сорвали с него часы?
— Да, схватились вчера вечером. Он оказался крепким орешком и в конце концов умудрился улизнуть. Вот — все, что осталось.
— Этого хватит.
Мастер Пустельга достал сокола из кармана, взял в другую руку часы и на несколько секунд прикрыл глаза. От фигурки исходило знакомое с детства легкое покалывание. Вскоре сокол стал теплым, а потом сыщик «увидел».
Это была дешевая грязная таверна без окон, расположенная в подвале старого доходного дома. Изрезанные ножами пьяных завсегдатаев столы располагались так тесно, что посетители с отвисшими пивными животами едва протискивались между ними. Стульями здесь служили неотесанные толстые поленья, которые нельзя было поломать в драке или испортить иным способом. Несколько свечных огарков горели в люстре под низким задымленным потолком. В очаге тлели еле розовые угли.
Своим обычным зрением мастер Пустельга, пожалуй, мало что смог бы различить в этом чадном сумраке, но «соколиным взором» он кое-что разглядел. Нужный ему человек сидел в самом дальнем от входа углу. Это был здоровяк примерно одной со Стилом комплекции. Он сноровисто разделывал громадным ножом кусок полусырого мяса, который в этом непритязательном заведении, наверное, выдавали за эскалоп. Этот нож, а также неприветливый взгляд исподлобья отпугивали даже самых отчаянных драчунов. Человек обедал в одиночестве. На поясе у громилы сиротливо пульсировал перед «соколиным взором» Пустельги маленький серебряный карабинчик — все, что осталось от дорогих карманных часов.
— Я его вижу, Эдуард!
— Отлично, дружище! Что бы я без вас делал. — От радости Стил едва не потирал руки. — Как он выглядит?
— Вашего телосложения, коротко стриженный, одет под мастерового. Орудует здоровенным ножом, что твоей зубочисткой.
— Так и есть, это он! Назовите мне точное место.
— В Уайтчепеле, на Гринфилд-стрит, в подвале одного из домов кабачок «Старый Дональд».
— Не знаю, ну да ничего — найду. — Стил открыл ящик стола и достал револьвер. — Огромное вам спасибо за помощь, Рик. Обещаю: половина гонорара с этого дела — ваша.
— Погодите-ка, вы что же, собираетесь отправляться в погоню прямо сейчас?
— Конечно, — ответил Стил. — Где я буду его искать, когда он покинет этого «Старого Дональда»?
— Я найду его для вас где угодно, пока он носит эти штаны с карабином.
— Мне он нужен прямо сейчас. Люди, на которых я работаю, не любят долго ждать.
— Кто это, если не секрет? — не удержавшись, спросил Пустельга. Он понимал, что вопрос бестактный, и если бы Эдуард хотел, то давно уже рассказал бы ему все. Но тревога, внезапная и необъяснимая, поселилась в его душе. Предчувствие беды, возникнув при виде угрюмого здоровяка, уже не хотело отступать.
— Увы, не могу сказать, — с сожалением развел руками Стил. — Конфиденциальность — одно из условий сделки.
— А вдруг вам понадобится помощь? Ведь один раз этот тип уже смог уйти от вас.
— Теперь я буду гораздо аккуратнее. Поверьте, у него нет шансов.
Нельзя сказать, что эти слова полностью успокоили молодого сыщика, но ему ничего не оставалось, как согласиться с приятелем.
— Что ж, тогда я отправляюсь в Белгравию, а вы — в Уайтчепел. И до скорой встречи.
Стил проверил патроны в барабане своего «Кольта» и щелкнул им на американский манер.
— Кстати, о встрече, — сказал он, прицеливаясь в дальнюю стену. — Вы ведь получили приглашение от Поулсонов на завтрашний вечер?
— Получил, — помедлив, ответил мастер Пустельга. Он хотел сказать что-то еще, но в последнюю минуту передумал. Это не укрылось от наблюдательного детектива.
— Что-то не так, дружище? Неужели вы не хотите идти?
Сыщик вспыхнул и отвел глаза.
— Я собираюсь быть там, Эдуард, но...
— Смелее, Рик! — подбодрил его Стил. — Я же вижу, вас что-то беспокоит. Откройтесь старому другу. Дело в Элизабет?
Ричард кивнул.
— Надеюсь, у вас не случилось размолвки?
— Ну что вы, нет, конечно. С Лизи у нас все замечательно, проблема в опекуне.
— А чем вам не по нраву добряк Гровер?
— Вы же знаете, он не слишком одобряет мои ухаживания.
Стил улыбнулся и дружески хлопнул приятеля по плечу.
— Не расстраивайтесь, старина. Со временем он примет вас. Вы достойный джентльмен с хорошими манерами и приличным доходом. Лучшей пары Лизи и не сыскать!
Ричард вздохнул.
— Времени-то как раз может и не быть. Лизи написала мне, что завтра на ужине будет этот тип из казначейства — Рэтмол. Судя по приготовлениям тетушки Абигайль, ожидают предложения руки и сердца.
— Чем же он лучше вас?
— У него есть титул. Кажется, этот хлыщ — виконт.
— Да неужто свет клином сошелся на этом титуле? — в сердцах воскликнул Стил.
— Вы же знаете, Поулсоны просто помешаны на том, чтобы найти воспитаннице достойную пару.
— Завтра я поговорю с Гровером самым серьезным образом, — решительно заявил Стил, засовывая револьвер в кобуру. Со стороны это выглядело так, будто он собрался угрожать добряку Поулсону оружием, и Ричард не удержался от смеха.
— Я сам с ним поговорю, Эдуард! — заверил он. — Собственно, я уже приготовил кое-что.
Он достал из внутреннего кармана маленький шелковый мешочек и вытряхнул на ладонь кольцо. Стил пригляделся к нему, и глаза его округлились.
— Вы собрались делать предложение?! Господи, да этот камень убедит любого! Страшно представить, во что он вам обошелся.
— Боюсь, этого недостаточно. Но, так или иначе, завтра решается моя судьба.
— Надеюсь, удача будет на вашей стороне.
— Я тоже на это надеюсь.
На этом они и расстались. Ричард вышел из конторы и направился к поджидавшему его кэбу. Бобби курил свою вересковую трубочку и мечтательно разглядывал абсолютно чистое, без единого облачка небо. Он, как всегда в это время дня, был уже слегка пьян и абсолютно счастлив.
— Как поживает мистер Стил? — спросил он добродушно.
— Прекрасно, Бобби, — коротко ответил мастер Пустельга. Он не был расположен к разговорам, все его мысли занимало предстоящее сватовство. — Едем в Белгравию.
— Ого, сэр! У нас сегодня солидный клиент?
— Да, ограблено какое-то именитое семейство. Вы слышали, что кричали мальчишки-газетчики?
— Что-то про фамильные реликвии? Как не слыхать, туда сегодня сползутся все ищейки города.
— Нам нужно всех обойти.
— Обойдем, сэр. С вашим-то умением как не обойти.
Повозка тронулась. Ехать было недалеко: требовалось всего лишь обогнуть с севера Грин-парк, пройти под аркой Веллингтона, и вы уже оказывались в одном из самых богатых и фешенебельных районов Лондона. Здесь жили не просто удачливые купцы или нувориши; Белгравия была местом, где селилась настоящая знать, самая родовитая элита королевства. Окна некоторых особняков выходили прямо на Букингемский дворец, и в особо удачный день их хозяева могли увидеть в роскошном королевском саду прогуливающуюся королеву Викторию.
К воротам одного из таких домов и подвез своего патрона болтливый добряк Бобби.
Дому было не меньше двухсот лет. Должно быть, его строили сразу после Большого пожара, и к его созданию приложил руку великий Кристофер Рен. Дом имел три высоких этажа, а благодаря отсутствию пристроек выглядел словно бы еще больше, монолитнее. Его величественный фасад был по-барочному щедро украшен пилястрами, над окнами выступали маскароны в виде скорченных сатирьих рож, а многочисленные кариатиды с греческими лицами печально взирали на регулярный сад, разбитый у стен.
У ворот маялись четверо или пятеро джентльменов. Они встретили Пустельгу профессионально цепкими и ревнивыми взглядами. Двоих сыщик узнал, это были детективы Блэкуэл и Рейс — бывшие колониальные офицеры, решившие в отставке подзаработать частным сыском. В отношении остальных сомнений тоже не оставалось — все они являлись сыщиками. И всех их оставили за воротами.
Мастер Пустельга сдержанно поздоровался с коллегами, позвонил в новомодный электрический звонок на воротах и дождался лакея.
— Мастер Пустельга к графиням Кестрел, — сообщил он, протягивая карточку.
— Вас ожидают, сэр! — ответил слуга, даже не взглянув на визитку, и открыл ворота.
За спиной Пустельги пронесся завистливый шепоток. Не обращая на него внимания, молодой сыщик двинулся следом за слугой. От ворот к мраморной лестнице вела дорожка, идеально ровная и достаточно широкая, чтобы на ней могли разъехаться две большие кареты. Пройдя по ней и поднявшись по высоким ступеням, Пустельга оказался в огромной прихожей, где его встретил дворецкий с лицом постным и неподвижным, как посмертная маска.
— Вас ждали к часу, — сказал он без всякого выражения.
— Это вы были в моей конторе? — сухо спросил Пустельга, не желая оправдываться.
— Я, сэр.
— Клерк должен был вас предупредить, что в моей работе возможны непредвиденные задержки.
— Он упоминал об этом, сэр, — неохотно признал дворецкий.
— Прекрасно. Надеюсь, хозяева не в обиде.
— Графини ждут вас.
С этими словами дворецкий повернулся и пошел прочь. Гостю ничего не оставалось, как последовать за ним.
Идя по широким коридорам этого богатого старинного особняка, сыщик замечал почти неуловимый налет упадка и запустения. Казалось, чистота и идеальный порядок поддерживаются здесь не людьми, а равнодушными механизмами, давно позабывшими, для чего это нужно. Жизнь в доме текла по инерции, постепенно замедляя ход, увядая и стремясь к неизбежной остановке.
Вскоре они оказались в жарко натопленном каминном зале. Несмотря на теплую погоду, огонь и сейчас пылал в очаге. Дворецкий указал гостю на софу, выполненную все в том же барочном стиле и обитую ярко-красным шелком, а сам удалился.
Сыщик огляделся. На стенах зала были развешены многочисленные портреты давно почивших предков нынешних обитателей. Дамы в пышных и броских нарядах эпохи Стюартов, галантные господа в напудренных париках и суровые офицеры с лихо закрученными усами. Но нескольких картин недоставало — сыщик увидел пустые пространства между портретами. Матерчатые обои в этих местах выглядели темнее, чем окружающие стены, успевшие выцвести за долгие десятилетия, и это лишь дополняло картину общего упадка. Особенно вызывающе смотрелось темное пятно прямо над камином. Когда-то тут висела большая картина, но что заставило хозяев снять ее — оставалось только гадать.
— Ричард! — Внезапный окрик заставил сыщика вздрогнуть.
Он резко обернулся и увидел в дверях зала двух древних старух, похожих друг на друга как две капли воды. Обе были пышно разодеты, словно собрались прямо отсюда на прием к королеве. Их длинные белоснежно-седые волосы были собраны в высокие прически, вышедшие из моды лет пятьдесят назад, а щеки нарумянены, как у артисток уличного балагана. Сыщик видел их впервые и не представлял, откуда они знают его настоящее имя. Он все еще раздумывал, как ответить на столь неожиданное приветствие, когда одна из старух поднесла к глазам очки в золотой оправе с длинной ручкой и сказала:
— Ты совсем выжила из ума, Гордения! Этот юноша даже не похож на Ричарда! — полюбуйся сама.
Очки перекочевали ко второй старухе, и та, подойдя к гостю вплотную, с минуту пристально рассматривала его с головы до ног.
— Твоя правда, Белинда! — резюмировала она. — Это не он. Что-то у меня и в самом деле ум за разум заходит. Напомни мне, в каком году умер бедный Ричард?
— В пятьдесят девятом, аккурат на именины королевы Виктории! Помнишь, мы пошили одинаковые голубые платья и из-за траура не смогли их надеть в Букингемский дворец, а герцог Мальборо...
— Конечно, помню, дорогая. Ты еще давала авансы герцогу Мальборо...
— Что за вздор ты несешь, Гордения?! Постыдилась бы гостя. Посмотри, на бедном юноше лица нет. Кстати, ты не находишь, что он очень похож на герцога Мальборо? Верни-ка мне очки.
— А я тебе что говорила?! — торжествующе вскричала Гордения.
— Что?
Гордения задумалась, пристально глядя на мастера Пустельгу, но так и не вспомнила, что она говорила, и молча передала Белинде очки. Процедура осмотра повторилась. Несчастный сыщик, став объектом изучения двух сумасшедших старух, даже не пытался вставить в их безумный диалог ни словечка.
— Совсем не похож! — заключила Белинда. — С чего ты взяла, что похож?
— Это не я взяла, а ты!
— Как же — я, когда — ты?
— Скажешь тоже!
Перепалка грозила обернуться нешуточной ссорой. Мастер Пустельга уже собирался незаметно улизнуть из зала и поискать в доме кого-нибудь вменяемого, но тут внимание спорщиц вновь обратилось к нему. Резко повернувшись, Белинда вдруг спросила:
— Как вас зовут, молодой человек?
— Ричард, мадам! — выпалил мастер Пустельга, прежде чем успел прикусить язык.
— Вот видишь! — воскликнула старуха. — Я же говорила!
— Ты говорила? — ахнула вторая. — Да это же я тебе как раз говорила!
— Ну уж нет, милочка! Я не позволю выставлять себя на посмешище. А то молодой человек, чего доброго, решит, что мы обе свихнулись.
— Обе? На что ты намекаешь?
Спор готов был уйти на новый виток. Ричард тяжело вздохнул.