Камни бессмертия

– За меня есть кому заступиться, – усмехнулась Анна.

«И что делать?» – переключая каналы, думал сидевший на диване Александр. – Куда пойти, куда податься? – пробормотал он. – К Олегу в бар? Неа. Оттуда уже трое на срок ушли. Олег чем-то там торгует, с милицией договориться не выходит, и уже троих повязали. То ли стволы, то ли взрывчатка. Да и игра там, – вспомнил он. – И эти крутые оргии устраивают. Не пойду. И что делать? – взяв бутылку водки, сделал из горлышка три глотка. Закусил соленым огурцом.

– Саша, – услышал он голос матери, – как ты?

– Нормально, – ответил он. – Мам, ты не сердись и не думай ничего, бутылку я все ж уделаю. Могу я сейчас настроение в водке утопить? Потому как нет настроения вообще никакого. – Он снова сделал три глотка.

– Сашенька, сынок, – заглянула в комнату мать. – Может, съездим к Людмиле? Она новый дом купила, точнее, ей…

– Мам, – вздохнул он. – Ну, выпью я эту бутылку и пиво. Лягу спать. Завтра вставать не надо, отосплюсь и не пойду никуда. После выпивки мне всегда не совсем хорошо. Отлежусь и подумаю, как дальше жить и что делать. Не волнуйся ты, – улыбнулся он. – Я как почувствую, что запьянел, в кровать и баю-баюшки.

– Давай и я с тобой за компанию, – стараясь говорить весело, мать подошла к сыну.

– Чтоб мне меньше досталось, – понял он. – Все. – Он отдал наполовину пустую бутылку «Путинки» матери. – Сейчас пива выпью с рыбкой и спать. – Заиграла музыка лежавшего на столике сотового. Он взял телефон.

– Привет, – услышал он голос. – Ты вроде как сейчас без работы.

– Пока не звони. – Александр отключил телефон. – Олег, – кивнул он матери. – Я спать. Меня нет.

Ярославль

– Спасибо теще, – остановив темно-синюю «Ниву», вздохнул лысый здоровяк. – А все говорят, что теща, мол, враг номер один, – улыбнулся он. – Собственно, и я поначалу так мыслил. А сейчас, если бы не она, не знал бы, что и делать. Надеяться не на что, разве что в Волге рыбу ловить сетью. – А тут еще Зинуля моя приболела. Но теперь легче будет. – Мужчина вытащил из пачки сигарету и прикурил. – Надо сигарет купить, – решил он. – Магазин за углом. – Открыв дверь, вышел из машины. Опомнившись, встав на сиденье коленями, вдавил кнопку замка дверцы. Вылез и, захлопнув дверь водителя, закрыл на ключ. Сунул ключ в левый боковой карман дубленки. – Благодать, – засмеялся он. На лысине таяли редкие снежинки. – Шапку забыл.

Достав ключ, начал открывать дверцу. Услышал позади скрип снега под ногами нескольких человек. Понял, что идут к нему. Развернувшись, выпрямился. Дернув головой влево, ушел от удара бутылки из-под шампанского, и носком левой ноги, обутой в унт, ударил бьющего между ног. Ему справа заехали по уху. Он локтем снизу резко поддел подбородок рослого парня и сразу, распрямив правую руку, выбросил ее в ударе. Кулак пришелся в нос коренастого парня. Тот плюхнулся на задницу. Лысый ударом ноги бросил его на спину. На него сыпались удары еще двоих. Он чувствовал резкую боль в левой ключице, на которую пришелся удар бутылкой. Лысый правой рукой перехватил руку с ножом одного из нападавших и ударом ноги в колено противника сбил того на асфальт. Последний что-то громко крикнул. Лысый увидел бегущих к нему еще троих. Ударом ноги в живот его согнули. И ударили по шее. Он рухнул лицом вниз.

– Милиция! – визгливо кричал женский голос вверху. С третьего этажа, выглядывая в окно, орала какая-то женщина. Лысый на короткое мгновение потерял сознание. Тряхнув головой, постарался правой рукой прикрыть ноющую, стреляющую болью ключицу. Услышал мат и звуки ударов.

– Менты! – гортанно выкрикнул чей-то голос.

– Жив, земеля? – присев рядом, спросил худощавый мужчина в кожаной куртке и шапке из чернобурки.

– Да вроде как да, – промычал лысый и попытался встать.

– Извини, земляк, милиция, – усмехнулся «лисья шапка» и, встав, рванул за угол.

– Лежать! – требовательно заорал чей-то голос и лысому по спине пришелся сильный удар дубинки. От боли в ключице он потерял сознание.

Трое милиционеров пару раз приложили дубинками шестерых лежавших на асфальте драчунов.

– Лежать всем, не дергаться, – властно предупредил старший сержант. Двое начали обыскивать задержанных.

– Лешенька, – промурлыкала обнявшая худощавого в лисьей шапке миловидная женщина в дубленке. – Да ты просто Чак Норрис. Не думала, что ты на такое способен.

– Давай об этом поговорим дома, – оглянувшись назад, усмехнулся худощавый.

– Да вы чего лысого-то лупите! – высунувшись из окна, кричала рыжеволосая женщина. – На него эти напали! Ему и так досталось! Если бы не парень, убили бы.

– Какой парень?! – посмотрев вверх, спросил старший сержант.

– За него заступился, – крикнула женщина. – Сначала на него четверо напали и бутылкой ударили! Но он сумел двоих уложить! – громко рассказывала она. – А…

– Вы спуститесь и поедем с нами, – перебил ее старший сержант.

– Я болею, – услышали милиционеры, и окно закрылось.

– Кто еще что-то видел? – обратился милиционер к окружавшим место происшествия людям.

– Да мы только подошли.

– А он жив?

– Гастарбайтеры это. – И люди начали поспешно расходиться.

– «Скорую», может? – спросил, выглянув из остановившегося микроавтобуса, старший лейтенант.

– Не надо «скорой», – промычал пытавшийся подняться лысый.

– Не надо «скорой», Панин! – весело крикнул старший сержант.

– А этим двоим похоже нужна, – осмотрев шестерых лежавших, усмехнулся тот.

– Денег нет, – простонал лысый. – Вот тут деньги были, – сидя на снегу, он лихорадочно шарил по карману расстегнутой дубленки.

– Мы кошелек и права у тебя взяли и больше ничего. Вот, возвращаем, – сказал, подойдя к нему, сержант.

– Где деньги? – поймав протянутую руку, рывком дернул его к себе лысый. Сержант упал. Голова попала в левое плечо лысого. От боли тот вырубился.

– Ты чего, сука! – подоспел с дубинкой плотный милиционер.

– Тормози, – оттолкнул его старлей. – А ты, мужик, не блатуй, – предупредил он. – А то из потерпевшего запросто можешь в задержанного превратиться. Что у тебя взяли, вернули. – Он поднял права и кошелек, смахнул с них снег. – Поехали, напишешь заявление и все подробно изложишь, о пропаже денег тоже. Сколько денег-то было?

– Триста пятьдесят тысяч, – катая желваки, процедил лысый. Милиционеры переглянулись.

– А откуда такая сумма? – насторожился старлей.

– Слышь, мужики, – вздохнув, попросил лысый, – отдайте деньги.

– Да ты чего? – раздраженно прервал его сержант. – Ты на нас думаешь?

– Мужики, – вздохнул лысый, – мне эти деньги позарез нужны.

– Поехали с нами, – прервал его старший лейтенант. – А ты вообще, кто есть-то?

– Казаков Илья, – отдал ему права мужчина. – Из Дорожаева. Ну точнее, из Выселок, это совсем рядом, – добавил он. – У нас там ферма своя, пасеку летом держим. Кредит брали, а тут, сами знаете. Ну и чтоб отдать все, пока не разорились, решили вернуть все, что банку должны. Вот теща и дала. А тут такое…

– Да скорее всего тот, – перебил его сержант, – который помог тебе, и взял.

– Не брал он, – качнув головой, уверенно перебил его Казаков. – Он просто присел и спросил, как я. А тут вас увидел и сбежал. Оно, собственно, и понятно…

– Вот он и взял деньги, – повторно заявил сержант.

– Да не он, – стоял на своем Казаков.

– Поехали, что ли? – поторопил своих водитель микроавтобуса.

– Кто с покалеченными уехал? – спросил старлей.

– Никаких дел, сегодня я отдыхаю, – проговорил Павел Игоревич, среднего роста мужчина лет пятидесяти, одетый в домашний халат. Он вытер голову полотенцем и сел в кресло. В кабинет вошла стройная миловидная женщина в белом брючном костюме, в руках у нее был поднос, на котором стояли ваза с фруктами, бутылка «Русской» водки, рюмка и лежала гаванская сигара. – И что бы я без тебя делал, Римма? – отложив полотенце, улыбнулся мужчина.

– Ваша прежняя секретарша была не хуже, – улыбаясь, ответила та. Поставив поднос, открыла бутылку, налила водки.

– Римма, – вздохнул он, – ты мне принеси сала и огурцов с помидорами. Соленых, – добавил он. – А то меня от этой западной закуски тошнить скоро будет. Водка хороша под соленья, – подмигнул он ей. – А то таблетки придумали от похмелья, – покачал он головой. – А что может заменить холодный рассол? Надеюсь, у нас есть что-нибудь под водку.

– Разумеется, Павел Игоревич, – улыбнулась Римма.

В кабинет вошел плотный высокий мужчина в темно-синем костюме и поставил на столик две тарелки.

– Опачки, – довольно потер руки Павел Игоревич. – Вот сие по-нашенскому. – Взяв огурец, откусил. – Благодать-то какая, – промычал он. – Откуда это великолепие, Римма? Благодать-то какая. Неужели из супермаркета?

– Тетя моя привезла, – засмеялась Римма. – А она делает очень хорошие…

– Божественные, – не дал договорить ей Павел Игоревич. – Под «Русскую» русская закуска, просто чудненько! А мясца она случаем не привезла? – тут же спросил он.

– Сейчас принесут картошку жареную с мясом, – улыбнулась Римма.

– Ты чудо, Атоцкая, – сказал Павел Игоревич.

– Но вот почему-то мужики предпочитают обычных, – с грустью проговорила она.

– Просто разные бывают ситуации, – вздохнул он. – Да, собственно, ты, Римма, и сама виновата, ведь у тебя был…

– Вот именно, – сухо сказала Римма. – Был. Я еще вам нужна? – тем же тоном спросила она.

– Я думал, ты составишь мне компанию, – улыбнулся он.

– Извините, – казенно улыбнулась Римма, – но я не могу. До свидания, Павел Игоревич.

– До завтра, – усмехнулся он. Римма вышла. – А действительно под водку соленья лучше, – наливая рюмку, пробормотал он. Посмотрел на дверь. – Римка, конечно, хороший человек, и баба красивая, но я женат и у меня сын. Правда, авантюрист, занозу ему в задницу, – пробормотал Павел Игоревич. – Но зато не из тех, кто на чужое зарится. – Он выпил. Выдохнув, захрустел огурчиком. – Отлично, – снова оценил он. – Интересно, чем сейчас занят сын? – Он снова налил водки. Посмотрел на часы. – Еще час и баюшки. – Выпив, улыбнулся. – Хорошо после парной вот так вот. И правильно говорил Сергеич, пиво сразу по выходу, затем в холодный бассейн, и водку под домашние соленья. Помолодевшим чувствую себя, – засмеялся Павел Игоревич.

* * *

– Мне нужен господин Доринов, – сказал сидевший за рулем «ягуара» с открытым верхом загорелый мужчина в темных очках.

– Как доложить? – поинтересовался мордатый охранник в камуфляже цвета хаки.

– Кадич, – ответил загорелый, – Артур Валерьевич.

– Вам именно сейчас надо? – уточнил охранник.

– А ты думаешь, я приехал, чтобы только увидеть твою наглую морду? – усмехнулся Кадич.

– Извините, – на всякий случай буркнул охранник. – Здесь к боссу. Кадич Артур, – сообщил он по переговорному устройству.

– Я сама, видите ли, виновата, – рассерженно шептала Римма. – Обещал жениться, а потом просто забыл. И я виновата. А этот молодящийся старичок с большим состоянием оказывал знаки внимания, а когда я не дала ему, повысил зарплату и заявил, что я поступила правильно. А это еще кто? – притормозив, проводила она взглядом проехавший мимо «ягуар». – Такой машины на моей памяти не было.

– Как-то не вовремя, – вздохнув, поморщился Павел Игоревич. – Пустите, – бросил он в микрофон переговорного устройства внутренней связи. – И какого черта понадобилось, занозу ему в задницу. – В дверь постучали. – Пусть входит, – наливая рюмку, отозвался Доринов.

Дверь открылась, и вошел Кадич.

– Добрый вечер, – сказал он. – Я по поручению…

– Садись. – Взяв стакан, Доринов дунул в него. Поставив, налил водки. – Пей, – коснувшись рюмкой края стакана, кивнул он. – А то можем друг друга не понять. Я уже столько же выпил. – Артур спокойно взял стакан и выпил, не отрываясь. Поставил и, посмотрев на хозяина, начал закусывать.

– Картошка, босс, – вошел с подносом, на котором стояла сковородка с жареной картошкой и мясом, бритоголовый азиат.

– Пораньше надо было, – кивнул Доринов. – Больше сегодня никого не принимаю. Приедет Регина – я занят.

– Понятно, босс, – кивнул тот, поставил поднос и вышел.

– Что там произошло? – спросил Павел Игоревич.

Выселки

– И все-таки это есть, – уверенно заявил молодой худощавый темноволосый мужчина. Сняв очки, тряхнул головой. – Я абсолютно уверен, что это не просто…

– Хватит, Веня, – усмехнулась плотная рыжеволосая женщина. – Ты бы лучше за дело взялся. Хотя бы со мной на рынке торговал, и то хлеб. А ты как пулемет строчишь куда-то письма разные, что-то придумываешь, а тебе ни разу даже не ответили. А ты…

– Но послушай, Таня, – вздохнул Вениамин, – я все больше…

– Может, хватит по ушам ездить? – войдя в комнату, недовольно прервал его небритый здоровяк. – Танька, – кивнул он, – налей щец. Хавать хочу. А ты, умник, цепляй лопату и вперед, снег чистить. Понятно?

– Трудно не понять сказанное таким тоном, – вздохнул Веня. – Как говорила бабушка, послал Бог родных.

– Ты чего там лепечешь, умник? – довольно зло спросил здоровяк.

– Да просто настраиваюсь на работу, – спокойно ответил Вениамин. – Нужную ауру нахожу.

– Вот и топай отсюда со своей аурой, – захохотал здоровяк. – Пройдешь хотя бы до дороги, караул закричишь. А то все думает, запросто деньги даются.

– Послушайте, Никита Савельевич, – спокойно проговорил Вениамин, – мне очень хотелось бы знать: вас к труду на земле-кормилице в колонии приучили или сей дар врожденный?

– Ты зону не тронь, сучонок, – рванулся к нему Никита.

– Охолони, Никита, – преградив ему дорогу, закричала Татьяна. – А ты бы лучше уезжал.

– Да ты тоже не вякай особо, – прервал ее муж. – Куда он поедет? Квартиру продали, чтоб мне в зону не попасть, а теперь, значит, гуляй Веня. Ты особо там не напрягайся, – уже миролюбиво посоветовал он. – Снегу полно, но чистить надо до нового. А насчет земли, так меня бабка все время на ней держала. Ну, чтоб понимал, что не так просто ей все эти банки-склянки на зиму даются. И собственно, я ей благодарен, – кивнул он. – И Таньке, сестренке твоей, тоже, – посмотрел он на жену. – А то где б я сейчас был, – вздохнул он. – Мы кредит этот долбаный взяли, япона мать, – процедил он. – Взяли в баксах, а тут раз – и хобот к носу. Если бы не ты, хана бы мне. Я ж этому адвокату долбаному хотел все по-человечески пояснить, ну и…

– И по морде, – сердито прервала его жена. – А кулаком быка-двухлетка с ног сбиваешь. Если бы не ты… – благодарно посмотрела она на Вениамина.