Газета Завтра 23 (1020 2013)

Этот поступок - подобен камешку, упавшему на гладь лесного озера. Быть может, сам всплеск никто не увидел (Евгения Родионова сначала пытались объявить дезертиром) Но постепенно, нетронутая ветром поверхность воды покрывается кругами, которые идут до самого берега, отражаются от него, наслаиваются друг на друга. Через дни, месяцы и годы народ начинает узнавать о произошедшем. Появляются иконы с образом святого великомученика Евгения, который, даже стоя на краю гибели, не отступился от своей Правды.

Официально он ещё не причислен к лику святых. Но канонизация рано или поздно произойдёт. Должна произойти. Раны должны зажить, события - отдалиться на безопасное, созерцательное расстояние.

В день чествования памяти Евгения Родионова мне довелось услышать историю. Однажды из Англии прибыл капеллан. Уже немолодой, убеленный сединами, почтенный и весьма известный священнослужитель. Вышло так, что он побывал у памятника Евгению и узнал о его подвиге, о случившемся под Бамутом. Поражённый до глубины души, капеллан сказал: "Если бы хотя бы один военный нашей армии совершил что-то подобное, мы бы жизни положили на то, чтобы о его поступке узнал весь мир".

Верю, когда-нибудь именно так и случится. Нужно просто подождать, пока болевой шок, оставшийся от двух прошедших десятилетий, немного спадёт

Поступок Евгения Родионова не прост. И за героическими минутами, за моментом истины кроется океан боли. Это и мать Евгения - Любовь Васильевна, в одиночку отправившаяся в охваченную войной Чечню на поиски сына.  Чтобы узнать точное место его захоронения, ей пришлось заложить московскую квартиру. Это и результаты первой чеченской кампании. Это и состояние современной России, которая по-настоящему так пока и не отошла от последнего рубежа, от роковой черты. По сути, все мы в той или иной степени застыли, так же, как Евгений, перед чудовищным выбором. И все мы, так или иначе, каждодневно выбираем, с каждым произведённым шагом и прожитым часом.

Подвиги веры не могут затеряться в летописном ворохе многоликих фактов и событий. Бессмертные, они незримо правят историей. И народом. Так было, есть и будет всегда!

Про небыдло

Галина Иванкина

13 июня 2013 0

Социальный очерк

"Сам Васисуалий никогда и нигде не служил. Служба помешала бы ему думать о значении русской интеллигенции, к каковой социальной прослойке он причислял и себя".

И. Ильф и Е. Петров "Золотой телёнок".

В разгар "болотных" событий мне довелось стать нечаянной свидетельницей примечательного диалога. Его участники вошли в вагон метро - два сутулых неопрятных очкарика, увешанных, тем не менее, модными гаджетами. Оба - лет под тридцать. Клочковатые бородки, насмешливые взгляды, рюкзачки за спинами - всё очень типично."И тогда я ей сказал, что готов обниматься с любым скинхедом, если тот против Путина", - довольно громко и отчётливо произнёс первый. Второй согласно, хотя и слегка поколебавшись, кивнул: "Сейчас главное не заморачиваться деталями!". Потом, видя, что они привлекают к себе недоброжелательные взгляды окружающих, ребятки быстренько свернули свою злободневно-протестную тематику, и принялись мирно, буднично рассуждать о каких-то общих знакомых, устраивающих выставку в одной из галерей. Понеслись слова-символы - "скреативить", "инсталляция", "портфолио", "концептуально".

Добавлю, что тонкопалые мальчики, знающие путь к Истине, толк в актуальной живописи и привыкшие с детства "не заморачиваться деталями", пересыпали свою гуманитарно-насыщенную речь сочным матерком и прочими жаргонно-непечатными выражениями. Замечено, что многие "пролетарии умственного труда" не считают матерные слова зазорными, а как раз, напротив, полагают их уместными и даже где-то обогащающими русский язык. "Быдло чересчур сакрализирует мат и всё, что с ним связано!", - как-то раз объявила мне женщина-искусствовед, выпуская красивые струйки сигаретного дыма из тонких - до полупрозрачности - ноздрей Впрочем, именно эта же дама в своё время посоветовала мне смотреть на эстетику Третьего Рейха глазами пытливого, вдумчивого исследователя, а не с позиций тупого и нечуткого к красоте "совкового быдла". Надеюсь, никто не удивится, если я отмечу, что во время суда над кощунствующими хулиганками из Pussy Riot дамочка была настроена весьма решительно: "Молодцы девчонки! Выступили против мракобесия! И вообще, с какой радости РПЦ нам что-то диктует в XXI веке?!". Не правда ли, всё один к одному? Ибо она - не быдло.

В интернет-блогах часто мелькает сие словечко - "небыдло". Это, как сообщают сетевые завсегдатаи, - один из многочисленных "мемов", то есть виртуальных, медийных понятий, имеющих чёткие признаки. Обычно говорят так: небыдло - это снобы и полуграмотные люди из околонаучных и околотворческих кругов, считающие себя солью земли, а всех окружающих - жующим стадом (то есть, собственно, быдлом). Обычно над этими заносчивыми людишками принято слегка посмеиваться, как над неким малоприятным, но вполне безобидным явлением. Ну, подумаешь, глумятся и тешатся! Это они так сомневаются и рефлексируют, дерзают и мыслят, страдают и переживают! Это же интеллигентные люди - на скрипочках играют, книжечки пописывают, очочки носят Опасаться надо тупого громилу, надутого пивом и агрессией, а тут - милейшие, образованнейшие создания. Просто они, как один хрестоматийный доктор, превративший собачку в хама, не любят пролетариат. Однако, так ли уж безобидно это самое "небыдло"? Как выясняется, трепетные гуманитарии, бегающие с плакатиками и пытающиеся обнимать скинхедов в своём антипутинском экстазе, не столь уж безвредны и милы. И вовсе не смешны и не забавны.

Небыдло страшно уже тем, что цинично и нагло подменяет собой интеллигенцию, носит её маску, копирует её манеры, ворует её смыслы, при этом уродуя и переиначивая их до неузнаваемости. Небыдло - это Полиграф Полиграфович Шариков, укравший костюм профессора Преображенского, научившийся орудовать вилочкой и даже многажды перечитавший переписку Энгельса с Каутским, Ивана Грозного - с князем Курбским и Вольтера - с Эмилией Дю Шатле. Но при этом - оставшийся самим собой. Поэтому в минуты "откровения" небыдло всегда кричит привычное: "Отлезь, гнида!". Впрочем, оно завсегда скажет, что сие выражение ничуть не портит колоритную, филигранно-филологическую тираду креативного инсталлятора, который (о, разумеется, и, как всегда!) "с обоими не согласен!". Быть несогласным и недовольным - это, по мнению небыдла - нормальное, так сказать, естественное состояние русского интеллигента.

Поэтому оно любит козырять своими знаниями о дерзновенных декабристах и "живущих не по лжи" петрашевцах, но почему-то ловко огибает тему верноподданнических стихов Пушкина, посвящённых Николаю I или, скажем, отношение зрелого Достоевского к революциям и смутам. Потому что довольным и верным трону может быть исключительно хрюкающее стадо, для которого главное - не Свобода и не порывы, а - еда и дешёвые развлечения. Небыдлу не втолкуешь, что интеллигенция всегда служила обществу, а занимались болтологией только Васисуалии Лоханкины, кои, как раз, "причисляли себя", но не являлись. Небыдло удивительно глухо и слепо к доводам. Если их всех спросить: "А из-за чего, собственно?", они ответят весьма скупо, сдержанно и, что самое печальное - стандартно: "Ну, если тебе это надо объяснять, то, значит, ты всё равно ничего не поймёшь". И скорбные глаза мыслителя блеснут из-под очков.

Поскольку небыдло играет роль интеллигенции, носит её костюм и "маску", то оно вынуждено создавать вокруг себя карнавализированную действительность. Имея доступ в средства массовой информации и в литературно-художественные круги, оно создаёт перевёрнуто-вывернутую реальность. Классический карнавал - это мир-перевёртыш, в котором "верх" становится "низом". На маскарадах Ренессанса и Галантного века служанка имела право одеться принцессой, а маркиз - бандитом. В ходе карнавального действа допускались богохульные песни и скабрезности, глумление над устоями и насмешки над незыблемыми понятиями. И вот смотрите - представители "небыдла" готовы защищать и даже провоцировать вандализм, вроде деятельности арт-группы "Война" с рефреном: "Это свежее и актуальное искусство!". Они готовы рукоплескать похабным инсталляциям, называя это "новым словом в дизайне". Они называют извращение - нормой, а норму - догмой. Они называют патриотизм - великодержавным шовинизмом и фашизмом, тогда как немецкий фашизм - "избавителем от кровавого совка" и "создателем завораживающей эстетики".

Для небыдла является бон-тоном ненависть к своей стране, точнее к "этой стране". Не к отдельным её недостаткам, а именно к государству, к обществу, к истории. "Эта страна всегда была тюрьмой!", - выспренне говорит оно и принимается перечислять: опричнина, бироновщина, бенкендорфщина, бериевщина Также настоящий не-быдляк всегда пожелает неудач и провалов своей Родине (хотя, это слово он презирает и пользует исключительно с ироническим подтекстом). Иной раз они позволяют себе высказывания-лозунги: "Мне стыдно, что я - русский!". Небыдло всегда встанет на сторону угнетённых народов, которые боролись и с имперским злом, и с кровавым совком. Ему всегда ближе белокурые эстонские парни, служившие в СС, или ещё какие-нибудь смелые "лесные братья". Лишь бы против "этой страны"! В этой связи вспоминается классический вариант - Александр Герцен, который совершенно искренне радовался смерти Николая I и проигрышу России в Крымской войне.

Впрочем, предоставим слово самому глашатаю свобод: "He помня себя, бросился я с "Теймсом" в руке в столовую, я искал детей, домашних, чтоб сообщить им великую новость, и со слезами искренней радости на глазах подал им газету Несколько лет свалилось у меня с плеч долой, я это чувствовал. Я велел подать шампанского, - никто не думал о том, что все это было часов в одиннадцать утра или ранее. На улицах, на бирже, в трактирах только и речи было о смерти Николая, я не видал ни одного человека, который бы не легче дышал, узнавши, что это бельмо снято с глаз человечества, и не радовался бы, что этот тяжёлый тиран в ботфортах, наконец, зачислен по химии. На берегу Темзы играли мальчишки, я подозвал их к решетке и сказал им, что мы празднуем смерть их и нашего врага, бросил им на пиво и конфекты целую горсть мелкого серебра". Что ж, настоящее небыдло всегда даст мальчишке денежку на пиво!

Итак, карнавализированная действительность, где белое - это чёрное, а чёрное - это белое. Вера в Бога провозглашается благоглупостью и мракобесием. Небыдлу всегда мешаетмораль. Впрочем, закон ему мешает не меньше. Ненависть к РПЦ у них ничуть не меньшая, чем к МВД. У них всё свалено в единую кучу, им всё мешает - от Православия до возрождения норм ГТО, от парада на 9 мая до крестного хода. Для них любой человек, сомневающийся в полезности гей-парадов, представляется бородатым погромщиком-черносотенцем. Для них любая мать, отдающая ребёнка в воскресную школу при храме - неадекватная мракобеска.

Для интеллигенции всегда существовало множество этических табу. Нарушалось табу - начинались терзания. Для небыдла табу - это ересь. Они же на маскараде, где нет запретов и можно всё! Они любят цитировать Зигмунда Фрейда, полагавшего, что все неврозы - от неудовлетворённых желаний, а небыдло, оно же не тварь дрожащая, а право имеет! Поэтому можно танцевать в храме похабные танцы - это же вселенная-маскарад. Напомню, что "дерзкие интеллектуалки" из Pussy Riot устроили своё шоу именно в личинах. Они инстинктивно почувствовали, что маска - это норма их мира и поэтому они сделались своеобразным "знаменем" небыдла.

Небыдло предсказуемо, как и любая роль-маска, как Арлекин или, скажем, Пьеро. Их реплики, вкусы, мысли и желания считываются почти мгновенно. Если коротко стриженая, пухлая и неопрятная девица с плакатиком, требующим свободы, ляпнула, что всегда презирала школу и особенно физкультуру, можно с уверенностью говорить, что она ненавидит Сталина и считает бисексуальность - естественным состоянием хомо-сапиенса. А ещё она непременно обзовёт Россию "тюрьмой народов", а полёт Юрия Гагарина - "идеологической акцией нищего и кровавого совка". Разумеется, одно из другого не следует! Просто у небыдла есть свои коды и поведенческие стереотипы - это же маска, а не персона. Они оперируют одними и теми же установками и топчут одни и те же тропы, как правило, проторенные ещё их родителями - "кухонной интеллигенцией", которая листала "Мастера и Маргариту" потому что "у нас - умных так принято".

В этой связи мне вспоминается старая карикатура из журнала "Крокодил" 1983 года - на ней были изображены две дамы, одна из которых гордо и напоказ несла книгу Михаила Булгакова. Где достала? Дай поносить!", - просит подруга. Поносить не модные штаны-бананы и не импортную сумочку, а именно "Мастера и Маргариту". Тогда мама объяснила мне кардинальное отличие интеллигенции от подделки: "Есть люди, которые любят книги Булгакова, а есть те, которые их просто носят в руках. Но именно эти последние будут кричать, что всё там поняли". Интеллигент отличается от небыдла, как Мона Лиза Леонардо да Винчи разнится с "джокондами", которых десятками продают в "художественных" ларьках и на прочих "вернисажах" (вместе с матрёшками и куклами на чайник).

Несмотря на свою борьбу с догмами и предрассудками, небыдло крайне косно в своих усвоенных рамках. Пытаясь разрушать и кромсать все встречающиеся на его пути стереотипы, оно с ловкостью создаёт новые, причём гораздо более стойкие. То, что не положено по роли, то говорить и делать не рекомендуется. В рассказе Людмилы Петрушевской "Свой круг" есть одна примечательная фраза, чётко выражающая нить рассуждений типичного небыдла: "Не для моего, короче говоря, понимания, а я очень умная. То, что не понимаю, того не существует вообще".

Небыдло нахраписто - оно не довольствуется тезисом Вольтера, что каждый должен возделывать свой сад. Оно непременно попытается вторгнуться в ваше пространство со своими "более правильными" понятиями. Оно требует прав и свобод для себя и себе подобных, но при этом не прочь применить силу. Точнее, не само, оно же трусливо, а громогласно, пафосно воззвать к растерзанию, как это было в октябре 1993 года, когда рафинированные интеллигенты с ясными глазёнками и музыкальными ручками, орали и требовали от Ельцина скорейшей расправы над защитниками Дома Советов. "Коммуняк-то можно и даже нужно!", - как сказал тогда один знакомый студент журфака. Да. У небыдла - двойная мораль. Они предпочитают игру в одни ворота. Нам - можно, вам - ни-ни. Мы - соль земли, а вы - послушно-жующее и совсем неблагозвучное стадо. Увы - интеллигенция осознавала свои обязанности, небыдло же кричит о правах.

Но, как сказал поэт Роберт Бёрнс: "Бревно останется бревном", а Полиграф Полиграфович Шариков, даже если выучит наизусть все книжки и научится правильно лаять умные слова, никогда не станет профессором Преображенским

Камера для редактора

Валентина Просветова

13 июня 2013 2

О деле Александра Толмачева

Как известно, быть журналистом в России всегда было опасно. А писать статьи о коррупции в правоохранительных и судебных органах, о зарвавшихся чиновниках, злоупотребляющих своими полномочиями, - опасно вдвойне. Однако, чтобы донести до людей правду, иногда стоит идти на жертвы. Таких журналистов в нашей стране по пальцам пересчитать можно.

Александр Толмачев, главный редактор социально-аналитической газеты "Уполномочен заявить", - один из немногих. И, пожалуй, единственный в России журналист, который открыто вступил в борьбу с коррупцией в судейском корпусе. Пишет он персонифицированно, в разгромной форме, защищая в своих статьях и очерках пострадавших от власть предержащих простых людей. За свою непримиримую борьбу с коррупционерами независимый журналист подвергся уголовному преследованию и уже год и пять месяцев содержится под стражей.

Журналистская деятельность Александра Толмачева связана с борьбой. Когда служил в армии, военный корреспондент Толмачев боролся с жуликами в погонах. Когда работал в "Московских новостях", "Аргументах недели", журналист Толмачев боролся с чиновниками во власти, замешанными в воровстве, коррупции и мошенничестве. И газету "Уполномочен заявить" Александр Михайлович учредил для того, чтобы вести борьбу с теми, кто не хочет жить по закону.

"Спрут" в мантии

В борьбу с коррупцией в судейском корпусе Александр Толмачев вступил еще в 2008 году. Тогда был опубликован материал "Судья в законе?", в котором зампредседателя Ленинского райсуда Ростова-на-Дону Галина Абрамова уличалась во взятке 100 тысяч рублей. В распоряжении редакции оказалась видеозапись, подтверждавшая это. Проведя журналистское расследование, Толмачев раскрыл коррупционную схему, существовавшую в судах области, нити которой вели в Дом правосудия Ростовской области. Об этом Толмачев и стал писать в своих последующих статьях, что вызывало раздражение у председателя облсуда Виктора Ткачева. После чего тот организовал настоящую травлю Толмачева. Независимого журналиста стали таскать по судам якобы за недостоверную информацию, содержавшуюся в его статьях. Кроме того, судья Абрамова подала на него в суд исковое заявление о защите чести и достоинства. Но потом от своего иска в полтора миллиона рублей неожиданно отказалась, и дело сдали в архив. А через год она внезапно скончалась. Смерть Галины Абрамовой ее же коллеги хотели использовать в борьбе с независимым журналистом, пытаясь обвинить Толмачева в доведении человека до смерти. Якобы Абрамова не смогла пережить разоблачительных публикаций.

После той серии громких материалов в редакцию газеты хлынул поток писем от пострадавших из-за неправосудных решений, вынесенных нашими судами. Люди в очередь выстраивались возле кабинета главного редактора, шли к нему за защитой и помощью, не добившись справедливости в чиновничьих кабинетах. И Толмачев им помогал добиться пересмотра того или иного дела, восстановить нарушенные права, отправлял в командировку корреспондентов издания по письмам ветеранов войны, пенсионеров с заданием: разобраться, помочь, заступиться

Толмачев как настоящий журналист, закаленный работой военного корреспондента, если брался за расследование, доводил дело до конца, до получения результата - восстановления справедливости.

"Заканчивать надо с Толмачевым". Эти слова произнес председатель Ростовского областного суда Виктор Ткачев с трибуны, выступая перед журналистами, судьями и представителями общественной организации по жалобам на прессу, которая приехала из Москвы по его заказу. Глава миссии попытался "усмирить" журналиста и уговаривал Толмачева подписать мировое соглашение с Ткачевым. Тем самым поставить точку на критике судебного сообщества, которое тот возглавляет и постоянно нарушает законы. Редактор газеты дал согласие, но с условием: Ткачев должен немедленно подать в отставку, но перед этим, если не трус, дать интервью по тем коррупционным делам, где фигурирует его фамилия. Ответ не заставил долго ждать. Во время перерыва подошел все тот же представитель и передал, что независимого журналиста ждут уголовные преследования, вплоть до тюремного заключения.

И понеслось. Только за 2011 год Александру Толмачеву довелось побывать на более чем трехстах судебных заседаниях. Подававшим на журналиста какой-либо иск "включался зеленый свет". Но когда не получилось "задушить" издание экономически, началось уголовное преследование.

И вот - уголовное дело, которое возбуждается в тот же день по устному заявлению жителя города Новочеркасска в отдел по борьбе с экстремизмом. Заявитель утверждает, что Александр Толмачев вымогал у него деньги под угрозой распространения о нем и его сыне, сотруднике полиции, заведомо ложных сведений. Александру Толмачеву инкриминируется преступление, предусмотренное ст.163 УК РФ, - вымогательство.

Все, кто знает Александра Толмачева, уверены, что это уголовное дело - заказ против Толмачева-журналиста. Кавалер ордена "За военные заслуги", подполковник запаса Толмачев просто не способен опуститься до грязного вымогательства. Своим принципам Александр Толмачев никогда не изменяет. Когда в 1995-м Александр оказался в охваченном боями Грозном как военный корреспондент окружной газеты, он решил не отсиживаться где-нибудь при штабе, а самостоятельно пробраться к десантникам, оборонявшим железнодорожный вокзал. После чего, правда, получил нагоняй от генерала Трошева, который взял военного корреспондента в командировку на войну под свою ответственность, зато его боевые репортажи о боях в Грозном в редакции военной газеты помнят до сих пор. Тогда, в январе 95-го, он, как сам позже признавался, навсегда "растоптал" в себе чувство страха. С той поры в борьбе за правду и справедливость его уже ничто не останавливало. Даже покушение в 1999-м, когда один из высокопоставленных чинов СКВО предложил ему за его "молчание" мешок денег, а Толмачев сказал, что настоящие офицеры не продаются. Он тогда сам задержал своих потенциальных убийц, но они были потом отпущены милицией. Об этой истории узнал тогдашний министр обороны РФ Игорь Сергеев, вызвав Толмачева в Москву. После разговора с ним маршал Сергеев назначил его своим приказом руководить группой контроля за органами военного управления СКВО. За полгода работы этой единственной в Вооруженных Силах России структуры, предназначенной для борьбы с коррупцией в войсках, удалось вернуть Министерству обороны РФ более 100 квартир, незаконно выделенных лицам, не связанным с армией, поставить надежный заслон хищениям продуктов питания с продовольственных складов и т.д. И такого человека сегодня обвиняют в вымогательстве?! Да, бесплатно оказывал юридическую помощь тем, кто в этом нуждался. Каждую среду, в день выхода газеты, к нему выстраивалась длинная вереница ростовчан и иногородних, которые, столкнувшись с произволом судебной системы, просили у него защиты. И он защищал людей, не требуя за это вознаграждения.

Уже год и пять месяцев по надуманным обстоятельствам ветеран боевых действий, подполковник запаса Александр Толмачев содержится под стражей в камере следственного изолятора.

Следует сказать, что статья 163 УК РФ "Вымогательство" сегодня является одной из самых востребованных российскими судами. Арест, пусть даже известного журналиста, вполне можно было воспринять как заслуженный успех стражей порядка с охватившим страну тотальным стяжательством в форме откровенного вымогательства. Причем вымогательства, которое приняло форму некоего массового движения в сторону личного обогащения, в плотных рядах которого можно видеть представителей практически всех слоев населения нашей многонациональной Родины.

Что скрывать, в этой разнокалиберной массе страждущих поживиться за счет сограждан путем примитивного способа можно встретить и "тружеников" пера, которые тоже люди и которым, как говорится, ничто человеческое не чуждо. Но, памятуя о том, что обобщение обобщению рознь, все же не хочется аплодировать доблестным донским борцам за чистоту народных масс по случаю проведенной ими почти полтора года назад операции по задержанию очередного подозреваемого в вымогательстве в лице гражданина Толмачева. Почему? Да потому, что чем пристальнее всматриваешься в детали задержания, проведенного полицейскими, известного на Дону журналиста, чем глубже анализируешь то, что ему предшествовало, и что затем последовало, тем увереннее приходишь к мысли, согласно которой случившееся с Толмачевым - самый настоящий арест по заказу. Этот вывод, думается, имеет полное право на существование еще и потому, что именно такой точки зрения придерживаются многие жители донской столицы, да и всего южного региона страны, считая, что с Толмачевым при помощи элементарного ареста просто свели счеты.

Важно подчеркнуть и другую деталь в заказном деле Толмачева: желающих свести счеты с известным журналистом в том же Ростове-на-Дону хватало. Увы, встречались среди "доброхотов" и так называемые коллеги "по журналистскому цеху", завидовавшие популярности Толмачева. Но все же в первых рядах горячо жаждущих как можно сильнее и, конечно же, больнее "укусить" главного редактора независимого издания Толмачева находились герои его многочисленных разоблачительных публикаций. Стоит отметить, что основной костяк разномастной когорты этих самых "героев нашего времени", замешанных во взятках, коррупции и в массе прочих темных дел и махинаций, составляли местные чиновники всех уровней. Включая представителей судебной системы Ростовской области.

Обоснованием для избрания меры пресечения в виде заключения под стражу в отношении подозреваемого Толмачева явилось якобы то, что, находясь на свободе и являясь главным редактором двух газет и журнала, Толмачев может (!!!) опубликовать в них ложные сведения, порочащие потерпевшего, свидетелей и других участников уголовного процесса.

На памяти многих наших коллег это первый случай, когда журналиста посадили за то, чего он ещё не совершал. За гипотетическую возможность опубликования каких-то якобы порочащих сведений.

В "деле Толмачева" очень много странностей. Вся эта история превращения независимого журналиста в вымогателя полна темных страниц, которые настойчиво приводят к мысли о том, что Толмачев, прежде всего, жертва корпоративных усилий некоторых высокопоставленных чиновников регионального масштаба, которых мужественный главред "УЗ" смело критиковал в своих острых публикациях, портя им властный имидж. Так что, думается, не нужно большого труда и чрезмерного напряжения мозговых извилин, чтобы не рассмотреть в лице Толмачева, второй год находящегося в СИЗО, именно фигуранта "заказного" уголовного дела. 

Как я стал преступником

Клавдия Петренко

13 июня 2013 2

Разговор с заключенным

Я уже давно не замечаю вышки охраны и колючую проволоку, которая тянется через Батайск. Время от времени по городу разлетаются нелепые слухи о побегах осужденных. Всё, не более. Для нас, местных, колонии как будто нет. Мы привыкли. Я была здесь в последний раз ровно 20 лет назад - та же чистота, та же черная зэковская форма и тот же запах. Только, если раньше здесь сидели рецидивисты, те, кто имел уже не первую судимость за тяжкие преступления, то теперь - "первоходки", совершившие особо тяжкие преступления. Молодой человек, проходивший срочную службу в армии, застрелил четверых своих сослуживцев, затем пытался застрелиться сам, но выжил. У него почти нет левой половины лица. Срок - 17 лет. Мужчина с огненно-рыжими волосами и умными голубыми глазами. Подделывал ценные бумаги госбанка. 9 лет. Убийцы, мошенники, сбытчики наркотиков

- Будь моя воля, я пригнал бы сюда технику и сравнял бы их всех с землей! - сказал мой коллега, когда мы подъезжали к колонии. Я не смогла его поддержать. То ли по-женски, то ли по-христиански, но отчего-то стало очень жаль почти две тысячи человек, большинство из которых не имеют будущего вообще. Да и что там - будущего! У них есть только прошлое

Человека, о котором я решила написать, мне не "подбирали". Такова его жизнь: даже спустя 15 лет отсидки судьба вновь распорядилась так, что его имя не забыто. Я не знала, за что он судим - руководство колонии озвучило лишь срок и статью. Но когда нас познакомили, я поняла, что часа для интервью будет мало: военная выправка, грамотная речь, хорошие манеры

Сергей Корогодин, 1964 года рождения. Его имя можно найти в Википедии. "Известен как главарь банды. Родился в Ростове-на-Дону, там же закончил высшее военное зенитно-ракетное училище. В звании старшего лейтенанта был уволен из рядов Вооруженных Сил. Уникальность банды состояла в том, что пятеро из бандитов были до момента своего задержания действующими сотрудниками милиции, причем все на хорошем счету у руководства. В банду вошли и два уголовники. У каждого была своеобразная должность: разработчик операций, разведчик объектов нападений, контрразведчик. Самым громким преступлением банды стало похищение сына председателя Ростовского отделения Сбербанка Королькова Максима, которое произошло вечером 4 ноября 1998 года. Его вывезли в подвал одного из ростовских домов, а впоследствии - на дачу в Неклиновский район. Бандиты потребовали за жизнь Максима 800 тысяч долларов. Владимир Корольков обратился в милицию, но поскольку все планы следствия были известны членам банды - милиционерам, то все попытки задержать их были безуспешными. Корольков пробыл в руках похитителей 87 дней. 26 января 1999 года Максиму удалось бежать. Произошло это благодаря подкупу одного из охранников, которому он пообещал 300 тысяч долларов. В итоге Корольков застрелил другого охранника тремя выстрелами в спину и голову, и скрылся. Благодаря его показаниям были задержаны несколько членов банды, которые выдали сообщников. В том числе и Корогодина". Такова вкратце фабула преступления, в последних строках приговора к которому значилось: "Исключительно опасен для общества". Тем не менее, мой главный вопрос к Корогодину касался не похищения Королькова. Я хотела понять, как человек становится преступником? Тот же Корогодин: великолепная семья, отец - кадровый офицер, сам Сергей - один из лучших на курсе, затем служивший в сверхсекретной части Этот почти единственный вопрос я и задала.

Сергей КОРОГОДИН. Как я стал преступником? Для того, чтобы ответить на этот вопрос, следует вернуться в те годы, которые теперь принято называть "лихими девяностыми" и в которые, собственно, все и началось.

На фоне волны демократизации, поднятой первым и последним президентом СССР, не слишком заметным был, наверное, уже забытый всеми Референдум от 17 марта 1991 года. Этим Референдумом был поставлен перед народом крайне важный вопрос: быть ли Советскому Союзу в его прежних границах единого государства или нет никакой надобности в его сохранении. Подавляющее большинство, где-то около 80 % голосовавших, высказались за сохранение страны. Это была воля народа, четко и недвусмысленно выраженная вполне демократическим способом. Тем не менее, уже через восемь месяцев, воспользовавшись ситуацией с ГКЧП, на этот выбор народа наплевали. И не кто-нибудь, а высшие руководители государства, 8 декабря 1991 года собравшиеся, как паханы на малину, на спецобъекте в Вискули, созданном для утех ещё коммунистических бонз в Беловежской пуще. Вечно полупьяный Ельцин со товарищи подписали тогда Договор СНГ, разом развалив страну, которую тысячу лет собирали по крохам русские цари и за которую были отданы миллионы жизней. Вакханалия развала Союза тут же продолжилась полным развалом его Вооруженных Сил, а вслед за тем и экономической системы. К власти в стране пришла кучка лжецов и жулья, быстро прибравшая к рукам все "заводы, газеты и пароходы"

Как должен был я, офицер специальных         войск, присягавший на верность стране в 81-м, относиться к подобной власти? Уж не уважать ли ее и ее законы, законы банды, сумевшей сделать то, что не удалось даже Гитлеру?!

Нет, я не питал никаких иллюзии относительно коммунистического режима и даже имел с ним разногласия на идеологической почве, но воспринимал его, как болезнь, которой рано или поздно переболеет моя Родина. И Родину эту действительно был готов защищать, "не щадя своей жизни". Не имело никакого значения мое фиктивное увольнение из армии на тот момент, и любой, кто со мной служил, мог бы подтвердить это. Шок от развала страны был настолько силен, что едва не стоил мне жизни. Сидя в маленьком баре на улице Горького в декабре 91-го, мы с приятелем обсуждали случившееся, и мне пришло в голову сравнение с сюжетом известного старого фильма "Служили два товарища". В самом конце картины врангелевские войска эвакуируются из осажденного Крыма. Герой Высоцкого, белый офицер, оставляет на берегу верного коня и любимую женщину. Пароход отчаливает, и отчаянно рвущийся к хозяину конь прыгает с причала в море. Поручик молча наблюдает с кормы, как захлебывается в волнах его друг и всё дальше уходит родной берег. А потом достает пистолет и стреляет себе в голову. Я сказал, что отлично его понимаю и, скорее всего, поступил бы так же. Приятель, по-видимому, не ожидая такого эффекта от своих слов, предложил мне застрелиться, заметив, что я сам говорил о сходности ситуации. Разговор был очень острым, да и выпито было немало. В общем, я достал "браунинг", который носил при себе, передернул затвор и Старый немецкий патрон 1939 года дал осечку, и когда я выщелкнул его из ствола в салатницу, приятель побелел как полотно. Для чего я это говорю? Для того, чтобы вы поняли: есть люди, для которых не главное - сколько стоят сосиски в соседнем магазине, и которые способны на поступок из убеждений. Даже если этот поступок не слишком умён. Через некоторое время и после метаний из стороны в сторону, при которых я перебивался случайными заработками и практически вел маргинальную жизнь, случай свел меня с одной компанией из тогдашних правоохранительных органов. Не стану называть их имен, хотя бы потому, что ничего плохого от них не видел. У нас состоялась достаточно откровенная беседа, которую на языке спецслужб обычно называют вербовкой. Коснувшись в разговоре ситуации в стране и конкретно Ростовской области, я заметил собеседникам тот факт, что мы, собственно, ничем не обязаны нынешнему руководству России. И предложил создать систему, при которой властные возможности контролирующих служб можно было бы использовать к нашему общему интересу.

Правовой нигилизм, который к тому времени насквозь пронизал все общество, позволил мне легко прийти к соглашению. Механизм действия системы был очень прост. Растущие как грибы после дождя многочисленные коммерческие предприятия регулярно подвергались налетам и наездам то бандитских бригад, то действующих в таком же духе правоохранительных органов. Разница была лишь в том, что первые не имели возможности использовать государственный ресурс, а вторые старались обойтись без кровавых жертв. Идея состояла в том, чтобы в лице руководителей различных служб государства фактически приватизировать его само, пусть и только на небольшой территории. Работали только по крупным предприятиям, занимающимся торговлей нефтепродуктами оптом. Это обеспечивало приличный по тем временам и стабильный доход, а кроме того, торговля бензином была наиболее уязвима, поскольку по криминализации своей стояла сразу за торговлей оружием и наркотиками.

Я предлагал коммерсантам стать под "крышу", давая гарантии защиты от любых напастей. А если клиент не понимал, ему устраивали показательную взбучку.

Так, помнится, когда некая фирма заартачилась, туда уже на следующий день прибыл целый автобус со сводной комиссией, комплексно представляющей сразу пять контролирующих служб. Не прошло и недели, как фирма стала отстегивать скромные 10 рублей с килограмма проходящего через нее топлива, что составляло по тем временам приличную сумму в 100-120 миллионов рублей. Не знаю уж, на что тратили свои деньги работники системы из органов, но я их вкладывал в основном в развитие дела.

А потому совсем уж скоро дошло до того, что я назначал своих людей на должности в ГУВД, решая эти вопросы прямо на кухне квартиры. И как своей собственностью пользовался архивами сов.секретного Отдела информационных систем, заказывая оттуда любые материалы. При этом, надо сказать, что капиталов я себе не сколачивал и даже не удосужился купить себе хотя бы квартиру. Довольно было почти наркотического опьянения способностью влиять на жизни очень многих людей.

Я искренне считал справедливой свою деятельность, частенько оказывая бесплатную помощь нуждающимся в ней, и считал, что мщу власти. В проигрыше оставалось лишь государство, недополучавшее налоги, которые все равно не пошли бы на пользу населения. Деньги эти непременно засунули бы в какую-нибудь дыру, как это сделали со Стабилизационным фондом в нынешнее время.

Фактически я создал маленькое государство в государстве, в котором со временем появилась даже своя небольшая армия, с разведкой и группами для силовых акций.

О нас знали многие, и уж точно, мы были отлично известны спецслужбам. Но мы, занимали свою нишу в тогдашней жизни и выкорчевывать нас было бы э нецелесообразно. Да к тому же и больно, поскольку уж слишком плотно переплелись наши сферы влияния.

Со временем стали поступать и заказы на разного рода операции. Как правило, от весьма высокого ранга чиновников, старающихся использовать в своих разборках сторонние силы и не доверяющих при этом продажным органам государства. Представляю, как вспотели сейчас некоторые из них, если они читают эту статью! Отказаться зачастую было нельзя, уж таковы правила игры во всех мафиях мира. А уж у нас-то, где толком не разберешь, где мафия, а где правительство, - и подавно!

В конце концов, эта деятельность затянула меня, как трясина и, наверное, уже просто не было выбора в дальнейшем пути. Одной из таких операций было похищение единственного сына тогдашнего председателя Сбербанка региона. Операция эта получила большой резонанс, поскольку удар был нанесен на стыке интересов тогдашней ростовской элиты. Тот, кто в курсе событий прошлого, отлично поймет сказанное мной.

Силы и средства, которые применялись для розыска по этому делу, были беспрецедентны и никогда ранее не использовались в России. Достаточно сказать, что дело было на контроле министра МВД Степашина, который прислал в Ростов своих лучших спецов, использовали даже спутниковые системы и экстрасенса, который, к слову, оказался опаснее всех вместе взятых спецслужб. К чести этого неизвестного мне человека, могу сказать, что лишь глупость отдельных руководителей да отлично работавшая у нас агентура помогли нам тогда избежать неминуемого разоблачения! Экстрасенс настолько точно описывал место содержания пленника и даже приметы меня самого, что нам пришлось срочно вывозить его в другой город. На следующий день этот уникум снова давал точную информацию, однако она не совпадала с предыдущей и ему попросту перестали верить, редкого спеца "кинули", так и не заплатив обещанные 100 тысяч долларов.

Официально условием освобождения заложника являлся якобы выкуп. Однако уже через месяц розыска всем было ясно, что целью являются отнюдь не деньги. Хотя бы потому, что бандиты не торопились их забирать. Это обсуждалось потом в суде, и банкир подтвердил, что уже был согласен выступить по телевизору и признаться, что обокрал собственный народ.

Однако, как говорят, сколько веревочка ни вейся Предательство одного из членов группы посадило всех на скамью подсудимых. А дальше было то, что всегда бывает в подобных делах. Что-то тщательно затирали, кого-то отмазывали, с кем-то и о чем-то договаривались. Бессмысленно заявлять в этой статье о незаконности того приговора, когда в течение почти пятнадцати лет получаешь отказы от всех органов государства. Да и не это является темой публикации.

Мне дали 25 лет лагерей, осудили мою жену на 9, на всю группу раздали порядка 180 лет. Долгие годы, игнорируя закон, я сам, в конце концов, оказался вне его. Наверное, это закономерно.

Но в заключение мне хотелось бы вспомнить слова знаменитого российского юриста А. Ф. Кони, который сказал как-то в своей речи перед присяжными: "Преступление - это нормальная реакция нормального человека на ненормальные условия, навязанные ему обществом". И ещё: "Власть не может требовать уважения к закону, когда она сама его не уважает!". Есть ли сейчас в России умы такого масштаба?

Главное в лагере - это тоска и пустота. Одинаковые дни спрессовываются в годы, которые незаметно, как вода сквозь песок, уходят и уносят с собой твою жизнь. Каждый здесь ищет свое лекарство от этого. Кто-то запоем читает, кто-то занимается спортом, в пределах, конечно, местных возможностей. Лет десять я писал каждый день жалобы. По своему делу и по чужим тоже. Потом как-то потянуло сочинить маленький такой рассказик, даже не рассказ - зарисовку. И вдруг произошло нечто странное - герои как бы зажили собственной жизнью, и продолжение я писал главу за главой, заранее даже не зная, что будет дальше.

Получившуюся небольшую повесть дал почитать товарищам по несчастью, и им понравилось. А потом подумал: почему бы не предложить её в какое-нибудь издание? И вот, в декабрьском номере журнала "Искатель" за 2012-й год я впервые увидел себя в качестве писателя и автора повести "Амулет". Было, конечно, очень приятно.

Рок над Волгой

Владимир Барминский

13 июня 2013 6

Великую русскую реку запланировано убить на «Отметке 68» Чебоксарской ГЭС

Знак беды

Волга - государство - и народообразующая река. Одна из основ нашего бытия. В ее имени и водах - воля и стремительность, красота и сила. На ее берегах великие победы, печали и боли, сам ход развития Государства Российского. От Александра Невского, почившего в древнем Городце, к нижегородцам Минину и Пожарскому, к Астрахани, откуда Петр повел победоносную морскую флотилию, к защитникам Сталинграда, чей подвиг осенила Родина-мать.