Помоги проекту - поделись книгой:
Тут в огромном долгу литераторы. Мне прислал стихи слесарь — молодой поэт, который возмущается, что во многих произведениях воспевается романтика тяжёлого женского труда. Он пишет:
Строки бесхитростные, и нет в них профессионального мастерства, но мысль правильная, и трудно с ней не согласиться.
«Панбархат и бостон»
Слов нет, материальная заинтересованность играет серьёзную роль в жизни советского общества. Но мы готовим молодёжь для коммунизма, а потому не следовало бы проповедовать как самоцель отживающий в нашем обществе меркантилизм, «длинный рубль» и построенное на нём обывательское счастье. Тут немало вреда принесли и некоторые литераторы, работники кино и телевидения.
В разговоре с крупными хозяйственниками мне довелось услышать, что многие женщины не хотят уходить с трудной работы, боясь потерять большие заработки. Ведь они зарабатывают не меньше хорошо образованного инженера, специалиста в солидном учреждении, агронома, врача, учителя. Всё это понятно. У многих женщин большая семья, есть материодиночки. Но есть совсем молоденькие девушки, которым не нужно помогать престарелым родителям или воспитывать младших братьев и сестрёнок. А все же они рвутся к высоким заработкам, несмотря на то что на тяжёлой работе им не место, как будущим матерям.
Да разве кто об этом рассказал им, предупредил? Наоборот, это даже воспевается как подвиг. В одном из молодёжных журналов мне попался очерк о девушках, поехавших на Колыму. Несомненно, что поступок их патриотичен, но дело в том, что девушки работают под землёй. Однако автора это не волнует, он воспевает их тяжёлый труд и умиляется откатчицей: «Сама она тихая, светленькая, хрупкая… — ей только Маргариту в «Фаусте» играть! А Маша так вот тихо улыбается, ласково подмигивает… «Я эти вагонеточки ворочаю, — будь здоров!..».
Милые девушки, мы кланяемся вам земным поклоном за ваш труд, но ведь в шахте и без девичьих рук можно было обойтись: сами же говорите, что вас всего двое.
И к чему здесь поэтизация женского шахтёрского труда?
Впрочем, какая там поэзия! Автор очерка подробно объясняет причины того, почему девушки поехали на Колыму. Вот, например, одна из них работала в Москве штукатуром, но сколько она там получала? А на рудниках — в четыре раза больше. Конечно, ей трудно, даже люди удивляются: «Маленькая, а наравне с мужчинами…» Девушка обеспечена, вышла замуж, дали молодым комнату. Но тогда в чём же дело? Почему не подобрать себе работу полегче, ведь надо полагать, что молодая жена будет матерью? Нет, не это у неё главное: «Когда бы я себе в Москве панбархат купила?» Автор умиляется: видали, как люди живут! Да ведь это же очень плохо. Купеческие замашки! И автор очерка это прекрасно понимает — ведь во всём мире девушки чаще всего носят дешёвые ткани. Можно обойтись ими и на Колыме.
Многим девушкам-работницам не повезло в литературе, похоже на то, что они лишены всякой романтики, у них нет никаких благородных идей — только бы заработать на дорогие тряпки.
Так, например, можно встретить такие высказывания молодой работницы — персонажа отнюдь не отрицательного, как нас уверяет автор довольно интересной повести.
«…Зазнались вы, мужичьё! Женщина, может быть, больше, чем вы, зарабатывает и лучше, чем вы, живёт!.. Вот справим себе с Тоней бостоновые костюмы, лаковые туфли!.. Тогда к нам не подступись!..»
Да разве панбархат или бостон — самое главное в жизни девушки?
А ведь этим мелкотравчатым бытовизмом уж очень грешит повесть, и об этом не упоминали критики, давая ей справедливо высокую оценку. Но с точки зрения воспитательной я не могу примириться с тем, что у главного героя, от лица которого ведётся повествование, культурного человека с аттестатом зрелости, вдруг появляются такие мысли, что становится прямо не по себе. Звеньевая Даша подошла к нашему герою Толе и сделала ему язвительное замечание. В ответ на это, как сказано в повести, ему «захотелось ударить её в конопатую рожу, влепить так, чтобы аж… Спокойно. Не надо нервничать», — пишет автор.
Герой успокоился, а читатели вряд ли. Они будут нервничать. Как могло у юноши, закончившего столичную школу, воспитанного и неглупого, возник нуть желание ударить женщину? Но самое странное, что у него не появляется даже и тени раскаяния — обычная история, в жизни и не то бывает, ребята не только помышляют, но и бьют по «конопатым» и всяким другим женским «рожам». Автор постарался показать «правду жизни». Так иной раз её изображают заокеанские фотокорреспонденты, снимая детей не возле нового здания детдома, а у кучи строительного мусора, который ещё не успели убрать.
«Пусть он будет немножечко рыцарем»
Можно было бы привести десятки подобных примеров. И невольно напрашивается вывод: не следовало ли бы нам побольше уделять внимания воспитанию чувств и в подлинной заботе о душевной чистоте молодого поколения усилить борьбу с цинизмом и пошлостью, которые порою проникают не только на печатные страницы, в кино, но и на экраны телевизоров.
Нельзя забывать, что наши любознательные ребята часами сидят у телевизоров и смотрят всё, вплоть до передач, которые им не рекомендованы.
Но речь идёт о другом. В программах Центральной студии телевидения нередко встречаются передачи, рассчитанные на самые широкие круги зрителей. Почему бы, например, не посмотреть четырнадцатилетнему мальчугану передачу «Для вас, студенты!». В ней были заняты известные артисты. Однако большинство сценок из этой передачи удивляло зрителя крайне низким художественным вкусом, подчас граничащим с откровенной пошлостью.
Представьте себе сценку в родильном доме. Молодой будущий отец острит по поводу того, что у жены задержались роды. «Бюрократы! — адресуется он к врачам. — Сколько раз прихожу, а вы говорите: «Зайдите попозже»".
Казалось бы, ничего особенного. Старый пошлый анекдот, перелицованный на новый лад. Услышь вы его дома, за чайным столом, — пожали бы плечами и втайне посочувствовали бы рассказчику: бывает, мол, природа не ко всем справедлива. Однако совсем иные эмоции овладевают вами, когда эта пошлость преподносится с экрана телевизора для многих миллионов зрителей, в том числе для школьников, которым бы не грех лишний раз напомнить, что рождение человека — не повод для зубоскальства, что это — великое таинство природы, что женщине-матери посвящены самые гениальные творения мирового искусства. К сожалению, об этом они редко слышат.
Или вот ещё достойный образец подобной телепередачи. В программе акробатического ансамбля одного из столичных Домов культуры показывался такой номер. Рослого мужчину «выше средней упитанности» поднимают на руках две девушки, он становится им на бёдра, потом — на плечи. Весь номер построен на демонстрации самодовольного мужского превосходства — девушки на руках носят! Это пошло, антиэстетично, и, главное, хотел этого режиссёр или нет, но в данном случае миллионы зрителей видели на экране телевизоров то, что никак не вяжется с нашим советским воспитанием бережного и уважительного отношения к женщине.
Должен признаться, что я не выдержал и тут же позвонил в телестудию. Неудобно, мол, дорогие коллеги. У нас общие задачи воспитания, а вы что делаете? У экранов сидят и дети, и молодые люди, порою довольно грубоватые, которым полезно почаще напоминать, что женщина требует к себе несколько иного отношения. Давно исчезли из советского цирка женщины-гиревики, женщины-борцы. Всё это несовместимо с истинной природой женского организма.
А ведь показывает этот номер столичный коллектив! Он часто гастролирует по стране и должен подавать пример сотням рабочих и сельских клубов. Не потому ли на нашей клубной сцене так много безвкусных, а иногда и пошлых номеров? Этому помогают и заезжие гастролёры, вроде «эксцентриков», номер которых построен на том, что вихляющийся танцор выдёргивает из-под своей партнёрши стул. Она падает, а в зале смех.
Вполне понятно, что насмотревшемуся этой пошлятины шестнадцатилетнему пареньку и в голову не придёт уступить место девушке в трамвае или пригородном поезде. А если бы и случилось это, она поспешила бы к выходу, чтобы не видеть насмешливых взглядов её сверстников и сверстниц. Странно, мол, ведь это пожилым уступают места. Именно, странно. Потому что большинство наших хороших ребят попросту не знают, что этот знак уважения к женщине как нельзя уместен в нашем обществе, наследующем всё лучшее, что оставили нам прежние поколения.
Ведь это не просто условность, которых было достаточно в правилах «хорошего тона», а один из элементов настоящего советского воспитания, вытекающего из самой природы нашего общества.
Но кто об этом скажет молодому человеку? Каждый ли заинтересуется брошюрами о культуре поведения? Увидит ли в кино?
Что там скрывать? Боясь упрёка в лакировке действительности, иной автор или режиссёр, следуя «правде» жизни, показывает нарочитую грубость, что явно не на пользу воспитанию нашей молодёжи. Ей нужен положительный пример, и вовсе не обязательно, чтобы полюбившийся читателю или зрителю герой вытирал нос рукавом и от избытка чувств хлопал девушку по спине.
Я не случайно привёл эти примеры. Они частенько встречаются и в кино, и в телевидении, и на эстраде, когда авторам, режиссуре, исполнителям изменяет художественный вкус.
А это не такая уж маленькая беда. У нас невозможны зрелища, которые воспитывают низменные инстинкты, приводят подростков к преступлениям, как это случается в Соединённых Штатах. Однако прививать нашим ребятам дурной вкус и делать из них маленьких пошляков никому недозволено.
Я верю в силу печатного слова, будь то роман, очерк, статья… Но слово это может быть напечатано на маленьком ярлыке и тоже иметь силу… обратную.
Пустяковый пример, но думается мне, что он имеет прямое отношение к воспитанию уважения к женщине. А воспитывать его нужно с малых лет.
Семилетний гражданин научился читать. Его пригласили на елку. Ну, скажем, не в Колонный зал, а в школу, районный Дом пионеров, где попроще и ёлка, и подарки.
С этими гражданами я встретился во дворе. Они протягивали мне прозрачные целлофановые пакетики с мармеладом «Апельсиновые и лимонные дольки» — так было напечатано на пакете, перевязанном золотой ленточкой. Просто, изящно, хорошо.
Один из мальчуганов повернул пакетик другой стороной и спросил:
— А это что?
На сером куске оберточной бумаги было напечатано: «Укладчица №… Просим при обнаружении дефекта сообщить по адресу… с приложением № укладчицы. Фабрикоуправление».
Я попробовал объяснить, что называется «дефектом» — ну, может быть, неправильно уложено.
— Чего же тут укладывать? — удивился мальчуган. — Всё насквозь видно. Это чтобы не своровала, наверное?
Любое полезное начинание можно довести до абсурда. Борьба с хищением социалистической собственности требует общественного контроля. Но ведь не таким же оскорбительным способом. Когда в толстую книгу вкладывается листок с номером контролёра, то это ещё куда ни шло, здесь повышается его ответственность, ведь последующий контроль сложен — перелистайте в книге сотни страниц. Но заставлять покупателя, тем более детей, считать конфеты как-то неловко. Обходитесь собственными силами, товарищи из фабрикоуправления!
Я не знаю, когда появились эти ярлыки, но ведь надо понимать, что за последние годы в нашем сознании многое изменилось. И, честное слово, наше Советское государство не пострадает от потерянной конфетки. Ярлыки-то, наверное, дороже стоят. А ещё дороже — уважение к людям!
Мелочи, мелочи, но как они влияют на юные неокрепшие умы, на чистоту души и чуткость сердца! Не потому ли, что воспитанием чувств мы занимаемся пока ещё слабо, возможны всякие вывихи среди некоторой части нашей молодёжи?
Взять хотя бы письмо, которое я получил от группы студентов по поводу статьи об уважении к женщине. Они считают, что я зря затеял этот разговор. Женщина у нас равноправна во всём, и нечего тут возрождать традиции средневековья. Для доказательства приводится «убедительный пример»: если она диверсант, то её расстреливают, несмотря на то что она в юбке.
Откуда этот животный примитивизм? Где мужское благородство? А ведь это студенты. Впрочем, что греха таить, среди читательских откликов есть очень справедливые наблюдения, когда девушки, выполняя несвойственную им работу наравне с мужчинами, стараются не отстать и в другом, начинают курить и даже не откажутся от водки… Да, так бывает в жизни, но ведь многое зависит от воспитания.
Я не боюсь слова «сентиментальность». Мне бы очень хотелось, чтобы в школе девушек научили плакать над стихами. Это звучит несколько парадоксально, но ведь в каждом человеке дремлет чувство прекрасного, его можно развить и вызвать слёзы радости перед великой силой искусства.
Благородство души, мечтательность, романтика, искренность, бескорыстие — многое из того, что присуще юности, кажется нашим «правдолюбам» идеалистической чепухой или лакировкой. А девушки тоскуют по настоящему герою, смелому, чистому, благородному. «И пусть он будет немножечко рыцарем», — так написала мне одна школьница.
А герой этот ходит и по заводским цехам, и по целинным дорогам, работает и на Иркутской ГЭС, живет в Москве, водит поезда. Надо только захотеть увидеть в нём всё то прекрасное и характерное для строителей коммунизма, чем отличаются лучшие из воспитанников партии и комсомола.
«А должна ли женщина работать?»
Как и следовало ожидать, статьи об уважении к женщине нашли отклик и в буржуазной печати, причём разговор шёл не о воспитании этого уважения, а о том, что в некоторых отраслях нашей промышленности женщинам достаётся трудная работа. Прекрасная тема для злословия, тем более что речь идёт не о перепечатке статей, а о соответствующих комментариях к отдельным фактам, которые я приводил.
Так, например, западногерманская газета «Ди вельт» воспользовалась этими фактами, чтобы вылить очередную порцию клеветы на Советский Союз. Делает это она не впервые, подобные методы вошли у неё в привычку, и нет смысла на этом останавливаться. Однако женское равноправие в странах социализма давно тревожит буржуазную печать, а потому борзописцы ищут хоть какой-нибудь повод, чтобы опорочить это великое завоевание революции. Мне пришлось побывать в разных странах, и нередко в разговоре с буржуазными журналистами я слышал хвастливые заявления, что хоть при капитализме и нет женского равноправия, но живётся женщинам лучше, так как они в большинстве случаев не работают.
А у нас, как правило, почти все работают. И, кстати сказать, наших советских женщин можно увидеть не только в заводских цехах и на полях, но и на профессорской кафедре, за столом директора предприятия, на посту министра, среди депутатов, крупных государственных деятелей.
У нас это закономерность, а в капиталистических странах явление редчайшее.
Противников женского труда на Западе немало. Разговорами о счастье домашнего очага они пытаются замаскировать неизбежное зло капиталистической системы — безработицу.
В капиталистических странах женщине очень трудно получить профессию. Там это не поощряется. Но вот жизненная катастрофа, женщина осталась без средств к существованию. Куда идти?
Я помню на Международной выставке в Брюсселе, которая проходила под девизом «Человек и прогресс», тут же на территории стоял маленький балаганчик. Дама весьма почтенного возраста кричит в микрофон: «Последняя новинка Парижа… Сенсация… Мулен руж… Смотрите! Смотрите…»
Люди покупают билеты и протискиваются в полутёмное сырое помещение. На эстраду по очереди выходят танцовщицы в старых заштопанных трико. Танцуют нечто напоминающее канкан.
Молоденькие девушки, почти подростки, с измученными лицами, жалкие, измождённые. У одной — содранное, в кровоподтёках колено. Танцевать никто из них не умеет, но жить чем-то надо. Каждые пятнадцать минут сменяются зрители. Один сеанс за другим.
Безработных девушек много. Мне говорили брюссельцы, что понаехали и чужие. Откуда? Из страны «экономического чуда», то есть из Западной Германии. Видно, чудес на свете не бывает, в любой капиталистической стране своих безработных достаточно.
Оглядываясь на полицейских, бродят по ночному городу тени прошлого — униженные женщины. А в небе переливаются и горят шары Атомиума.
Советской женщине нечего бояться безработицы. За будущее она спокойна. Но чем объяснить, что подавляющее большинство женщин, семья которых вполне обеспечена заработком мужа, заняты не только воспитанием детей, но и трудятся на полях, заводах, в учреждениях?
Слов нет, этим женщинам нелегко. Домашние хлопоты, забота о детях, которым мать не может уделять постоянного внимания. Не лучше ли коллективный труд оставить привилегией только мужчин?
Но согласятся ли наши женщины? Они привыкли чувствовать себя равноправными членами коллектива и вряд ли захотят отдать завоёванное. Огромную роль играет притягательная сила коллективного труда. В нём скрывается и творческая радость, и сознание, что ты трудишься на общее благо, что труд твой самый нужный и важный. Разве он может сравниться с отупляющим, а иной раз и бесцельным домашним трудом, когда женщина чувствует себя приниженной и ни на что серьёзное не способной.
Я ни в коей мере не отрицаю необходимости и полезности домашних дел, но вряд ли женщине надо заниматься только этим. А если так, то мы не можем лишить её радости общественного, коллективного труда.
И если немного помечтать, заглянуть в будущее, то мне кажется, что и при коммунизме, при полном изобилии всех благ земных, женщина не сможет ограничиться только домашним очагом. Надо к тому же учесть, что даже сегодняшняя бытовая техника и всё более совершенствующаяся система общественного питания освобождают женщину от многих хозяйственных забот.
Можно ли всерьёз говорить о прогрессе, если исключить из борьбы за лучшее будущее половину человечества? Я говорю о женщинах, которым буржуазные идеологи сулят только семейные радости и которых стараются полностью изолировать от общественной жизни.
Всё это прикрывается пышными словами о великом призвании женщины, о святости брака и якобы продиктовано неусыпной заботой о нравственном воспитании молодого поколения. Только мать может по-настоящему воспитать ребёнка.
Да, конечно, решающая роль матери несомненна (особенно в воспитании малышей). Но можно ли довольствоваться только этим? У нас широко поставлены методы коллективного воспитания. Я говорю не столько о школе, сколько о детских садах, детских домах и особенно интернатах, которым, как уже показал опыт, принадлежит огромное будущее.
Государство берёт на себя непосредственную заботу о детях, такая система воспитания даёт всегда прекрасные плоды. Я бывал в детдомах, потом встречался с ребятами, ставшими уже взрослыми, и, как правило, из этих бывших детдомовцев выходили настоящие люди. Просто залюбуешься!
В то же время разве и у нас, и во всём мире мало искалеченных домашним воспитанием детей, которым любвеобильные родители ни в чём не отказывают, потакают любым прихотям и потом удивляются: откуда берутся такие страшные эгоисты? Не думайте, что я говорю здесь о детях, воспитанных в семьях с высоким материальным благополучием. Нет, такого ребёнка можно встретить и в семье академика, и в семье рабочего, и в семье колхозника. (Более подробно я расскажу об этом в следующей главе.)
И если согласиться, что воспитанием этого ребёнка в основном занималась мать, то мы придём к естественному выводу, что
Видно, у этой матери не было развито общественное сознание. Она замкнулась в узком, домашнем мирке, где частенько заводится паутина обывательщины и мещанства, и паутину эту не сорвёшь никакими ветрами, которые бушуют на нашей планете. Разве в такой семье можно вырастить гражданина, патриота и борца за общее человеческое счастье?
Общественное сознание наиболее полно и ярко пробуждается лишь в коллективном труде. И женщине, как воспитательнице будущего поколения, необходимо работать в коллективе.
Всем ясно, что речь идёт о посильном женском труде, ни в коей мере не отражающемся на здоровье женщины. При современном развитии автоматики и механизации и общем улучшении условий труда многие профессии для женщины отнюдь не обременительны. Заводы точной механики: часовые, приборостроения, радиозаводы и предприятия, производящие электронную аппаратуру, как правило, у нас прекрасно оснащены. В сборочных цехах этих заводов работают девушки и молодые женщины. Заработки у них высокие, жаловаться не приходится.
Кстати говоря, на многих операциях в этих цехах без женских рук обойтись нельзя. Мужчины не справляются. Пальцы не такие тонкие и, видимо, менее искусные. Так почему же нужно отказываться от женской помощи?
Есть множество профессий, которые самой природой созданы для женщины. Душевная мягкость, материнское слово, разве они не помогают воспитывать наших детей в школах? Кому как не женщине работать в яслях? И сможет ли женщина с несомненным талантом детского врача ограничиться лечением только своих детей?
Существуют и другие таланты, проявляющиеся у женщин в не меньшей мере, чем у мужчин. Женщина может их развивать, совершенствовать.
Но таланту душно, тесно в узком домашнем мирке, он захиреет. Нельзя допускать этого. Не по-хозяйски и, главное, бесчеловечно.
О материнской любви
«Все хотят чужих детей воспитывать»
Самолёт задержался вылетом из-за погоды. Сплошные грозы. Москва не принимала. Пассажиры нервничали. Кто опаздывал на работу, кто торопился по другим срочным делам. Несколько часов мы сидели в автобусе в ожидании, когда повезут на аэродром.
Случай довольно редкий, и, хотя я очень часто летаю, мне почти никогда не приходилось с этим сталкиваться. Но я хочу рассказать о другом явлении, к сожалению, далеко не редком.
За время ожидания пассажиры успели познакомиться с мальчиком лет десяти-одиннадцати, которого мама постоянно окликала, боясь, что он потеряется. Это был Саша, юное существо с совершенно неукротимой энергией. Он прыгал, пел, визжал от удовольствия, расталкивая усталых пассажиров, чтобы промчаться от одной двери автобуса и выскочить в другую. Мама счастливо улыбалась.
Наконец автобус тронулся. Саше не досталось места, и мама уступила ему своё. Полной и уже немолодой женщине, с отёкшими ногами, было трудно стоять. Автобус покачивался. Сжимая спинку кресла, Сашина мама болезненно морщилась, силясь удержать равновесие.
В нашем автобусе было ещё несколько женщин с ребятами. Одна из них сидела рядом с Сашей, а своего мальчугана, примерно такого же возраста, отправила вперёд. Там он стоял у кабины водителя и с интересом наблюдал за его работой.
— Саша, — обратилась к нему сидевшая рядом женщина. — Как тебе не стыдно? Уступи место маме.
Мальчик недовольно покосился на мать и на всякий случай всхлипнул. Мамино сердце не выдержало.
— Все хотят чужих детей воспитывать, — вспылила она.
— Почему только хотят? — мягко возразила женщина. — Многие считают своим долгом.
— И дети эти нам не чужие, — кто-то подсказал из другого ряда.
…В самолёте мне досталось место в самом хвосте. Я с уважением посмотрел на плотную перегородку, отделяющую наш отсек от остальной части пассажирских мест, подумал, что наконец-то можно отдохнуть от Саши и подремать после утомительной бессонной ночи.
Словно читая мои мысли, пожилой сосед в шутку сказал:
— Если бы сейчас здесь появился Саша, я бы не задумываясь выпрыгнул из самолёта. Люблю детей, сколько я их видел, когда ещё учительствовал, но такое существо попадается впервые. Хорошо, что нам посчастливилось. А каково тем?
Он взглядом показал на перегородку и сразу изменился в лице. Перегородка с шумом раздвинулась, и к нам ворвался Саша. За ним, гордо подняв голову, проплыла мама.
— Ну, это уже слишком, — не выдержал кто-то из пассажиров и, завидев бортпроводницу, взмолился: — Дайте мне хоть какое-нибудь место впереди.
— У нас в самолёте не укачивает. Не бойтесь.
Пассажир досадливо отмахнулся.
— Да я не этого боюсь. Тут… — он хотел что-то объяснить, но, покосившись на Сашину маму, вздохнул. — Мне попросту здесь неудобно.
Не дожидаясь, пока проводница пойдёт искать свободные места, двое пассажиров проскользнули вперёд, чтобы поскорее занять их самим. Вернулись явно разочарованными. Самолет был набит до отказа.
Мне тогда подумалось, что если бы самолёт оказался полупустым, то, кроме Саши и его мамы, в этом отсеке никого бы не осталось.
Поделиться книгой: