Продолжая использовать наш сайт, вы даете согласие на обработку файлов cookie, которые обеспечивают правильную работу сайта. Благодаря им мы улучшаем сайт!
Принять и закрыть

Читать, слущать книги онлайн бесплатно!

Электронная Литература.

Бесплатная онлайн библиотека.

Читать: Учение магов - Р. Ч. Зенер на бесплатной онлайн библиотеке Э-Лит


Помоги проекту - поделись книгой:

Итак, в самом начале, перед битвой два противника имеют равные шансы: один наделен "всеведением и благом", другой — Агрессор, вооруженный "волей сокрушать". Хормазд предвидит нападение и создает «идеальное» или духовное творение "без мысли, без движения, без ощущения", чтобы защитить себя; такое творение было необходимо ему, как орудие (5). Возникает вопрос, кто или что является этим «орудием»? По всей видимости, надо полагать, что это Вайю или Пустота, так как Вайю, который выступает и как божество, и как Пустота, везде описывается как "орудие Хормазда, нужное для дела" (ZZZ, стр. 316, 26). Таким образом, Хормазд заранее привлек Пустоту на свою сторону, заручившись ее поддержкой. Творение и Пустота (теперь) дополняют друг друга, и когда начинается битва, Вайю, Пустота, пробуждается к жизни, становится силой, которая сокрушает сопротивление, ибо "она преследует врага, чтобы поразить Агрессора и защитить творенье" (ZZZ, стр.333, 5).

Тем временем Ахриман не бездействует, он видел свет и хотел бы его уничтожить, для этого он приступает к изобретению собственных орудий в форме демонов. Хормазд предлагает мир, что немедленно отвергается. После чего в качестве компромисса два Духа соглашаются на битву в течение девяти тысяч лет, в конце которой Ахримана ждет полное уничтожение.

Итак, прошли первые три тысячи лет великого "Космического Года" длительностью двенадцать тысяч лет. Хормазд начинает битву с пения Ахунавар, ключевой молитвы зороастрийцев, соответствующей по значимости, которую они придают ей, нашему "Отче наш". Произнесение этой молитвы открывает Ахриману, что все уже кончено и что его полное уничтожение неизбежно. В обмороке он падает обратно во тьму, где и остается без сознания на протяжении трех тысяч лет.

В период немощи Ахримана Хормазд спокойно продолжает сотворение двух миров: мира духа и мира материи. Эти два мира дополняют друг друга: в одном находится Хормазд и шесть Амешаспентов (Бессмертных Святых), его архангелов, которые в то же время представляют отдельные аспекты его самого; в другом — человек и шесть остальных материальных творений, созданных ему в помощь. Сам человек является представителем Хормазда на земле, так как "из материальных творений он взял себе Первого Человека" (ZZZ, стр. 334, 11). Каждый из шести Амешаспентов также берет одно из материальных творений под свое особое покровительство. Имена Амешаспентов таковы: Вохуман (Благая Мысль), Ардавахишт (Наилучшая Праведность или Правда), Шахревар (Желанная Власть), Спендармат (Святое Благочестие, отождествляется с землей), Хордат (Целостность или Спасение) и Амердат (Бессмертие). Перечислим и материальные творения в порядке их создания: небо, вода, земля, растения, Первобык, Первочеловек (Гайомард) (ZZZ, стр.334, 8), и, наконец, огонь, который "проникал все шесть элементов" (ZZZ, стр. 342, 25). В третьей главе «Бундахишна» каждый из Амешаспентов усыновляет одно из материальных творений: Хормазд — человека, Вохуман скот, Хордат — воду, Амердат — растения. Шахревар, как и следовало ожидать, принимает оставшееся первотворенье — небо. При этом он получает металлы, которые в нашем тексте включены в творение земли. Это несоответствие, однако, исчезает, когда мы читаем, что небо сделано из "сверкающего металла, изготовленного из вещества стали". Итак, каждое материальное творение находится под опекой божества. Два мира соединены и в тесном взаимодействии готовы снова противостоять Ахриману. До сих пор как будто не возникает существенной непоследовательности в этом мифе творения, представленном в ортодоксальной зороастрийской версии. Начиная отсюда, однако, мы сталкиваемся с некоторыми аномалиями. Мы уже видели, что после произнесения Ахунавар Ахриман был полностью недвижим на протяжении трех тысяч лет. И, тем не менее, в 16 читаем: "Пока Ахриман лежал сокрушенным, Хормазд строил свой мир. Первым он произвел Вохумана, благодаря которому творение Хормазда пришло в движение. А Дух Разрушения произвел первым Лживое Слово, а затем Акомана (Злую Мысль)". Но как Ахриман мог сделать это, будучи без сознания?

В другом месте (ZZZ, стр. 99 и далее) я предложил считать, что в течение первых трех тысяч лет Космического Года из двенадцати тысяч лет Ахриман, должно быть, одержал первоначальную победу, по крайней мере, по неортодоксальной версии так называемых зерванитов, которые отличаются от ортодоксов тем, что делают высшим принципом Зерван или Бесконечное Время, и, будучи таковым, он является отцом Хормазда и Ахримана. Далее, расхождение в настоящем отрывке, по-видимому, указывает, что в первоначальном мифе было что-то изменено. Ясно, что если бы, как утверждает текст, Ахриман был полностью без сознания, то он не мог бы создать Лживое Слово и Злую Мысль (Акомана) и прочих демонов, упомянутых в 7. В таком случае этот эпизод, вероятно, перенесен из первого трехтысячелетия, когда Хормазд был удовлетворен завершением духовного мира "без мысли, без движения, без ощущения", который вследствие этого, надо полагать, был очень слабо приспособлен к тому, чтоб отражать разного рода нападения; тогда как Ахриман изобрел нечто, судя по всему, значительно более эффективное: "множество демонов, разрушительных тварей, готовых к битве". Этот демонический мир, несомненно, тот же самый, что детально описан далее. Тем более, что Лживое Слово точно противостоит Ахунавар, Слову Правды, которое, исходя из уст Хормазда, производит столь разрушительное действие (на Ахримана).

Стало быть, поскольку Ахриман не мог произнести Лживое Слово или произвести свой дьявольский мир, пока он был без сознания, то следует заключить, что эта страшная ложь была произнесена и нечестивая орда демонов была изготовлена на ранней стадии творенья. И хотя есть свидетельство, что в еретическом зороастризме эта ложь была столь же эффективна против Хормазда, как позднее Ахунавар против Ахримана, по данному тексту можно сказать лишь, что для ортодокса ложь заключена уже в самом глупейшем хвастовстве Ахримана (9): "Я склоню все твои существа к ненависти к тебе и к любви ко мне". В ортодоксальном зороастризме, следовательно, первое нападение Ахримана — это нападение лжи, и оно было обречено на неудачу, так как Хормазд видел его неправду и потому не был устрашен. Он нанес ответный удар, произнеся Ахунавар, Истинную Речь, и тем самым вывел из строя Ахримана на целых три тысячи лет. За это время он сотворил собственный мир, которым он будет отражать все дальнейшие покушения. Второе нападение Ахримана — тема нашей следующей главы. А теперь дадим слово самому «Бундахишну».

БУНДАХИШН

(гл. 1, ред. Джусти, стр. 1–3, Анклесария стр. 2-22)

"(1) Как открыто в Доброй Религии, Хормазд был высшим по своему всеведенью и доброте, ибо безграничное время он пребывал в свете. Свет это пространство и место Хормазда; некоторые называют его Бесконечным Светом. А доброта и всеведенье — неизменные черты Хормазда; некоторые называют их Религией. Толкование их обеих одинаково, они суть непрерывный характер Бесконечного Времени, ибо Хормазд и Пространство, Религия и Время Хормазда были, есть и будут всегда.

(2) Ахриман, медленный в понимании, чья воля направлена к разрушению, был погружен в глубокий мрак; (он был) и есть, и все же, его не будет. Воля к разрушению — его неизменная склонность, а мрак — его место; некоторые называют его Бесконечной Тьмой.

(3) Между ними была Пустота; некоторые называют ее Вайю, в которой два Духа смешаны.

(4) В отношении предельного и беспредельного: высоты, именуемые Бесконечным Светом (поскольку у них нет конца), и глубины, называемые Бесконечной Тьмой, — они беспредельны. Но на границе они конечны, ибо среди них находится Пустота, и нет никакой связи между ними. Так что оба Духа ограничены сами в себе. А что касается всеведенья Хормазда, то все известное ему знание конечно, т. е. он знает о пределе, который существует между двумя Духами до тех пор, пока творение Хормазда не воцарится в Последнем Теле навечно и навсегда, что он безграничен. Когда придет время Последнего Тела, мир Ахримана будет разрушен, т. е. он также конечен.

(5) Хормазд в своем всеведеньи знал о том, что существует Дух Разрушения, что он собирается напасть, и поскольку его воля есть зависть, то попытается смешаться с ним; и от начала до конца он знал, какими орудиями он воспользуется, чтобы достичь своей цели. В идеальной форме он произвел такой мир, который был необходим ему, как орудие (предположительно, именно Вайю, Пустота, оживляет Божественное творение после того, как оно приходит к существованию). И на протяжении трех тысяч лет творение пребывало в идеальном состоянии, ибо оно было без мысли, без движения, без ощущения.

(6) Дух Разрушения, навек замедленный в познании, не ведал о существовании Хормазда. Затем он восстал из глубин и вышел к границе, откуда был виден свет. Когда он усмотрел непостижимый свет Хормазда, он ринулся в наступление. Поскольку его воля есть разрушение, а его сущность зависть, он захотел скорей уничтожить его, но при виде доблести и славы, превосходящих его собственные, унесся во тьму и произвел там множество демонов, разрушительных тварей, готовых к битве.

(7) Когда Хормазд узрел этот мир созданий Духа Разрушения, он не показался ему благим, этот мир ужасных, извращенных, мерзостных и злых; и он не нашел их достойными почитания. Затем Дух Разрушения взглянул на творение Хормазда, и оно показалось ему благим — мир мудрых, победоносных, обладающих всезнанием; и он нашел достойным почитания творение Хормазда.

(8) Тогда Хормазд, знавший о том, каким будет конец, предложил мир Духу Разрушения, говоря: "О Дух Разрушения! Окажи помощь моему творению и вознеси хвалу, и в награду ты станешь бессмертным и нестареющим, неразрушимым и нетленным. И на то есть разумный довод, ибо, если ты не начнешь сражение, то не доведешь себя до бессилия, и нам обоим это принесет обилие благ".

(9) Но Дух Разрушения вскричал: "Нет, я не сделаю этого, я ни за что не окажу помощь твоему творенью; и не воздам ему хвалу; и никогда я не соглашусь с тобой ни в одном добром деле. Но я уничтожу тебя и твое творение навечно и навсегда. И все твои существа я склоню к ненависти к тебе и к любви ко мне". И объяснение этого в том, что он решил, будто Хормазд беспомощен против него и именно поэтому предложил мир. И он не принял его, но изрыгал угрозы.

(10) И отвечал Хормазд: "О Дух Разрушения, ты не в силах совершить всего, ибо ты не можешь ни уничтожить меня, ни увести мой мир безвозвратно из-под моего владычества".

(11) Хормазд в своем всеведении знал и то, что если он не назначит время битвы, то Ахриман поступит с его творением именно так, как он угрожал; и тогда борьба и смешение длились бы вечно; и Ахриман смог бы вселиться в это смешанное состояние мира и овладеть им… (12) И Хормазд сказал Духу Разрушения: "Установим время, чтобы согласно этому договору битва длилась девять тысяч лет". Ибо он знал, что ограничив срок таким образом, он делает Дух Разрушения бессильным. И Дух Разрушения, не видящий конца, принял, этот договор, и это было подобно тому, как два человека, которым предстоит поединок, назначают срок: "Давай в такой-то день сразимся до наступления ночи".

(13) И также через всеведенье Хормазд знал, что из этих девяти тысяч лет три тысячи лет пройдут всецело по воле Хормазда, еще три тысячи лет пройдут в смешении воли Хормазда с волей Ахримана, и что в последней битве Дух Разрушения будет обессилен, и что он сам (Хормазд) спасет мир от покушения.

(14) Затем Хормазд воспел Ахунавар, т. е. он изрек двадцать одно слово Yatha ahu vairyo и показал Духу Разрушения свою конечную победу, его бессилие, уничтожение демонов, воскрешение, Последнее Тело и освобождение мира от всяких нападений навечно и навсегда.

(15) И когда Дух Разрушения узрел собственное бессилие и уничтожение демонов, он пал навзничь, лишившись сознания, и сгинул во тьму, подлинно, как сказано в Религии: "Когда произнесена одна треть Ахунавар, Дух Разрушения начинает дрожать от страха; когда произнесены две трети, он падает на колени; когда молитва сказана до конца, он бессилен". И не способен причинять вред созданиям Хормазда, ибо три тысячи лет Дух Разрушения лежал без сознания.

(16) Пока Ахриман лежал сокрушенный, Хормазд творил свой мир. Первым он произвел Вохумана (Благую Мысль), благодаря которому творение Хормазда пришло в движение. А Дух Разрушения первым произвел Лживое Слово, и затем Акомана (Злую Мысль). Из материальных творений первым Хормазд создал небо, а из прекрасного движения физического света он произвел Вохумана, с которым пребывала Добрая Религия поклонников Хормазда; иначе говоря, чтобы Вохуман знал, какие судьбы постигнут мир до его восстановления. Затем он создал Ардавахишта, затем — Спендармат, затем — Хордата и затем — Амердата.

(17) Из материальной тьмы Ахриман произвел Акомана и Индара (Андру), затем Савула (Шовара), затем — Нангхатыо, затем — Таирика и Заирика.

(18) Из материальных творений Хормазд первым произвел небо, вторым воду, третьим — землю, четвертым — растения, пятым — животных и шестым Человека.

(19) Небо он сотворил первым, как защиту. Некоторые называют его «первым». Воду он сотворил второй, чтобы сокрушать Ложь жажды; третьей он сотворил цельно-твердую землю; четвертыми — растения в помощь полезным скотам; пятыми — скотов/животных, в помощь Благословенному Человеку; и шестым он сотворил Благословенного Человека, чтобы поражать Духа Разрушения и демонов и сделать их немощными. Затем он сотворил огонь, пламя, чье великолепие происходит от Бесконечного Света, а прекрасная форма повинуется желанию самого огня. Затем он произвел ветер в виде юноши пятнадцати лет, который охраняет и бережет воду, растения, животных, Благословенного Человека и все сотворенное и сущее.

(20) Теперь я опишу их свойства. Первым он сотворил небо, сияющее и ясное, чьи пределы далеко простираются во все стороны в форме яйца из сверкающего металла, сделанного из вещества стали. Вершина его достигает Бесконечного Света; и все мироздание было сотворено внутри неба — подобно замку или крепости, в котором сложено все оружие, необходимое для битвы, или подобно дому, где оставлены все вещи. Ширина небесного свода равна его длине, длина — высоте, а высота — глубине; соотношения везде одинаковы и могут казаться преувеличенными. Подобно земледельцу, Дух Неба владеет мыслью, речью и делами; он знает, много производит и делает различия. (21) И признанной прочностью бастиона против Духа Разрушения, так что не может пострадать, если б тот надумал вернуться. Подобно доблестному воину, надевающему доспехи, чтобы вернуться с битвы неустрашенным, Дух Неба облачен в небо. И в помощь небу Хормазд дал ему радость, ибо он сотворил радость ради него; чтобы даже теперь, в смешанном состоянии, мир пребывал в радости.

(22) Второй он сотворил воду из вещества неба в таком количестве, что если б человек положил руки на землю и прошелся на четвереньках, то вода доходила б ему до живота и текла на этом уровне. И в помощь воде он произвел ветер, дождь, туман, шторм и снег.

(23) Третьей, после воды, он сотворил землю, круглую с далеко расходящимися проходами, без холмов, и долин, длина которой равна ширине, а ширина — глубине, парящую в середине неба, как сказано: "Первую треть этой земли он произвел твердой, как гранит, вторую треть этой земли он произвел из песчаника, а третью треть этой земли он произвел мягкой, как глина".

(24) И в земле он образовал минералы; и горы, которые впоследствии вышли и выросли из земли. В помощь земле он дал ей железо, медь, серу и буру и все другие твердые вещества земли, кроме………. (пропуск в тексте), ибо это из иного вещества. И он вылепил и придал форму земле, подобно тому, как человек плотно покрывает со всех сторон свое тело одеждой. Ниже этой земли всюду была вода.

(25) Четвертыми он сотворил растения. Сначала они выросли в середине этой земли на высоту ступни, без веток, и коры, и шипов, влажные и свежие. И весь образ жизни растений был в их семени. И в помощь растениям он дал им огонь и воду, ибо стебель каждого растения имеет на верхушке каплю воды и огонь шириной в четыре пальца над верхушкой. Благодаря их силе они выросли.

(26) Пятым он произвел единотварного Быка в Айриянведж, в середине земли, на берегу реки Вех Даитик, ибо это и есть середина Земли. Он был белым и сияющим подобно Луне, и высота его была около трех локтей. И в помощь он дал ему воду и растения, ибо в смешанном состоянии он извлекает из них силу и рост.

(27) Шестым он сотворил Гайомарда, Благословенного Человека, сияющего как Солнце, высотой около четырех локтей, и шириной, равной его высоте, он сотворил его на берегу реки Даитик, ибо это и есть середина Земли, Гайомарда — на левой стороне, а Быка — на правой стороне; и расстояние между ними и до вод Даитик было равно их высоте. У них были глаза и уши, язык и отличительный знак. Отличительный знак Гайомарда таков, что люди родились из его семени.

(28) И в помощь он дал ему сон, отдых Творца; ибо Хормазд произвел сон в форме юноши, высокого и светлого, пятнадцати лет от роду. А Гайомарда и Быка он сотворил из земли. И из света и свежести неба он извлек семя людей и быков; ибо эти два семени происходят от огня, а не от воды; и он вложил их в тела Гайомарда и Быка, чтобы от них в изобилии пошло потомство людей и животных".

По завершении своего духовного и материального творения Хормазд был готов к предстоящей борьбе. В то же самое время, как выясняется, в невидимом мире были сотворены души или Фраваши всех людей. И Хормазд знал, что только если они согласятся спуститься на землю, чтобы вести борьбу, ему будет обеспечена конечная победа. Итак, Хормазд "созвал совет с сознанием и Фравашами людей, и вдохнул в них всеведущую мудрость, говоря:

"Что кажется вам более подходящим: чтобы я облек вас в материальную форму, и, будучи воплощены, вы станете бороться с ложью и уничтожите ее, и чтобы в конце мы воскресили вас, целостных и бессмертных, и восстановили в материальной форме, и чтобы навечно вы стали бессмертными, не стареющими и не имеющими врагов; или же, чтобы все время вас приходилось охранять от Врага?" И Фраваши людей, благодаря всеведущей мудрости, увидели, что в этом мире им придется страдать от Лжи и Ахримана, но зато в конце, который наступит в Последнем Теле, они будут воскрешены свободными от вражды Ахримана, целостными и бессмертными, навечно и навсегда, и они согласились сойти в материальный мир".

ГЛАВА III. ВТОРЖЕНИЕ ДЬЯВОЛА

Нападение Ахримана на мир Духа провалилось, и он был отброшен назад во тьму произнесением священной формулы. И три тысячи лет он лежал в оцепенении, неспособный двигаться. Демоны напрасно пытались вдохнуть в него силы: "но проклятый Дух Разрушения не был ободрен… из страха перед Благословенным Человеком", т. е., очевидно, страх Ахримана происходит не только от силы священной формулы, которая пригвождает его на месте, но и от Первочеловека, если он даже не смеет его атаковать, настолько тот был свят. Далее там следует очень странный эпизод, с которого начинается текст, взятый из четвертой главы «Бундахишна», воспроизведенной в этой главе.

Демоны ничего не могут сказать или поделать, чтобы привести в чувство своего поверженного предводителя до тех пор, пока на сцене не появляется персонаж, описанный как «Блудница», и похваляется, что она "лишит достоинства Благословенного человека". От этого Ахриман немедленно оживляется и нападает на материальный мир. Достаточно странно, однако, что это последнее, что мы слышим (там) о "демонице Блуда", чье вмешательство, как видно, оказалось столь решающим. Второй текст повествует нам о том, как ей удалось осквернить несчастного Гайомарда, "Благословенного Человека". Этот текст из "Избранного из Затспарама" сообщает нам следующее:

"Когда Ахриман вторгся в творенье, он возымел потомство от демоницы Блуда злой религии, своей сообщницы, подобно тому, как мужчина спит в постели с блудной женщиной; ибо, поистине, блудница является демоном; и он назначил демоницу Блуда королевой над ее отпрысками, чтобы она была главой всех блудных демонов, самых тяжких врагов Благословенного Человека. И демоница Блуда злой религии соединилась с Благословенным Человеком; ради осквернения женского пола она соединилась с ним, чтобы ей осквернить (всех) женщин; и чтобы женщины, поскольку они были осквернены, могли бы осквернять мужчин и отвращать их от подобающих им дел".

Все это кажется очень не-зороастрийским, так как в I главе мы видели, что продолжение рода — одна из первых обязанностей человека (стр. 6, 5). Однако, из приведенного выше и других отрывков видно, что женщина не пользовалась очень большим уважением у зороастрийцев — или, по крайней мере, среди представителей одной из их сект, поскольку встречаются тексты, которые превозносят добродетели хозяйки дома, — и что продолжение мужского рода не от женщин было существенным элементом в поражении Злого Духа. Сам Хормазд делает это достаточно ясным, когда говорит:

"Я сотворил тебя, чья соперница — род блудниц, и ты была произведена со ртом, близким к (твоим) ягодицам, и соитие кажется тебе даже слаще наисладчайшей пищи во рту; ибо ты — помощница мне, так как от тебя рождается мужчина, но ты огорчаешь меня, который Хормазд. И если б я нашел другой сосуд, чтоб из него сделать мужчину, я б никогда не произвел тебя, чей противник — род блудниц. Но я искал и в водах, и в земле, и среди растений и среди скотов/животных, и в высочайших горах и в глубоких долинах, но я не нашел сосуда, из которого благословенный человек/муж мог быть произведен, кроме женщины, чья соперница — блудница".

Итак, выясняется, что «Блудница» — это, по всей видимости, Первая Женщина, как Гайомард — Первый мужчина. Судя по всему, она была сотворена Хормаздом и переметнулась к Ахриману, став его супругой. Дьявольский поцелуй вызвал менструации, состояние, к которому зороастрийцы питают отвращение, как к высшей степени нечистоты. Стало быть, Мужчина оскверняется Женщиной, и так оно и будет до последнего Воскрешения, когда оба пола будут призваны принять участие во вселенском блаженстве. Т. е. через Женщину идет осквернение Мужчины и всех его потомков, вследствие того, что, будучи создана Хормаздом, она избрала роль шлюхи Ахримана. Но победа Ахримана в этом отношении лишь частичка, ибо союз мужчины и женщины делает возможным не только продолжение человеческого рода, но, кроме того, женщина навсегда подчинена мужчине. Как всегда, уловки Ахримана ведут, в конечном счете, к его погибели.

Далее текст повествует, что Ахриман, оживленный обещанием демоницы Блуда подорвать достоинство Благословенного Человека, переходит в наступление на материальное творение Хормазда. Он врывается через небесную сферу и разрывает ее, он оскверняет воды, делая их солеными, он нападает на землю, выпуская на нее все виды отвратительных и ползучих тварей, он отравляет растения и насылает болезнь на "единотварного Быка", и тот слабеет и умирает. Вслед за тем он атакует самого Гайомарда, Благословенного Человека, вместе с Демоном Смерти и "тысячью демонов" (11), с "похотью и желанием, отравой и болью, болезнью и ленью". И до конца установленного ему Времени жизни, т. е. еще тридцать лет от начала вторжения Гайомард длит свои дни в страданиях. Можно предположить, что в эти тридцать лет был заключен его неправедный союз с "демоницей Блуда".

Затем Ахриман нападает на святой огонь и оскверняет его дымом. В этот момент Ахриман достигает наивысшей силы. Он забыл, однако, одну вещь. Хотя он разорвал небо и бросился на землю с его нижней стороны, небо сумело закрыть трещину, и Ахриман оказался пойманным в ловушку материального мира до конца времен. "И Дух Неба сказал Духу Разрушения: "До конца Времени я буду стражем над тобой, чтобы ты не пытался убежать"". Итак, он заловлен небом, и теперь силы света обрушиваются на него до тех пор, пока он и его воинство демонов не оказываются "разгромлены и вышвырнуты в Ад", который находится в середине земли. Творенье, однако, определенно, испорчено, и Ахриман остается в нем, чтобы продолжать свои мерзкие дела до Воскрешения и Последнего Тела, когда все вновь станет благим, "и Дух Разрушения и его мир перестанут существовать".

БУНДАХИШН

Глава IV (Джусти, стр. 5–6; Анклесария, стр.39–46)

"(1) Сказано в Религии, что когда Дух Разрушения узрел, что он сам и его демоны бессильны против Благословенного Человека, он впал в оцепенение. И три тысячи лет лежал недвижимо. И когда он, таким образом, зачах, демоны с чудовищными головами возопили один за другим, говоря: "Восстань, о наш отец, ибо мы намерены учинить битву в материальном мире, чтобы Хормазд и Амешаспенты испытали из-за этого многие трудности и лишения". "И один за другим они подробно описывали свои злые дела. Но проклятый Дух Разрушения не был ободрен и был не в силах восстать из своего оцепенения из страха перед Благословенным Человеком до поры, пока по прошествии трех тысяч лет проклятая Блудница не притекла к ним, и она возопила, говоря: "Воспрянь, о наш отец, ибо в этой битве я напущу столько бед на Благословенного Человека и этого труженика Быка, что из-за моих дел они станут непригодны к жизни. Я отберу их достоинство (khwarr); я разволную воду, я растрясу землю, я раздразню огонь, я растревожу растения, я приведу в раздражение весь мир, который создал Хормазд". И она так подробно изложила свои злые дела, что Дух Разрушения приободрился и, сбросив свое оцепенение, вскочил, и поцеловал Блудницу в голову, и загрязнение, которое названо менструацией, стало явно в ней. И Дух Разрушения вскричал к демонице Блуда: "Что бы ни было твоим желанием, что бы ты ни попросила, я дам тебе это".

(2) Тогда Хормазд в своей всеведущей мудрости знал, что в этот миг Дух Разрушения мог сделать все, чтобы ни запросила демоница Блуда и что ему была бы от этого великая выгода. Тело же Духа Разрушения являлось в форме лягушки. Но Хормазд показал демонице некоего подобного юноше пятнадцати лет, и она устремила к нему свои мысли. И демоница Блуда возопила к Духу Разрушения, говоря: "Дай мне вожделение к мужчине, чтобы я могла посадить его в моем доме, как своего господина". А Дух Разрушения закричал на нее, говоря: "Я не приказывал тебе просить чего-либо, ибо ты знаешь просить лишь то, что бесполезно и дурно". Однако, время, когда он был в силах не дать то, что она просила, уже прошло.

(3) Вслед за тем Дух Разрушения поднялся со своими демонами и их оружием, чтобы напасть на светы. Ибо он видел небо, когда оно явилось ему в его идеальной форме, до того, как оно было создано в телесной. В завистливой страсти он обрушился на него (а небо было на звездной стоянке) и потащил его вниз, в Пустоту, как я уже описал выше, ибо Пустота лежит между первоистоками/принципами Света и Тьмы. Одна треть неба была над стоянкой звезд, на внутренней стороне.

(4) И Ахриман прыгнул (в него) в форме змея, и затоптал столько неба, сколько его было под землей, и разорвал его. В месяце Фравардине, в день Хормазда, в полдень, он совершил свое нападение. И небо съежилось от него в ужасе, в точности как съеживается овца, когда на нее нападает волк.

(5) Затем он накинулся на воды, которые, как я уже сказал, расположены ниже земли; и он проделал дыру в середине земли и прошел через нее внутрь. И он пришел к растениям и затем к Быку и Гайомарду, и, наконец, он набросился на огонь в форме мухи. Он покушался на все творенье. В полдень он обрушился на мир и сделал его темным, как ночь. Он затемнил небо, которое выше и то, которое ниже земли; и Дух Неба сказал Духу Разрушения: "До конца времени я буду стоять на страже над тобой, чтоб ты не пытался убежать".

(6) И он принес соленость водам (букв. "иной вкус"). И дух Вод сказал:……" (текст испорчен).

(7) На землю он напустил пресмыкающихся в телесной форме, и они смешивались друг с другом, эти гады, кусающие и ядовитые: змеи-драконы, скорпионы, ядовитые ящерицы, черепахи и лягушки, так что на всей земле не осталось места даже величиной с острие иглы, свободного от пресмыкающихся. И Земля молвила: "Пусть мститель обрушится на этих мстительных тварей в возмездие им за тот мир, который они создали".

(8) И в растения он внес столько яда, что они тут же засохли. И Дух Растений сказал: "Благодаря влаге, которая от него, Хормазд даст растениям расти".

(9) А Быку и Гайомарду он принес похоть и желание, отраву и боль, болезнь и лень. Перед покушением на Быка Хормазд дал ему целительный манг (индийскую коноплю), который некоторые называют банг для еды, и натер им его глаза, чтобы он меньше страдал от злобности, разрушения и пытки. Бык тут же ослабел и занемог, но мука его была краткой, ибо он сразу умер. И бык сказал: "Пусть поступки и дела людей дадут совершенное правление животному миру".

(10) Прежде, чем Ахриман напал на Гайомарда, Хормазд наслал на него сон, длившийся столько, сколько занимает произнесение короткой молитвы; ибо Хормазд сотворил сон в форме юноши пятнадцати лет, светлого и высокого. Когда Гайомард пробудился от этого сна, он увидел, что мир темен, как ночь, и что на всей земле не осталось места даже величиной с острие иглы, свободного от ползучих гадов. Небесная сфера начала вращаться, и Солнце и Луна пришли в движение, и земля была поражена оглушающими громами гигантских демонов и их битвой со звездами.

(11) И Дух Разрушия помыслил: "Из всех созданий Хормазда уцелел лишь один Гайомард". И он напустил на Гайомарда Астовидата (Демона Смерти) и тысячу смертоносных демонов, и все же до установленного Времени они не находили никаких средств, чтобы убить его; ибо сказано, что в начале творения, когда Ахриман пошел в наступление, Время продлило жизнь и царствие Гайомарда на тридцать лет, [оно изрекло], так что Гайомард жил еще тридцать лет после того, как было совершенно нападение. И Гайомард сказал: "Теперь, когда Враг пришел, люди возникнут из моего семени, и наилучшее для них — совершать добрые дела".

(12) Затем Ахриман набросился на огонь, и он смешал его с тьмой и дымом; и Семь Планет вместе со многими демонами и (их) приверженцами смешались с небесной сферой для битвы с созвездиями. И он осквернил все творенье, словно как дым, встающий от огня, горящего повсюду. И (те демоны) осквернили место вышних богов и вступили в борьбу с ними.

(13) Девяносто дней и ночей небесные боги вели битву в материальном мире с Духом Разрушения и демонами, пока те не были разгромлены и сброшены в Ад. И небо было сделано крепостью, чтобы они не могли смешаться с ним. Ад находится в середине земли, в том самом месте, где Дух Разрушения просверлил дыру и ринулся внутрь. Так что во всех вещах в этом мире можно видеть двойственность, вражду и борьбу, взлет и падение, и смешение повсюду".

Итак, Ахриман преуспел в загрязнении и осквернении материального творения. И хотя сам он был вышвырнут в Ад, это был час его величайшего триумфа. Однако, он не учел путеводный замысел Хормазда, так как, расколов небо, тем самым дал поймать себя в ловушку, из которой он не может вырваться; и чем больше он прикладывает усилий, тем безнадежнее запутывается. Его затруднительное положение описано в "Сиканд Гуманик Вазаре" (другой из наших среднеперсидских книг), где Дьявол сравнивается с вредоносным зверем, нечаянно попавшим в ловушку, расставленную для него мудрым садовником, Хормаздом.

СИКАНД ГУМАНИК ВАЗАР

Глава IV, 63–80

"(63) Хормазд подобен хозяину сада или мудрому садовнику, чей сад вознамерились извести вредоносные и пагубные звери и птицы, учиняя порчу плодам и деревьям. (64) И мудрый садовник, чтоб уберечься от хлопот и избавить свой сад от этих зловредных тварей, изобретает средства, чтоб изловить их, (65) вроде западней, капканов и силков для птиц, (66) так что, когда тварь видит ловушку и стремится избежать ее, тут она и залавливается по незнанию устройства западни или силка. (67-8) Очевидно также, что если зверь попадет в ловушку, то он пойман не от совершенства самой ловушки, но по причине превосходства ее изобретателя. (69) (Ибо) человек, который является хозяином сада и изобретателем ловушки, знает точно, в своей мудрости, как велика сила зверя и как долго он может продержаться. (70) Сила и мощь, заключенные в теле зверя, сводятся на нет его собственной борьбой, и они расходуются в той мере, в какой он пытается затоптать западню, и разорвать силки, и уничтожить их. (71) Поскольку его силы (для этого) недостаточно, мощь его сопротивления слабеет, и он устраняется из действия. Тогда мудрый садовник, приводя в исполнение свой замысел и зная собственные нужды, вытаскивает его из ловушки; и (хотя) его звериная сущность остается, он лишается возможности применять свои способности к делу. (72) А силки и западни неповрежденными садовник возвращает в свой амбар, где он снаряжает их заново.

(73) Итак, Создатель Хормазд, Спаситель своих созданий и Распорядитель творенья, Бог, который устраняет Принцип Зла от дел, подобен садовнику, который защищает свой сад от того, что вредит ему. (74) А этот зловредный зверь, губитель сада, это проклятый Ахриман, который нападает и разрушает творенье. (75) Большая ловушка — это небо, куда добрые существа приходят, подобно гостям, и которым пленен Дух Разрушения и его отродья. (77) А силки и западни, которые препятствуют зловредному зверю в достижении его стремлений — (78) это время, установленное для битвы с Ахриманом, с его силами и оружием, известное как Время Долгого Господства; (79) последнее через борьбу со зверем в этой западне и ловушке разрушает его мощь. (80) Лишь (сам) Создатель мира может снова привести свои создания ко спасению от вечной вражды и может возобновить их великое продвижение, подлинно, как мудрый хозяин сада заново снаряжает свои силки и ловушки".

ГЛАВА IV. НЕОБХОДИМОСТЬ ДУАЛИЗМА

Кратким триумфом Ахримана после его покушения на материальное творение Хормазда завершена первая стадия космической битвы между двумя первичными Духами, и это кажется подходящим моментом, чтобы на время остановиться и рассмотреть философские основы, на которых покоится зороастрийский дуализм.

Главным философским зороастрийским текстом, который дошел до нас, является Денкарт, объемистый свод теологических, мифологических и экзегетических материалов, датируемых IX в. от Р.Х. Текст этого труда, однако, так труден и испорчен, что вряд ли может быть использован для того, чтобы воспроизвести сколько-нибудь значительный отрывок из него в книге, предназначенной, в первую очередь, для неспециалистов. Поэтому мы снова вернемся к "Сиканд Гуманик Вазару", текст которого гораздо лучше сохранился и который четко и ясно излагает аргументы в пользу дуалистического решения космической загадки.

Автор по имени Мардан-Фаррукх, живший много позже завоевания Персии мусульманами, в то время, когда зороастрийское вероисповедание влекло за собой политическое бесправие, был зороастрийцем не столько потому, что это была религия его иранских предков, как вследствие своего убеждения, что эта религия истинна. В десятой главе «Сиканда» он говорит: "Итак, как я уже упоминал, я всегда искренне стремился к познанию Бога и был любознателен в поисках его религии и его воли. Пребывая в таком духе вопрошения, я странствовал в иные страны, и даже в Индию, и часто посещал многие секты; ибо я избрал мою религию не просто потому, что унаследовал ее, но я хотел только такой религии, которая наиболее твердо стояла бы на разуме и очевидности и которая была бы наиболее приемлема (на этих основаниях). Итак, я посещал множество различных сект до поры, пока по милости Бога и могуществом, и славой, и силой Доброй Религии я не вырвался из бездны тьмы и сомнений, которые с трудом рассеялись. Силой этого религиозного знания… я был, наконец, спасен от многих сомнений и от софистики, заблуждений и зол этих сект и особенно от величайшего и самого чудовищного из обманщиков, наихудшего из лжеучителей, "умственно отравленного", Мани".

Мардан-Фаррукх, стало быть, был зороастрийцем по убеждению и утвердился в этой религии, поскольку ему казалось, что она. предлагает единственно приемлемое объяснение для этих вечных религиозных загадок, сотворения (мира) и несомненного существования зла. С седьмой по десятую главы своего «Сиканда» он выстраивает свои аргументы в пользу дуалистического решения.

По-видимому, не случайно он избрал религию Мани для своего особого осуждения, хотя, на первый взгляд, это может показаться странным. Ведь манихейство столь же бескомпромиссно дуалистично, как и зороастризм, но с какой разницей! Манихейство приравнивает зло к материи, добро — к духу, и потому оно особенно пригодно, как доктринальная основа, для всех форм аскетизма и многих форм мистицизма. Оно глубоко повлияло на исламских мистиков, а через св. Августина оставило след и в самом христианстве. Его основная доктрина, что этот мир был сотворен из субстанции Сатаны, была глубоко отвратительна зороастрийцам, позиция которых к вещам этого мира по сути такова, что Вильям Джеймс назвал ее «здравомыслящей». Зороастризм и манихейство, как типы религии, стоят на противоположных полюсах, оба они представляют своего рода крайности. Зороастризм видит все материальное творенье как изначально благое в самом себе; а если существует испорченность, то это последствие того, что было (затем) внесено Ахриманом. Мир духа видится как образец для этого мира, но существенно не отличается от него; а будущая жизнь — это подлинно земной рай, в котором нет ни смерти, ни старости, ни болезней — ничего такого, что делает жизнь на земле трудной и утомительной. Все эти бедствия будут, в конце концов, уничтожены в последние дни, когда Ахриман либо исчезнет, либо полностью потеряет свою силу. Для зороастрийца тело имеет свое собственное, присущее ему достоинство, правда, качественно более низкое по сравнению с достоинством души, но не меньшее. Манихейский взгляд, что тело составлено из субстанции зла, что это тюрьма и туша, представляется зороастрийцу противоестественным, извращенным и богохульственным. Дело в том, что зороастриец смотрит на человека не как на бессмертную душу, заключенную в смертное и служащее дьяволу тело, но как на гармоничное целое, единство которого временно прерывается смертью, но полностью восстанавливается и прославляется в последнем Воскрешении. Он питает глубокое отвращение к любой форме аскетизма и, судя по историческим свидетельствам, никогда не был склонен к развитию той или иной формы мистицизма. Для него нет дуализма материи и духа; единственный дуализм, который существует, — это дуализм добра и зла, т. е. нечто совершенно иное. Его ненависть к манихеям инстинктивна и глубока и, учитывая догмы обеих сторон, безусловно, резонна.

Его противостояние исламу и христианству имеет под собой иную почву они не апеллируют к разуму. Ибо он не только чувствует себя в этом мире вполне как дома, но он также не любит мистерий и мистификаций. Более того, не случайно он сам называет свою религию "Доброй Религией", так как единственная догма, на которой он твердо стоит, это — Бог добр. С точки зрения зороастрийца мусульманский Бог не только не добр, но и не претендует на это, тогда как христианский Бог объявляет себя Благим, но, очевидно, таковым не является. Раз вы признали реальность зла, то Бог ответственен за него, если только Зло не вечный принцип, сосуществующий с Богом и непримиримо противоречащий Ему. Зло не есть недостаток чего-либо, как толкуют его христиане, но реальная сущность, и потому не нуждается в оправдании. В то же время оно не есть мир и даже не от мира, как считают манихеи; это скорее в чистом виде дух отрицания жизни и нескрываемой враждебности; это ложное направление ума, тупость, слепое самоутверждение, заблуждение. К тому же он, этот дух, не несет единства ни в Космосе, ни в вечности. Возникает вопрос: как это может быть, чтобы зло было фактом, а не проблемой? Зороастрийцы утверждают, что они рационально смотрят на этот факт, и это потому, что они последовательно делали так, чтобы не выжить в качестве мировой религии, поскольку религии основаны на определенных фундаментальных предположениях, которые не допускают логических доказательств", и одним из них является единство творческого первоистока/первопринципа. Это зороастризм решительно отрицает.

Если же принять фундаментальную двойственность в самой Первопричине Бытия, то классическая проблема религии исчезает. Зло существует извечно, по природе оно агрессивно, и потому принцип добра, который есть всеведенье, должен защищать себя против него. Не остается также никакой тайны в сотворении(мира).

"Давид сказал: "О царь, поскольку ты не имеешь никакой нужды в нас, скажи тогда, какая мудрость заключалась в творении двух миров?"

Бог ответил ему: "О смертный, Я был скрытым сокровищем; Я желал, чтобы сокровище любящей доброты и щедрости было открыто"".

Так говорит исламский мистик Джалал-аль-Дин Руми. Для зороастрийца это чистейшее пустословие. Богу необходим его мир, так же как миру необходим Бог, по той причине, что сотворенный им мир — это его оборона против Ахримана. Монотеизм не в состоянии «объяснить» сотворение. Не существует прямого ответа на эту загадку, почему совершенная и самодостаточная Первосущность создает столь несовершенный мир, где ее создания то и дело страдают от мук. С другой стороны, «сотворение» может быть «объяснено», как суровая необходимость, если Бог должен защищаться против безжалостного врага, который сосуществует с ним. Зороастрийцы не считают, что Бог сработал свой мир неумело или небрежно, и он не «раскаивается» в этом по привычке Иеговы; он изобрел его, как западню, чтоб изловить своего врага, и как механизм, в котором тот будет, в конце концов, истреблен. Он предвидит, что Ахриман временно испортит все его творенье, включая Человека, его лучшее произведение; и предвидя это, и потому что он добр, он не посылает Человека на передовую линию, пока не получает его согласия. Человек — это орудие его победы, и благодаря сотрудничеству Человека с Богом Враг будет окончательно и полностью разгромлен. Даже теперь, страдая от рук Ахримана, Человек, по крайней мере, находит утешение, зная, что его муки не от Первосущности, которая является его создателем. Зороастрийцам не известны затруднения многострадального Иова.

Бог есть благо — такова первейшая зороастрийская догма, и Мардан-Фаррукх возвращается к ней снова и снова. В переведенной здесь главе его книги он развивает три основные идеи. Во-первых, существование добра и зла эмпирически проверяемо, и эта дихотомия прослеживается до первопричин. Во-вторых, поскольку Бог, по определению, разумное и всеведущее существо, то его творенье должно иметь разумную мотивацию. В-третьих, поскольку признано, что Бог есть благо, то отсюда с необходимостью следует, что от Него не может происходить зло, даже косвенным образом.

Аргументируя, Фаррукх утверждает, что добро и зло суть полярно противоположные реальности, которые противостоят друг другу именно как свет и тьма, благоухание и смрад, здоровье и болезнь и т. п. Т. е. они различны и антагонистичны по своим сущностям, а не просто несхожи по своим функциям, как, например, противополагаются существа мужского и женского пола. Это вытекает из того факта, что они не могут сосуществовать и действуют взаимно разрушительно. Приводя дальнейшие доводы, Мардан-Фаррукх показывает, что поскольку добро и зло в материальном мире представлено наглядными свидетельствами и поскольку последний происходит от духовного или невидимого прототипа, то отсюда следует, что дихотомия существует также и в том, невидимом мире, дихотомия, которая неизбежно приводит к двум первопричинам, взаимно антагонистичным и несовместимым.

Итак, приняв, что существуют два независимых первопринципа, один из которых по своей природе агрессивен, а другой — миротворен и мудр, следует признать далее, что принцип мудрости сделает все, что в его силах, чтобы отразить нападение, которое не заставит себя ждать. Бог, к тому же, всеблаг, поэтому невозможно добавить к нему еще какое-нибудь благо, т. е. он не способен к усовершенствованию или увеличению. Далее, он — разумное Существо, а действия разумных существ мотивированы либо стремлением получить какое-либо благо из тех, что ими еще не достигнуты, либо необходимостью отвратить вред. Вселенная является фактом и, согласно зороастрийской догме, она не существовала извечно, но имеет начало, и начало ее положил именно Бог, а не Ахриман. Поэтому, поскольку Бог разумное Существо, то отсюда вытекает, что она могла быть создана лишь для того, чтобы отразить вред Ахримановой злобы, которая грозила причинить страдание самому Богу. Стало быть, творение является Божественным замыслом с целью свести зло на нет; и с уничтожением зла принцип Бога станет "всем во всем", что было недоступно ему прежде. Ибо, как полагают зороастрийцы, Бог, хотя и совершенно добр, но не бесконечен, поскольку ограничен противоположным принципом. С другой стороны, добро, которое не допускает каких-либо добавлений, может быть повреждено и, таким образом, ослаблено вторжением зла. Отсюда, Бог выносит духовный и материальный миры во вне от себя, заманивает Ахримана в это "внешнее сооружение", которое есть его творенье, и сокрушает его в нем. Когда битва закончена, Ахриман не уничтожен как сущность, так как сущность неуничтожима по определению — но он, пользуясь пехлевийским словом а kar enit, "устранен из действия" или "лишен действительности"; он сдан в архив, изгнан в вечную потенцию, которая никогда не может быть реализована вновь, или, выражаясь более повседневно, для людей, не знакомых с языком Аристотеля: "они вытащили Ахримана за пределы неба и отрубили ему голову". Только так Хормазд может достичь цельности и бесконечности, "ибо до поры, пока зло не уничтожено, он, чья воля есть благо, не может в совершенстве осуществить ее". (56)

Последний аргумент Мардан-Фаррукха, выдвигаемый им, чтобы показать, что Бог не может даже косвенно положить начало злу, состоит в том, что совершенное существо не может породить несовершенное. Т. е. несовершенство, которое, несомненно, существует в твореньи, должно возникать через иную силу, чем Бог, и этой силой является Ахриман. Если бы Бог был способен произвести нечто несовершенное, он внес бы несовершенство в самого себя, и потому он не мог бы "быть почитаем, как Бог или как совершенное благо"; по сути, переставая быть совершенным благом, он перестает быть Богом.

Таковы доводы в пользу зороастрийского дуализма. Его великая заслуга состоит в том, что он освобождает Бога от всякого дыхания зла и объясняет, как это случилось, что сотворение стало действительно необходимо. Он полностью противостоит вытеснившему его исламу, причем, не может быть никакого " modus vivendi" (в данном контексте "способ сосуществования", лат. — прим. перев.) между ними, поскольку зороастризм твердо стоит на абсолютном благе Бога и вовсе не заботится об его единстве, тогда как ислам утверждает прежде всего абсолютное единство и единичность Бога, его абсолютную трансцендентальность и полную непостижимость; и поскольку мусульманский Бог способен как сбивать с пути, так и осуществлять водительство, то не случайно, что среди его девяносто девяти имен нет имени «благой». Зороастрийский Бог столь же разумен, сколь и добр, в нем нет ничего, "внушающего благоговейный ужас". Хормазд и Аллах несовместимы, так что неизбежно добрый Бог разума был насильственно вытеснен mysterium tremendum ("ужасная" или "внушающая трепет" тайна, лат. — прим. перев.), заимствованным у семитов.

СИКАНД ГУМАНИК ВАЗАР Глава VIII

"(1) Другое доказательство того, что обратный принцип существует, состоит в том, (2) что добро и зло различимы в этом мире, (3) и в частности, насколько доброе и злое поведение поддается определению, (4) это тьма и свет, (5) праведное и ложное знание, (6) благоухание и зловоние, (7) жизнь и смерть, (8) болезнь и здоровье, (9) справедливость и несправедливость, (10) рабство и свобода, (11) и все другие противоположные (проявления) активности, которые безусловно существуют и наблюдаются во всякой стране и земле и во все времена. (12) Ибо нет, не было и не будет на свете такой страны или земли, (13) где не было бы или нет имен для добра и зла и того, что эти имена означают, (14) как и нет упоминаний о каком-либо времени или месте, где добро и зло существенно изменили бы свою природу.

(15) Кроме того, есть и другие противоположности, чьи противоречия вытекают не из сущности, но из их предназначения, вида или природы. (16) Таковыми, например, являются взаимное противостояние существ мужского и женского пола, (17) различные запахи, вкусы и цвета; Солнце, Луна и звезды, чья несхожесть идет не от сущности, но от их назначения, природы и устройства, т. е. их приспособления для предназначенной им особой задачи. (18) Но несхожесть добра и зла, света и тьмы и других противоборствующих сущностей — это есть различие не в предназначении, а в самом их существе. (19) Это можно заключить из того, что их природы не допускают сочетания и взаимно разрушают друг друга. (20) Ибо, там, где есть добро, невозможно быть злу. (21) Где присутствует свет, не может быть тьмы. (22) Также обстоит дело и с другими противоположностями, упомянутыми выше — тот факт, что они не могут сочетаться и действуют взаимно разрушительно, вызван различием в их существе. (23) Это сущностное различие и взаиморазрушительность весьма заметны в явлениях материального мира.

(24) Материальный мир является следствием духовного, а духовный — его причиной, (25) поскольку следствие может быть понято через причину. (26) Причем первый из них представляет свидетельства о последующем, что очевидно каждому, кто сведущ в таких вещах. (27) Что материальное есть следствие, а духовное — причина, находит подтверждение в том, что всякая видимая и ощутимая вещь возникает из непроявленного состояния в проявленное. Это совершенно ясно. (29) Так что человек и все прочие видимые и осязаемые существа, как известно, происходят из духовного мира, который невидим и неосязаем. (30) К примеру, массу, форму, длину и ширину человек наследует от своего родителя. (31) Тела человека и других существ — это проявление того первоначального непроявленного и невидимого, что заключено в семени их отцов; (32) при этом само семя, которое было в чреслах отцов, становится явным, зримым и ощутимым. (33) Итак, нам следует признать с необходимостью знания, что этот видимый и осязаемый материальный мир был сотворен из невидимого и неосязаемого духовного мира и именно там лежит его начало. (34) Подобно этому, невозможно сомневаться, что видимый и ощутимый (материальный) мир дает указание на существование невидимого и неосязаемого духовного мира.

(35) Но если, как мы видели, в материальном мире существуют противоположные принципы, которые иногда взаимно сотрудничают, а иногда взаимно уничтожают друг друга, значит, то же самое должно быть и в духовном мире, (36) поскольку он — причина материального, (37) а материальные вещи его следствие. Что это именно так, не подлежит сомнению (38) и следует из самой природы противоположных принципов. (39–40) Я уже показал выше, что причиной и поводом для мудрой деятельности Творца, примером которой служит акт творенья, является существование Противника. (41) Ибо известно, что деятельность совершается двумя путями: либо она добровольна, либо естественна. (42) Что касается добровольных действий, то они бывают троякого рода. (43) Причем, в двух случаях можно говорить о мудрости и знании деятеля, (44) именно: либо когда целью является приобретение чего-то полезного и благого, (45) либо когда действуют ради отражения и устранения каких-то помех и бед, приходящих из внешнего источника. (46) Третий случай относится к деятелям извращенного ума без подлинного знания. (47) Такого рода деятельность бессистемна и неразумна. (48) Действия же, проистекающие от мудрых и знающих существ, не могут быть неразумны и немотивированы.

(49) Поскольку мудрый, всезнающий и всемогущий Творец самодостаточен, его совершенство состоит в том, что он не нуждается в какой-нибудь помощи, преимуществе или возрастании, которые он мог бы получить извне. (50) Но тогда нам остается заключить, что смысл и основание его действий позволяют отнести их ко второму роду, т. е. (51) что он желал отразить и устранить какой бы то ни было вред, который мог быть причинен ему внешним врагом; именно в этом вся причина и повод акта творенья.

(52) Необходимо также учитывать следующее: мудрый Создатель желает только добра, (53) его воля благая, (54) его творческая деятельность соответствует его воле, (55) а воля Единого, который желает лишь добра, может достичь своего полного осуществления только путем разрушения и уничтожения зла; (56) ибо до поры, пока зло не уничтожено, он, обладатель благой воли, не может исполнить ее в совершенстве.

(57) Далее, благость мудрого Творца следует из его акта творенья, а также из того, что он лелеет и защищает свои создания, что он заботится о них, что он направляет и учит путям и способам, благодаря которым зло может быть отстранено и грех отвращен; (58–60) что он отражает и отводит нападки Противника, который покушается на тело, и что органы и способности тела, подверженные болям и болезням, нападающим извне, находятся внутри тела. Все животные и растения поддерживают свое существование, получают возможность роста и приносят плоды благодаря питательной силе, названной в Религии Фравахр, которая сотрудничает с природой, (61) а также благодаря четырем способностям усвоения: притягивающей, удерживающей, пищеварительной и выделяющей. (62) По великой мудрости Творца эти способности гармонично взаимодействуют при отражении любой боли и болезни, насылаемой Противником, который бьет наобум и чья воля есть зло. (63) Есть и другие способности, которые также оказывают помощь. Из всего этого можно заключить, что Создатель желает лишь добра.

(64) Тело разрушают страдания и смерть, но не Создатель, который хранит и поддерживает его и чья воля есть само благо. (65) Это ясно уже из того, что, будучи мудрым, он не раскаивается и не сожалеет о своем творении, (66) не делает попыток уничтожить созданные им существа или оставить их без внимания — (67) такова сила его мудрости и всеведенья.

(68) Раскаянье и сожаление о содеянном им может испытывать лишь тот, чье знание недостаточно, а разум несовершенен, кто не ведает о конечном исходе, ибо мудрые и знающие личности не совершают поступков без причины и основания. (70) В то же время действия невежественных людей извращенного ума, не ведающих о конечном исходе, отличает бессистемность, беспочвенность и беспричинность.

(71) Но мудрый Создатель полагает и действует с прозорливостью, в согласии с различением он отражает от своих созданий атаки Противника, чьи действия хаотичны и для кого неведом исход. (72) А тот, демон, чьи действия беспорядочны, замурован и заточен в западне и ловушке; (73-4) ибо ясно, что, с одной стороны, движущаяся и живая сущность не может быть заключена или уничтожена в бесконечной пустоте, а с другой — что безопасность от его пагубности может быть обеспечена, лишь когда он вырван с корнем, ограничен и заточен (в темницу). (75) Будучи ограниченным и заключенным, он испытывает страдание и суровое наказание. (76) Но до тех пор, пока он не сумеет полностью осознать свое страдание и то, что его действия основаны на ложном знании, до той поры его взгляд на то, что с ним произошло, останется таким же искаженным. (77) Переживаемое им страдание происходит от совершенной силы всемогущего Творца.

(78) Когда в руках всемогущего он полностью осознает, что заставляет его страдать, мудрый Создатель выведет его из действия и бросит в бесконечную Пустоту. (79) И тогда благое творенье перестанет испытывать страх перед ним; оно станет бессмертным и свободным от врага. (80) Совершенны мудрость и различение всемогущего Творца добра, и совершенно его предвиденье того, что необходимо делать.

(81) Несходство вещей доказывается их рассмотрением. (82) Как уже было отмечено, существует два вида несходства: (83) одно связано с различным назначением, другое — с разницей в сущности. (84) Различие в назначении влечет совместные действия и сходство способностей, (85) различие же в сущности порождает несовместимость и противостояние. (86) Ясно, что сущностно различные вещи не могут сосуществовать в одном месте. (87) Если бы все вещи объединились в одну, то это Единое было бы безымянно, (88) ибо одна вещь отличима от другой лишь через обладание именем. (89) Что зло принципиально отлично от добра, следует из факта, что ни одно из них не является причиной другого. (90) Что каждое из них существует внутри и благодаря собственной сущности, (91) подтверждается их противостоянием и враждой.

(92) Кто-нибудь может возразить, что поскольку существует множество противоположностей, (93) как то: добро и зло, свет и тьма, благоухание и зловоние, жизнь и смерть, здоровье и болезнь, радость и боль и т. д., (94) то тогда должно также быть и множество разнообразных принципов. (95) Ответ таков: (96) несмотря на то, что противоположности могут носить разные имена и быть многих видов, все же они сводятся к двум именам, которые подобны семени, включающему в себя все остальные — это добро и зло. (98) Разнообразие имен и видов, существующее кроме них, представляет собой лишь ветви, развивающиеся из этих двух семян; (99) и нет на свете ничего, что не охватывали бы эти два принципа. (100) И не было и никогда не будет чего-то такого, что было бы ни добром, ни злом, ни смесью этих двух. (101) Стало быть, абсолютно ясно, что есть два первоистока, не более, (102) и что добро не может происходить от зла, а зло от добра.

(103) Отсюда следует заключить, (104) что совершенное и целостное в своей благости не может произвести зло, (105) ибо, если бы это было не так, оно не было бы совершенным, (106) поскольку, если нечто описано как совершенное, то в нем не остается места для чего-либо еще; (107) а если там нет места для чего-либо еще, значит и оттуда ничего не может исходить. (108) Если Бог совершенен в благости и знании, то ясно, что невежество и зло не могут проистекать от Него; (109) а если бы это происходило, то он не был бы совершенным; (110) но если бы он не был совершенным, то он не почитался бы как Бог или как совершенное благо.

(111) С другой стороны, если принять, что от Бога происходит и добро, и зло, то его нельзя было бы назвать всеблагим. (112) А если бы он был несовершенен в отношении благости, то он был бы несовершенен и в отношении правильного знания. (113) Если же он несовершенен в отношении правильного знания, то он несовершенен и в разуме, сознании, остроте ума и всех способностях к познанию. (114) А если он несовершенен в разуме, сознании, остроте ума и познавательных способностях, то он должен быть несовершенен и по части здоровья; (115) но если он несовершенен в здоровьи, стало быть, он болен; (116) однако, если бы он был болен, то он был бы несовершенен и в отношении жизни.

(117) Можно возразить, что, тем не менее, такая исключительная сущность, как человек, совершает и добрые, и злые дела; (118) но дело в том, что человек несовершенен ни в одном отношении. (119) Будучи несовершенен в отношении добродетели, он дает начало злу; (120) поскольку он несовершенен в отношении здоровья, он подвержен болезням; (121) и по той же причине он умирает, (122) ибо причиной смерти является столкновение двух (полярно) противоположных начал в одной сущности, (123) а там, где оба противоположных принципа сходятся в одной сущности, неизбежны болезнь и смерть.



Поделиться книгой:

На главную
Назад