Помоги проекту - поделись книгой:
Джо Аберкромби
Красная страна
Тедди
И Клинту Иствуду
Но раз Клинта это, вероятно, не очень волнует,
В основном Тедди
Дисклеймер от автора перевода
1. Внимание! Это НЕ официальный перевод. Здесь не было редакторов и корректоров, и возможны ошибки, опечатки и т. д. Если вас это смущает, возможно, вам лучше дождаться официального перевода.
2. В тексте встречаются нецензурные слова — в тех же местах, где они встречаются в оригинальном тексте. Если вы, как и издательство ЭКСМО, считаете, что герои Джо Аберкромби не должны говорить матом (в отличие, например, от героев Пелевина), или полагаете, что в английском языке мата нет, то возможно, вам лучше дождаться официального перевода.
3. Большая часть имен и названий приведена в том виде, как они звучат в английском, перевод значений — в сносках. Некоторые имена героев, из тех, что уже были переведены в предыдущих книгах, приведены в том переводе. Если такой подход к переводу имен кажется вам неправильным, возможно, вам лучше дождаться официального перевода.
I БЕДА
Вы судите людей по рукояти и ножнам, что я могу сделать, чтобы вы узнали хороший клинок?
Разновидность Труса
— Золото. — Вист[1] произнес слово, будто это была загадка без решения. — Сводит людей с ума.
Шай[2] кивнула.
— Тех, кто еще не спятил.
Они сидели напротив Мясного Дома Стафера, что возможно и звучало как название борделя, но на самом деле было худшей харчевней на пятьдесят миль, и это в условиях жесткой конкуренции. Шай восседала на мешках в ее фургоне, а Вист на заборе, где, казалось, он пребывал всегда, словно ему в задницу воткнулся какой-то сучок. Они наблюдали за толпой.
— Я приехал сюда, чтоб быть подальше от людей, — сказал Вист.
Шай кивнула. — Теперь взгляни.
Прошлым летом можно было провести весь день в городе и не встретить двух незнакомых человек. Можно было провести несколько дней в городе и не встретить двух человек. Многое может измениться за несколько месяцев, и если найдут золото. Теперь Сквердил разрывался по швам от храбрых первопроходцев. Поток в одну сторону, на запад, к воображаемым богатствам; некоторые проходили быстро, создавая суматоху, другие останавливаясь, внося свой вклад в торговлю и хаос. Колеса фургонов грохотали, мулы кричали, лошади ржали, скот орал, волы мычали. Мужчины, женщины и дети всех рас и статусов также орали и мычали, на всех языках и со всеми темпераментами. Это было бы весьма красочное зрелище, если бы поднятая пыль не выщелачивала любой оттенок до одинаковой серой вездесущности грязи.
Вист шумно отхлебнул из своей бутылки. — Вот это разнообразие, не так ли?
Шай кивнула. — Все хотят получить что-то за ничего.
Всех ударило безумие надежды. Или жадности, в зависимости от веры наблюдателя в человечество, которая в случае Шай была ниже плинтуса. Все пьяны от шанса достичь какой-нибудь замерзающей лужи где-то там, в великой пустоте, и хватать новую жизнь обеими руками. Оставляют себя обыденных на берегу, позади, словно сброшенную кожу, выбирая короткий путь к счастью.
— Думаешь к ним присоединиться? — спросил Вист.
Шай прижала язык к передним зубам и сплюнула через щель между ними.
— Не я.
Если им и удастся пересечь Далекую Страну живыми, повышались шансы, что они проведут зиму с задницами в ледяной воде и не выкопают ничего кроме грязи. А если все-таки на конце твоего заступа засверкало, что тогда? Не похоже, чтобы у богатых не было проблем.
Было время, Шай думала, что получит что-то за ничего. Сбрасывала кожу и отступала, улыбаясь. Оказалось, иногда короткие пути не ведут в точности куда хотелось, но прорубаются через кровавую местность.
— Лишь слухи о золоте сводят их с ума. — Вист еще раз глотнул, кадык на его тощей шее качнулся, и он посмотрел на двух будущих золотоискателей, дерущихся за последнюю кирку у конюшни, в то время как торговец пытался их разнять.
— Представь, что эти ублюдки будут делать, если когда-нибудь найдут самородок.
Шай не нужно было представлять. Она видела это, и не высоко ценила те воспоминания.
— Мужика не надо сильно манить, чтоб он повел себя как животное.
— Как и женщину, — добавил Вист.
Шай прищурилась на него. — Чего ты на меня смотришь?
— Ты на первом месте в моих мыслях.
— Не уверена, что мне нравится быть так близко к твоему лицу.
Вист, засмеялся, показав ей свои кривые зубы, и протянул бутылку.
— Почему у тебя нет мужика, Шай?
— Не особо люблю мужчин, наверное.
— Ты никого особо не любишь.
— Они это начали.
— Все?
— Мне хватило.
Она хорошенько вытерла горлышко бутылки, и убедилась, что делает лишь маленький глоток. Она знала, как легко она может обернуть маленький глоток в большой, большой глоток в бутылку, а бутылку в пробуждение в запахе мочи и с одной ногой в ручье. Были люди, которые на нее рассчитывали, и она уже достаточно всех разочаровывала.
Драчунов разняли, и они выплевывали оскорбления каждый на своем языке, не особо вникая в детали, но оба понимали смысл. Похоже, кирка пропала в суете, вероятнее всего похищенная каким-нибудь пройдохой, пока взгляды были прикованы к драке.
— Золото, несомненно, может свести людей с ума, — пробормотал Вист, весь задумчивый, как подразумевало его имя.
— Все же, если земля разверзнется и предложит мне что-то, не думаю, что стану отказываться от самородка.
Шай размышляла о ферме и обо всех делах, что нужно было сделать, и обо всем времени, которого у нее не было, чтобы их сделать, и терла свои избитые большие пальцы об обкусанные средние. На короткий момент путешествие через холмы не выглядело таким уж безумством. А что если там действительно есть золото? Разбросанное по дну какой-нибудь речушки в бесценном изобилии, жаждущее поцелуя ее зудящих кончиков пальцев? Шай Соут[3], самая удачливая женщина в Близкой Стране…
— Ха.
Она отогнала мысли как надоедливую муху. Высокие надежды были роскошью, которую она не могла себе позволить.
— По моему опыту земля не стремится что-то отдавать. Не больше, чем остальные сквалыги.
— У тебя его много, так ведь?
— Чего?
— Опыта.
Она моргнула, отдавая ему бутылку. — Больше, чем ты можешь себе представить, старик. — Черт возьми, намного больше, чем у большинства золотоискателей, это точно. Шай тряхнула головой, глядя, как подъезжают новые толпы — несколько почтенных граждан Союза, судя по их виду, одетых скорее для пикника, нежели для долгого путешествия через несколько сотен миль беззаконной пустоты. Люди, которые должны бы наслаждаться своими комфортными жизнями, внезапно решившие, что у них есть шанс загрести больше. Шай размышляла, сколько времени пройдет, прежде чем они похромают обратно, сломанные и сломленные. Если им удастся вернуться.
— Где Галли[4]? — спросил Вист.
— На ферме, присматривает за моими братом и сестрой.
— Давненько его не видел.
— А он давненько здесь не был. Тяжело ездить на лошади, как он говорит.
— Стареет. Как и все мы. Когда увидишь его, скажи, что я по нему скучаю.
— Если б он был здесь, он выпил бы твою бутылку в один глоток, и ты бы проклинал его имя.
— Наверняка. — Вист вздохнул. — Так всегда с тем, о чем скучаешь.
Тем временем Ламб[5] продирался через наполненную людьми улицу; копна седых волос виднелась над головами вокруг него, несмотря на его сутулость; и выглядел он даже более жалко, чем обычно.
— Что тебе дали? — спросила она, спрыгивая с фургона.
Ламб вздохнул, словно знал, что будет дальше.
— Двадцать семь? — грохот его голоса поднялся на конце, делая из фразы вопрос, но на самом деле он спрашивал: «Сильно ли я проебал?».
Шай потрясла головой, языком надавив на щеку, показывая ему, что его проёб на пол пути к полному.
— Ты — разновидность чертова труса, Ламб.
Она ударила по мешку, поднимая облако пыли от зерна.
— Я два дня тащила это сюда, не для того, чтобы подарить.
Он вздохнул немного сильнее, седобородое лицо сморщилось вокруг старых шрамов, все обветренное и запыленное.
— Я не так уж силен в торговле, Шай, ты это знаешь.
— Напомни мне, в чем ты силен? — бросила она через плечо, шагая к Рынку Клая[6]. Она подождала, пока стадо блеющих пестрых коз пройдет мимо, затем проскользнула сквозь толпу на другую сторону. — Ну, кроме таскания мешков?
— Это уже кое-что, не так ли? — пробормотал он.
В лавке было оживленней, даже чем на улице, пахло пиленым деревом, и специями, и плотно набитыми потными телами. Ей пришлось продраться между клерком и черномазым южанином, который пытался что-то объяснить на языке, который она никогда не слышала; затем вокруг стиральной доски, свисавшей с низкой балки, задев ее локтем; затем она прошла мимо хмурого Духа, его рыжие волосы были сплетены с ветками, на которых все еще были листья. Все эти люди пробирались на запад, думая о деньгах, и горе торговцу, который бы попытался встать между Шай и ее выручкой.
— Клай? — взревела она. Шепотом ничего не добьешься. — Клай!
Торговец нахмурился, пойманный в середине взвешивания муки на весах высотой с человека.
— Шай Соут в Сквердиле[7]. Неудачный денек.
— Похоже на то. Тут ведь полный город болванов, которых тебе надо
— Никто никого не обжуливает, — сказал он.
— Пока я слежу за делами.
— Я и твой отец согласились на двадцать семь, Шай.
— Ты знаешь, что он мне не отец. И ты знаешь, что ни хрена не договорился, пока я с этим не согласилась.
Клай поднял бровь на Ламба, и Северянин уставился прямо в землю, двигаясь в сторону, словно пытаясь исчезнуть с глаз долой. Несмотря на всю его массу, у Ламба был слабый взгляд, и он отводил его, стоило кому-нибудь на него взглянуть. Он мог быть милым человеком, и работягой, и он честно заменял отца Ро и Питу, и Шай тоже, если она давала ему шанс. В целом неплохой человек, но черт возьми, он был разновидностью труса.
Шай почувствовала стыд за него, и стыд из-за него его, и это ее раздражало. Она ткнула пальцем в лицо Клаю, словно это был обнаженный кинжал, который она без сомнений пустила бы в дело.
— Сквердил странное название для города, где так ведут дела! В прошлом году ты платил двадцать восемь, и у тебя не было и четверти нынешних покупателей. Я возьму тридцать восемь.
— Чего? — Голос Клая взвился даже выше, чем она предполагала. — У тебя там золотые зерна?
— Именно. Высшее качество. Смолотые моими собственными сбитыми в кровь руками.
— И моими, — добавил Ламб.
— Цыц, — сказала Шай. — Я возьму тридцать восемь, и хрен ты меня сдвинешь.
— Не делай мне одолжений! — взбесился Клай, жирное лицо наполнилось гневными морщинами. — Только потому, что я любил твою мать, предлагаю двадцать девять.
— Ты никогда не любил ничего, кроме своего кошелька. Что угодно меньше тридцати восьми, и я скорее сяду напротив твоего магазина и стану предлагать всем этим проходящим чуть дешевле, чем предлагаешь ты.
Он знал, что она это сделает, даже если это будет ей не выгодно. Никогда не угрожай, если хотя бы вполовину не уверен, что выполнишь угрозу.
— Тридцать один, — выдохнул он.
— Тридцать пять.
— Ты задерживаешь всех этих хороших ребят, самолюбивая сука! — Или она показывала хорошим ребятам, сколько он прибыли выжуливает, и рано или поздно до них дойдет.
— Они отбросы, и я буду их задерживать, пока Иувин не вернется из земли мертвых, а это значит тридцать пять.
Поделиться книгой: