Двойной удар

— Ты восхитительна, — прошептал я. — Весь этот день походил на сон. Не буди меня, ладно?

— Я люблю тебя, — сказала она. Потом быстро добавила: — Очень.

ГЛАВА ВОСЬМАЯ

Слова Бри на несколько секунд повисли в воздухе — это был первый случай, когда я, находясь с ней, не знал, что сказать.

— Это у меня просто вырвалось. И вообще, кто это произнес? Сожалею. Очень сожалею.

— Бри, а… зачем сожалеть?

— Алекс, тебе не нужно больше ничего говорить. И мне не нужно. Вау! Посмотри на звезды!

Я взял Бри за руку.

— Все отлично. Просто это произошло слегка быстрее, чем, видимо, нам обоим привычно. Это не обязательно плохо.

Бри ответила мне поцелуями, потом смехом и снова смехом. Эта сцена могла быть неловкой, но почему-то получилось совсем наоборот. Я обнял Бри крепче, и мы снова начали целоваться.

Я вгляделся в ее глаза.

— И тебе «вау».

И тут раздался звонок ее пейджера. Классическая ирония. Я тоже получал звонки по сотовому телефону в самое неподходящее время.

Пейджер в палатке зазвонил снова. Бри посмотрела туда через мое плечо, не вставая.

— Иди, — сказал я ей. — Ты должна ответить. Я знаю этот порядок.

— Ладно, я посмотрю, кто звонит.

«Кто-то убит, — подумал я. — Придется возвращаться в округ Колумбия».

Бри юркнула в палатку. Через несколько секунд я услышал, как она говорит по сотовому.

— Это Бри Стоун. Что происходит?

Я был слегка рад за Бри, что она так незаменима. Слегка. Мой друг, детектив Джон Сэмпсон, сказал, что ее будущее в управлении полиции настолько блестяще, насколько ей этого хочется. И данный звонок мог означать только одно. Я взглянул на часы. Мы могли вернуться в город примерно к половине одиннадцатого. Если Бри не потребует приехать туда побыстрее, на что Р-350 вполне способен.

Когда Бри вышла из палатки, на ней уже были шорты из джинсов и она уже застегивала «молнию» на трикотажной куртке с капюшоном.

— Тебе незачем ехать. Я обернусь как можно быстрее. Буду здесь к завтраку, если не раньше.

Но я уже начал собирать вещи.

— И вообще это просто пустяк. — Бри невесело засмеялась. — Я очень расстроена из-за этого. Черт возьми, Алекс! Просто передать не могу, как расстроена. И зла.

— Не расстраивайся, у нас был превосходный день. — А потом, поскольку не мог удержаться и знал, что Бри не оскорбится переменой темы, спросил: — Так что там произошло?

ГЛАВА ДЕВЯТАЯ

Разговор о крушении планов шел вяло и был, мягко говоря, неприятен. Мы подъехали к зданию «Риверуок» без десяти одиннадцать, преступление произошло около шести часов назад. Это дело будет широко освещаться в печати — никаких сомнений тут не имелось.

Обстановка была беспокойной, жутковатой. Как я и ожидал, оказалось много передвижных телестанций и репортеров. Дело было сенсационным: богатая женщина, популярная писательница, убита в считавшемся совершенно безопасным районе самым ужасающим образом.

Благодаря документам Бри мы подъехали к бровке тротуара, где U-образный подъезд к высокому зданию полицейские заблокировали. Собственно говоря, это была часть места преступления — жертва убийства упала там, когда ее сбросили с балкона на глазах у десятков зрителей.

Группа техников в белых комбинезонах осматривала разбитую машину, на которую упала женщина. Они в ярком свете прожекторов походили на привидения.

На другой стороне улице, за двойной линией полицейских барьеров, толпилось больше сотни людей. Я стал было обшаривать толпу взглядом, но одернул себя: «Ты не расследуешь это дело».

Бри вылезла из машины и подошла к моей стороне.

— Почему бы тебе не заночевать у меня? Алекс, поезжай, пожалуйста. Дома тебя все равно никто не ждет, так ведь? Может, потом все наверстаем.

— Я подожду тебя здесь. — Я откинул спинку водительского сиденья. — Видишь? Вполне удобно. Я буду отлично чувствовать себя в машине.

— Уверен?

Я знал, что Бри чувствует себя виноватой из-за испорченного вечера. Со мной такое бывало много раз, но, пожалуй, только теперь я понял, что при этом чувствовали члены моей семьи.

— Принимайся-ка за дело. Здесь, наверное, половина личного состава столичной полиции затаптывает место преступления.

Двое полицейских в форме уставились на нас, когда Бри наклонилась и поцеловала меня на прощание.

— Помнишь, что я сказала раньше? — прошептала она. — Это было правдой. — А потом повернулась к полицейским: — Чего торчите здесь, черт возьми?! А ну за работу. Постойте! Покажите мне, куда идти. Где место преступления?

Это преображение Бри стоило видеть. Когда она шла широким шагом к месту убийства, изменилась даже ее осанка. Она выглядела боссом, напоминала мне себя самого в недавнем прошлом, но при этом оставалась самой сексуальной женщиной, какую я знал.

ГЛАВА ДЕСЯТАЯ

В тот вечер мужчина и женщина в спортивных костюмах были затеряны в толпе, собравшейся на Коннектикут-авеню напротив здания «Риверуок», к которому полицейские машины подъезжали одна за другой. Оба восхищались тем, что сделали.

Юсефа Касима больше не существовало. Он исчез, но не забыт. Мужчина сыграл Юсефа превосходно, зрители были зачарованы с той секунды, как он вышел на балкон, на свою сцену. Многие из них все еще испытывали благоговейный страх перед этим превосходным исполнением роли, все еще говорили о нем приглушенным шепотом.

До чего удачным оказалось представление! Спустя несколько часов все эти зрители оставались у роскошного жилого дома. Причем толпа все прибывала. Это событие привлекло всю прессу — Си-эн-эн, другие крупные телекомпании, газеты, радио, художников видеоарта, блогеров.

Мужчина толкнул женщину локтем:

— Видишь то, что вижу я?

Женщина вытянула шею, посмотрела влево, потом вправо.

— Где? Здесь можно смотреть на очень многое. Подскажи.

— Смотри в направлении стрелки в четыре часа. Теперь видишь? Это вылезает из машины детектив Бри Стоун. А в машине сидит Алекс Кросс. Наверняка он. Кросс приехал, а это только наше первое представление. Мы пользуемся успехом!

ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ

Первые полчаса я старался убедить себя, что доволен тем, что просто сижу в машине, оставаясь в стороне от дела. Сиденье в «мерседесе» — наполовину микроавтобусе, наполовину внедорожнике — было удобным, как кресло у меня в гостиной. На коленях у меня лежала книга Николь Краусс «История любви», а я ловил разные радиостанции по спутниковому радио, потом слушал местные новости. Книгу Краусс я смаковал, она напоминала мне, как я впервые влюбился в художественную литературу. Дома у меня была еще одна хорошая книга, «Конец зимы» Дэниела Уодрелла, которой я восхищался не меньше.

Теперь, когда я вышел из игры, времени для чтения было много. Но вышел ли я из нее?

Слушая вполуха, я обнаружил несколько грубых неточностей в освещении новостей: прошло даже сообщение, что убийца в здании «Риверуок» — какой-то террорист. Слишком рано было приходить к такому заключению. Во всех выпусках городских новостей шла речь об этом убийстве, в национальных новостях — тоже, и все искали особую точку зрения на преступление. Обычно такие поиски ведут к ошибкам, но средства массовой информации это как будто не заботит, если они могут приписать свою версию какому-нибудь «специалисту» или просто сослаться на другую радиостанцию или телестудию.

А вот убийцу всяческие версии не волновали. Я считал очевидным, что больше всего ему хочется внимания к себе.

Мне стало любопытно, получил ли кто-либо в столичной полиции приказ следить за освещением новостей. Если б данное дело было моим, я бы позаботился об этом едва ли не в первую очередь. Ударение на «если». Потому что моим это дело не было. У меня больше не было дел. Я не тосковал по ним — во всяком случае, убеждал себя в этом, наблюдая за происходящим из машины.

Однако само нахождение на месте убийства определенно возбуждало меня. Я формулировал версии и прокручивал в голове разные сценарии преступления с тех пор, как оказался здесь, — ничего не мог с собой поделать.

Что мне казалось безусловно ясным — убийце требовались зрители. А в остальном одни восторги. Внешность преступника описывали как «ближневосточную», но что это означало? Какую роль тут играет писательница — автор популярных детективных романов? Разыгрывал ли убийца жестокую сцену, которую до этого представлял себе много раз? Писала ли о чем-то похожем погибшая писательница? У какого психопата может возникнуть желание сбрасывать свои жертвы с двенадцатого этажа?

В конце концов любопытство подняло меня на ноги. Я вылез из машины и поднял взгляд к верхнему этажу. Ни Бри, ни кого-то еще там не было видно.

«Быстро оглядись, — сказал я себе. — В память о старых временах. Тут нет ничего дурного».

ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ

В конце концов, кого я пытался дурачить? Убийца драконов снова идет на охоту, и это казалось естественным, словно я и не выходил из игры. Словно и не прошло несколько месяцев с того времени, как я оставил полицейскую работу.

Большинство телекамер было установлено вокруг уличного командного центра столичной полиции. Подойдя поближе, я узнал начальника отдела по расследованию насильственных преступлений, капитана Тора Рихтера. Тот стоял перед рядом микрофонов, установленных посреди этого хаоса, и давал интервью.

Похоже, что Бри еще в здании. Я не сомневался, что она этим довольна. Ей не нравятся полицейские-политики, и Рихтер в частности. Мне тоже. Он чрезмерный педант, жестокосердый мерзавец и бесстыжий подлиза. Да и не зря же, черт возьми, его назвали Тором?[6] Короче, мне очень не нравился этот капитан.

В вестибюле «Риверуока» оказалось сравнительно спокойно, двое полицейских в форме узнали меня, видимо, им было неизвестно, что я уже ушел из полиции. Поднимаясь лифтом на двенадцатый этаж, я не ожидал, что меня пропустят дальше внутреннего периметра. Там кто-то должен проверять полицейские значки.

Оказалось, что проверял их мой старый друг Тони Дауэлл, работавший на юго-востоке. Я не видел его и не общался с ним уже несколько лет.

— Ты смотри, кто это! Алекс Кросс!

— Привет, Тони. Я думал, таких старых полицейских, как ты, отправляют в отставку. Бри Стоун где-нибудь здесь?

Тони потянулся к рации, потом передумал.

— Иди прямо по коридору. — Он указал рукой. Потом протянул мне латексные перчатки: — Они тебе понадобятся.

ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ

Я ощутил легкую дрожь, потом какой-то неприятный холодок. Легко ли внезапно вернуться на линию огня? На дверь в квартиру 12Е невысокий азиат, в котором я узнал эксперта столичной полиции, наносил порошок, ища отпечатки пальцев. Я понял, что внутри будет относительно спокойно. Химикалии не используются, пока группы по сбору улик не закончат работу.

Бри я нашел стоявшей в одиночестве посреди гостиной, выглядела она задумчивой, рассеянной.

Линия темных полос, возможно, крови жертвы, тянулась по ковру цвета слоновой кости. Ведущая на балкон раздвижная стеклянная дверь была открыта, и легкий ветерок шелестел в шторах.

В остальном гостиная выглядела совершенно нетронутой. На всех стенах были встроенные полки, заполненные книгами в переплетах — главным образом художественной литературой, в том числе произведениями, написанными убитой, включая иностранные издания. «Почему писательница-детективщица?» — подумал я. Тому должна быть причина, по крайней мере в сознании убийцы. Верен ли этот ход мыслей? Может быть, да, может — нет.

— Как дела? — заговорил я наконец.

Бри приподняла брови, что означало: «Как ты попал сюда?» Но не спросила. До этого я не видел ее непосредственно на работе, и сейчас мне показалось, что она как-то неуловимо изменилась.

— Похоже, убийца вошел в дверь. Следов взлома нигде не обнаружено. Возможно, он притворился каким-нибудь ремонтником. Или же убитая знала его. Ее одежда и сумочка здесь.

— Исчезло что-нибудь? — задал я естественный вопрос.

Бри покачала головой:

— Ничего заметного. Непохоже, что хозяйку ограбили. Когда она упала через перила, на ней были бриллиантовый браслет и серьги.

Я указал на тянувшиеся по ковру полосы:

— Что тебе известно об этом?

— Медэксперт говорит: колени жертвы были окровавлены до падения. И учти вот что: когда убийца сбросил ее с балкона, у нее на шее был собачий поводок.

— По радио кто-то сказал, что веревка. Я подумал — петля, но не видел в этом смысла. Собачий поводок? Интересно. Странно, но интересно.

Бри указала на сводчатый проход и за ним аккуратную столовую с множеством застекленных шкафчиков, заполненных посудой.

— Пятна крови начинаются там и оканчиваются здесь, посреди комнаты. Женщина ползла на четвереньках по принуждению.

— Как собака. Значит, убийце нужно было унизить ее, притом публично. Что она могла ему сделать? Чем заслужила такое?

— Да, похоже, тут были личные мотивы. Может, это любовник или кто-то фантазировавший о ней? — Бри медленно вдохнула и выдохнула. — Знаешь, возможно, это дело поручили бы тебе, если б ты оставался в полиции. Сильная неприязнь, сильный безумный фактор.

Я не сказал Бри, что эта мысль приходила мне уже с полдесятка раз. Странные дела обычно поручали мне. Бри это воспринимала как данность. Внезапно я подумал: была ли наша встреча на той вечеринке такой уж «случайной», как представлялось тогда?

— Кто-нибудь еще живет здесь? — спросил я.

— Муж убитой умер два года назад. Есть домработница, но в тот день у нее был выходной.

Я качнулся на каблуках.

— Возможно, убийца знал это.

— Наверняка знал.

Любопытно, но мы с Бри пришли к одному мнению. Самым странным было то, что это совершенно не казалось странным.

Я подмечал различные мелочи. Подушку с вышивкой гарусом «Зеркало, в тебя смотрю, в тебе вижу мать свою». Стоявшую на каминной доске поздравительную открытку, выпущенную компанией «Холлмарк кардс». Осмотрел ее, она была без подписи. Означает это что-нибудь? Пожалуй, нет. Но как знать.

Бри и я вышли на балкон.

— Итак, у него была возможность убить ее скрытно, но вместо этого он выгоняет ее сюда и сбрасывает с балкона. — Бри больше думала вслух, чем обращалась ко мне. — Ну и чертовщина. Я не знаю, что с этим делать.

Я посмотрел на открывающийся вид — еще два роскошных жилых дома на другой стороне улицы; внизу, чуть левее, Национальный зоопарк; больше деревьев, чем увидишь в других крупных городах. Очень красиво — мерцающие в ночи огни, ярко освещенные пятна темной зелени.

Прямо под нами находился подъезд U-образной формы, действующий фонтан и широкий тротуар. И сотни зрителей.