Помоги проекту - поделись книгой:
— Трис нирей с Кейбла, — сказал Таф, — во всяком случае, так его называли колонисты с Финдии, появившиеся на Кейбле на тысячелетие раньше людей. В переводе его имя означает «живой нож». Еще его называют «клинок тирана», поскольку он напоминает известного людям тираннозавра, или тиранноящера, давно вымершую рептилию со Старой Земли. Конечно, речь может идти только о поверхностном сходстве. Трис нирей гораздо более мощный хищник, чем тираннозавр, благодаря своим ужасным передним лапам, настоящим костяным мечам, коими он пользуется с ужасающей свирепостью.
Моро-и-Варкур так наклонился вперед, что кресло под ним затрещало, и Дакс наполнил сознание Тафа яростным восторгом.
— Превосходно! — воскликнул звероусмиритель. — Хотя все эти имена показались мне слишком нудными. Мы будем называть их мечезаврами, идет?
— Называйте, как хотите, мне все равно. Эти животные имеют ряд существенных преимуществ для Дома Варкура, — ответил Таф. — Если вы их возьмете, я добавлю к ним — без дополнительной платы — необходимое количество слизней с Катадейна. Вы скоро убедитесь…
Таф продолжал следить за новостями с Бронзовой арены, хотя больше ни разу не спускался на поверхность Лайроники. Кобальтовые кошки одерживали одну победу за другой, сметая всех противников на своем пути; один из зверей Норна прикончил лучшую обезьяну-душителя и мясолягушку с острова Эймар во время тройного боя.
Однако дела Варкура также заметно улучшались; новый боец, названный мечезавром, произвел настоящую сенсацию. Зрители были в восторге от оглушительных воплей и тяжелого топота, не говоря уже о безжалостных костяных мечах. Первые три боя против огромного феридиана, водяного скорпиона и паукокота с Гнетина он выиграл почти сразу после начала поединка. По слухам, Моро-и-Варкур Отени находился на верху блаженства. На следующей неделе мечезавр должен был сразиться с кобальтовой кошкой, никто не сомневался, что арена будет заполнена до отказа. Тафу позвонил Хирольд Норн.
— Таф, — суровым тоном начал он, — вам не следовало продавать ваших зверей в другие Дома.
Хэвиланд Таф спокойно сидел, глядя на встревоженное лицо Норна и поглаживая Дакса.
— В нашем с вами разговоре об этом не было речи. Ваш зверь выступает превосходно. Теперь вы жалуетесь на то, что везет другим?
— Да! Нет. Но это же… ладно, не имеет значения. Вероятно, я не могу вас остановить. Впрочем, если другие Дома получат бойцов, способных побить наших котов, вам придется обеспечить нас новыми зверями, которые победят тех, что вы продаете другим Домам. Вы меня понимаете?
— Конечно. — Он посмотрел на Дакса, — Хирольд Норн ставит под сомнение мои умственные способности, — Затем он вновь повернулся к экрану, — Я всегда продаю, если есть возможность получить хорошие деньги. Норн нахмурился.
— Да-да. Наши победы позволят нам найти требуемую вами сумму.
— А в остальном все в порядке? — поинтересовался Таф.
— И да, и нет. На арене, да-да, тут нет никаких сомнений. Но… четверо молодых кошек почему-то не хотят плодиться. И наш племенной мастер постоянно жалуется, что они теряют вес. Он полагает, что они заболели. Но я сам не могу сказать ничего определенного, поскольку нахожусь в городе, а животные — на равнинах Дома Норна. Но тревога меня не оставляет. Конечно, кошки на свободе, но мы их пометили, чтобы иметь возможность…
— Сейчас не сезон спаривания для кобальтовых кошек. Почему вы об этом не подумали?
— Ага. Нет-нет, мы не догадались. Тогда все понятно. Это просто дело времени. Но вот прыгунки… Мы отпустили их на свободу — и у них не возникло никаких проблем с размножением. Луга Дома Норна почти полностью лишились травы. Это нас тревожит. Они прыгают повсюду. Что нам делать?
— Разводить кобальтовых кошек, — предложил Таф, — Они превосходные хищники и легко справятся с избыточным количеством прыгунков. На лице Хирольда Норна недоумение смешалось с тревогой.
— Да-да… Он хотел сказать что-то еще, но Таф поднялся с кресла.
— Прошу прощения, я вынужден закончить наш разговор. Какой-то челнок стыкуется с «Ковчегом». Быть может, вы его узнаете. Сине-стального цвета с треугольными серыми крыльями.
— Дом Рэя Хилла! — воскликнул Норн.
— Поразительно. — Таф пожал плечами, — Удачного дня.
Звероусмиритель Денис Лон Рэй заплатил триста тысяч стандартов за своего монстра, огромного могучего арсойда, обитающего в горах Вагабонда. В качестве бонуса Хэвиланд Таф выдал ему пару яиц скаперлота.
На следующей неделе «Ковчег» посетили четверо мужчин в оранжевых шелковых одеждах и огненно-красных шляпах. Они вернулись в Дом Феридиана, обеднев на четыреста пятьдесят тысяч стандартов, но с контрактом на поставку шести могучих ядолосей и подарком в виде стада травяных свиней с Хрангана.
Гигантский змей привлек внимание звероусмирителя Син Буна; эмиссара острова Эймар Таф осчастливил годзиллой. Комитет в составе двенадцати старейшин Дэнта в молочно-белых костюмах, украшенных серебряными пряжками, пришел в восторг от могучего гаргоула, и Таф вручил им в придачу маленький подарок.
Так, один за другим, представители Великих Домов Лайроники навестили Тафа — и каждый получил своего монстра, а цены все росли и росли…
К этому моменту обе взрослые кобальтовые кошки были мертвы — первую рассек надвое мечезавр, а вторую прикончили массивные когтистые лапы арсойда из Дома Рэя Хилла (впрочем, в последнем случае арсойд также умер на арене). Участь остальных кошек, еще остававшихся в живых, была очевидна. Хирольд Норн ежедневно звонил Тафу, но компьютер всякий раз сообщал, что Хэвиланд Таф занят.
Наконец, когда одиннадцать Домов стали его клиентами, Хэвиланд Таф оказался в комнате с компьютерами в компании Дэйнела Ли Арнета, старшего звероусмирителя Дома Арнета в Золоченом лесу, когда-то самого великого из Двенадцати Домов Лайроники, а теперь самого последнего из них. Арнет был необычайно высоким человеком, не уступавшим в росте самому Тафу, но не таким толстым, со скуластым лицом цвета слоновой кости и носом, подобным клюву коршуна. Звероусмиритель был одет в золотую тунику с алым поясом, сапоги и крошечный алый берет, который едва держался на коротких седых волосах. Он пользовался хлыстом дрессировщика как тростью для ходьбы.
Дакс сразу же определил, что гость полон ненависти, предательства и едва сдерживает ярость. Поэтому Хэвиланд Таф спрятал под просторной черной курткой маленький лазер.
— Сила Дома Арнета в Золоченом лесу всегда заключалась в разнообразии, — сразу же заявил Дэйнел Ли Арнет. — Когда Дома Лайроники тратили целые состояния на дрессировку одного зверя, наши отцы и деды работали с дюжиной. И против каждого противника у нас имелась оптимальная стратегия. В этом и состояло наше величие, этим мы гордились. Но мы ничего не можем противопоставить твоим демоническим зверям, торговец. Любой из нашей сотни бойцов, посланный против них, покидает арену мертвым. Мы вынуждены иметь с тобой дело.
— Вовсе нет, — возразил Хэвиланд Таф. — Я никого не принуждаю. И все же взгляните на мои запасы. Быть может, фортуна вернет вам ваше стратегическое преимущество.
Он коснулся кнопки на своем кресле, и перед глазами звероусмирителя Арнета стали появляться и исчезать одно чудовище за другим. Существа, покрытые мехом, чешуей и броней, звери холмов и лесов, озер и равнин, хищники и любители падали, смертельно опасные травоядные всех размеров и форм. И Дэйнел Ли Арнет, поджав губы, заказал по четверке из двенадцати самых крупных и опасных видов, заплатив за них два миллиона стандартов.
Когда они ударили по рукам, Арнет получил бонус — как и другие Дома: дюжину мелких безобидных животных. Впрочем, это никак не изменило к лучшему настроения звероусмирителя.
— Таф, — сказал он, — ты умный и коварный человек, но меня ты не обманешь. Хэвиланд Таф ничего не ответил.
— Ты стал невероятно богатым, и ты обвел вокруг пальца всех, кто покупал у тебя, мечтая о прибыли. Например, кобальтовые кошки Норнов уже ничего не стоят. Они и раньше были бедным Домом; заплаченные тебе деньги поставили их на грань банкротства, как, кстати, и все остальные Дома. Они рассчитывали компенсировать свои потери. Ха! Теперь у Дома Норна не будет побед! Каждый следующий Дом, который делал у тебя покупку, получил преимущество перед предыдущими клиентами. В результате Арнет, заключивший последнюю сделку, вновь станет самым сильным Домом. Наши монстры учинят настоящее опустошение. Пески Бронзовой арены потемнеют от крови более слабых зверей. Руки Тафа неподвижно лежали на огромном животе. Лицо оставалось бесстрастным.
— Ты ничего не изменил! Великие Дома остаются, Арнет — первый, Норн — последний. Ты лишь сделал нам серьезное кровопускание, заработав огромные деньги, как и положено спекулянту; теперь все Дома должны сохранять режим строжайшей экономии. Дома будут ждать побед, молиться о победах, зависеть от них, но все победы достанутся Арнету. Лишь мы не окажемся в дураках, поскольку я покупаю последним, а значит, получаю лучший товар.
— Что ж, — сказал Хэвиланд Таф. — Вы мудрый и дальновидный звероусмиритель. И все же я утверждаю, что никого не обманул.
— Не играй словами! — взревел Арнет. — Впредь ты больше не станешь торговать с Великими Домами. У Норна нет денег, но даже если они и найдут их, ты не станешь ничего продавать. Ты меня понимаешь? Ты не будешь продолжать это, круг за кругом.
— Конечно, — ответил экологический инженер. Он посмотрел на Дакса. — А теперь Дэйнел Ли Арнет ставит под сомнение мой интеллект. К сожалению, меня часто неверно понимают. — Его спокойный взгляд вновь устремился на разозленного звероусмирителя в красно-золотых одеждах, — Ваши доводы весьма убедительны. Возможно, для меня пришло время покинуть Лайронику. В любом случае я не стану больше иметь дело с Домом Норна, а также с другими Великими Домами. Это глупый импульс — поступив таким образом, я теряю огромные прибыли, — но я мягкий человек, которому свойственны причуды. И я повинуюсь требованиям уважаемого Дэйнела Ли Арнета.
Дакс безмолвно доложил, что Арнет удовлетворен и успокоен; он напугал Тафа и выиграл сражение для своего Дома. Его противники не получат новых чемпионов. И вновь исход схваток на Бронзовой арене станет предсказуемым. Арнет улетел, крайне довольный переговорами с Тафом.
Три недели спустя прибыла флотилия из двенадцати челноков, на борту которых находилась дюжина групп рабочих в золотых и красных одеждах, чтобы забрать покупки Дэйнела Ли Арнета. Хэвиланд Таф, поглаживая сидевшего у него на руках ленивого Дакса, проследил за погрузкой, после чего по длинным коридорам «Ковчега» вернулся в рубку управления, где наконец ответил на звонок Хирольда Норна. Худой звероусмиритель превратился в настоящий скелет.
— Таф! — воскликнул он, — Все ужасно. Вы должны нам помочь.
— Ужасно? Но я же решил вашу проблему. Норн состроил гримасу и почесал голову под бронзовой диадемой.
— Нет-нет, послушайте. Кобальтовые кошки или мертвы, или больны. Четверо из них нашли смерть на Бронзовой арене — мы знали, что вторая пара была еще слишком молодой, но первая проиграла, и нам ничего не оставалось делать. В противном случае нам бы пришлось вернуться к сталезубам. А теперь у нас остались только две кобальтовые кошки. Они почти ничего не едят — изредка ловят прыгунков, и все. И мы не можем их дрессировать. Как только дрессировщик входит в загон, они знают, что он намерен сделать. Они всегда его опережают, ну, вы меня понимаете? А на арене никак не реагируют на боевую песнь. Это ужасно. Но самое худшее то, что они не спариваются. Нам нужны новые особи. Иначе нам будет некого выставить на арене.
— Но сезон случки кобальтовых кошек еще не начался, — напомнил Таф.
— Да-да. А когда он начнется?
— Хороший вопрос. Как жаль, что вы не задали его раньше! Насколько мне известно, у самки кобальтовой пантеры течка начинается каждой весной, когда на Селии расцветает снежный цветок. Это как-то связано с биологическими стимулами.
— Я… послушайте, Таф. Вы все это спланировали. На Лайронике нет снежных цветов. А теперь вы намерены взять с нас целое состояние за них.
— Конечно же нет, я бы с радостью отдал их вам. Ваше положение вызывает у меня сочувствие. Я встревожен. Однако я должен признаться, что дал обещание Дэйнелу Ли Арнету, что больше не буду иметь никаких дел с Великими Домами. — И он беспомощно пожал плечами.
— Мы одержали немало побед при помощи ваших кошек! — с отчаянием воскликнул Норн. — Наша казна наполнялась — сейчас в ней около сорока тысяч стандартов. Они ваши. Продайте нам эти цветы. Или, еще того лучше, новое животное. Более крупное и злобное. Я видел гаргоулов Дэнта. Продайте нам что-нибудь в таком же роде. Иначе мы не сможем выходить на Бронзовую арену!
— Неужели? А как же ваши сталезубы? Вы же говорили, что они гордость Норна? Хирольд Норн нетерпеливо отмахнулся.
— Понимаете, у нас возникли проблемы. Эти ваши прыгунки пожирают все подряд. Они вышли из-под контроля. Их миллионы, они едят траву и посевы. Да, кобальтовые кошки успешно на них охотятся, но у нас слишком мало этих хищников. А дикие сталезубы и близко не подходят к прыгункам. Наверное, им не нравится их вкус. Я не знаю. Но вы же понимаете, все остальные травоядные покинули наши земли, их заставили уйти прыгунки, и вместе с ними ушли сталезубы. Мы не знаем куда. Их нет. Наверное, на невостребованные земли, за пределами Норна. Там есть какие-то поселения, но живущие там фермеры ненавидят Великие Дома.
— Понятно, — кивнул экологический инженер. — Но у вас ведь осталась ваша псарня?
— Нет, — развел руками Норн. Он был очень раздражен. — Я приказал ее закрыть. Сталезубы проигрывали все бои, в особенности после того, как вы начали продавать своих зверей другим Домам. Зачем тратить средства на подготовку слабых бойцов? Нам необходимо платить за пользование ареной, а в последнее время мы вынуждены покупать продукты в Тарабере. Вы не поверите, но прыгунки уничтожили все посевы!
— Сэр, — оскорбленно заявил Таф, — вы меня обижаете. Я эколог. Я очень много знаю о прыгунках и их привычках. Насколько я понял, вы закрыли псарни, где выращивались сталезубы?
— Да-да. Мы отпустили на свободу этих дармоедов, и теперь они исчезли вместе со своими дикими собратьями. Что нам делать? Прыгунки заполонили наши равнины, кошки не желают спариваться, а наши деньги очень скоро иссякнут, если мы будем продолжать ввозить продукты питания и платить за арену без всякой надежды на победу. Таф сложил руки.
— Да, вы и в самом деле столкнулись с рядом проблем. И я тот самый человек, который может помочь вам их решить. К сожалению, я связан обещанием, которое дал Дэйнелу Ли Арнету.
— Значит, наше положение безнадежно? Таф, я вас умоляю, скоро мы будем вынуждены полностью отказаться от участия в играх. У нас не останется средств для выплаты налогов, не говоря уже о ставках и животных, которые могли бы принести нам победы. Мы прокляты, от нас отвернулась удача. Ни один из Великих Домов не оказывался в таком положении, даже Феридиан во время Двенадцатилетней Засухи. Дом Норна запятнает свою гордую историю, посылая на арену собак и кошек, которые потерпят позорное поражение от огромных монстров, проданных вами другим Домам.
— Сэр, — сказал Таф, — если позволите мне произнести дерзкие слова — впрочем, у меня есть на это некоторое право, — я выскажу свое мнение. У меня есть предчувствие — м-м-м… предчувствие, да, самое подходящее слово, — что монстров, которых вы так боитесь, в ближайшие месяцы и даже недели будет не хватать. К примеру, молодые арсойды с Вагабонда могут очень скоро погрузиться в спячку. Дело в том, что им еще не исполнилось и года. Надеюсь, что повелители из Дома Рэя Хилла не слишком тревожатся, хотя, по слухам, они в панике. Вагабонд, как вы, я надеюсь, знаете, обладает необычной орбитой, так что зима продолжается там двадцать стандартных лет. Арсойды приспособились к этому циклу. Скоро все их жизненные процессы замедлятся — некоторые даже путают спящего арсойда с мертвым, ну, вы меня понимаете, — и я не думаю, что их будет легко разбудить. Быть может, дрессировщики Рэя Хилла — люди высоких достоинств и проницательного ума, в таком случае они справятся с этой нелегкой задачей. Но боюсь, они будут заняты другими проблемами — в частности, им будет непросто накормить свое население, учитывая ненасытный аппетит скаперслотов. Точно так же представители Дома Варкура будут вынуждены бороться с бурным ростом слизней с Катадейна. Древесные слизни поразительные существа. В определенный момент своего жизненного цикла они превращаются в настоящие губки, удваивая свои размеры. Достаточно крупная группа слизней способна осушить огромное болото. — Таф помолчал, и его толстые пальцы принялись выбивать на солидном животе барабанный ритм. — Я несу всякую чепуху, сэр. Но вы меня поняли? Направление моих рассуждений? Хирольд Норн стал похожим на мертвеца.
— Вы безумец! Вы нас уничтожили! Наша экономика, экология… но почему? Мы честно вам платили. Дома, Дома… у нас нет зверей, нет денег. Как будут продолжаться игры? Никто не сможет посылать бойцов на Бронзовую арену! Хэвиланд Таф в ужасе всплеснул руками:
— Неужели? Потом он выключил коммуникатор и, улыбнувшись, заговорил с Даксом.
Хранители
Биосельскохозяйственная выставка Шести миров принесла Хэвиланду Тафу большое разочарование.
Он провел на Бразелорне долгий и утомительный день, бродя по просторным выставочным залам и то и дело останавливаясь, чтобы одарить своим вниманием новый злаковый гибрид или генетически улучшенное насекомое. Хотя клеточная библиотека его «Ковчега» включала клон-материалы буквально миллионов растительных и животных видов с неисчислимого количества миров, Хэвиланд Таф постоянно зорко следил за всякой возможностью где-нибудь что-нибудь высмотреть и расширить свой фонд стандартов.
Но лишь немногие экспонаты на Бразелорне показались ему многообещающими, и, по мере того как шло время, Таф чувствовал себя в спешащей и равнодушной толпе все тоскливее и неуютнее. Повсюду кишели люди. Фермеры-туннельщики с Бродяги в темно-каштановых шкурах, украшенные перьями и косметикой землевладельцы с Арина, мрачные жители ночной стороны и облаченные в светящиеся одежды жители вечного полдня с Нового Януса, также было большое количество туземцев-бразелорнцев. Все они производили страшный шум, окидывали Тафа любопытными взглядами, а некоторые даже толкали, отчего на его лице появлялось мрачное выражение.
Наконец, стремясь вырваться из толпы, Таф решил, что проголодался. С исполненным достоинства отвращением он протолкался сквозь толпу посетителей ярмарки и вышел из купола пятиэтажного птоланского павильона. Снаружи, между большими зданиями, сотни торговцев установили свои ларьки. Мужчина, продающий паштет из трескучего лука, казалось, менее других осаждался покупателями, и Таф решил, что паштет — именно то, о чем он мечтал.
— Сэр, — обратился он к торговцу, — я хотел бы паштет.
Продавец паштетов был круглым и розовым человеком в грязном фартуке. Он открыл свой ящик для подогрева, сунул в него руку в перчатке и вынул горячий паштет. Подняв взгляд от ящика на Тафа, он удивился.
— Ох, — сказал он. — Но ведь вы же такой большой.
— В самом деле, сэр, — ответил Таф. — Поэтому дайте мне две порции.
Со своими двумя с половиною метрами он почти на целую голову возвышался над всеми остальными людьми на этой планете, а со своим большим, выпирающим вперед брюхом он к тому же был вдвое тяжелее любого из них. Таф взял паштет и спокойно откусил.
— Вы — с другого мира, — заметил торговец. — И вероятно, весьма отдаленного. Таф в два приема съел свой паштет и вытер салфеткой жирные пальцы.
— Вы совершенно правы, сэр, но об этом нетрудно догадаться, — сказал он. Таф не только был намного выше любого туземца, он и выглядел, и одет был совершенно иначе. Он был молочно-белым, и на его голове не было ни волоска. — Еще один, — сказал Таф и поднял вверх длинный мозолистый палец.
Поставленный на место торговец без дополнительных замечаний вынул еще один паштет и дал Тафу относительно спокойно съесть его. Наслаждаясь корочкой из листьев и терпким содержимым паштета, Таф оглядывал посетителей ярмарки, ряды ларьков и пять больших павильонов, возвышавшихся над окружающим ландшафтом. Покончив с едой, он с непроницаемым, как всегда, лицом опять повернулся к продавцу паштетов.
— Разрешите вопрос, сэр.
— Я вас слушаю, — скромно отозвался тот.
— Я вижу пять выставочных залов, — сказал Хэвиланд Таф. — И я посетил каждый из них по очереди. — Он показал рукой на залы. — Бразелорн, Вейл Арин, Новый Янус, Бродяга и Птола. — Таф опять аккуратно сложил руки на выпирающем животе. — Пять, сэр. Пять павильонов, пять миров. Несомненно, как чужак — а я здесь чужак, — я незнаком с некоторыми щекотливыми деталями местных обычаев, но тем не менее удивлен. В тех местах, где я до сих пор бывал, от встречи, которая называется биосельскохозяйственной выставкой Шести миров, ожидают, что она будет включать экспонаты шести миров. А здесь этого нет. Может быть, вы сможете мне объяснить, почему это так?
— Никто не прибыл с Намории.
— В самом деле? — сказал Хэвиланд Таф.
— Из-за некоторых трудностей, — добавил продавец.
— Все ясно, — сказал Таф. — Или если не все, то, по крайней мере, часть. Может, вы возьмете на себя труд подогреть мне еще один паштет и объяснить природу этих трудностей? Я чрезвычайно любопытен. Боюсь, это мой большой порок. Продавец паштетов опять натянул перчатку и открыл ящик.
— Знаете, как говорят? Любопытство делает голодным.
— В самом деле? — сказал Таф. — Но должен сказать, что до сих пор ни от кого этого еще не слышал. Человек наморщил лоб.
— Нет, я не так сказал. Голод делает любопытным, вот как. Но все равно. Мои паштеты вас насытят.
— Ах, — сказал Таф и взял паштет. — Пожалуйста, рассказывайте дальше. И продавец паштетов очень подробно рассказал о трудностях планеты Намория.
— Теперь вы определенно понимаете, — закончил он наконец, — что они не могли прибыть, когда происходит такое. Им не до выставок.
— Конечно, — сказал Хэвиланд Таф, промокая губы. — Морские чудовища могут досаждать необычайно.
Намория была темно-зеленой планетой, безлунной и уединенной, исчерченной тонкими золотистыми облаками. «Ковчег», содрогаясь, затормозил и тяжеловесно вышел на орбиту. Хэвиланд Таф переходил от кресла к креслу в длинной и узкой рубке связи, изучая планету по десяти из находившихся в рубке сотни обзорных экранов. Его общество составляли три маленьких серых котенка, прыгавших через пульты и прерывавших это занятие только для того, чтобы сцепиться друг с другом. Таф не обращал на них никакого внимания.
Намория состояла в основном из воды и имела только один континент, правда, достаточно большой площади — с орбиты его было прекрасно видно. Увеличенное изображение показывало еще тысячи островов, разбросанных по темно-зеленому морю длинными серповидными архипелагами. Они были рассеяны по океану, как драгоценные камни. Другие экраны показывали свет десятков больших и малых городов на ночной стороне и пульсирующие, размытые, как клочки ваты, пятна энергетической активности там, где поселения были освещены солнцем.
Таф просмотрел все это, сел, включил еще один пульт и начал играть с компьютером в войну. Ему на колени вспрыгнул котенок и уснул. Таф старался не потревожить его, но чуть позже второй котенок подпрыгнул и упал на спящего, и они начали играть друг с другом. Таф согнал их на пол.
Прошло больше времени, чем предполагал Таф, но контактный вызов наконец пришел — впрочем, он знал, что этот вызов все равно в конце концов придет.
— Корабль на орбите, — гласил запрос, — корабль на орбите. Вызывает контрольная служба Намории. Назовите ваше имя и сообщите о ваших намерениях. Назовите, пожалуйста, ваше имя и сообщите о ваших намерениях. Высланы перехватчики. Назовите ваше имя и сообщите о ваших намерениях.
Вызов пришел с главного континента. «Ковчег» выслушал его. К этому времени он обнаружил приближавшийся к нему корабль — только один — и спроецировал его на другой экран.
— Я — «Ковчег», — сообщил Хэвиланд Таф контрольной службе Намории.
Контрольную службу Намории представляла сидевшая у пульта круглолицая женщина с коротко подстриженными волосами, одетая в темно-зеленый с золотыми нашивками мундир. Она наморщила лоб и перевела взгляд в сторону — несомненно, на начальника или к другому пульту.
Поделиться книгой: