Помоги проекту - поделись книгой:
Женщина была буквально окрылена, впервые почувствовав вкус настоящих заработков. Правда, поначалу она опасалась вкладывать всю полученную прибыль в покупку нового товара, но постепенно осмелела и стала все заработанное снова пускать в оборот.
Более того, Надежда Николаевна заняла у родственников почти 20 тысяч рублей, и все эти деньги тоже вложила вдело. Казалось, до материального благополучия уже рукой подать. Но буквально накануне беды ей был послан знак. Женщине приснилось, будто она лежит вся в цветах и не может пошевелиться. Впрочем, пока она несколько дней раздумывала: вещий ли сон ей послан или нет, фирма успела самоликвидироваться. Несчастная же мать-одиночка осталась с огромными долгами и почти четырьмя сотнями злополучных луковиц.
Когда сотрудники милиции нагрянули в снимаемый аферистами офис, они обнаружили там липовую лицензию в стильной рамке на стене, забитые цветочными луковицами ящики и стопки неиспользованных бланков квитанций о купле-продаже.
Да и самого генерального директора фирмы сыщики разыскали довольно быстро. Впрочем, он не думал прятаться и проживал по указанному в учредительных документах адресу. После беглого осмотра «апартаментов» этого «предпринимателя» оперативники поняли, что имеют дело с хроническим алкашом, которого за пару бутылок наняли исполнить порученную ему роль «зиц-председателя».
После того как афера вскрылась, многие обманутые люди выбросили клубни прямо во дворе дома, где располагался офис мошеннической фирмы «Гладиолус». Следующим летом в том месте, а также вокруг многих городских свалок зацвели сотни ярких цветов….
В разгар голландского тюльпанового бума особо дорого стоили расписки садовников, обещавших вывести «королевский» сорт тюльпана с черными лепестками. Согласно одной легенде некий гаагский садовник якобы сумел вывести такой цветок. К гениальному селекционеру тут же прибыла депутация купцов из Харлема и выкупила у мастера за огромные деньги все его луковицы. Как только сделка состоялась, приезжие начали яростно топтать драгоценные клубни ногами. Визитеры поступили так, потому что страшно боялись, что «королевский» цветок может мгновенно обесценить их капиталы, хранящиеся в других сортах. Через несколько дней потрясенный садовник, на глазах которого растоптали результат его многолетних усилий, скончался от внезапного инсульта.
В следующий раз черный тюльпан будет выведен лишь через 350 лет. Но история цветка траурного цвета, безжалостно растертого каблуками по булыжникам мостовой, послужила печальным прологом к мрачным событиям 1637 года. В феврале этого года стали случаться странные сбои, которых никто не мог ожидать: в разных концах страны на коллегиях раз за разом не находилось желающих приобрести луковицы самых ходовых сортов.
Среди держателей расписок началась паника — каждый хотел успеть перевести цветочные деньги в монеты. Всего за неделю цена луковицы, стоившей 5000 гульденов, упала до 50, а потом и до 5 гульденов. А так как сумасшедших — вкладывать деньги в новые «тюльпановые акции» больше не было, то державшаяся за счет постоянного притока новых покупателей финансовая пирамида рухнула.
Тысячи людей были разорены. Суды оказались парализованы многочисленными исками поставщиков к заказчикам, отказывающимся платить по фьючерсным контрактам.
Экономика страны оказалась в глубоком упадке. Продолжительный застой в «нетюльпановых» отраслях дорого обошелся Нидерландам. Вскоре Англия нанесет своей главной сопернице ряд сокрушительных военных поражений и перехватит многие исконно голландские рынки, на несколько столетий завоевав почетный титул единоличной ^Владычицы морей».
Глава 2
ЛЕГАЛЬНАЯ АФЕРА. ГКО. ДЕФОЛТ
Справка:
Прибыльность подобных ценных бумаг объясняется большими процентами и короткими сроками оборота вложенных денег, что следует из названия данного вида облигаций — «краткосрочные». Рынок ГКО с самого начала создавался как взаимовыгодный инструмент сотрудничества государства с частными инвесторами. И на первых порах система действительно работала! Во всяком случае, со стороны неискушенному в тонкостях происходящего человеку могло показаться, что порядочные банкиры дают государству, то есть нам с вами, в долг миллионы и за это по справедливости получают свой процент.
Благодаря же такому взаимовыгодному партнерству все как будто только в выигрыше: и «наварившие» свой процент
банкиры, и пополнившее бюджет государство, и получившие, пускай с задержкой, свои крохи рядовые граждане. Но главное, что финансовая система страны по объективным показателям выходит из комы! Действительно, непосредственно перед кризисом августа 1998 года объем рынка ГКО достиг более 900 миллиардов рублей.
Выпуск государственных краткосрочных облигаций (ГКО) российское правительство начало осуществлять в 1993 году. Некоторые аналитики считают это событие попыткой придворных экономистов новой формации цивилизованными методами наполнить государственную казну, обуздать инфляцию и вообще создать в стране обстановку всеобщего экономического процветания. Но стоит отметить, что эти же «светлые головы» и в это же самое время «подсадили» нашу экономику на наркотическую иглу регулярных займов международного валютного фонда. С позиций нашего времени, уже ясно, что подобные методы оживления российской экономики были ничем иным, как очевидными авантюрами.
Дело в том, что позволить себе широкомасштабный выпуск ГКО могут только государства с энергично растущей экономикой. В таких странах накопление государственной задолженности происходит в условиях опережающего роста валового внутреннего продукта (ВВП), который создает реальный источник для обслуживания этой задолженности (т. е. выплаты процентов и погашения основной суммы долга).
В условиях России начала 1990-х годов о такой возможности и думать было смешно. Это можно сравнить с гораздо более безобидным видом мошенничества, активно практикуемым некоторыми аферистами в наши дни, когда человек приходит в банк или в магазин, набирает кредитов на крупную сумму, заранее зная, что расплачиваться ему будет нечем. Но понятно, что в последнем случае масштабы жульничества несравнимо более скромные, чем утех, кто затеял строить государственную пирамиду ГКО. По некоторым данным, куш, который достался небольшой группе господ, сопоставим с размером всех кредитов, которые в виде помощи закачал в нашу экономику Международный Валютный Фонд. Но кто же они, эти супер-мега-жулики?
На первых порах, когда операции с ГКО приносили покупателям астрономические прибыли, чужаки на этот рынок практически не допускались. Система строилась по принципу узкокорпоративного бизнеса, в котором самые жирные куски достаются только своим, а чужакам перепадают лишь жалкие объедки. Естественно, это не афишировалось, и формально любое юридическое или частное лицо могло воспользоваться преимуществами ГКО. Но это только на бумаге, а на практике перед «людьми с улицы» были выстроены непреодолимые барьеры. Судите сами. Приобрести солидный пакет облигаций можно было на аукционе, но для этого требовалась очень солидная сумма. Кроме того, в наше время уже не является секретом, как в начале 1990-х годов определялся победитель в аукционах по приватизации государственных предприятий. Несложно догадаться, что результаты торгов по ГКО также заранее определялись в высоких кабинетах. Особенно строгие оградительные меры были приняты против иностранных банков с их значительными финансовыми ресурсами. Если бы ГКО с самого начала были доступны иностранцам, эти ценные бумаги не были бы столь выгодны для наших жуликов. Западных покупателей на этот рынок запустили только тогда, когда система уже пошла в разнос и надо было как-то отсрочить неминуемый взрыв, но об этом — чуть позже.
Итак, государство в лице Министерства финансов и при активном участии Центробанка брало взаймы крупные суммы в десятки миллиардов рублей только у «родных» уполномоченных банков. Уполномоченные банки быстро обрастали «клиентами» (более мелкими провинциальными банками, различными родственными фондами и фирмами), которые только через покровительствующие им финансовые учреждения могли тоже заполучить желанный кусочек. Именно так работает пищевая цепочка в африканской саванне: вначале добычу выслеживают и заваливают львы, после них к недоеденной туше приходят хищники помельче, потом появляются гиены и, наконец, последними на обглоданные кости приземляются крылатые падальщики — грифы. Российскую экономику в эпоху «дикого капитализма» рвали на части и обгладывали похожим образом. Все происходило очень быстро и четко. Закупленный банкирами оптом пакет ГКО по финансовым меркам «отбивался» практически мгновенно — уже через три месяца — максимум год. То есть строго через положенное время, обобрав с народа налоги, и, кстати, вновь заняв денег у своих любимчиков-банкиров, государство (в лице тогдашней элиты) сполна расплачивалось по долгам ГКО, естественно, с процентами. А проценты эти были сказочно высоки: от 20 до 100 и более годовых в долларах! Понятно, что попасть в число уполномоченных банк мог только но блату или за огромную взятку.
Доступ к постоянной халяве так развратил уполномоченные банки, что они фактически не занимались общепринятой в мире банковской практикой, то есть не выдавали кредиты, не старались привлечь массовых вкладчиков. Да и стоит ли размениваться на такие пустяки, если есть возможность быстро прокручивать миллиарды и участвовать в дележе государственной собственности.
Для получения статуса официального дилера коммерческие банки заключали договоре Центробанком Российской Федерации на выполнение функций по обслуживанию операций с ГКО. Получив такое право, бизнесмен в считанные месяцы забивал до отказа хранилище своего финансового учреждения. Естественно, что пока деньги текли в закрома частников полноводной рекой, количество уполномоченных банков было невелико. Например, в 1993 году их было только 25.
Было бы странным, если бы такая грандиозная пожива обошлась без людей власти. Понятно, что большинство допущенных к дележке пирога банкиров состояли в родственных или приятельских отношениях с нужными людьми в правительстве. И вполне естественно, что, превратившись из простого банка в уполномоченный, осчастливленная таким образом коммерческая структура обязательно возвращала своему благодетелю долг в денежно-натуральном или ином виде. Нередко в качестве такой благодарности в правление процветающего на ниве ГКО банка вводились родственники чиновника из Минфина, или Центробанка, или из Администрации президента. Одним словом, свои своих не забывали.
Сотрудниками Федеральной комиссии по рынку ценных бумаг был составлен список из 780 чиновников федерального и регионального уровней, которые активно играли на рынке ГКО. А ведь госслужащие по закону не имеют права вести финансовую деятельность. Именно кровной заинтересованностью государственных финансистов можно объяснить тот факт, что выпуск ГКО не был прекращен в декабре 1997 года, когда расходы на обслуживание предыдущих выпусков ГКО стали превышать доходы, получаемые от размещения на бирже новых ценных бумаг. Раз эти люди сами выкачивали из ГКО сверхприбыль, то естественно, что они были заинтересованы в том, чтобы финансовая пирамида продолжала строиться, даже в ущерб государству.
В отличие от строителей обычных финансовых пирамид, которые по собственной воле несли свои кровные «кирпичи» Мавроди и ему подобным зазывалам, пострадавшее от ГКО население страны даже не подозревало о том, что помимо своей воли вовлечено в грандиозную аферу. Все дело в том, что единственным серьезным источником, из которого можно было черпать средства на обслуживание ГКО, являлся федеральный бюджет, пополняемый налогами. Поэтому каждый из нас, кто в девяностые годы что-то покупал, платя при этом обязательный налог на добавленную стоимость (НДС), каждый ценитель спиртного, вынужденный оплачивать акцизный сбор (акциз — налог на спиртные напитки, взимаемый при покупке бутылки водки, вина или банки пива), каждый предприниматель, честно платящий налоги, «каждый челнок», каждый автолюбитель, каждый служащий и рабочий (этот список можно продолжать долго), короче, все мы, сами того не ведая, строили горстке прохиндеев их дворцы в Барвихе и на французской Ривьере, покупали им личные самолеты и бриллианты для их любовниц, вставляли платиновые зубы их собакам, заказывали им прилет западной звезды на вечеринку за полтора миллиона долларов. А в это же самое время государство, ссылаясь на объективные причины, по многу месяцев задерживало выплату зарплат врачам, учителям, военным, пенсии старикам; прекращало финансирование больниц, детских садов, музеев и научных институтов. И это при том, что за пятилетний срок действия ГКО государственные финансовые структуры ни разу (до 17 августа 1998 года) не задержали выплаты дивидендов поданным ценным бумагам!
Пока покупка ГКО была сверхприбыльным делом, рядовые инвесторы могли только издали наблюдать за пиршеством богов и облизываться. Но любая золотая жила рано или поздно исчерпывает себя, а между тем необходимо было как-то скрыть надвигающееся банкротство всей финансовой системы страны. Теперь Минфин уже не мог себе позволить брезговать инвесторами «с улицы», в том числе иностранцами, жаждущими обогатиться на российском «экономическом чуде». Приглашение на рынок ГКО новых игроков стало гибельным решением для самих «варягов» (которые изначально рассматривались организаторами данной легальной пирамиды в качестве расходного материала, которым не жалко будет пожертвовать). Но зато приход новых инвесторов помог властной верхушке отсрочить неизбежный крах и решить свои текущие проблемы.
В 1996 году в экономику России было привлечено 2 миллиарда долларов, успешно проведена в интересах существующей элиты кампания по переизбранию на новый президентский срок Бориса Ельцина (кстати, накануне выборов были срочно ликвидированы задолженности перед населением по зарплатам и пенсиям), еще на какое-то время удалось сохранить курс доллара в рамках разрекламированного Центробанком валютного коридора. Впрочем, пока новые наивные игроки рынка ГКО с энтузиазмом приобщались к «благам цивилизованного рынка», другие под шумок тихо выводили свои капиталы из-под удара.
Надо отдать должное заинтересованным лицам: они прекрасно позаботились об информационном обеспечении аферы с ГКО. Отдельная правдивая информация, просачивающаяся в СМИ, носила разрозненный и бессистемный характер. Телевидение не допускало к эфиру компетентных экономистов, предупреждавших о надвигающемся крахе пирамиды ГКО. Но зато ведущие телеканалы регулярно предоставляли эфир записным пропагандистам и проводникам «новой экономической политики», которые неустанно повторяли народу, что брать деньги в долг у банкиров— это нормальная общемировая практика, которая в конечном итоге поможет государству оживить производство, поднять людям зарплаты и пр.
К лету 1998 года механизм ГКО набрал бешеные обороты и высасывал из страны последние соки. Достаточно сказать, что ежемесячные выплаты по данному виду ценных бумаг в мае — июле 1998 года составляли 20–35 миллиардов рублей. И это при том, что за эти же месяцы налоговые сборы не превышали 20 миллиардов рублей! То есть налоговое ведомство выбивало из населения средства только для того, чтобы сразу бросить их в раскаленную докрасна печь ГКО. Туда же правительство было вынуждено направлять средства из неприкосновенного золотого запаса страны, иностранные кредиты, прибыль от продажи новых порций ГКО.
Государственный долг раздувался на глазах, превращаясь в монстра, который вскорости должен был сожрать Финансовую систему России. Это было похоже на фильм ужасов! При этом прежние игроки всеми правдами и неправдами старались уклониться от дальнейшего участия в афере, которая из привлекательной давно превратилась в опасную.
Не совсем ясно, какие события спровоцировали панику среди держателей ГКО. Скорее всего, лавина была обрушена заявлениями руководства ЦБ о временном сокращении выплат по гособлигациям и удлинении срока возврата денег инвесторам. Бегство с этого рынка возглавили российские банки, за ними последовали иностранцы. Причем все призывы чиновников к отечественным банкирам «вести себя патриотично» уже не действовали на перепуганных бизнесменов, мечтающих только о том, чтобы спасти свои финансовые активы. Впрочем, есть большие сомнения в том, что этот рынок был обвален случайно.
Пятилетний срок действия ГКО буквально разорил финансовую систему страны. За пять лет в федеральный бюджет таким образом удалось привлечь в совокупности 87,2 миллиарда рублей, или примерно 18,6 миллиарда долларов. При этом на конец мая 1998 года сумма накопленного государственного долга по ГКО достигла примерно 440 миллиардов рублей, или 71,98 миллиарда долларов. Таким образом, за каждый доллар, привлеченный в федеральный бюджет при помощи ГКО, Россия должна была заплатить инвесторам примерно 4 доллара. В какой-то момент продолжение дальнейших операций по ГКО стало для государства смерти подобно. Правительству пришлось снижать выплаты по обязательствам краткосрочных облигаций, а затем августе 1998 года был объявлен дефолт (прекращение выплат) по облигациям ГКО на сумму около 40 миллиардов долларов.
В понедельник 17 августа 1998 года правительство и Центральный банк выступили с заявлением, суть которого сводилась к тому, что в интересах нормализации финансовой и бюджетной политики государства временно прекращаются выплаты по ГКО — криминальный механизм, шесть лет выкачивавший деньги из наших карманов, был наконец остановлен. Но законопослушные граждане от этого ничего не выиграли. Честным россиянам только теперь предстояло полной мерой испить горюшко. Вся финансовая система страны была парализована: банки заморозили счета граждан и фирм; буквально в течение нескольких часов обвалился курс рубля; тут же взмыли цены на основные потребительские товары. Миллионы людей в который раз за последние годы лишились своих сбережений; десятки тысяч порядочных предпринимателей были разорены; многие предприятия, только начинавшие подниматься после развала советской плановой экономической системы, были вновь опрокинуты в глубокий нокаут.
Описывать картину постигшего нашу страну апокалипсиса можно долго. Любопытно другое. Теперь уже существуют документально подтвержденные данные, говорящие о том, что буквально накануне дефолта небольшая группа господ-то вари щей, вовремя получив нужную информацию, подсуетилась «слить» государству свои активы ГКО по наивыгоднейшему курсу, получив напоследок очередные миллионы в обмен на уже ничего не стоящие бумажки.
Мощный сброс накануне дефолта некоторыми осведомленными игроками рынка ГКО своих активов в ценных бумагах привел к тому, что за две недели, предшествовавшие Дефолту, а именное 31 июля по 14 августа, золотовалютные резервы страны «похудели» сразу более чем на 3 миллиарда долларов. Этими же игроками был заодно «съеден» очередной кредит МВФ, предоставленный правительству для поддержания курса рубля.
Те же самые могучие уполномоченные банки, буквально распухшие от ГКО-вских миллионов, сразу после кризиса заблокировали счета своих клиентов, а также деньги, предназначенные для перевода третьим лицам и организациям. Повод был идеальный — банкиры во всем обвинили государство, якобы вероломно пустившее их по миру вместе со всем народом. На самом деле уворованные у клиентов деньги сразу были запущены в оборот на закупку валюты, покупку недвижимости и кредитование своих фирм. А для того, чтобы законные владельцы денег не могли на них претендовать, эти средства были перераспределены по другим счетам. В результате такого трюка аферисты сумели еще раз отлично заработать на выплатах своим клиентам: оставили себе на «латание дыр, причиненных дефолтом» деньги, предназначенные пенсионным и страховым фондам; налоговые переводы и пр. «Забастовка» крупных столичных банков породила цепную реакцию неплатежей во всей экономике; почти повсеместно была прекращена выплата зарплат, пенсий и социальных пособий; остановилось движение средств между предприятиями.
Экономические отношения в стране вернулись к первобытно-общинному бартерному обмену: «Вы хотите от нас партию холодильников — нет проблем! Присылайте состав с памперсами».
В послекризисный период из российской экономики ушло порядка 5 миллиардов долларов, которые перестали работать в наших предприятиях и были вложены инвесторами в зарубежные компании. Государственный долг России вырос почти в три раза. В то же время резко сократились налоговые поступления в казну. Да и чего было взять с обворованного населения!
Под давлением общественного недовольства государство разрешает частным вкладчикам перевести свои сбережения из крупных коммерческих банков в полугосударственный Сбербанк (который, однако, тоже возвращать долги не торопится). И тут перед людьми встает дилемма: поверить прежнему держателю вклада, который клянется и божится, что как только ситуация в стране немного улучшится, он тут же сполна со всеми причитающимися процентами расплатится со своим клиентом. Или же не рисковать и согласиться на не самые выгодные условия Сбербанка. В итоге, те, кто все же решил перевести свои деньги в Сбербанк, после долгой бумажной волокиты и многомесячного ожидания к осени 1999 года все же получили свои больно «усохшие» сбережения. Поверившим же в обещания частных банков людям в результате либо выплатили Какие-то копейки, больше похожие на милостыню, либо до сих пор кормят одними обещаниями.
В результате финансового кризиса 1998 г. в России бедных стало значительно больше. Это означает, что этим людям денег не хватает даже на необходимую еду. Если летом 1998 г. имели доход ниже прожиточного минимума 47 % Населения страны, то год спустя (летом 1999 г.) их стало 56 % в основном за счет «малообеспеченных» и «средних» слоев населения. Даже в Москве число «бедных» после августа 1998 г. выросло с 16 до 25 %. В конце февраля 1999 г. численность безработных достигла абсолютного максимума за весь период проведения реформ в 90-е годы: 10,4 млн чел.
Возможно, что кому-то из пострадавших от дефолта немного полегчает, если он узнает, что от ГКО и его последствия — дефолта пострадали не только миллионы россиян, но и крупные иностранные банки. На Западе данный Стратегический маневр» экономистов называют никак иначе, как крупнейшим мошенничеством в современной истории.
Глава 3
ЭКСПЕРИМЕНТ ИЗОБИЛИЯ ОТ «ОТЦА ИНФЛЯЦИИ»
Главный герой этой истории был обыкновенным гением, о котором восторженно писали лучшие умы своего времени: Монтескье, Гёте, Вольтер, Руссо. И современников интересующего нас персонажа вполне можно понять, ведь до этого никому в истории не удавалось фактически води-ночку, лишь силою собственного таланта, модернизировать экономику крупнейшей державы своего времени, какой в начале XVIII века являлась Франция. Его банковская и денежная реформы по-настоящему будут оценены лишь несколько столетий спустя.
При этом блестящий шотландец был истинным сыном своей легкомысленной эпохи, когда человеку тонкого ума и авантюрного склада характера, хорошо владеющему искусством обольщения и шпагой, судьба частенько предоставляла шанс выдвинуться и разбогатеть. Создатель первой в истории классической финансовой пирамиды Джон Ло по прозвищу Красавчик был из той же колоды самозванцев, авантюристов, «солдат удачи», что и такие полумифические персонажи, как Калиостро, граф Сен-Жермен, Казанова.
Если о другом известном персонаже XVIII века — графе Калиостро по всем европейским столицам гуляли будоражащие воображение легенды, что он якобы умеет по заказу избранных клиентов превращать свинец и другие неблагородные металлы в золото, то Джон Ло повергнул цивилизованный мир в шок, впервые в истории заменив полноценные золотые монеты бумажными деньгами.
Своим острым, словно шпага, умом Ло сумел дойти до понимания того, что в наше время считается аксиомой: чтобы экономика нормально развивалась, в ней должно работать достаточное количество расчетных капиталов. Деньги способны создавать рабочие места, оживлять внутреннюю торговлю, способствовать освоению земель, развитию промышленности. Но так как золота и серебра никогда не будет достаточно для экспансивного развития экономики, то банки должны создавать в соответствии с нуждами хозяйства страны кредитные бумажные деньги.
Пользуясь всемерной поддержкой и покровительством могущественного правителя Франции — регента при малолетнем наследнике Людовике XV — герцога Орлеанского, Джон Ло учредил в 1716 году частный акционерный Всеобщий банк, который очень быстро превратится в главный банк страны (в 1719 году получил статус королевского).
Судя по всему, герцог ухватился за башковитого шотландца и его идеи, как утопающий хватается за соломинку. Мало того, что ему досталась в управление совершенно разоренная страна. Вдобавок собственные королевские чиновники грозили в скором времени разворовать даже то, что еще имелось. В архивах сохранился секретный доклад, представленный герцогу руководителем тайной полиции, в котором говорилось, что из 750 миллионов ливров собираемых ежегодно налогов и податей в государственную казну поступает лишь 250 миллионов, а остальное оседает в карманах различных бюрократов.
Правда, с вороватыми чиновниками дядюшка малолетнего короля сумел быстро разобраться, кого-то пожизненно отправив на каторжные галеры, а кого-то — прямиком на плаху. Но, чтобы заделать зияющие в экономике огромные дыры, нужен был более тонкий инструмент, чем топор палача. А ведь герцог мечтал превзойти по всем статьям своего предшественника на троне и иметь еще более ослепительный двор. Известна знаменитая фраза, которую Филипп Орлеанский произнес после похорон Людовика XIV (1715 год): «Ну, господа, а теперь повеселимся! После нас — хоть потоп!» Но на веселую пышную жизнь и славные военные кампании нужны были огромные капиталы и население, имеющее средства платить высокие налоги. Именно поэтому герцог всячески продавливал через сопротивляющийся парламент и придворную оппозицию смелые проекты своего шотландского протеже.
Новый банк сразу же начал массовый выпуск банкнот. Вскоре бумажные деньги стали пользоваться у французов гораздо большей популярностью, чем полновесные золотые ливры и луидоры. Отныне торговцы принимали банкноты Всеобщего банка даже с премией против монет.
Бумажные деньги буквально оживили экономику страны, подорванную излишествами предыдущего правления. Покойный «король-солнце» Людовик XIV без сожаления опустошал казну ради собственного удовольствия. Одним из его главных увлечений была война. Сиятельное «солнышко» не давал своей армии скучать. Череда успешных военных кампаний позволила Франции «округлить» свои владения за счет территории сопредельных государств — Нидерландов, Испании, Германских княжеств.
При Людовике XIV королевская резиденция Версаль превратилась в европейскую столицу высокой моды, неги, роскоши. Монаршим дворам остального просвещенного мира оставалось лишь завидовать и подражать «этим элегантным французам» во всем, начиная от постоянно меняющегося кроя их мужских камзолов (которые становились все более изящными и даже женственными) и помпезных париков, до интерьеров лучших парижских гостиных, созданных в легкомысленном стиле рококо.
Из художников, пожалуй, лучше всего передал легкомысленный колорит эпохи Жан Оноре Фрагонар, который &угоду жадной до пикантных удовольствий аристократической публике посвятил свой гений легким игривым сценам из жизни высшего общества. Кстати, при дворе этого мастера ценили и как автора живописных сценок в стиле легкой эротики.
' Вся эта ослепительно-прекрасная жизнь аристократической элиты поддерживалась за счет жесточайшего налогового бремени, возложенного правительством на рядовых французов. В то же время развитие экономики упиралось в нехватку денежной массы.
Движение же имеющихся монет было чрезвычайно медийным. Значительное количество золотых луидоров и серебряных экю, вместо того чтобы работать в хозяйстве страны, отвлекалось на внешнюю торговлю и уходило за границу. В такой ситуации деловым людям просто нечем было заплатить работникам за сбор урожая, фабричный труд, строительство домов. По стране слонялись толпы нищих, атмосфере витало предчувствие большого бунта.
К концу правления Людовика XIV государственный Долг королевства приближался к 3 миллиардам ливров, в то время как ежегодный сбор налогов приносил казне только 117 миллионов ливров. Даже массовая распродажа — Дворянских титулов, офицерских патентов, чиновничьих Должностей, переплавка на монеты золотых украшений королевских дворцов и замков не могла решить проблему обнищания страны и упадка ее правящей элиты.
Скорее всего, если бы не смелые реформы Джона Ло, кровавые гильотины революции 1789 года появились бы на парижских площадях лет на семьдесят раньше. И все же с позиций нашего времени выглядит чудом, что одержимому смелыми экономическими проектами иностранцу удалось убедить влиятельных государственных деятелей Франции дать «добро» на массовую эмиссию ассигнаций. Ведь в резерве у реформатора не было достаточного количества золота и серебра для обеспечения выпускаемых бумажных денег. Это был невиданный доселе финансовый блеф, так как в принципе в любой момент держатели банкнот могли пожелать обменять свои бумажки на звонкую монету. Ноу правителей фактически разоренной Франции просто не было иного выбора, кроме как принять рискованное предложение шотландца.
И Ло оказался прав. Всего через год после начала денежного эксперимента страна испытала невиданный экономический подъем: оживилась внутренняя торговля, в городах началось активное строительство. Всего за несколько месяцев население Парижа увеличилось за счет пришлых работников почти на полмиллиона человек. По свидетельству очевидца, по улицам города стало чрезвычайно сложно проехать в карете из-за огромного количества всевозможных телег, повозок и толп мастеровых.
Кроме того, Всеобщий банк начал проводить политику активной кредитной экспансии — на чрезвычайно выгодных условиях выдавать ссуды промышленникам и торговцам. Такая политика тоже была связана с огромным риском, так как размеры кредитования намного превышали золотой запас банка. Но зато активно работающие деньги быстро оживили умирающую экономику. Как говорили современники: «Доктор Л о активно взялся за лечение нашей бедной Франции». Доступные массовые кредиты больно ударили по ростовщикам, зато многие люди с деловой хваткой смогли открыть свое дело.
Однако Джон Ло был слишком азартен и мыслил глобально, чтобы останавливаться на достигнутом. В его голове зародился план грандиозного акционерного общества, пайщиками которого могла бы стать большая часть населения страны. Вот что Ло писал своему покровителю Филиппу Орлеанскому перед тем, как приступить к главному делу своей жизни:
Современная нам цивилизация была бы гораздо менее комфортной и технологичной, если бы не взяла на вооружение принцип концентрации капитала, который Джон Ло сформулировал и опробовал на практике одним из первых. Такие глобальные и баснословно дорогие проекты, как строительство железных дорог, межокеанских судоходных каналов, крупных предприятий, освоение космоса, можно воплотить в жизнь либо в условиях тоталитарных государственных систем, имеющих неограниченные ресурсы дешевого или даже рабского труда, либо за счет привлечения Денег тысяч инвесторов.
К сожалению, в нашей истории правители страны часто выбирал и второй путь. Когда в 1951 году Сталин задумал в тундре, в вечной мерзлоте Восточной Сибири создать разветвленную сеть железных дорог военного назначения, он поинтересовался у своего министра Госбезопасности:
— Как думаешь, хватит ли нам народу на такую гигантскую стройку?
— Вы планируйте, Иосиф Виссарионович, — хитро улыбнулся Берия, — а людей я обеспечу столько, сколько будет необходимо…
Известно, что при строительстве в 1936 году печально знаменитой трассы Норильск — Дудинка погибли сотни тысяч заключенных. На этой жуткой дороге буквально под каждой уложенной шпалой остались чьи-то череп и кости. А ведь до революции в России на деньги акционеров строились гораздо более протяженные и сложные «чугунки» и без таких страшных жертв.
С другой стороны, во все времена были и есть очень богатые люди, которым вполне по средствам крупные проекты. Но согласитесь, что вряд ли можно было ожидать от какого-нибудь удачливого пирата начала XVIII века или российского бандита 90-х годов XX века, чтобы они по доброй воле решили вложить свои награбленные капиталы не в собственную развеселую жизнь, а, скажем, в строительство новых фабрик или дорог. А честным путем, согласно учению Карла Маркса, большие состояния не наживаются. Поэтому-то до XIX века — до начала эпохи массового развития открытых акционерных обществ — европейская промышленность развивалась крайне медленными темпами.
Современный российский олигархический бизнес, который, как известно, поднялся в основном на грабительской приватизации, тоже гораздо охотнее вкладывает деньги в эксплуатацию уже имеющихся предприятий и месторождений, чем в строительство и разведку новых. К примеру, за последние десятилетия чрезвычайно мощная в советские времена отечественная геологоразведка практически была развалена как отрасль (и лишь в последние годы за счет укрепления роли государства в экономической жизни страны ситуация постепенно начинает нормализироваться). Так что благослови Бог открытые акционерные общества, так как они являются верным признаком нормального демократического общества, и лишь им под силу двигать прогресс без больших жертв.
Итак, в 1717 году Ло основал «Компанию Индий» с уставным капиталом в 100 миллионов ливров. Но поскольку в первую очередь планировалось направлять средства инвесторов на освоение принадлежавших Франции северо-американских колоний, расположенных в долине реки Миссисипи, то современники сразу стали называть компанию «Миссисипской».
Кстати, Джон Ло был убежден в том, что реализация его банковских, акционерных и кредитных проектов является гораздо более выгодным делом, чем даже открытие и завоевание Индии, откуда в то время в Европу шли богатые караваны с экзотическими товарами. И действительно, наш герой успел в своих начинаниях продемонстрировать современникам колоссальную мощь опоэтизированных им в своих цитатах, письмах и книгах финансовых инструментов.
Но вернемся ко времени организации Миссисипской компании. Вновь образованное торговое общество не являлось привилегированным закрытым клубом для узкого круга богатых купцов и влиятельных вельмож, которые были допущены к выкупу паев и распределяли между собой баснословные прибыли. Ведь именно так — по принципу «междусобойчиковых» корпоративных товариществ были устроены в то время все акционерные компании, включая знаменитую английскую Ост-Индскую. Акции же Миссисипской компании свободно продавались на фондовой бирже, где их мог купить любой желающий.
Целый ряд факторов сразу привел к ажиотажному спросу на ценные бумаги нового предприятия. Никто не сомневался, что компания, получившая от государства особые привилегии и монопольные права (например, на всю торговлю табаком, чеканку металлических монет, и даже на сбор налогов), просто обречена на процветание. А главное — в ее совет директоров входил сам правитель страны — герцог Филипп Орлеанский.
И действительно, очень быстро «Миссисипский финансовый монстр», накрепко связанный с крупнейшим банком Франции (который теперь гордо именовался королевским), без особого труда поглотил несколько других крупных колониальных компаний. Да и можно ли было противостоять поглощению со стороны финансовой структуры, фактически контролирующей денежную систему страны! Эмиссия ценных бумаг Миссисипской компании поддерживалась выпуском банкнот Королевского банка. Уверен, что многие современные нам олигархи мечтали бы иметь в своем распоряжении подобные рычаги тотального контроля над национальной экономикой.
Таким образом, в руках недавнего эмигранта и его главных компаньонов вскоре сосредоточилась вся торговля с французскими владениями в Америке, Африке, Азии. Быстрые и впечатляющие успехи компании сделали ее акции еще более популярными у населения.
Первое время предприятие действительно снаряжало в далекую Америку корабли с поселенцами, финансировало исследовательские экспедиции, строило города на берегах далекой реки. Так главный заокеанский форпост компании был назван в честь ее почетного директора — Новым Орлеаном.
Однако освоение необжитых территорий продвигалось не так быстро, как этого хотелось Ло. Огромные залежи драгоценных металлов, уходящие к горизонту плантации табака, пристани, забитые мешками с драгоценными пряностями, — все это пока существовало лишь в воображении парижского мечтателя. Но ведь, если для пользы дела чего-то не хватает, это можно выдумать!
Благодаря мастерски организованной рекламе старые немногочисленные суда компании превратились в мощный флот, везущий в порты Франции серебро, пряности, шелк; болота и топи — в земной рай; а враждебно настроенные племена индейцев — в наивных, добродушных простаков, готовых менять золото на грошовые побрякушки. Лишь очень немногие во Франции знали, что из-за катастрофической нехватки колонистов, готовых добровольно переселяться в заокеанский рай, согласно тайному приказу регента, в Америку под вооруженным конвоем отправляют бродяг, воров, проституток.
Искусно стимулируемая хорошо оплаченными газетными небылицами торговля акциями шла чрезвычайно бойко. Уже через полгода их стоимость поднялась в несколько раз. К 1719 году акции Миссисипской компании «потяжелели» в десять раз относительно своей первоначальной цены. Но это было только началом грандиозной финансовой гонки.
Причем расплатиться за акции можно было как наличными деньгами, так и государственными долговыми облигациями. Таким образом, Ло всего за несколько лет удалось не только стать одним из богатейших людей своего времени, но и спасителем нации, скупившим весь двухмиллиардный госдолг! К слову сказать, спустя всего семьдесят лет вдвое меньший государственный долг приведет к штурму Бастилии и последовавшей за этим казни короля Людовика XVI и королевы Марии-Антуанетты.
За этот свой подвиг месье Ло удостоился герцогского титула, а также должности генерального контролера финансов Франции и генерального сборщика королевских налогов. То есть фактически стал королевским министром финансов. В то время подобное должностное лицо было по степени сконцентрированной в его руках власти вторым человеком в государстве, потому что контролировало не только всю финансовую жизнь страны, но также тайную полицию, армию и судебные органы.
А теперь представьте в подобной роли руководителя современной нам финансовой пирамиды «МММ»! Так что почетную мантию члена Французской Академии наук можно считать не более чем приятным довеском к главным наградам, которых удостоился недавний бездомный скиталец.
Поделиться книгой: