Обмани лжеца

— Вы у меня спрашиваете? — изумилась Лариса Ивановна. — Откуда же я могу знать? Если бы в доме был мужчина, он, наверное, заметил бы неполадки и вовремя устранил их, но я не замужем и в сантехнике абсолютно ничего не понимаю. Соседи грозятся в суд на меня подать. Там у всех евроремонт был. Понимаете?

— Понимаю.

— Если бы вы понимали, то тут же начали бы что-то предпринимать! — Блондинка перестала давить на жалость и перешла в наступление. — А вы сидите тут и загоняете мою проблему в тупик. Бюрократ!

— Знаете, гражданочка, вообще-то у меня сейчас не приемное время, а я тут сижу и выслушиваю ваши жалобы, когда у меня других дел полно! Все, что я могу для вас сделать, это… — Степанов пристально посмотрел на посетительницу. Она выглядела так трогательно, несчастно и одновременно так эротично, что устоять перед ее натиском было невозможно. И мастер решил лично заняться устранением ее проблемы. — Это бросить все свои дела и прямо сейчас пойти к вам.

— Спасибо, Михаил Александрович! Можете не сомневаться, я вас отблагодарю. Пойдемте! — Лариса встала и устремила на него манящий взгляд.

Степанов, уже не в силах сопротивляться обстоятельствам, закрыл журнал, взял со стола мобильник, положил его в карман брюк и пошел вслед за красоткой, забыв о том, что нужно взять хоть какие-то инструменты. На выходе из кабинета ему встретилась секретарша, которая объявила:

— Миша, тебя срочно требует к себе шеф.

— Зачем? Мне на объект надо.

Секретарша смерила блондинку ревнивым взглядом и сказала мастеру Степанову:

— Объект подождет, у шефа какой-то проверяющий.

— Ладно, сейчас буду.

— А как же я? Вы хотите меня бросить, да? — спросила Лариса таким обиженным голосом, что Степанов тут же почувствовал себя виноватым перед ней во всех смертных грехах.

— Лариса Ивановна, пожалуйста, подождите меня. Я думаю, это ненадолго. Как только освобожусь, мы тотчас пойдем к вам. — Степанов вдруг заговорил с преувеличенной учтивостью, которая, впрочем, присуща людям, которые пытаются выставить напоказ, что им не чужды тонкости вежливого обхождения.

— О, Михаил Александрович! — Лариса взяла его за руку и, нежно глядя в глаза, прошептала: — Я, пожалуй, побегу домой. Там тазик под ванной, наверное, уже водой наполнился. А вы, как освободитесь, сразу приходите ко мне, ладно?

— Конечно. Но вы не сказали, какой у вас адрес.

— Я живу совсем рядом: улица Лунная, дом девятнадцать, квартира семнадцать. Запомнили?

— Запомнил.

— Уверены? — Блондинка прижалась к мастеру, пропуская проходившую мимо уборщицу. — Может быть, повторить?

— Я запомнил — девятнадцать, семнадцать. Все очень просто — год революции.

— Михаил Александрович, вы такой находчивый! Я буду вас ждать с нетерпением, — произнесла Лариса так, будто приглашала его на любовное свидание.

Степанов уже готов был идти вместе с ней, забыв про то, что его ждет начальник ЖЭКа, но секретарша выглянула из приемной и позвала:

— Миша, ну ты где?

Мастер закрыл дверь в свой кабинет на ключ и пошел к шефу.

— Михаил Александрович, тут такое дело, — обратился к нему начальник конторы Чернышов. — К нам пришли из МЧС по поводу пожарной безопасности. А вы являетесь у нас ответственным лицом за эвакуацию граждан в случае пожара. Так?

— Так, — кивнул Степанов, еще плохо понимая, чем ему грозит визит сотрудника МЧС.

А инспектор пожарной охраны уже повернулся к нему со словами:

— В принципе, меня все устраивает. Стенды с планом эвакуации развешены, пожарный щит оборудован по всем правилам, даже запасной вход открыт. Но вы представляете себе, что такое паника?

— Нет, не представляю, — ответил мастер, опускаясь на стул.

— От паники погибает людей больше, чем от огня и дыма, поэтому необходимо разместить на стендах вот такие памятки, — инспектор сунул Степанову отксерокопированные листовки, — и раз в полгода проводить учебную тревогу. Понятно?

— Понятно, — кивнул ответственный за пожарную безопасность.

— Скажите, все сотрудники умеют пользоваться огнетушителями? — поинтересовался у него инспектор.

— Да, все, — буркнул Степанов. И, заметив грозный взгляд Чернышова, повторил более четко: — Да, все сотрудники нашего ЖЭКа умеют пользоваться огнетушителями.

Проверяющий задал еще несколько вопросов, после чего пожелал лично удостовериться, что листовки будут использованы по назначению. Степанов взял в бухгалтерии клей, подошел к ближайшему стенду, оторвал объявление, уже давно потерявшее свою актуальность, и с самым сумрачным видом стал приклеивать на его место памятку, прочитав которую люди должны осознать, как опасна паника при чрезвычайных ситуациях. Затем он прошел по коридору, завернул за угол и остановился около второй доски объявлений. На ней не было ничего лишнего. Куда же пристроить листовку? Задачка была не из легких. Если бы не дотошный инспектор, мастер бросил бы ее в урну и побежал вслед за Ларисой, но проверяющий стоял за спиной Степанова и дышал ему в затылок. Возможно, впервые в жизни Михаилу пришлось пожалеть о том, что он не простой сантехник, с которого взятки гладки, а мастер, ответственный за пожарную безопасность. Лоб Степанова покрылся испариной.

— Ну, что же вы медлите? — поторопил инспектор. — Мне до обеда еще три предприятия надо обойти.

Михаил Александрович принял нелегкое для себя решение: намазал клеем объявление с часами приема паспортистки и налепил на него злосчастную памятку.

— Вот теперь я за вашу организацию спокоен, — удовлетворенно покивал проверяющий. — До свидания!

Михаил отнес клей в бухгалтерию и вышел на улицу. Потоптавшись около своей машины, он отправился на объект пешком — наверное, вспомнил, что на Лунной улице одностороннее движение, и быстрее получится дойти до девятнадцатого дома, чем доехать до него. Через пять минут Степанов уже был у цели, но его ждало небольшое препятствие — кодовый замок на подъездной двери. Лариса в спешке забыла назвать код. Мастер хотел самостоятельно подобрать нужную комбинацию, но дверь неожиданно отворилась изнутри. Пропустив входившую женщину, он зашел в парадное. Лифт был занят, и Михаил, пешком поднявшись на четвертый этаж, позвонил в семнадцатую квартиру. Никакой реакции не последовало, поэтому он вторично нажал на белую кнопку звонка. Опять тишина. Михаил Александрович было занервничал, а потом заметил, что дверь не заперта. Степанов толкнул ее и крикнул:

— Лариса Ивановна, я пришел!

Единственным звуком в квартире был шум льющейся воды, который тут же натолкнул мастера на мысль о том, что симпатичная хозяйка самоотверженно борется с водным потоком и не слышит звонка. Он зашел в квартиру и устремился в ванную комнату, находящуюся в конце длинного коридора. Проходя мимо гостиной, Степанов с интересом заглянул в арочный проем и остановился как вкопанный — на полу, лицом вниз, неестественно распластав руки в стороны, лежала женщина.

— Эй! — позвал он, с трудом совладав с собой, но не услышал ответа.

Седоволосая женщина в синем шелковом халате продолжала лежать неподвижно. Мастер сделал шаг в ее направлении, но не нагнулся. Рядом с женщиной валялся молоток. Вероятно, это было орудие убийства. Нетрудно было догадаться, что он стоит над трупом. Михаил Александрович медленно оторвал глаза от пола, и взгляд уперся в телефонный аппарат, стилизованный под старину, который стоял на журнальном столике. Степанов отшатнулся от него и бросился обратно в прихожую. Едва он протянул руку к входной двери, как та отворилась, и на пороге показалась толпа народа. Ближе всех стоял высоченный майор.

— Там это… труп, — медленно произнес сантехник и махнул рукой в сторону гостиной. — Я к вам как раз собирался. Очень хорошо, что вы уже здесь.

— Да это он, я его видела в глазок, — произнесла женщина средних лет, выглянувшая из-за спины майора.

Люди зашли в квартиру, перекрыв мастеру ЖЭКа путь к отступлению. Шкафообразный майор не стал долго разбираться — заломил Степанову руки и повел его на кухню. Задержанный пытался оправдываться, но звуки, которые вылетали у него изо рта, были какими-то нечленораздельными:

— Э-э-э… а-а-а… вы не того, я это… э-э-э…

— Молчать, я сказал! — прикрикнул майор.

Милиционер пристегнул мастера наручниками к батарее центрального отопления и стал обыскивать. Вскоре все содержимое его карманов — мобильник, ключи, документы, деньги — оказалось на разделочном столе. Во время унизительной процедуры обыска Степанов не проронил ни слова, но замороженный взгляд и высоко поднятый подбородок свидетельствовали о его оскорбленных чувствах.

— Хозяйка действительно мертва, — подтвердил невысокий мужичок в штатском, заглянув на кухню. — Тело еще не остыло. Смерть наступила самое большее пятнадцать минут назад.

— Значит, мы успели вовремя, — положив свою тяжелую руку на плечо мастера, произнес майор. Затем усадил Степанова на табурет и сказал с издевкой в голосе: — Ну что ж, гражданин, вы взяты с поличным. Надеюсь, понимаете, что отпираться бесполезно?

— Вы ошибаетесь, — робко заметил сантехник.

В ответ майор ударил дубинкой по столу, заставив подозреваемого втянуть голову в плечи, и проорал:

— Фамилия, имя, отчество!

— Степанов Михаил Александрович, — промямлил мастер.

— Не слышу! Громче! — Дубинка просвистела в воздухе рядом с ухом сантехника, и тот повторил свое имя громче. Майор удостоверился в правдивости сказанного, взглянув на водительские права задержанного. — Уже лучше. Итак, гражданин Степанов, отвечайте: за что вы убили хозяйку этой квартиры?

— Я не убивал! — Мастер отчаянно замотал головой. — Я пришел сюда починить джакузи.

— Джакузи он пришел чинить! А глупее отмазки ты придумать не мог? — глумливо усмехнулся майор. Затем вмиг посерьезнел, замахнулся дубинкой… но не ударил. Рука застыла в воздухе.

— Это правда, я ничего не придумал, — пролопотал Степанов, фальшиво бодрясь. — Меня Лариса Ивановна сюда вызвала.

— Иванов! — крикнул майор, и на кухне тотчас появился лейтенант. — Как звали убиенную?

— Соседка сказала, что это — Людмила Аполлинарьевна Бездомная, вдова профессора.

— Ну и при чем здесь какая-то Лариса Ивановна? Не отгадал ты, Степанов, с именем, попал пальцем в небо.

— А я и не говорил, что женщина, которая лежит в гостиной, Лариса Ивановна. Там старуха, а Лариса молодая, — гнул свою линию Мишаня.

— Иванов, спроси у понятых, знают ли они некую Ларису Ивановну. Да, и проверь, что там с джакузи.

Пока лейтенант выполнял указание майора, тот не задавал Степанову новых вопросов, только ходил вокруг него и размахивал своей дубинкой. Скоро, очень скоро все должно было выясниться. Но время ползло очень медленно, как дождевой червь по мокрому асфальту.

— Ну что там? — крикнул шкафообразный мент. — Иванов, ты заснул, что ли?

— Нет, я ванную комнату рассматривал. Джакузи что надо. Мне бы домой такое!

— Я не понял — джакузи в исправном состоянии? — уточнил майор.

— Да, все в порядке. Только вода почему-то текла, наверное, хозяйка собиралась ванну принять, перед тем как ее… — лейтенант перевел взгляд на Степанова, — ударили по голове тяжелым предметом. Как только Ветров там все сфотографировал, я закрыл кран.

— Понятно. А что с Ларисой Ивановной?

— Соседи о такой ничего не слышали. Людмила Аполлинарьевна здесь жила одна.

— Я, собственно, так и думал. Ладно, Иванов, иди к понятым. Пусть они посмотрят, не пропало ли что из квартиры, а я продолжу заниматься с этим, — майор махнул дубинкой в сторону сантехника, пристегнутого к радиатору отопления.

— Понял, — ответил лейтенант.

— Степанов, надеюсь, ты понимаешь, что отпираться бесполезно? Только чистосердечное признание облегчит твою участь. Итак, давай, рассказывай все по порядку.

— Мне нечего больше добавить, я уже все рассказал, — стоял на своем Михаил. — Я здесь не по своей инициативе, а по вызову Ларисы Ивановны. Это могут подтвердить мои сотрудники.

— Подельники, что ли? Правильно, с них-то и надо начинать. Итак, их фамилии, адреса! — Майор снова повысил голос. — Не слышу!

Степанов смотрел на него, как на безмозглого монстра. Двухметровый майор, бесспорно, обладал недюжинной силой, но количеством извилин явно не мог похвастаться. Разве сотрудники и сообщники — одно и то же? Общаться дальше с этим ментом было бесполезно, и Михаил решил играть в молчанку. Он мог позволить себе это, потому что был уверен в своей невиновности.

Майору кто-то позвонил, и тот вышел в прихожую. Оставшись один, мастер хотел дотянуться до своего мобильника, чтобы позвонить начальнику ЖЭКа, но не смог. Неожиданная передышка в допросе дала возможность обдумать сложившуюся ситуацию. Она не могла не возбудить воспоминаний трехлетней давности и наверняка их возбудила, заставив гадать, что стоит за странной аналогией.

Когда майор вернулся на кухню, он нашел Михаила в жутко растерянном состоянии. На смену его самоуверенности наконец-то пришло отчаяние.

— Ну что ж, у тебя было время все обдумать, — сказал милиционер подозреваемому в убийстве. — Все против тебя, Степанов, абсолютно все. Отпираться бессмысленно.

— Я ни в чем не виноват. Пришел сюда по заявке блондинки, которая назвалась Ларисой Ивановной. Она сказала, что утром протекло джакузи и залило три этажа.

— Я эту песню уже слышал. Выбрось свою заезженную пластинку. Никакой Ларисы Ивановны здесь никто не знает, джакузи в полном порядке.

— Но я не вру!

— Степанов, брось издеваться над здравым смыслом! У тебя с собой даже не было никаких инструментов. Ты бы хоть разводной ключ для отвода глаз захватил… — Что-то ерническое проглядывалось в мимике майора. — Или твои инструменты вместе с антиквариатом унесли подельники? Так, по ошибке…

— Не было никаких подельников.

— Хорошо. Значит, ты совершил убийство в одиночку?

— Никого я не убивал. Можно мне сделать один звонок? — Мастер уперся глазами в свой мобильник, лежащий на разделочном столе.

— Нельзя, — безапелляционно заявил майор.

— Но у меня же есть право на один звонок?

— Не твой случай. Пока не ответишь на мои вопросы, ни с кем другим разговаривать не будешь. Итак, гражданин Степанов, как вы оказались в этой квартире? — Майор сменил ехидство на официоз.

— Дверь была открыта, я и вошел.

— Правда? А вот соседка увидела в глазок, как неизвестный мужчина пытался открыть дверь, меняя ключ за ключом. — Милиционер взял в руки огромную связку ключей, которую вынул из кармана Степанова. — Итак, ты домушник? Сколько судимостей за плечами? Как твое погоняло?

— Я не судим и никакой не домушник, я мастер из ЖЭКа номер двадцать два, — представился Степанов.

— Ну, одно не исключает другого, — усмехнулся майор. — Каким из этих ключей ты открыл дверь?

— Я повторяю — дверь была открыта. Соседка, вероятно, видела в глазок кого-то другого. — На лбу у Степанова выступили капли пота. — Того, кто был здесь до меня.

— Брось, она тебя сразу узнала. Я не понимаю, ради чего ты упираешься? — Майор стал играть дубинкой перед лицом задержанного. — Хочешь подельника выгородить?

Дубинка треснула по столу так, что Михаил даже зажмурился. В прихожей послышалась какая-то возня. Степанов открыл глаза и чуть отодвинулся в сторону, чтобы посмотреть, что там происходит. Санитары в синих пижамах выносили из квартиры носилки, накрытые простыней. Женский голос вслед им причитал:

— Люся, Люся, за что он тебя так? Тебе ведь еще шестидесяти не было. Вот изверг! Товарищ лейтенант, скажите, а у нас уже отменили мораторий на смертную казнь? Я слышала, что его собирались отменить.

Степанов закрыл свободной рукой лицо. Дежавю, которое его посетило, оказалось гораздо реальнее, чем он подумал сначала. Прошло три года, и снова труп пожилой женщины в синем халате. Тогда присяжные его оправдали, а что будет теперь?

— Вот сволочь! Сидит, лицо руками закрыл! — возмущалась женщина, зашедшая на кухню. — Да чтоб тебе вышку дали! Люся ведь такая кроткая была, такая доверчивая… Вообще-то, она вчера на дачу уехать собиралась, но приболела и осталась дома. Если бы уехала, то жива была бы… Изверг!

Степанов открыл лицо и посмотрел на соседку убитой. В ней кипела ярость. Казалось, она была готова вцепиться ему в шею и тут же придушить, свершив самосуд.

— Женщина, вы не могли меня видеть в глазок, — попытался восстановить справедливость мастер ЖЭКа. — Присмотритесь ко мне внимательней…