Помоги проекту - поделись книгой:
– Тогда сделаем так: все кроме Потапова и Гончарова свободны. Час на сборы…
Когда сотрудники опергруппы вышли, Астангов взял у Гончарова карту я расстелил ее на столе:
– Давайте продумаем, как перекрыть все подходы к Черному бору. Ваши предложения, товарищ Гончаров.
2
Окаемов, считая, что из тревожной ситуации он вышел вовремя, действовал довольно смело. Несколько дней после ухода от Гурко он прожил в дачной местности, ночуя под открытым небом, затем вернулся в город, купил на вокзале билет до станции, следующей после Лесной, и сел в поезд. Он решил, что безопаснее всего добраться до Черного бора именно поездом, в котором всегда едет много народу.
В поезде ему сразу же повезло – он оказался в вагоне, в котором ехала бригада эстрадных артистов. Окаемов мгновенно сообразил, что эта веселая компания может ему пригодиться, и уселся среди артистов. В два счета он перезнакомился со всей бригадой, подкупив артистов своим наивным восторгом по поводу того, что он первый раз в жизни разговаривает с артистами. Еще одна удача – выяснилось, что артисты едут с концертом на станцию Лесную. Почтенная эстрадная дама, жизнь которой началась явно на заре нашего века, заводя глаза под лоб, пояснила Окаемову, что она – иллюзионный номер.
– Что это значит? – с детской заинтересованностью спросил Окаемов.
– Я могу сделать все, что захочу, – игриво ответила дама.
– Как же это так?
– Аппаратура… – таинственно произнесла дама и показала на задвинутый под лавку объемистый, обшарпанный чемодан.
«Пригодится эта аппаратура и мне», – заметил про себя Окаемов и заговорил с руководителем бригады – маленьким ушастым человечком в кожаной курточке на молнии. Узнав, что Окаемов едет до станции Лесной, ушастый человечек доверительно взял Окаемова за руку и, воровато оглянувшись, быстро произнес:
– Можем обслужить.
– Как – обслужить? – не понял Окаемов.
– Отлично. Вы в каком учреждении работаете?
– В школе, – без запинки ответил Окаемов.
– Прелестно! – пискнул человечек. – Школьный коридор – это же изумительная площадка! Парты выносятся в коридор, и публика сидит, как на уроке. Хе-хе-хе! Вы, как только приедете, шепните своим людям – есть, мол, концерт. Отличный, веселый эстрадный концерт. Билеты по десяти целковых – дешевле пареной репы. Получите свою сотнягу. Понимаете? Искать нас надо в клубе поселка Лесного. У нас там плановый концерт. А вам мы дадим гала-представление из трех отделений. А после концерта посидим, песни попоем… – Ушастый человечек потер ручками. – Понимаете?
Окаемов рассмеялся:
– Вон как это делается. Ну что ж, я непременно скажу. Искать вас, значит, в клубе? Прекрасно… – Окаемов мгновенно сообразил, как он в дальнейшем поступит. – А можно мне посмотреть ваш концерт? Я же должен знать, что буду предлагать. Верно?
– О чем разговор? – подпрыгнул ушастый. – Вы наш почетный гость, и точка. Не волнуйтесь – концерт первый сорт!..
Рядом с железной дорогой стелилось шоссе. Поезд то и дело обгонял разукрашенные лентами повозки и грузовики с празднично одетыми людьми. В открытые окна вагона влетали песни, переливы гармошек. В этот день в деревнях отмечался старинный народный праздник в честь прихода лета. У Окаемова был расчет и на это – чем больше народа на дорогах и тропках, тем легче ему будет прятаться. У артистов эстрады на этот праздник был свой, узкопрофессиональный взгляд. Дама-Иллюзион, проводив жадным взглядом вереницу переполненных людьми грузовиков, всплеснула пухлыми руками:
– Что делается? В такой праздник ехать с одним плановым концертом. Это же безобразие! – Говоря это, она презрительно смотрела на ушастого человечка.
Тот, видимо, чувствовал себя виноватым и, точно отмахиваясь от взгляда дамы, вертел ушастой головой…
Поезд подходил к станции Лесной. Артисты с чемоданами толпились у выхода. Среди них был и Окаемов. Он держал в руках тяжеленный чемодан дамы-Иллюзион, которая стояла рядом, многозначительно заглядывая в глаза Окаемову.
На перроне артистов встретил заведующий клубом, который повел их, минуя вокзал, в поселок.
3
На станции Лесной, кроме артистов, никто не сошел… Гончаров подождал, пока ушел поезд, и на машине поехал к Потапову, который ждал его в избушке лесника на окраине Черного бора.
Потапов встретил его у поворота дороги к бору. Они отпустили машину и присели на лугу под шатром могучего дуба.
– Ну что?
– Ничего. Концерт приехал.
– Что еще за концерт?
– Бригада эстрадников. Сегодня в Лесном концерт.
– Понимаешь, Павел… – Потапов положил руку на колено Гончарова, – мне нынешние сутки кажутся самыми ответственными. А завтра, когда в бору снова будет действовать твоя поисковая группа, нам будет полегче.
– А я, как на зло, поисковую группу ослабил именно в этот день, – огорченно сказал Гончаров. – Полковник мне этого не простит…
– Ну что ж, люди должны были отдохнуть. – Потапов вынул из кармана карту Черного бора и расстелил ее на коленях. – А здесь подхода к Черному бору нет? – Он показал на зеленый мыс лесного массива с восточной стороны бора.
– Я же говорил: тут почти непроходимые болота. Местные охотники и те обходят это место. А потом, вот тут начинаются лесные разработки лесозавода, где всегда есть люди, которые мной предупреждены. Ты что, не веришь мне, что ли?
Потапов посмотрел на друга:
– Зря нервничаешь, Павел.
– Спокойным мне быть не с чего. Я же знаю, что думает Астангов о моем поиске: доверил, мол, шляпе ответственное дело…
– Полковник отлично понимает всю трудность поиска в таком лесу. Оставим это, Павел… Меня волнует совсем другое. Вот мы расставим посты вокруг бора. Считаем, что подходы к нему перекрыты. А ведь от поста до поста пролеты вон какие большие. Вот тут, например, километров пять – не меньше. А Окаемов не дурак – он может нащупать наши посты и пройти между ними.
– А что, если посты всё время будут находиться в движении? – предложил Гончаров.
– Я уже думал об этом. Есть серьезное «но». Тогда Окаемову легче будет обнаружить посты. Прислушается, отметит проход поста, выждет и войдет в лес.
– Я лично все время буду в движении.
– Кстати, о твоем участке. Все данные говорят, что после высадки Окаемов выходил из Черного бора в направлении на поселок Лесной. Мотоциклиста жители поселка видели, когда он утром въезжал в поселок и был один. И потом, Окаемову заблудиться в таком лесу так же легко, как и нам. В общем, если он пойдет к базе, то сделает все, чтобы пойти тем же путем, каким он уже один раз прошел. Вот я и думаю, что поселок и станция – самая ответственная зона. Смотри, Павел, в оба. Из всей группы я поставил сюда тебя, потому что полагаюсь на тебя, как на самого себя…
Гончаров благодарно посмотрел на друга…
Солнце быстро опускалось за темную громаду бора, из которого уже выползали синие тени, постепенно заливавшие равнину луга перед лесом. Точно приняв вахту от умолкших в лесу птиц, в лугах заскрипел одинокий коростель.
Друзья еще несколько минут посидели молча. Потапов встал:
– Пора, Павел… Желаю тебе успеха. – Он за руку притянул к себе Гончарова и неловко обнял. – Всего…
В клубе уже шли приготовления к концерту. Артисты распаковывали свои чемоданы, развешивая по стенам уборных яркие костюмы. Завклубом сам сидел в кассе, радуясь бойкой распродаже билетов.
Окаемов подошел к руководителю бригады артистов:
– Вот что я решил: чем сидеть мне сложа руки, пойду-ка и договорюсь, с кем надо, о вашем концерте в школе.
– Дело! – Ушастый человечек потер руки. – Только никому, конечно, об этом ни слова. Дело-то левое, понимаете? О концерте должны знать я, вы и тот человек, который дает помещение.
– Понимаю. Можете не беспокоиться…
Окаемов вышел из клуба черным ходом, пробрался в глубь сада и прилег в густом малиннике.
Завклубом, продав все билеты, радостный прибежал за кулисы:
– Полный сбор! Можно начинать!
– Где мы – там всегда полный сбор! – важно сказал ушастый.
– А вы, я вижу, не все в сборе?
– Как – не все? – Ушастый всмотрелся в толпившихся у сцены артистов. – Все, как один. А? – Он наконец догадался, о ком спрашивает завклубом. – Он не выступает. Просто так приехал с нами, воздухом подышать…
Концерт начался в девять часов. Завклубом провел Гончарова в зал, и они стали у дверей. Выступала певица. Прижав руки к груди, она томно пела о свидании с любимым, о луне, о звездах… Гончаров просто не мог это слушать.
– Посторонних среди них нет? – раздраженно спросил он у завклубом.
– Где? – не понял завклубом.
– Среди артистов.
– А? – Завклубом засмеялся: – Одна бражка. Я их уже не первый раз приглашаю…
Не дослушав песни, Гончаров вышел из клуба.
Поселок был погружен в тишину и глухую темень. Бархатное, в звездах небо недвижно раскинулось над уснувшей землей; только Млечный Путь медленно струился через все небо, ссыпая белую пыль на темную гряду леса.
– И ночь, как назло, безлунная, – вслух произнес Гончаров и, держась поближе к домам, пошел на станцию.
Дежуривший на станции сотрудник внезапно возник перед Гончаровым из темноты.
– Пост четырнадцать на месте, – тихо сказал он и пошел рядом с Гончаровым. – Все спокойно. Только парочка влюбленных проследовала.
– Влюбленные? – подозрительно спросил Гончаров.
– Точно, товарищ старший лейтенант. Паренек лет семнадцати и девушка под стать. Про звезды рассуждали. Она себе звезду на всю жизнь выбирала – прямо смех…
– Куда они пошли?
– Вон туда, за водокачку…
Гончаров решил проверить. За водокачкой тропинка перебегала канаву и поднималась на небольшой холм, увенчанный сосной. Оттуда слышались голоса.
Паренек и девушка сидели на корневище сосны, прислонясь к ее стволу. Гончаров притаился в нескольких шагах от них.
– А ты не забудешь меня? – спросила девушка. – Девушек-то на целину вон сколько поехало!..
– Надя, не надо т-так говорить, – чуть заикаясь, сказал паренек.
– Если станешь забывать, – помолчав, сказала девушка, – посмотри на мою звезду. И я буду каждый вечер смотреть на нее. Ладно?
– Л-ладно. Ты лучше скажи: приедешь?
– Я-то приеду. Выпускные экзамены сдам и диплом ждать не буду. Туда пускай присылают.
– А как м-мать не пустит?
– Она уже перекипела. Сегодня говорит: примерь-ка мои валенки, там небось стужа лютая.
– В-верно? Так и сказала?
– Ага… В кино завтра пойдем?
– Н-не могу, Наденька. Завтра опять на поиск в бор уйдем.
Гончаров улыбнулся – он вспомнил этого паренька. Дня три назад он в бору подошел к Гончарову и, заикаясь, спросил: «А н-не-льзя достать нам миноискатели, что на войне были? Они же под землю видят…»
Гончаров бесшумно спустился с холма и пошел дальше вдоль железной дороги, постепенно углубляясь в прилегавший к лесу кустарник…
Окаемов вернулся в клуб, когда концерт уже подходил к концу.
– Все в полном порядке, – сказал он ушастому. – Провести концерт можно завтра. Но не в школе, а на лесозаводе. Это отсюда километров пять. Можете?
– На лесозаводе? – Ушастый удивленно поднял узенькие плечики. – Там же негде выступать. Я эту точку знаю.
– Когда вы были там последний раз?
– В майские праздники. Я вел переговоры с директором завода.
– Эх, вы! – засмеялся Окаемов. – Там уже готов летний клуб на пятьсот человек.
– Пятьсот?… – Ушастый подпрыгнул. – Красота!
– Договариваемся так: завтра в двенадцать приходите на станцию, я познакомлю вас с представителем завода. Ясно?
– Вполне. Завтра в двенадцать.
– А сейчас я пойду спать к приятелю. Что-то голова разболелась.
– А мы же собирались после концерта… того… – Ушастый щелкнул себе по горлу.
– Не могу. Итак, завтра в двенадцать. Пока…
4
Окаемов догадывался, конечно, что Черный бор еще находится под наблюдением. Его одинаково страшило и это и предположение, что его тайник обнаружен, ликвидирован и что там его ждет засада. Он подбирался к лесу с максимальной осторожностью. Прежде чем переползти через железнодорожный путь, он около часа пролежал за насыпью. Достигнув полосы кустарника, он продолжал ползти и встал на ноги, только когда до леса оставалось не больше пяти шагов.
Поделиться книгой: