Дитё. Боярин [СИ]

- Ночью, чуть не столкнулись, почти на километровую длину у берега одни суда стояли. Хорошо еще, что Мишка-каменщик стоял с шестом, успели от двух увернуться. Кричали вслед, остановить пытались, да куда там. Ушли мы, хорошо еще темнота помогла.

- Далеко мы от них?

- Как и велено, на три километра отошли, и к берегу приткнулись.

- Хорошо. Пусть команда отдыхает, лазутчиков пошлите в сторону лагеря царя. Пусть пару отроков из пушкарей возьмут, тех, что быстро бегают, как связных. Будут сообщать через них о лагере царя.

- Хорошо, боярин, - слегка поклонился ушкуйник и вышел.

Отличная мне команда попалась, понимают, что я что-то задумал против царя, но не препятствуют.

После игр с Лаской, кстати, заметно выросла девочка, и водных процедур, я вышел на палубу.

У кормы собрались все мои офицеры. Лазутчиков не было видно, видимо уже ушли к лагерю царя.

- Значит задача нас такая. Не дать свершиться походу царя на Новгород… Нет, Глеб, убивать никого не надо. Уничтожим их транспортные средства, вот поход и отодвинется на неопределённое время. Конники одни в Новоград не сунутся. В данный момент этот поход мешает моим планам, поэтому он и не должен благополучно закончиться. Всем все ясно?

- Ясно, боярин, - согласился за всем Ветров.

- Тогда начнём действовать, когда будут свежие сведенья, а пока готовим оружие. Олег, - отвел я Синицына в стороны: - Нужно изготовить штук десять пороховых изделий. И называются они фитильные бомбы…

В первый день мы естественно не напали, да и глупо это было. Нет, следуя на отдалении впереди каравана, мы в течение трех дней тщательно изучали охрану лагеря во время стоянок, прикидывая, что и как делать.

Что мне понравилось, так это то, что суда стояли борт о борт. Это существенно повышало наши шансы. Действовать мы решили ночью.

- Тихо? - спросил я метнувшуюся в нашу сторону тень.

- Да, боярин, - горячо зашептал мальчишеский голос.

- Отлично. Все, вы свое дело сделали, уходите на судно и ожидайте нас.

- Хорошо, боярин.

Шесть фигурок скрылись в кустах. Им еще три километра идти вдоль берега, чтобы добраться до ушкуя. Лазутчики и мальчишки молодцы, сумели разобрать, где стоит судно, на котором плыл царь. За три дня они всех кормчих царской флотилии чуть ли не по именам знали. Пару раз мальчишек ловили. В войске царя тоже есть умелые воины, но мальчишки честно смотря на дозор, отвечали, что они в он с той ладьи или насада, мол, до ветру отходили. Если учесть что друг друга они в лицо не знали, то прокатывало, но долго так везти не могло, поэтому я и решил действовать сегодня ночью. Причем так, чтобы это посчитали за несчастный случай. Нельзя чтобы царь подумал на новгородцев, нулевого утопления в Волхве мне не нужно. Первое еще вроде не было. Мои люди об этом не слышали.

От бомб я отказался, хоть в пороховом погребе на ушкуе лежали двенадцать готовых образцов. Ничего, не пригодятся сейчас, придумаем где их использовать в другом месте. Нашим оружием были крынки с земляным маслом, что использовали для освещения. Охрана флотилии использовала факелы, чтобы освещать стоянку, были и масляные светильники, они находились на судах. Вот под них я решил работать. Почему сегодня? Да потому что именно этой ночью был достаточно сильный и устойчивый ветер.

Вода была теплая, все-таки лето, хоть и начало. Держа над головой крынку с маслом, я плыл к ближайшему судну. Это был большой насад.

Так как никто кроме меня плавать не умел, пришлось браться за дело лично.

Подплыв с ветреной стороны к судну, я осторожно коснулся влажного борта, о который билась достаточно высокая волна. Ухватившись одной рукой за борт, я подтянулся и осмотрел палубу. Отлично. Пара человек из команды спали на самодельных матрасах. Остальные, включая воинов, расположились на берегу. Как всегда. Часовой прохаживался по корме рядом с масляным светильником. Аккуратно выкрыв крынку, я еще раз выглянул посмотреть где часовой, и осторожно вылил масло на палубу.

Одной крынки было мало, требовалось не меньше трех, поэтому я поплыл обратно к берегу, все три крынки я бы просто не утащил, они своим весом утащили бы меня на дно. Поэтому и пришлось делать несколько рейсов. Вторым я полил палубу второго судна, ушкуя как я успел определить, третью крынку облил борта и палубу третьего судна.

Ну все, затравка для огня готова, дальше уже доделает ветер. Убедившись что все тихо, и моя водная одиссея не замечена вернулся обратно к первому судну, где часовой, кутаясь в плащ, зябко поводя плечами, от реки шла сырость, ходил у правого борта.

Вытащив метательный нож, я прикинул, как буду бросать его, чтобы сбить светильник на палубу. Эти светильники были довольно дорогим шутками. Не на всех они были, но на этом висел. Сделаны они были в виде коробки со стенками из плохого стекла. На ветру огонь горел отлично, так что они пользовались устойчивым спросом. Как пояснил мне Немцов, изготавливали их во Владимире.

Тут произошло то, что я никак не ожидал, часовой по неизвестной причине перешел на левый борт, под которым я и прятался. Причем этот парень наступил в разлитую лужу масла. Дальнейшее было закономерным, короткий вскрик и пытавшийся удержать равновесие часовой летит на палубу. Вот что было дальше, меня удивило, пытаясь удержать равновесие, он взмахнув рукой сбил светильник, отчего тот слетел с держателя и разбился о палубу.

Прозвучал крик заживо сгораемого человека, но и тут часовой меня еще раз удивил. Не переставая кричать, он перевалился через борт и обрушился в воду.

Одновременно с этим сперва одно, потом второе, третье и так далее начали вспыхивать суда. Те, кто спал на палубах, едва успевали выбраться на берег. Зачастую в одном белье.

Я в это время под вопли встревоженных часовых, и стенания владельцев сгораемых судов, за шкирку тащил потерявшего сознание часового. Он камнем шел ко дну, когда я его подхватил, похоже, парень просто не умел плевать.

Оставив часового на берегу, так, чтобы он полулежал по пояс в воде, со стороны может показаться, что он сам выбрался, я направился к своим людям. Они должны были отойти подальше, где рос кустарник у берега.

Сзади уже было светло как днем, крики не смолкали, поэтому я быстро нашел своих, мы вчетвером направились обратно к ушкую. Посмотрим, что завтра будет, справился я с поставленной себе задачей или нет. Вернётся царь в Москву или нет.

- Что там за крик был? - спросил меня Михайлов, это он командовал тройкой воинов, что помогали мне.

- Часовой поскользнулся на масле, что я разбил и сбил светильник.

- Надо же, бывает же такое, - из-за темноты я не видел, но почувствовал как лазутчик, покачав в недоумении головой.

- Простое стечение обстоятельств.

- Он сгорел?

- Нет, успел прыгнуть вводу, только плавать не умел, пришлось самому его вытаскивать, благо он потерял сознание.

- Сильно обгорел?

- Да не, одежду подпалил да бороду. Еще руки. Волдыри были, а так ничего серьезного. Вроде кроме никто кроме него не пострадал, часовые вовремя крик подняли. Ты не видел, сколько судов сгорело.

- Видел штук шесть, на которых огонь перекинулся, потом ушкуйники начали рубить веревки и отходить от берега. Дальше светло было как днем, глаза слепило, но мне кажется половину судов они спасти могли. Точно только завтра узнаем.

- Ну и ладушки.

Ушкуй стоял в протоке скрытой со стороны реки густо растущими ивами, так что мы не опасались, что нас заметят.

Добредя до судна, мы легли спать. Прежде чем отправиться в свою каюту я отдал несколько распоряжений. Нужно будет послать завтра к стояке царя лазутчиков, чтобы осмотрели и определили, пойдут они дальше или нет, и организовать дозоры.

- Тверь показалась, боярин, - сказал Немцов, отвлекая меня от наблюдения за встречным судном.

- Вижу.

- Останавливаться будем?

- Придётся. Экипажу нужен отдых, да еще у нас восемь человек из этих мест. Пусть к родным съездят, проведают. Сам родственников навести, почитай год на родине не был.

В это время приблизился встречный ушкуй. По традиции мы сблизились, чтобы обменяться новостями. Стандартная процедура, для того чтобы узнать что обоих ждет впереди.

- Как? - крикнул встречному судну Федор.

- Чисто. А у вас?

- В дневном переходе выброшенная на берег часть ладьи. Похоже, с топляком столкнулись. Разбойников не встречали, но чужие следы на стоянках видели.

- Ясно, спасибо!

- И вам.

Если течение и скорость слабое, то можно было обменяться несколькими фразами, вот как сейчас, но бывало только и успеешь крикнуть или "чисто" или "бойся".

Мы уже несколько дней находились на территории княжества, которое не входило в протекторат Москвы. Правил там некто Великий князь Тверской Михаил Борисович. Из-за членов своей команды, которые были местными, несмотря на то, что мы спешили, я решил дать отдых своим людям.

С флотилией царя мы разобрались. Мои лазутчики доложили, что погибшие все-таки были, некоторые не успели выбраться на берег, быстро распространившийся огонь перекрыл им дорогу. Единственный выход только в воду, вот шестеро выплыло, двое утонуло. Сгорело шестнадцати судов, обгорело восемь, команды сумели потушить очаги. К вечеру подошла вторая флотилия. Чтобы царь не продолжил дальнейший поход я немного схитрил. Переодел двух мальчишек в обычные штаны и рубахи, и направил их к объединившимся флотилиям. Они стояли на два километра ниже по течению от того места где случилась трагедия.

Задача у диверсантов была простая, ходя от костра к костру, где сидели воины и команды что остались без судов и пускать слух что поход проклят, что дальше уже будут гибнуть люди. Слова мальчишек быстро подхватили, причем именно те, кто потерял имущество на сгоревших судах. Пока со скоростью пожара распространялись слухи, мои лазутчики беспрепятственно вернулись на ушкуй. Противник не знал что такое информационная война. Флотилия стояла еще два дня, потом развернулась и двинулась обратно. В ней оказалось много суеверных.

- Ты местный, так что думай, где лучше поставить судно, причем так чтобы можно было немедленно уйти, - велел я Немцову. Он действительно был местный, и знал порт как свои пять пальцев. Я успел в этом убедиться, когда мы вместо того чтобы переть в лоб против ветра подошли к берегу, где течение подхватило нас и понесло сразу к причалам.

- Это пристань барина Боброва, казначея князя. Тут лучшее место, хоть и дорого по сравнению с другими.

- Нормально, причаливай, - велел я и направился в каюту. Нужно переодеться в выходную одежду. Сейчас на мне была повседневная, для тренировок.

Как только я вошел, Ласка тут же кинулась мне под ноги, ластясь, чуяла, что скоро гулять пойдем, привыкла носиться вокруг стоянок да играть с мальчишками-пушкарями.

Потрепав ее по холке, я быстро переоделся и вышел на палубу.

В это время ушкуй как раз подошел к причалу. На котором нас уже ждал человек хозяина причала. Получить мзду, и узнать, кто прибыл. В отличие от других городов, в Твери проходила регистрация вновь прибывших.

Команда уже была разбита на смены, кто останется на судне кто пойдет отдыхать в ближайшие кабаки. Естественно местные в эти смены не входили. Их отпустили на все пять дней, отсыпав меди и серебра, чтобы поддержать семьи.

Немцов быстро уплатил и провел регистрацию, служащий, высунув от напряжения язык, записал мои данные на берестяной коре. После процедуры таможни, мне снова выделили охрану из шести воинов. Четыре старших, и двое мальчишек-отроков.

- Куда сперва, боярин? - спросил командир второго десятка стрелков Петр. Он в данный момент руководил моей охраной.

- Зайдем в трактир, хорошенько поедим. Пирогов что-то хочется, потом после баньки можно и погулять по городу… Рядом, - велел я Ласке, которая дергая поводок крутилась вокруг.

- Хорошо боярин.

Городок был симпатичным, красивым я бы сказал. Белые стены кремля, золотые купола церквей на голубом фоне неба. Лепота.

Те, кто местные из команды, включая Немцова, быстро распрощавшись, уже уходили в сторону города. Еще бы, сколько родственников не видели? Кому в город надо, тут живет, а кому и в деревни, не все были из самой Твери.

За старшего на судне остался Корнилов, Ветров отправился в город узнать новости. Синицын в сторону пушкарского приказа, узнать на счет покупки пороха, да и свинца прикупить. Мы изрядно потратились в учебных стрельбах, о чем я ни капли не жалел. Мастерство пушкарей росло не по дня, а по часам.

Свободные от дежурства воины, мелкими группками разбредались по порту в направлении города, решая как начать отдыхать.

Не отставали от них и мы, шагая в сторону крепостных ворот.

"Надо будет пролетку нанять, не находишься тут", - размышлял я, проходя ворота. Нас не остановили, но осмотрели внимательно. Особенно огнестрельное оружие, им были вооружены все мои люди. Даже у мальчишек за поясом было по одному пистолету, и чехлы с порохом и пулями. Причем стражники видели, что все это для моих людей уже привычное оружие, с которым они свыклись и в полной мере овладели.

Причем их заинтересовало не только оружие, но и сбруя. Намучившись с поясами, я нашел шорника из команды, и дал ему задачу. Так что теперь у меня и у всех моих людей были наплечные ремни, что поддерживали пояс. У кого один - у форсистых их было два. Все уже оценили удобство этих наплечных ремней.

У всех четырех воинов было по два ремня, у мальчишек по одному, чтобы придерживать сабли.

Вооружены для выхода в город они были несколько избыточно, но я решил подстраховаться от неожиданностей. Так что у воинов было по ружью, мечу, ножи. Про кольчуги и шлемы я уже не говорю. Да и форма ясно показывала, что это воинский отряд, но как я уже говорил, в город нас пропустили беспрепятственно.

Мальчишки кроме пистолетов и ножей имели небольшие татарские сабли. Как раз под их руку. Владели они им еще на уровне младшего ученика, но пять основных приемов из восьми выучили почти до автоматизма. Так что считай вполне умелые воины, учил то я их сам.

Узнав, где лучшая таверна мы направились туда. После баньки, пока наши вещи стирали и сушили, мы завернувшись в подобие простынь, сидели в отдельном кабинете трактира и хорошенько откушали.

Я снял на третьем этаже трактира, комнаты, так что мы провели ночь в них, себе отдельную, людей поселил по двое.

Утром после баньки, кстати, мне местные бани не очень нравились, сколько ни парился, ни одной построенной по белому, только по черному. Может местным это и нравилось, но когда я пару раз измазался о сажу, что скопилась на стенах и потолках, то, как-то охладел к этому делу. Да и щелочь вместо нормального мыла и шампуня тоже начинала доводить. Где современные удобство? Где белый фаянсовые друг? А-а-а, хочу теплый туалет, а не дырку в полу!

Хорошо еще, что я знал, как класть такие печи. Деду помогал в деревне, когда пацанёнком был, сколько времени прошло, а помню.

"Надо будет озаботиться покупкой нормального мыла. Вроде иностранцы на торгу тоже есть. После завтрака сходим узнаем, может еще огнестрала прикуплю, наверняка есть. - размышлял я сидя в трапезной вместо со своими людьми и наворачивая мясные пироги со сбитнем, тут уж я напился его вволю: - Нужно узнать, есть ли тут жидкое мыло, как шампунь использовать. Еще подзорные трубы присмотреть. У меня конечно теперь у всех офицеров есть личные, подарил, да лазутчикам еще. Им нужно, но неплохо бы еще прикупить".

После плотного завтрака, я снял комнаты на пять дней, поэтому часть личных вещей оставил в своей, мы спустились со второго этажа вниз, прошли общий зал и вышли на одну из главных улиц Твери.

- Куда пойдем, боярин? - щурясь как довольный кот, спросил у меня десятник.

Мне трактирщик жаловался, что из их с напарником комнаты всю ночь слышался смех, зачастую женский и разудалые песни. Отвели-таки душу воины.

- На рынок, куда же еще? Нужно закупить ряд ценных вещей. И найди наемную пролетку. Надоело пешком ходить, не по-боярски это.

- Хорошо. Сергей! - окликнул н одного из мальчишек: - Слышал боярина?

- Да, господин десятник.

- Одна нога тут другая за пролёткой. Бе-егом!

Мальчишка сорвался и рванул куда-то по главной улице, мы же неспешно направились вниз, где как нам сообщили, находился самый крупный вещевой базар. Через минуту нас нагнал стук колес, обернувшись мы увидели как в большой повозке устроился довольный посыльный. Мы все уместились в ней, так что с удобствами доехали до рынка.

За три часа, мы обошли половина торговых рядов и закупили то, что нужно. Девять пистолетов, шесть ружей. Ружейного пороху два бочонка, свинца восемь прутов по десять килограмм каждый. Так же я купил два килограмма твердого мыла, и шесть литров жидкого в двенадцати запаянных кувшинчиках. Пусть будет запас.

После покупок мы съездили на ушкуй, где сдали все вооружение Синицыну, они с Ветровым распределят по свободным людям, сформировав третий десяток стрелков. Пистолеты пойдут лучникам для непосредственной защиты.

Убрав мыло в один из сундуков в своей каюте. Я вышел, и сев в пролетку велел кучеру возвращаться в город. В этот раз со мной ехали другие воины из охраны. Произошла пересмена. У меня еще были планы в городе, думаю, бабенку какую найти. А то спермотоксикоз уже не стучался в ворота, и фактически выбил их. Нужно сбросить напряжение, раз двадцать думаю за эти четыре дня успею.

В Твери такого мастера как в Нижнем я не нашёл, поэтому пока переделка оружия под кремневые замки была не возможна. Никто не брался за столь тонкую работу. Был один кузнец, на него все кивали. Так он еще две недели назад уехал проведать родственников в Москву. Ветров и многие воины намекали, что фитильные ружья это позапрошлый век, даешь кремневые, но пока с переделкой придётся погодить. Даже Синицын говорил про такой замок на пушки, все лучше чем фитилем пользоваться. Я обещал подумать, хотя, что тут думать? Делать надо. Мастера-кузнеца искать. Будем надеяться, что в Новгороде такой найдется.

Четыре дня я отъедался и отдыхал душой и телом. Бабенку я все-таки нашел. Случайно, во время прогулки повстречал у церкви девку с шальными глазами. Она оказалась вдовушкой с живущей в районе корабельных мастеровых, это в северной части города. Она была швея по профессии, надо же как-то кормиться. Так и познакомились. Пришел пошить пару шелкового белья, а дальше закрутилось. Хоть она очень сопротивлялась, оказалось, ей промыл мозги местный поп. Мол, грех. Сволочь. Но с другой стороны молодец, после мужа мужиков она не привечала, гоняла от себя. Меня тоже пыталась, но куда там ей? Ничего, правда к своим двадцати годам она была слишком не опытна, да и что там все-то два года семейного опыта, даже детей не завели.

В общем, из Твери мы уходили с печальными лицами. Полина мне понравилась, но уж больно она была набожна, после любой нашей встречи бежала церковь молиться, поэтому, несмотря на ее роскошное тело, расстался я с ней без сомнений.

Многих моих людей провожали семьи. С Немцовым пришли все его родственники, аж, двадцать человек. Долго они стояли и махали нам вслед, когда мы отходили от причала. На глазах некоторых воинов, преимущественно местных, наворачивались слезы.

- Как отдохнули Федор? - спросил я кормчего, который, с усердием занимался навигацией, видимо, чтобы отвлечься от тяжелых мыслей. Расставаться с семьей, хоть и не на большой срок, тяжело.

- Хорошо, боярин. Младшенькая уже и ходит и говорит. Меня вот не узнала, - вздохнул он.