Сокровища утраченные, сокровища обретенные

Кай произнес эти слова с подчеркнутой медлительностью, так бывало, когда он не контролировал себя.

— Не учите меня.

Кэт крепче сжала пальцы вокруг ручки своего портфеля.

— В бизнесе всегда есть основные правила.

— Никто не согласится, чтобы ты их устанавливала.

— Я ошиблась, — тихо сказала она, стараясь взять себя в руки. — Я найду кого-нибудь ещё.

Она сделала лишь два шага, когда Кай схватил ее за плечо.

— Нет, не найдешь.

От его предвещающего бурю взгляда у нее пересохло в горле. Кэт знала, что он имеет в виду. Она никогда не найдет никого другого, кто может заставить ее чувствовать, как заставлял он. Или хотеть, как заставлял хотеть ее он. Кэт осмотрительно сняла его руку со своего плеча.

— Я приехала сюда по делу. И не собираюсь сражаться с тобой за то, чего больше нет.

— Это мы еще посмотрим.

Кай задумался, надолго ли его хватит. Больно было смотреть на нее и чувствовать, как она отдаляется с каждой секундой.

— А пока расскажите мне, что у вас в этом деловом портфеле, профессор.

Кэт сделала глубокий вдох. Ей следовало бы знать, что это будет не просто. С Каем всегда не просто.

— Морские карты, — сказала она ровно. — Записные книжки с результатами исследований, тщательно задокументированные факты и точные теории. По-моему, мой отец был очень близок к определению точного местонахождения «Либерти», английского торгового судна, которое затонуло у побережья Северной Каролины двести пятьдесят лет назад и сохраняется нетронутым.

Кай слушал ее от начала до конца без комментариев и с неизменным выражением лица. Когда Кэт закончила, он долгое мгновение изучал ее лицо.

— Пойдем в дом, — сказал он и повернулся. — Покажи мне, что у тебя есть.

От его высокомерия Кэт захотелось развернуться и отправиться назад тем же путем, каким пришла. Есть и другие ныряльщики, которые знают побережье и воды так же, как и он. Кэт заставила себя успокоиться и думать. Есть другие, но, если делать выбор между дьяволом, которого она знает, и неизвестным, у нее нет выбора.

Кэт последовала за Каем в дом.

Там тоже произошли изменения. Пол ободран и покрыт лаком, кухонные шкафчики переделаны, отмытые стойки для резки мяса обрамляли раковину. Кай устроил верхний свет так, что солнце падало на столик для пикника, теперь переделанный и перекрашенный, со скамьями по обе стороны.

— Ты все это сделал сам?

— Угу. Удивлена?

Значит, он не желает поддерживать вежливый разговор. Кэт поставила портфель на столик.

— Да. Казалось, ты всегда был доволен, что стены вот-вот обрушатся и погребут тебя, как в пещере.

— Когда-то я был доволен многим. Пива хочешь?

— Нет.

Кэт села и вынула первую записную книжку своего отца из портфеля.

— Ты хотел это прочитать. Читать каждую страницу излишне, это отнимет у тебя много времени, но, если ты просмотришь те, что я отметила, думаю, будет достаточно.

— Ладно.

Кай отошел от холодильника с пивом в руке.

Сел, глядя на Кэт поверх бутылки, делая первый глоток, затем открыл записную книжку.

Почерк у Эдвина Хардзти был очень четким и разборчивым. Он описывал факты поучительным языком, лишенным романтики. Повествование, которое могло бы стать захватывающим, было сухим, как диссертация, но точным. Кай в этом не сомневался.

«Либерти» затонула с запасами сахара, чая, шелка, вина и других предметов импорта из колоний. Хардзти перечислял все, что указывалось в декларации судового груза, вплоть до последнего сухаря.

Когда корабль вышел из Англии, он также вез золото. Двадцать пять тысяч в королевских монетах. Кай поднял взгляд от записной книжки и увидел, что Кэт наблюдает за ним.

— Интересно, — просто сказал он и обратился к следующей странице, которую отметила Кэт.

Выжили только трое, их выбросило на остров. Один из членов экипажа описывал шторм, потопивший «Либерти», приводя подробные данные о высоте волн, хрусте дерева, воде, хлынувшей в пробоину. Это была мрачная, вызывающая ужас история, которую Хардзти излагал в своем прагматичном стиле, дополненном примечаниями.

Матрос также указывал последнее известное местонахождение корабля, прежде чем судно пошло ко дну. Каю не нужны были расчеты Хардзти, чтобы понять, что «Либерти» затонула в двух с половиной милях от побережья Окракоука.

Переходя от одной записной книжки к другой, Кай читал хорошо разработанные теории Хардзти, его ясные по сути документы, подтвержденные и перепроверенные. Он просмотрел карты, потом изучил их с большей тщательностью. Кай вспомнил жадный интерес этого человека к подводному плаванию, который всегда казался несовместимым с его педантичным образом жизни.

«Значит, он искал золото, — размышлял Кай. — Все эти годы он копался в книгах и искал золото».

Если бы это был кто-либо другой, Кай махнул бы на все это рукой, как на очередную небылицу. История маленьких городишек вдоль побережья изобиловала рассказами о сокровищах. Эдвард Тич пользовался мелководьем заливов, чтобы срывать планы и перехитрить корону до своего последнего боя у берегов Окракоука. И одно это питало мечты о поисках затонувших сокровищ.

Но записи в этих блокнотах принадлежали доктору Эдвину Джей Хардзти, профессору Йельского университета, человеку без воображения, без чувства юмора, который не тратил времени попусту.

Кай мог бы еще отделаться от этого, но как же Кэт? Да и в нем пульсирует авантюрная жилка, заставляющая верить в судьбу.

Отложив последнюю записную книжку в сторону, Кай снова взялся за пиво.

— Итак, ты намерена поохотиться за сокровищами.

Кэт не обратила внимания на издевку в его голосе. Сложив руки на столе, она наклонилась вперед.

— Я намерена продолжить то, над чем работал мой отец.

— И ты веришь в это?

Верила ли она? Кэт открыла рот и тут же закрыла. Она понятия не имела.

— Я хочу, чтобы время, потраченное отцом, и его исследования не пропали даром. Я хочу попытаться. Раз уж на то пошло, мне нужно, чтобы ты помог мне это сделать. Ты будешь вознагражден.

— Неужели? — Кай с полуухмылкой внимательно рассматривал жидкость, оставшуюся в пивной бутылке. — В самом деле?

— Мне нужны ты, твой катер и твое оборудование на месяц, может, на два. Я не могу нырять в одиночку, потому что просто не знаю здешние воды достаточно хорошо, чтобы рисковать, и у меня мало времени. Я должна вернуться в Коннектикут к концу августа.

— Чтобы загнать еще больше меловой пыли себе под ногти.

Кэт медленно села снова.

— У тебя нет никакого права критиковать мою профессию.

— Уверен, что в Йельском университете мел чрезвычайно эксклюзивный, — заметил Кай. — Значит, ты даешь себе шесть недель или около того, чтобы найти горшок с золотом?

— Если расчеты моего отца верны, это не займет много времени.

— Если, — повторил Кай. Ставя свою пивную бутылку, наклонился вперед. — У меня нет расписания. Тебе нужно шесть недель моего времени, ты их можешь получить. За определенную цену.

— Какую?

— Сто долларов в день и пятьдесят процентов от того, что мы найдем.

Кэт одарила его холодным взглядом, убрав записные книжки обратно в свой портфель.

— Какой бы я ни была четыре года назад, Кай, сейчас я не дура. Сто долларов в день — это возмутительно, когда мы имеем дело с месячной ставкой. И о пятидесяти процентах не может быть и речи.

Торгуясь с ним, она испытывала некоторое удовлетворение. Это бизнес, чистый и простой.

— Я даю тебе пятьдесят долларов в день и десять процентов.

Со сводящей с ума полуусмешкой Кай покрутил пиво в бутылке.

— За пятьдесят в день я и пальцем не дотронусь до своей лодки.

Кэт немного склонила голову, чтобы внимательно рассмотреть его. Что-то перевернулось у него внутри. Она так делала всякий раз, когда ей хотелось обдумать то, что он сказал.

— Ты стал более корыстным, чем был когда-то.

— Нам всем нужно зарабатывать на жизнь, профессор.

«Неужели она ничего не чувствует? — подумал Кай. — Разве ей не больно, хоть чуть-чуть, быть в доме, где мы занимались любовью в первый и последний раз?»

— Ты хочешь от меня услуги, — сказал он тихо, — ты платишь за это. Бесплатно ничего не бывает. Семьдесят пять долларов в день и двадцать пять процентов. Скажем, по старой дружбе.

— Нет, скажем, это по бизнесу.

Она заставила себя протянуть руку, но, когда его рука сомкнулась на ней, она пожалела об этом жесте. Его рука была мозолистой, твердой, сильной. Кэт помнила, как эта рука скользит по ее коже, доводя ее до безумства, успокаивая, дразня, соблазняя.

— Договорились.

Каю показалось, что он видит вспышку в ее глазах. Он держал ее руку в своей, зная, что Кэт не одобряет его прикосновение.

— Нет никакой гарантии, что ты найдешь свои сокровища.

— Понятно.

— Прекрасно. Я вычту аванс твоего отца из общей суммы.

— Хорошо.

Свободной рукой Кэт вцепилась в свой портфель.

— Когда мы начнем?

— Встретимся в гавани в восемь, завтра.

Кай демонстративно положил свободную руку на ее кожаный портфель.

— Оставь это мне. Я хочу еще раз взглянуть на документы.

— В этом нет необходимости… — начала было Кэт, но его руки сжимали ее.

— Если ты мне их не доверяешь, бери с собой. — Голос его звучал очень мягко и очень тихо. Максимально опасно. — И найди себе другого ныряльщика.

Их взгляды встретились. Ее руки оказались в ловушке, так и она сама. Кэт знала, что будут жертвы, на которые ей придется пойти.

— Встретимся в восемь.

— Прекрасно.

Кай отпустил ее руки и отступил назад.

— Приятно иметь с тобой дело, Кэт.

Кэт поднялась. «Интересно, на какую жертву я уже пошла?» — думала она.

— До свидания.

Кай поднял и осушил свое наполовину выпитое пиво, когда раздвижная дверь закрылась за ней. Затем заставил себя сидеть на месте, удостовериться, что Кэт будет уже вне его поля зрения. Он заставил себя сидеть там до тех пор, пока ветерок, проходящий через раздвижную дверь, не унес ее запах прочь.

Затонувшие корабли и подводные сокровища. Это взволновало бы его, захватило воображение, вызвало энтузиазм и интерес, если бы попутно не возникло непреодолимого желания просто сесть в свою лодку и умчаться в сторону горизонта. Кай не верил, что Кэт по-прежнему может волновать его так сильно, так всецело.

Он так и не свыкся с мыслью, что между ними все кончено. Не важно, чем он заполнял свою жизнь последние четыре года, он так и не свыкся с мыслью, что потерял эту стройную, умную и рассудительную женщину с надменным лицом и оленьими глазами.

Кай сидел, глядя на портфель с ее инициалами, незаметно тисненными рядом с ручкой. Он не ждал, что Кэт вернется. Каким-то образом ему удалось обманывать себя все эти годы. Теперь, увидев ее снова, он понял, что это вопрос чистого выживания и ничего общего не имеет с истиной. Он должен продолжать делать вид, что эта часть его жизни осталась позади, иначе сойдет с ума.

Кэт вернулась, но вернулась не к нему. Деловое соглашение. Кай провел рукой по гладкой коже портфеля. Ей просто нужен лучший ныряльщик, какого она знала, и она готова ему платить. Плата за услуги, ни больше ни меньше. Прошлое для нее мало значило, если вообще значило.

Кая охватила такая ярость, что костяшки пальцев, сжимающих бутылку, побелели. Он пообещал себе, что даст ей то, за что она платит. И может быть, немного больше.

На этот раз, когда она уйдет, он не будет чувствовать себя неадекватным недоумком. Это ей придется притворяться всю оставшуюся жизнь. На этот раз, когда она уйдет, он будет доволен. Боже, он должен быть доволен.

Быстро поднявшись, Кай направился к сараю. Если он останется в доме, поддастся порыву очень сильно напиться.