Пляска смерти

Снаружи доносится звук трубы.

Капитан (вскакивает, берет саблю и фуражку). Извините! Я только проверю посты! (Выходит через ворота на заднем плане.)

*    * *

Курт. Он болен?

Алис. Не знаю!

Курт. С головой не в порядке?

Алис. Не знаю!

Курт. Пьет?

Алис. Больше похваляется!

Курт. Садись и рассказывай, только спокойно и всю правду!

Алис (садится). А что рассказывать?.. Что я всю жизнь просидела взаперти под присмотром человека, которого всегда ненавидела, а сейчас ненавижу так, что в ту минуту, когда он отдаст Богу душу, громко расхохочусь?

Курт. Почему вы не развелись?

Алис. Спроси что-нибудь полегче! Мы два раза разрывали помолвку, а с тех пор, как поженились, каждый день собираемся разводиться... но мы скова­ны одной цепью и не в силах освободиться! Однаж­ды мы разошлись — не разъезжаясь — на целых пять лет! Теперь же нас только смерть разлучит; мы это понимаем и потому ждем ее как избавления!

Курт. Почему вы так одиноки?

Алис. Потому что он никого не подпускает ко мне! Сначала он вытравил из дома моих сестер и братьев — это его собственное словечко «вытравил»,— потом мо­их подруг и всех прочих...

Курт. А его родных? Их вытравила ты?

Алис. Да, поскольку они, сперва лишив меня чести и достоинства, намеревались лишить и жиз­ни... В конце концов я была вынуждена поддержи­вать связь с миром и людьми с помощью вот этого телеграфа — ибо телефон прослушивается прислу­гой... я научилась обращаться с аппаратом, и он этого не знает. Пожалуйста, не проговорись, а то он ме­ня убьет.

Курт. Чудовищно! Просто чудовищно!.. Но по­чему он возлагает вину за ваш брак на меня? Вот послушай, как было дело!.. В юности мы дружили с Эдгаром. Потом он увидел тебя и влюбился с перво­го взгляда! И явился ко мне с просьбой замолвить за него словечко. Я, ни секунды не колеблясь, отве­тил отказом. Мне ведь, моя милая Алис, был хорошо известен твой тиранический и жестокий нрав, поэто­му я его предостерег... но он не отставал, и я посове­товал ему взять в сваты твоего брата.

Алис. Я тебе верю, но он все эти годы ломал комедию сам перед собой, так что теперь тебе его не переубедить.

Курт. Тогда пусть продолжает все валить на ме­ня, если это хоть как-то облегчает его страдания.

Алис. Это уж слишком...

Курт. Я привык... но меня удручают его неспра­ведливые обвинения — что я, дескать, бросил своих детей...

Алис. Такой уж он человек: говорит, что в голо­ву взбредет, и потом сам в это верит. Но ты, похоже, пришелся ему по душе, главным образом потому, что не перечишь... Постарайся выдержать нас. Мне ка­жется, нам повезло с твоим приездом; можно сказать, само Провидение тебя послало... Курт! Пожалуйста, не бросай нас, ибо мы самые несчастные люди на земле! (Плачет.)

Курт. Наблюдал я вблизи одну супружескую па­ру... это было невыносимо! Но вы, пожалуй, еще хуже!

Алис. Ты так считаешь?

Курт. Да!

Алис. И кто в этом виноват?

Курт. Алис! Перестань задавать вопрос, кто ви­новат, и у тебя сразу камень с души свалится. Попы­тайся смотреть на это как на данность, как на выпав­шее на твою долю испытание...

Алис. Не могу! Это выше моих сил! (Встает.) Безнадежно!

Курт. Бедные вы, бедные... Ты хоть понимаешь, почему вы ненавидите друг друга?

Алис. Нет! Это какая-то нелепая ненависть, без причин, без цели, но и без конца. Знаешь, почему его так пугает смерть? Он боится, что я снова выйду замуж.

Курт. Значит, он тебя любит!

Алис. Наверное! Но это не мешает ему ненави­деть меня!

Курт (как бы про себя). Любовь-ненависть — вот что это такое, порождение ада!.. Он любит, когда ты ему играешь?

Алис. Любит, но только всякую гадость... к при­меру, этот жуткий «Марш бояр». Как заслышит, де­лается словно одержимый и желает танцевать.

Курт. Он танцует?

Алис. Да, иногда он бывает очень забавным!

Курт. Один вопрос — прости, что спрашиваю. Где дети?

Алис. Ты, вероятно, не знаешь, что двое умерли?

Курт. Тебе и через это пришлось пройти?

Алис. Через что я только не прошла!

Курт. Ну а двое других?

Алис. В городе! Им нельзя было оставаться до­ма! Потому что он настраивал их против меня...

Курт. А ты — против него.

Алис. Естественно. И началось — образование партий, борьба за голоса, взятки... ну и, дабы не по­губить детей, мы с ними расстались! Вместо того что­бы быть связующим звеном, они стали яблоками раз­дора, благословение семьи превратилось в прокля­тие... да, порой мне кажется, что наш род проклят!

Курт. После грехопадения так оно и есть!

Алис (ядовито, резко). Какого грехопадения?

Курт. Первых людей!

Алис. А я думала, ты о другом!

Смущенное молчание.

(Сцепив пальцы.) Курт! Мой брат, друг моей юности! Я не всегда относилась к тебе так, как должна была бы! Но теперь я наказана, и ты отмщен!

Курт. Какое отмщение? Ни слова о мести! За­молчи!

Алис. Помнишь, как-то в воскресенье, вскоре по­сле вашей помолвки, я пригласила вас на обед!

Курт. Молчи!

Алис. Дай мне выговориться, сжалься!.. К ваше­му приходу нас не оказалось дома, и вы ушли несо­лоно хлебавши!

Курт. О чем тут говорить — вас ведь самих при­гласили в гости!

Ал и с. Курт! Приглашая тебя сегодня, вот только что, остаться к ужину, я была уверена, что у нас есть какие-то запасы! (Закрывает лицо руками.) А оказа­лось — ничего, даже корки хлеба!.. (Планет.)

Курт. Бедная, бедная Алис.

Алис. А вот когда он, вернувшись домой голод­ным, узнает, что есть нечего... он придет в ярость. Ты не видел его в ярости!.. О Боже, какое унижение!

Курт. Разреши мне... уладить дело?

Алис. Здесь, на острове, ничего не достать!

Курт. Надо что-то придумать — не ради меня, ради вас... что-то придумать... обернуть все в шутку, когда он придет... Я предложу ему выпить, а тем вре­менем что-нибудь придумаю... Постарайся привести его в хорошее настроение, сыграй ему любую ерунду, что угодно... садись за пианино и приготовься!

Алис. Посмотри на мои руки — разве такими ру­ками можно играть! Я драю кастрюли, вытираю по­суду, топлю печи, убираю...

Курт. Но у вас же двое слуг!

Алис. Да, по рангу ему положено... но они у нас не удерживаются, и временами... по большей части... мы остаемся без всякой помощи. Как же мне быть... с ужином? О, если бы дом загорелся...

Курт. Перестань, Алис, замолчи!

Алис. Если бы море вышло из берегов и погло­тило нас!

Курт. Нет, нет, нет, даже слушать тебя не хочу!

Алис. Что он скажет, что он скажет?.. Не уходи, Курт, не оставляй меня одну!

Курт. Конечно, дружочек... я никуда не уйду!

Алис. Да, но когда уйдешь...

Курт. Он тебя бьет?

Алис. Меня? О нет, он знает, что тогда я его брошу! Надо же иметь хоть каплю гордости!

Снаружи слышится: «Стой! Кто таи? — Друг!»

Курт (встает). Он?

Алис (испуганно). Да, он!

Пауза.

Курт. Черт, что же нам делать?

Алис. Не знаю, не знаю!

*    * *

Капитан (появляется из ворот задника, бодро). Вот я и освободился!.. Ну а она уже успела тебе на­жаловаться! Несчастная женщина, правда?

Курт. Как погода?

Капитан. Штормит! (Приоткрывает одну поло­винку ворот, шутливо.) Рыцарь Синяя Борода и зато­ченная в башне девица; а снаружи с саблей наголо ходит страж, караулит красавицу... Тут появляются ее братья, но страж на месте, видите?! Раз, два! Замечательный страж! Смотрите! Тарам-па-па, тарам-парам-пам-пам! Станцуем танец с мечами? Есть на что поглядеть, Курт!

Курт. Ну, давай лучше «Марш бояр»!

Капитан. Неужто знаешь?.. Алис в фартуке, иди сюда, сыграй нам! Иди, я сказал!

Алис неохотно подходит к пианино.

(.Щиплет ее за руку.) Наговорила про меня гадостей! Алис. Я?

Курт отворачивается.

Алис играет «Марш бояр».

Капитан по другую сторону письменного стола изображает что-то вроде венгерского танца, звенит шпорами и падает на пол. Курт и Алис, которая доигрывает марш до конца, ничего

не замечают.

Алис (не оборачиваясь). Повторить?

Молчание.

(Поворачивается и видит лежащего без сознания Ка­питана, скрытого от зрителя письменным столом.) Господи Иисусе! (Стоя со скрещенными на груди ру­ками, шумно вздыхает, словно бы с благодарностью и облегчением.)

Курт (оборачивается, бросается к Капитану). Что такое? Что случилось?

Алис (напряжена до предела). Он умер?

Курт. Не знаю! Помоги!

Алис (не двигается с места). Не могу притро­нуться к нему... Он мертв?

Курт. Нет, жив!

Алис вздыхает.