Тобой я стану

— Семья! — подала голос мама из кухни. — Кто видел блинницу в последний раз, признайтесь!

Никто не отозвался. Рита замерла над учебником географии.

— Коля, — спрашивала Светлана Андреевна у мужа, — не забрала ли твоя мама ее с собой?

— Моя мама не крадет вещи, даже если они ей очень нравятся, — пророкотал папа.

— Да я так, на всякий случай. Знаешь, многочисленная домашняя техника становится помехой, а не помощью. Взять пароварку, сколько раз я ею воспользовалась? А ведь нам ее подарили на свадьбу.

— Нам ее подарили не для того, чтобы готовить, а чтобы пар спускать, — пошутил папа.

Мама засмеялась.

— Но мы даже этого не делали с ее помощью.

— Наверное, потому, что у нас есть фритюрница.

— Ага, мы поливали друг друга кипящим маслом, ты это хочешь сказать? — отбила папин шар мама.

Рита заметила, что слушает и улыбается. Ей всегда нравилось, когда родители говорили вот так. Они называли это пикировкой.

— В общем, — заключила мама, — я испеку блины по старинке, на чугунной сковороде. — Она не успела перевернуть блин на другой бок, как раздался звонок в дверь.

На пороге появилась соседка Зинаида Ивановна.

— Светочка, у вас счетчик в порядке? Мой крутится, как бешеный.

Светлана Андреевна вышла на площадку, а сердце Риты, если бы оно не билось, а крутилось как счетчик, обогнало бы все счетчики на Земле.

— Нет, смотрите… как обычно. У нас включен холодильник, компьютер… — перечисляла мама.

— У меня только холодильник и настольная лампа. Но какова скорость! Немедленно звоню мастеру, — заявила соседка.

Рита чувствовала себя, по меньшей мере, пантерой, когда бесшумно выскользнула за дверь. Лаз на чердак был как раз над квартирой соседки. Этот армизонский тип говорит, что учил физику? Что знает, как подключиться к сети? Тогда почему он врезался в линию Зинаиды, а не их!

Сцена вышла бы очень бурной, если бы не опасение — их услышат. Обитатели чердака бежали, но уже без всякого сожаления — Масленица кончилась.

Но бурной сцены не избежала сама Рита. Она произошла у Масловых. Соседка вызвала электрика, тот объяснил, где подключались к ее линии. Началось домашнее расследование, отпираться было глупо, поэтому Рита рассказала все. Когда соседка узнала, что у нее над головой пекли блины, она грозила вызвать милицию. Подумать только, на чердаке пекли блины, а если бы короткое замыкание, а если бы…

В общем, разве могли бы родители оставить Риту с бабушкой и уехать так надолго? Не могли.

Глава 3. Ссылка или эмиграция?

— Рита, — голос мамы звучал немного виновато. На то была причина. Она только что рассказала дочери о решении отправить ее в школу-интернат. — Я буду прилетать к тебе на каникулы.

— Светлана, не обещай невозможное, — предупредил папа. — Ты скорее доберешься до индонезийских островов, чем до Тырнывата среди зимы. Мы будем перезваниваться, переписываться… — Рита фыркнула. — Значит ли этот… гм… звук, что ты не собираешься писать нам письма?

— Пап, я, пожалуй, тормознусь. — У Риты вылетело слово, подхваченное у блинных знакомцев.

— Что ты сделаешь? — Папа с интересом посмотрел на дочь.

— Ну как ты не понимаешь? — подскочил Петруша. — Она говорит, что мы не получим от нее никаких писем.

— Спасибо, сын. Я вижу у тебя задатки хорошей профессии.

— Па-ап, а какой? — Петруша подошел к отцу.

— Ты можешь стать переводчиком.

Рита со стоном откинулась на спинку дивана.

— Да кто сейчас пишет письма! — проныла она.

— Хорошо, в таком случае я даю тебе вот это. — Николай Дмитриевич открыл кейс и вынул коробочку.

Рита с готовностью ее взяла, открыла.

— Ох, цифровой диктофон! Классно!

— Надеюсь, ты поняла, что мы с мамой ждем от тебя собрания звуковых писем. Рассказывай обо всем, что происходит. Опыт жизни в интернате для всех нас — новость. И вообще, рассматривай эту поездку как экспедицию. Ты сама говорила, что хочешь пойти по моим стопам, — сказал папа.

— Конечно. По твоим и дальше, — пообещала Рита.

Мама улыбнулась.

— Так далеко, как папа, способен пойти не каждый мужчина.

— Не каждую дочь родители отправляют в интернат, — парировала Рита. Но когда увидела, как сморщились мамины губы, быстро добавила: — Ладно, все решено. Я согласна.

Рита думала, но никак не могла придумать, как поступят родители. Она даже опасалась, что папа откажется от шанса, который ему выпал, и она навсегда останется в истории семьи как камень преткновения на пути к семейному благополучию.

Но вот все и решилось. Ей предстоит год жизни без пристального взгляда родителей на каждый шаг. Всем приключениям приключение. Покруче, чем блины на чердаке.

— Рита, чтобы ты себя чувствовала уверенно с самого первого дня в новой обстановке, я познакомлю тебя с Галиной. То есть с Галиной Даниловной, директором. Она приедет в Тюмень на педагогическую конференцию. Я тебе говорила: она моя подруга, вы полетите в Тырныват вместе с ней.

— Ну что ж, я готова отправиться в ссылку, — объявила Рита. — На далекий Север.

— Как же, — усмехался папа, — в ссылку. С Севера на Север не посылают. Вот если бы мы тебя снарядили куда-нибудь в Крым, тогда могла бы сказать что-то похожее. А вообще-то, Ритка, разве не круто, а? Пожить в ин-тер-нате!

— Знаете, вы, оба, — сказала мама насмешливо, — Галкин интернат — одно название. Моя драгоценная и очень сообразительная Галина превратила то, что ей досталось, в образцово-показательное заведение во всей Сибири. Этот интернат — настоящий европейский пансион… — Она поморщилась, стараясь найти более точное объяснение: — Ну да, он — своего рода извинение перед малыми народами Севера, которых потеснили вы, изрывшие их землю. — Она резко повернулась к мужу. — Вы, которые…

— Стоп, стоп, — папа поднял руку. — Давай не будем углубляться, дорогая, в такие недра…

— А вы, между прочим, только тем и занимаетесь, что копаетесь в недрах земли, которая спокон веку принадлежала малым народностям и…

Рита наблюдала за родителями и думала: интересно, какой на самом деле этот интернат? Он похож на летний лагерь? Там все здорово, но ей не нравилось дежурить по комнате. Надо мыть пол под кроватями. Он крашеный, какой-то липкий, как ни старайся — остаются разводы. Воспитательница невзлюбила ее с первого дня неизвестно почему, поэтому в наказание за плохую уборку выдавала ей предписание, как она это называла: дополнительное дежурство.

До сих пор, хотя прошло четыре года, Рита помнит запах влажного пола, выкрашенного рыжей краской.

— Мама, а там полы крашеные? — вдруг спросила Рита.

Родители уставились на нее, словно она заговорила по-китайски.

— А тебе не все равно? — наконец нашелся папа.

— Нет, — Рита насупилась.

— Но почему? — изумилась мама совершенно искренне.

— Неважно. Так они крашеные или нет?

— Да, конечно, нет, — горячо воскликнула мама. — По меньшей мере, там линолеум. Но я думаю, не исключено, что даже паркет. Или ламинат. Он удобней в обращении. Галина рассказывала в прошлом году, что дожала своих спонсоров, они сделали ремонт, который не по карману никому из нас.

— Тогда я согласна, — сказала Рита.

— Значит, ничего, кроме качества тамошнего пола… гм, — папа спрятал улыбку в усы, услышав намек на двусмысленность в собственных словах, — тебя не волнует?

— Нет, — сказала Рита. — Не волнует.

— Значит, договорились, — хором произнесли родители.

— Ага, — сказала она и пошла в свою комнату.

Теперь можно обзвонить всех приятелей и сообщить, что в девятом классе она будет учиться в другой школе. Так куда она улетает в конце лета? В ссылку? В эмиграцию?

Или она улетает… Нет, про «или» она никому не скажет…

Глава 4. Полет навстречу любви

Если бы не «блинное дело», иногда с тоской думала Рита, может быть, ее все-таки оставили бы с бабушкой. Так поступили родители подруги Насти. С тех пор, как они уехали, школьная микротусовка не толклась на лестнице во втором подъезде между третьим и четвертым этажом. Бабушка пускала их домой спокойно, даже угощала компотом из ранеток, крошечных яблок. Но после того, что в семье Масловых назвали «блинным делом», надежды не осталось.

Вообще-то Рита любила неожиданные перемены в жизни. Даже совсем маленькая, она требовала, чтобы ее водили в детский сад разными дорогами.

— Весь город мой, — заявляла Рита. — Почему я хожу только по одной улице?

— В отца, — качала головой бабушка. — Геологом станет.

— Вот уж кого не вгонят в стресс никакие переезды, — говорил папа. — Между прочим, люди с таким характером, как у нас с Ритой, легко приживаются в новых местах. И даже, — он подумал секунду, потом добавил: — В разных странах. Наш тип характера хорош для эмиграции.

Рита вспомнила этот разговор вечером, а утром, за завтраком, сказала родителям:

— Ну ладно, если это не ссылка, то значит эмиграция. В другую страну.

— Ты не так далека от истины, — рассмеялась мама. — Ты на самом деле отправляешься в другую страну. Там живут ханты и манси.

— Они говорят на своем языке? — спросила Рита.

— Да, но, насколько мне известно, они прекрасно знают русский.

Перед тем как сесть за уроки, Рита сняла с полки зеленый «Энциклопедический словарь», прочитала все, что написано о ханты и манси. Оказалось, они издавна расселились по берегам реки Обь. Занимаются охотой, рыболовством, оленеводством. Теперь, если ее станут спрашивать, куда она собралась, Рита знала, что ответить: она отправляется в эмиграцию.

Когда в 8 «А» узнали новость, вокруг нее охали так, что Рита чуть не задохнулась.

— Надо же, никаких тебе родителей! Кайф! — визжал от зависти бритый наголо Витек.

— Там такие олени… У них ресницы, как у Новиковой, — хихикал Мартышка, он же Славик Мартынов, который проходу не давал Ритиной соседке Даше Новиковой. — Я видал на картинке.

Даша звонко шлепнула его по стриженому затылку.

— Ты выучишь два языка, Ритка, я просто рыдаю от зависти, — призналась подруга Настя. Она видела себя в будущем переводчиком со всех языков мира. — Один язык ханты и один язык манси. Целых два!

Рита испытывала что-то еще, кроме обычного волнения перед новым поворотом в жизни. Но что именно? Она искала объяснения чему-то неизвестному, что входило в ее жизнь прямо сейчас. Или она сама менялась, а не обстоятельства?

Ночью, когда Рита лежала в постели с открытыми глазами, она поймала, наконец-то, мысль, которая не давала ей покоя.

Ну конечно, могла бы раньше догадаться, сердилась она на себя, если родители отправляют ее одну в такую даль, если верят, что там она может проучиться весь девятый класс, значит, она уже взрослая? Петруша — ребенок, они берут его с собой. Рита закинула руки за голову, вытянулась во весь рост.

А если она взрослая, значит, с ней может произойти что-то, чего не случалось до сих пор. Такое, чего втайне она желала… Там, на далеком Севере, есть кто-то… Особенный, не похожий на одноклассников…

От этой мысли, даже не разобранной на мелкие мысли-составляющие, у Риты быстро-быстро забилось сердце. Ей хотелось влюбиться по-настоящему. По-другому, чем в детском саду или в школе. Чтобы Он был необычным мальчишкой, не таким, каких она видела рядом с собой до сих пор. А еще лучше, если в него уже кто-то влюблен, какая-нибудь девчонка… Нет, не какая-нибудь, а очень красивая… Или он сам влюблен в кого-то… Но как только он увидит ее, то сразу забудет про всех девчонок на свете.

«Смешно», — попыталась одернуть себя Рита. Но что-то внутри противилось. Ничего смешного.

Что ж, умные люди говорят: о чем думаешь, то и случится.

Глава 5. А ты не манси!

— Нет, я не манси, — сказала Рита, укладывая на полке глубокого стенного шкафа свои вещи.

Она привезла немного — три пары джинсов, теплые брюки, футболки, свитера. В интернате на занятия все ходят в форме. Она понравилась Рите — брюки в зеленовато-бежевую клетку, бледно-зеленый пиджак и… Вот эта вещь нравилась Рите больше всего — галстук. Настоящий мужской галстук, с рыхлым узлом, чуть небрежно завязанный на бежевой рубашке. К костюму полагались черные лодочки, кожаные, на школьном каблучке.

Рита была высокая девушка — метр семьдесят пять, ей подобрали костюм точно по росту. Портниха осталась довольна — ничего не надо переделывать.

— Ты просто модель, — похвалила она, оглядев новенькую.

Люба, ее соседка по комнате, тоже оглядела Риту. Потом процедила сквозь зубы:

— Неплохо.

В комнате их четверо, Люба — самая близкая соседка Риты. Две другие обитательницы отделены от них деревянной резной ширмой. Директриса считает, что так удобней: и вместе, и в то же время нет.

— Если ты не манси, не ханты, почему ты здесь? — не отставала от новенькой Люба. — Чего тебе здесь надо? — Черные глаза смотрели недружелюбно. — Можно подумать, твой отец пасет оленей в тундре, поэтому тебя сюда прислали. — Она постаралась скривить губы так, чтобы новенькая не сомневалась в ее неодобрительном отношении.

Рита окинула взглядом свою соседку. Тоненькая, невысокая, с черными прямыми волосами до плеч. Волосы такие густые, что кажется, обычная расческа застрянет в них навсегда. Но самое удивительное, у нее синие глаза. Такие яркие, что хочется зажмуриться, потом снова взглянуть и проверить — не померещилось?

— Можно подумать, — фыркнула Рита, — твой отец пасет оленей.

— Конечно, — усмехнулась Люба.