Цепная реакция

— Ты, я погляжу, при параде, — заметил Витя-Вова и указал подбородком в сторону машины. — Твой аппарат?

— Да ну, ты что, откуда в жопе алмазы? На время одолжили… Слушай, ты извини, тороплюсь. На внедрении.

— О как! То-то, смотрю, вырядился, будто в загс. А очки — что, тоже для маскировки?

— Ну…

Внедренный искусствовед украдкой оглянулся и полез во внутренний карман пиджака. Достав бумажник, извлек из него пятидесятирублевку.

— На вот, возьми! Пивка выпьешь за мое здоровье… Извини, но больше дать не могу. И так у матери занимать пришлось.

— Ты чего, не теми грибами закусывал? — оторопел Мохов, отталкивая его руку.

— Надо так, понимаешь? — заговорщицки прошептал Алексей, снова протягивая ему деньги. — Для маскировки… Операцию завалишь! Бери!

Инспектор усмехнулся.

— Ну, разве что ради успеха операции… Только не говори никому, что я у тебя полтинник взял. Засмеют… Обоих…

Отработанным жестом Мохов вынул купюру из рук коллеги и, отдав честь, удалился.

Нарушитель возвратился к машине, на ходу демонстративно засовывая бумажник обратно в карман пиджака.

— Вот ведь кровососы, а?! — притворно возмутился он, садясь за руль. — Видит дорогую тачку и давай с ходу мозги окучивать: «Новые правила!.. Двойное нарушение!.. Лишение прав!..» Двести долларов отстегнуть пришлось, чтоб заткнулся. Стошку за превышение скорости и стошку — за ремни.

— Правильно на всех заборах пишут: менты — козлы, — поддержала Вика. — Я их тоже не перевариваю.

— Ну, не все ж козлы… — потупив взор, возразил капитан. — Там и нормальные есть. А дерьма везде хватает. У меня вон, в бизнесе, козлов тоже немало…

* * *

Минут через двадцать они съехали с трассы и, преодолев пару километров грунтовой дороги, подъехали к старой усадьбе.

В центре большого, но довольно запущенного участка возвышался двухэтажный дом с высокими прямоугольными окнами и широким крыльцом, над которым нависал увенчанный портиком балкон с ажурной чугунной оградой. Слева была пристроена круглая башня с зубчатым парапетом и тремя ярусами узких окон. Здание сияло свеженькой светло-зеленой штукатуркой и новыми окнами с белоснежными рамами.

— Приехали! — объявил Быков, глуша мотор.

— Ух, ты… Это что — твой дом?

— Нет, что ты… Я тут просто с ремонтом помогаю. Финансирую, в смысле… Снаружи они уже закончили, сейчас внутренняя отделка идет. Обещали к ноябрю завершить, только с нашими темпами навряд ли уложатся… А вообще эта усадьба графа Стропилина. Построена в начале девятнадцатого века. Историческое место! Здесь, говорят, останавливался сам Айвазовский. По пути в Феодосию.

Меценат покинул салон, открыл багажник машины и достал оттуда большую сумку.

— Пойдем…

Из дома вышел мужчина лет шестидесяти в потертом камуфляжном костюме.

— А, Алексей Романович! — радостно улыбнулся он. — Здравствуйте… Что, решили посмотреть, как работа движется?

— Приветствую, Георгий Андреевич! Да, посмотрю. А заодно хочу девушке усадьбу показать. Не возражаете?

— Да какие могут быть возражения? Вы, можно сказать, тут первое лицо… Проходите, пожалуйста! Только аккуратно, не прикасайтесь ни к чему особо. Внутри всюду ремонт, так чтоб не испачкаться…

Поднявшись на крыльцо и миновав входную дверь, они оказались в просторной передней. Ремонт действительно был в разгаре: стены, уставленные лесами, пол, устланный обрывками полиэтиленовой пленки со следами краски, батарея пустых пивных бутылок.

— Я смотрю, они не очень-то шевелятся… — недовольно пробурчал Алексей Романович, осматриваясь. — Как неделю назад было, так и осталось.

— К концу месяца обещали закончить, — пояснил сторож. — Потолок, как видите, готов, а вот со стенами у них проблемы. Материалов не хватает.

— Зато пива хватает… Передайте, чтоб завтра же связались со мной.

— Обязательно передам. А еще я вас попросить хотел, чтобы рефлектор заменили. Старый искрит. Не дай бог, пожар случится.

— Без проблем, — небрежно кивнул меценат.

— Вот спасибо… А теперь прошу в кабинет графа! Там камин только что закончили реставрировать. Есть на что посмотреть.

Леха, галантно пропустив Вику вперед, сунул руку в карман и нажал кнопку на мобильном телефоне. Раздался звонок. Он достал аппарат и, бросив взгляд на экран, обратился к сторожу:

— Георгий Андреевич, вы пока даме кабинет покажите, а я вас догоню. Звонок очень важный, из Москвы…

Он приложил телефон к уху и, направляясь к выходу на улицу, негромко, но так, чтобы могла услышать Вика, произнес:

— Да!.. Добрый день, Никита Андреевич!.. Да, деньги я перевел, еще вчера. Четыре миллиона, как договаривались… Да, разумеется…

Девушка в сопровождении сторожа по длинному коридору двинулась в глубь дома.

— Здесь еще в восьмидесятые ремонт затеяли, — пояснил тот. — Только вот закончить не успели. Бардак в стране начался, и никому ничего не надо стало… Обидно! Это ведь наша история. Корни наши, можно сказать… Хорошо, есть еще люди неравнодушные. Алексей Романович вот помогает… Очень хороший человек… Кто-то деньги на яхты тратит или на клубы футбольные. А он — на музеи…

Сторож распахнул одну из дверей. За дверью оказалась просторная комната с обшарпанными стенами и обвалившимся потолком.

— Вот, смотрите… Сейчас тут разруха, а будет галерея — молодые художники смогут выставлять здесь свои работы. Это Алексей Романович придумал! Проходите…

— А правда, что в этом доме Айвазовский останавливался? — спросила Вика, осторожно пригибаясь, чтобы не задеть свисавшую с потолка проводку.

— Не исключено. Это усадьба графа Стропилина, а он был дружен с Айвазовским. Сам-то Стропилин из себя ничего не представлял. Граф — как граф… Таких много было. Жил тихо и помер тихо. Еще до Первой мировой войны. Вот если бы его, скажем, большевики расстреляли, тогда б сегодня о нем во всех газетах писали. И деньги на ремонт быстро бы нашлись. А так — не вспоминает никто… А то, что дом — памятник архитектуры, это разве кому объяснишь? На обычное жилье-то не хватает, какие уж там памятники… Хорошо вот, Алексей Романович объявился. Меценат, можно сказать!

Сторож галантно распахнул перед Викой следующую дверь.

— Вот он, кабинет графа… Мебель, естественно, пока не завозят, но отделка закончена полностью. А вот полюбуйтесь: тот самый камин! Красивый, правда?

— Да, очень…

Камин и вправду впечатлял. Его портал и боковины полки были отделаны темно-синими изразцами различных оттенков, удачно сочетавшимися с голубой окраской стен кабинета. Топочный проем отгораживала невысокая чугунная решетка с причудливым орнаментом, а полку украшала изящная мраморная скульптура спящей девушки.

— Ну, вы тут посмотрите пока, — предложил Георгий Андреевич, — а я вниз пойду, печку проверю. А то искрит — не дай бог пожар…

Когда он удалился, Вика подошла к камину поближе и невольно залюбовалась скульптурой. Фигура спящей излучала спокойствие и безмятежность — то состояние, которого так не хватало ей самой.

Девушка полезла в карман и достала сигареты. Но, снова взглянув на скульптуру, смутилась и спрятала их обратно.

* * *

Неслышно подойдя к двери, Быков через неплотно прикрытую створку наблюдал, как «объект оперативной разработки» смотрит на мраморную фигурку. Как осторожно, словно боясь потревожить, дотрагивается до нее кончиками пальцев. Да, первое впечатление, похоже, не обмануло. Неизвестно пока, конечно, что у нее за характер, но если эту мелочь опустить, то он, наверное, был бы рад разделить с ней кров, ложе и последний кусок хлеба. Хороша! Подобная красота могла родиться только под небом Юрьевска! Еще и по музеям ходит, стало быть, не шалава. Интересно, а кто он в ее глазах? Мачо или срачо? И есть ли у него подлые конкуренты?

Его даже совершенно не тревожил сейчас вопрос о наличии жилой площади. А ведь именно он, этот нехороший вопрос, стал отправной точкой его первого развода.

Меняя ракурс, Леха шагнул в сторону. И задел локтем стоявшую на невысоких козлах банку с краской. Банка с грохотом упала на пол, украсив брюки влюбленного яркими пятнами. Последний костюм! В чем теперь в свет выходить?! В чем людям на глаза показаться?

— Ба-а-лин!

Пришлось покинуть наблюдательный пункт.

Вика тут же откликнулась на беду:

— Ой, ты ж брюки испачкал!

Значит, и характер золотой.

Меценат снял липовые очки, сунул их в нагрудный карман пиджака и огорченно уставился на заляпанную штанину.

— Надо бензином, — вспомнил он совет из книги «Уроки домашнего хозяйства». — А то потом не отстирать будет.

— Только не бензином! Это, похоже, водоэмульсионка. Не пахнет. Здесь где-нибудь вода есть?

Он огляделся. На подоконнике стояла пластиковая бутылка с какой-то мутной дрянью. Он понюхал содержимое.

— Вода, вроде…

— Давай!

Вика достала из кармана джинсов цветастый платочек, смочила его и, присев, принялась оттирать пятна.

— Точно, эмульсионка… Сейчас отмоем…

«Да она еще и хозяйственная! Может отличить масляную краску от водоэмульсионки! Таких нынче и не сыщешь!»

Закончив, она обвела глазами кабинет, ища, куда можно выбросить испачканный платок. Меценат забрал его и спрятал в тот же карман, куда сунул очки.

— Я постираю. И верну. Не бойся.

«Будет повод встретиться».

— Между прочим, очки так лучше не носить. — Вика кивнула на торчавшую из нагрудного кармана пиджака дужку. — Стекла царапаются, и выронить можешь, когда нагибаешься.

— Да был у меня футляр. Оставил где-то. А новый никак купить не соберусь… Слушай, а ты что, верующая? — Он пальцем указал на надпись «Бог с тобой».

— Нет… Это миссионеры на улице раздавали. Бесплатно. Я взяла, материал неплохой.

— Я б тоже взял, — признался миллионер. — Раз халява… Пойдем, еще чего покажу.

Покинув кабинет, они пересекли коридор, и благотворитель распахнул очередную дверь. По винтовой металлической лестнице, прижавшейся к стене, они поднялись на самый верх и через небольшую решетчатую дверцу вышли на круглую смотровую площадку, окруженную декоративными зубцами с бойницами.

— Смотри, какая красота! — Леха шагнул к парапету, осторожно взяв девушку за руку. — Хоть картину рисуй!

— Да, — согласилась Вика, оставаясь в дверях, но руку не отняла. — Обалдеть.

— И позиция классная.

— Какая позиция?

— Для стрельбы, — пояснил меценат. И, спохватившись, добавил: — Понимаешь, я в армии пулеметчиком служил. Вот и засело в голову. Бзик, прямо! Иной раз даже на пейзаж какой-нибудь смотрю и думаю: где тут пулемет поставить, чтобы вся территория лучше простреливалась… Пойдем поближе!

— Нет-нет!.. — Теперь девушка уцепилась за рукав бывшего пулеметчика. — Я высоты боюсь.

— Не бойся, я рядом!

Вика, продолжая держаться за Быкова, осторожно приблизилась к бойнице.

— Я тоже раньше высоты боялся, — продолжал тот, поддерживая девушку. — А когда во время первого прыжка старшина пинком ускорение придал, весь страх в момент прошел. Когда купол раскрылся, аж заорал от восторга.

— Ты ж пулеметчик…

— Ну… Я десантный пулеметчик. Сейчас это время с тоской вспоминаю. Трудно было, конечно, но зато мужиком себя чувствовал. Бизнес — это совсем не то… Тут себя непонятно кем ощущаешь. Иному деятелю по роже засветить хочется, а ты ему улыбаться должен. Потому что от него зависит, дадут тебе кредит или нет.

— А какой у тебя бизнес?

— Перевозками занимаюсь. Грузовыми. Недавно еще одну компанию в Москве зарегистрировал.

Легенда была заготовлена заранее. Автор идеи — художник Репин.

— Сейчас вот в Газпроме серьезные подвязки появились. Как раз оттуда человек только что звонил… А это уже совсем другой уровень. И деньги, конечно, совсем другие.

«Гнать, так красиво! По-нашему, по-газпромовски!»

— Так ты из Москвы?

— Нет, местный. Мама здесь, квартира… То есть теперь уже дом. А в Москву мотаюсь периодически. Удалось, вроде, команду нормальную собрать. Ничего ребята, с головой. Но все равно контроль нужен. В наше время каждый кинуть норовит…

Вика улыбнулась.

— Леш… Знаешь, с букетом, который ты мне подарил, тебя тоже обманули.

— Не понял…

— Этот букет для мужчины. Скорее всего, на юбилей.

— Да ладно… — скривил губы десантный пулеметчик. — Откуда знаешь?