Автово

Ещё двумя камнями преткновения при дележе были Паша и Коммунист. Первый вечно бегал везде с выпученными глазами и никогда не мог понять, чего от него хотят в любой ситуации и при любых условиях, так что приходилось призадумываться о наличие у него хоть какого-нибудь IQ, а второй был просто гнидой. Ну, так вот получилось. Группа-то, в целом, у нас хорошая и дружная, но, как говориться, в семье не без урода.

Короче говоря, единственным, кто мог бы выжить с этими двумя экземплярами (по мнению большинства), был наш Чеченев, на котором все уже после этого сразу поставили крест.

Вот и пролетело 31-ое января — последний срок сдачи аттестационной работы. Всё прошло хорошо, да и могло ли быть иначе. Нас ведь и так осталось мало, так что поехать мы должны были все, из-за меньшего количества не имело смысла затевать весь этот сыр-бор. И сдача эта была чисто для галочки. Лично мне поставили «хорошо». Хорошо, так хорошо — «четвёрка» всегда была моей оценкой.

Но самое главное — одно событие на этой сдаче заставило всех в возбуждении прыгать, топотать ногами, делать странные па и дёргать руками как паралитики, что всё в целом напоминало какой-то ритуальный танец. Всё дело в том, что Коммунисту поставили «уд»! Настоящую «тройку». Нетрудно себе представить, как мы все озверели от него, если так дико радовались.

Итак, всё! Астраханские заботы остались позади, и впереди нас ждали чемоданные хлопоты и отъезд в тот загадочный и далёкий город — Санкт-Петербург.

Мы первыми должны ступить на его землю в качестве астраханских студентов. Мы — первый экспериментальный поток. Мы первыми должны будем изведать то новое, о чём ещё никто не догадывается. Мы — кролики! Над нами ставили эксперимент. Опыт, так сказать. Ну, и пусть! Мы должны были не посрамить нашу Астрахань перед Северной Столицей. Так, по крайней мере, говорили нам на протяжении 2,5 лет наши преподы. Мы должны были… но нам было страшно…

ЧАСТЬ 2. Отъезд

— Мама, ну, сколько можно тебе повторять, что туалетную бумагу я взял! Куда ты мне ещё суёшь, ты что думаешь, что в поезде у меня начнётся крупномасштабная диарея? Между прочим, у меня билет, всё-таки, в купе взят, а не в туалет. Может ты, конечно, перед самой дорогой отравить меня решила, тогда понятно, только не знаю, зачем это тебе?

Мои сборы проходили уже третий день и близились к завершению. Зная привычку мамы собираться перед самым отъездом (причём непременно на ночь) — без мамы не проходят ни одни сборы, всё равно сложишь не так, не по ГОСТу — я начал ей внушать чемоданные мысли недели за две перед отбытием. Мама выступила с встречным предложением — составить перепись всех необходимых вещей, которые я собираюсь взять с собой в Питер. Ну, что ж, мысль была просто отличной. Действительно, мало ли чего забудешь в спешке, а ведь я уезжал не на недельку, а на два года. Нужно было взять с собой всё вплоть до мелочей.

Я тут же побежал к себе в комнату составлять список.

Вечером этого же дня список был провозглашен в торжественной обстановке перед всей семьёй. Маманя тотчас же принялась его дополнять и корректировать.

И вот сборы уже шли к концу. Незаметно вытаскивая лишние свёртки туалетной бумаги, я спросил свою родительницу, что же она решила приготовить мне в дорогу. Так же незаметно кладя вынутые мною свёртки обратно в чемодан, она огорошила меня целым перечнем блюд, перечислять который я просто не в силах, а в завершении объявила, что меня ещё ждёт «небольшой» лимонный пирог.

Что ж, всё ясно, подумал я, видимо, так она собиралась оправдать неимоверное количество туалетной бумаги, занимавшей половину сумки, предназначенной для еды.

Спорить я не стал — себе дороже!

В список включались всё новые и новые вещи, без которых, оказывается, невозможно прожить и дня. Так, по крайней мере, считала моя мамочка.

В конце концов, решено было взять всё — от прищепок и иголки до простыней и рубашек.

— Ой, как же ты всё это понесёшь?

— Мам, но меня же дядя Вова встречать будет. Допрём.

Позвонил Игорь. Тот уже тоже собрался и теперь вспоминал, всё ли взял. Договорившись, где мы завтра встретимся, я повесил трубку и побежал тоже вспоминать — а всё ли взял я.

Да, сегодня все наши собрались у Султана, отмечают его день рождения. Разумеется, и меня звали, но я отказался, всё-таки, ещё раз надо пошуровать в тумбочках, осмотреться, да и, вообще, я уже ни о чём, кроме как о поездке и думать не мог. Жаль, я так люблю вечеринки. Это просто моя вторая жизнь. А может быть, и первая. В компаниях я умею расслабляться, забыть обо всех проблемах и получить максимальное удовольствие. Помнится мне одна вечеринка, про которую я просто не могу не рассказать. Уж так она мне в душу запала…

А была она не так уж и давно, всего несколько месяцев назад.

Стоял прекрасный октябрьский денёк 1993 года. С утра наша родная Астрахань праздновала день города.

А за день до этого Лариса пустила слух, что завтра её предки уезжают с сестрой в Харабали, хата свободная, почему бы нам всем не отпраздновать день нашей, с позволения сказать, Родины.

Действительно, почему? Предложение было принято с энтузиазмом, хотя согласились не все, но так всегда бывает. Договорились, кто что принесёт, и Лариска, что-то подсчитав в уме, вёлела всем прийти в пять и никому НЕ ЗАДЕРЖИВАТЬСЯ!

На следующий день, боясь не прийти вовремя, я сделал домашним ручкой и удалился в 16–15. Идти я намеревался пешком. Перепрыгивая через буераки, и почему-то не упав в канализационный люк, я прибыл на место встречи в 16–40. Ещё издали я заметил на горизонте одинокую фигуру, которая при приближении поразительно становилась похожей на Владика. Это и в самом деле оказался он.

— Привет, привет! Ты чего тут стоишь и не заходишь.

— А я на посту! Мне Лариска велела всех вас здесь собрать и передать, что родители её пока дома, но с минуты на минуту должны уехать. Как только они уедут, она нас позовёт.

— О'кей!

И он отослал меня в какие-то кусты, под которыми уже сидели Игорёк, Костик и Султан.

Тут я заметил, что в руках у Игоря был дипломат. Вот смешно, с дипломатом на вечеринки ходят.

— Ты на фига с дипломатом-то припёрся?

— А картошку, по-твоему, я в чём нести должен?!

Даже не зная, что ответить на столь неоспоримую логику, я замолчал.

Шло время. Заметно набежали тучи. Уже подтянулись другие наши и с нетерпением ожидали в кустах Ларису. Вместо неё мы очень часто видели выбегающего из подъезда отца Ларисы, который всё время бегал то в гараж, находившийся недалеко отсюда, то обратно. Ничего не понимая, мы с интересом наблюдали за его бегами, как к нам спустилась Ирина — старшая сестра Ларисы. Она-то всё и объяснила. Оказывается, ничего страшного. Просто у них там что-то сломалось в машине, так что ещё чуть-чуть и всё будет о'кей.

Уже заметно потемнело. В кустах нам сидеть надоело, главным образом из-за неимоверной наглости комаров, которые только в Астрахани ещё не вымерли в октябре. Мы стали разминать ноги.

Ругая на чём свет стоит сломанную машину и утихомиривая Катю, которая визжала от укусов комаров, мы и не заметили, как стемнело совсем. Ну, просто наступила кромешная темень.

Ещё раз от нечего делать, проводив взглядом бегущего Ларисиного папу, который последнее время стал как-то странно поглядывать на нас, мы переглянулись друг с другом и поняли, что думаем об одном и том же. Да, похоже, сегодня ничего не удастся. Кто поедет сейчас ночью в какие-то Харабали? Ещё немного постоим, и придётся идти по домам. А тут ещё Катя стала причитать, что сейчас за ней придёт Виталик — её парень, и они уйдут.

— Да ты чё? — наперебой заголосили мы. — Пусть тоже остаётся, с нами посидит.

— А, он стеснительный очень.

— Пропустит две-три, перестанет стесняться, — это, конечно, Костик сказал.

— Да не пойдёт он!

— Слушай, тебе самой не обидно? Несколько часов на комарах сидели и вдруг уйти. Нет уж, будем стоять до последнего. Из принципа.

— До последнего, до последнего, — заорал кто-то и примолк, так как к нам приближалась фигура. Эта была сама Лариса. Не знаю, как она нашла нас в этой кромешной тьме, ведь мы уже давно не сидели в условленном месте, но это сейчас никого не волновало. Все с жадностью ловили каждое её слово.

— Ребята, простите, пожалуйста, что я так вас задержала, машина что-то никак не чинилась. Но сейчас уже всё нормально. Сейчас они собираются.

— И что, сейчас гулять будем? — спросил неуверенно кто-то.

— Ну, а чего такого. Сейчас уедут, и я вас позову.

Напряжение спало, все свободно вздохнули, и вдруг всех опять пронзила одна и та же мысль. Но теперь уже совершенно другого характера — чисто физиологического.

— Ой, больше не могу! — со всей уверенностью заявил Султан и убежал куда-то в ночь. За ним сразу же побежали и скрылись из глаз ещё несколько человек.

— Куда это они на ночь глядя? — с беспокойством спросила меня Катя.

— Зов природы! — ответил я.

Удовлетворив своё девичье любопытство, Катька молча наблюдала за бегающим туда-сюда Ларисиным отцом, который прихватил с собой ещё свою жену и саму Ларису. Последняя пробегала мимо нас, как будто, вообще, нас не видела и не знает. Конспирация!

Стали возвращаться наши. Спустя некоторое время, мы увидели Виталика, который шёл за своей ненаглядной.

— Я, конечно, попробую его уговорить, но, скорее всего, ничего не получится, — сказала Катя.

И она пошла быстрым шагом к своему, который очень удивился, что она тут, на улице.

Немного поболтав с ним, она грустно повернулась в нашу сторону, помахала рукой на прощание и ушла с ним гулять.

— Ну, вот, нас уже стало на одного меньше, — донёсся мрачный бас кого-то из наших.

— Ничего, ещё немного ждать осталось, — послышался ответ.

И мы ещё немного подождали…

Даже не знаю, как случилось это чудо, но из Ларисиного подъезда вышли её родители с сумками!!!

Радость наша была неописуемой, когда они затем сели с багажом в машину, захлопнули дверцу и поехали. Готовые завизжать от восторга, мы ринулись было в манящий подъезд, как вдруг я увидел нечто ужасное: машина вдруг резко затормозила, не проехав и пару десятков метров.

— Стойте, — дико, но не очень громко заорал я, — смотрите, они остановились.

Все дружно остановились и непрерывно стали смотреть в одну единственную точку — на эту чёртову машину.

Не знаю, наверное, злость наша достигла таких пределов, что, может быть, под воздействием наших взглядов, машина вновь завелась и тут же умчалась прочь. На этот раз навсегда.

Уже не став дожидаться личного приглашения Ларисы и стараясь не думать о том, что же будет, если родители сейчас вернуться, мы забежали на 3-й этаж, ворвались в квартиру, которая к счастью оказалась Ларисиной, и быстро начали действовать. Только здесь, в тёплой квартире, мы поняли, как сильно мы продрогли и как жутко голодны. Кто-то ринулся на кухню готовить, кто-то в зал — накрывать на стол. Меня же силы природы позвали в туалет, с которым в этот вечер мне ещё не раз предстояло увидеться.

Спустя некоторое время, на столе уже появилась скромная студенческая закуска: картошка, салат из капусты и какие-то консервы. Ну, и всё, что к ним полагается. Не берусь указывать, сколько было бутылок — я просто не обращал внимания — но их количество хватило для удовлетворения потребностей присутствующих, а кому-то даже с лихвой. Ещё раз хочу напомнить, что за стол мы сели продрогшие и голодные. Но все мысли сейчас были только о предстоящей вечеринке.

— Ларис, где рюмки, давай их расставим, — к месту спросил Игорь.

— Да вот они, на!

— Так, держи — это тебе, это тебе, это Султану передайте, это тебе…

— А больше нет что ли?

— Не-а.

— А как же я? — это у меня прорезался голос, когда я вдруг обнаружил, что именно мне-то рюмки и не хватает.

— А я тебе сейчас стакан принесу. И не успел я даже возразить, как передо мной уже стоял обыкновенный советский гранёный стакан.

— Да вы чё? Совсем что ли?

— Не боись, всё ништяк будет.

— Ладно, я за себя не отвечаю.

Открыли первую бутылку, и начался разлив. Разливал Рябушко, дай Бог ему здоровьица.

— Ну, куда ты льёшь-то, — заорал я, когда уровень водки в моём стакане стал равен уровню водки в других рюмках (на ножках), — мне же тут на пять раз.

— Спокойно, только спокойно, выпьешь, — успокоил меня Рябушко.

— Надо выпить, — подвёл чёрту Игорь. Делать нечего, кто-то произнёс тост, и я сам не заметил, как содержимое стакана переместилось в мой совершенно пустой желудок.

— Уф! — только и смог сказать я, заедая быстрей тем, на что в первую очередь наступила моя вилка.

— Надо ещё выпить, — высказал умную мысль Игорь через несколько минут.

А я уже немного повеселел и согрелся. И равнодушно смотрел, как гад Рябушко наливал мне полстакана беленькой. Но я не возражал. Первая пошла довольно легко, почему бы её примеру ни последовать и второй. Хотя стоило бы призадуматься о том, что я ещё никогда не пил водку в таких количествах за раз.

И вторая прошла просто великолепно. Вокруг вдруг всё стало розовым, наши стали какими-то не такими. Вся мебель в доме качалась, и никто не знал почему. Все болтали какую-то чушь, и я предложил пропустить по третьей. Рука сама потянулась за бутылкой и предательски налила полстакана водки.

И пошло-поехало. Мне захотелось осмотреть Ларискину квартиру, и я встал. Ох, лучше бы я этого не делал. У меня вдруг резко всё поплыло перед глазами, и я поспешил сесть. Сидящий напротив и тоже в стельку пьяный Владик раскачивался на стуле, как-то странно дёргал руками, периодически разводя их в стороны и растопырив пальцы. При этом все свои загадочные действия он сопровождал дико-истерическим хохотом или визгом. Можно было подумать, что его дёргают за заднюю кишку. Это была моя последняя хоть чего-то выражающая мысль. Мне стало дурно, но я старался совладать с собой попытался прислушаться к разговору, чтобы как-то отвлечься. Но это не помогло. Тогда я встал, и, с невероятным трудом пройдя два метра, опустился в мягкое кресло в надежде успокоиться и отдохнуть. Ни хрена! Противная гадость подступала комом к горлу, и я уже было испугался, что блевану сейчас прямо на стол. Нет, такого допустить я не мог. В то далёкое время я был мальчиком приличным, и у меня ещё оставались какие-то следы примерного воспитания, так что до сих пор блевал я у себя дома. Но чтобы осквернить чей-то чужой унитаз — одна эта мысль приводила меня в дрожь. А если ещё и в зале…

Нет, нет, надо пойти просто полежать. Дойдя до комнаты Ларисы и её сестры, я плюхнулся на Иринкин диван и постарался сконцентрироваться. Но лучше мне не стало. У меня уже начали возникать шальные мыслишки о том, что неплохо бы сейчас засунуть два пальчика в рот и, так сказать, облегчиться. Но моя гордость заставляла меня лежать на диване и не давала совершить такой гадости.

Оказывается, моё отсутствие не осталось незамеченным. Как в дымке я увидел перед собой склоняющегося ко мне Рябушко.

— Андрон, ты в порядке? Тебе хорошо?

— Ну, просто замечательно, — подумал я, но вслух произнести это не смог.

— Тебя до туалета проводить?

— Нет, — вдруг в ужасе воскликнул я.

— Ну, как хочешь, а то он тут прямо по стеночке, вторая дверь.

— Нет, — ещё раз крикнул я.

Рябушко ушёл. Зато прискакал пьяный Владичка, сделал почётный круг по комнате и, гогоча во весь голос, убежал обратно. Просто чудо какое-то, что он не налетел на меня, а то бы хана пришлась бы Иринкиному дивану, точнее не дивану, а покрывалу.

А между тем мне становилось хреновее с каждой минутой. И сдерживаться было всё труднее. Мысль о двух пальцах стала почти навязчивой.

Минут через пять снова подошёл Рябушко.

— Ну, чё, не надумал?

Я ещё раз покрутил головой, как вдруг почувствовал странные движения внутри меня. Щёки моментально наполнились какой-то мерзостью, и я еле успел приложить руку ко рту. К чёрту гордость! Уже через секунду я мелкой рысью, если так можно было назвать мои перемещения, летел в туалет. Рябушко не отставал! Молодец! Я рванул спасительную дверь туалета, но… она оказалась закрытой кем-то изнутри.

Ну, всё, п….ц, подумал я. Осрамлюсь навеки. Но я совсем забыл о своём ангеле-хранителе, который носил фамилию Рябушко. Тот изо всей силы рванул дверь на себя, послышался звон сломавшейся щеколды, и перед нами предстала задница Владика. Слава Богу, в штанах. Схватив ничего не понимающего и пьяного Владика одной рукой и выталкивая его из туалета, Рябушко другой рукой так же резко запихнул меня туда. Я упал на колени и…