ВЕНИАМИН. Я помню, Лара. И это помню, и многое другое. Но я не помню всего, понимаешь? И того, что я не помню, гораздо больше того, что я помню – вот что скверно.
ЛАРИСА. Я тоже не все помню, Веня. Разве это страшно?
ВЕНИАМИН. А разве нет? Тебя это не пугает, Лара?
ЛАРИСА. Не пугает.
ВЕНИАМИН. Вообще-вообще?
ЛАРИСА. Это нормально, Веня.
ВЕНИАМИН. Нормально, если не задумываться.
ЛАРИСА. Если не зацикливаться.
ВЕНИАМИН. А когда начинаешь задумываться…
ЛАРИСА. Веня, ты не задумывайся. Просто живи и все.
ВЕНИАМИН. Когда начинаешь вспоминать… От того, что нечего вспомнить, думаешь, что ничего и не было. А от того, что что-то все-таки вспоминается, становится только хуже. Потому что явственно осознаешь, что мог бы вот так же помнить намного больше. Опять-таки, если бы что-то было. Что-то стоящее, что-то значимое, значительное. Ты слышишь меня, Лара? Понимаешь меня?ЛАРИСА. Все-таки ты перетрудился, Веня. Отдохни, а?
ВЕНИАМИН. А я что делаю? У меня сегодня первый выходной за… за не знаю сколько времени.
ЛАРИСА. Ты изводишь себя. И меня, кстати, тоже. Отвлекись.
ВЕНИАМИН . На что?
ЛАРИСА. На меня, на детей хотя бы. Со Стасиком, вон, надо что-то решать. Армия скоро. И Таське насчет поступления пора думать. Она на психологический хочет.
ВЕНИАМИН. Вот-вот-вот. Уже армия, уже поступление. А давно ли Таська в коляске ездила, а Стасик в пузе сидел? Я не помню, как они выросли. А ведь был все время рядом. Или не был? Где я был, Лара?
ЛАРИСА. Ты опять о своем?
ВЕНИАМИН. О своей. О жизни. Где она? Где результаты? Чего я добился? Что сделал? Для себя? Для тебя? Для детей? Кто живет за меня?ЛАРИСА. Бесполезно. С тобой бесполезно сейчас говорить.
ВЕНИАМИН. Бесполезно. Все бесполезно.
Сцена 4
ВЕНИАМИН . Алло, мам, привет! Дела? Да нормально дела. Да, и с детьми все нормально. И с Ларисой. Да, дядю Гошу поздравили. Еще на прошлой неделе. Мам, я чего звоню-то. Тут такое дело. В общем, спросить хотел. Только не удивляйся, ладно. О чем? Да о детстве спросить. Ну, как о каком? О своем. Скажи, ты помнишь, как я был ребенком? Ну, это я понимаю, конечно. Нет, я не забыл, что ты моя мать. Я спрашиваю, ты можешь вспомнить ВСЕ мое детство? Вот все-все-все, по дням? А по неделям? А по месяцам? Согласен, странные вопросы. Но мне это сейчас очень нужно.
ВЕНИАМИН . Да нет же, ничего со мной не случилось, мам. И с Ларой все в порядке. И с детьми. Ну, я же говорил уже: у нас все хорошо. Да, и у меня все хорошо. Что значит, я говорю «хорошо» не тем голосом? А каким голосом я должен говорить слово «хорошо»? Нет, не надо к нам приезжать. Потому что в этом нет необходимости.
ВЕНИАМИН . Мам, я просто хотел узнать. Вот когда мне было… было… Ну, скажем, три года и семь месяцев, что я делал? Да я не о том, мам! Вот именно в этот восьмой месяц после трех лет, что я делал? Как мы вообще прожили это время. Я, ты, папа. Был ли он вообще у меня, этот месяц? Был – в смысле был. Так потому и интересуюсь. Ты же его не помнишь. И я не помню. А если, к примеру, взять пять лет и три месяца? Этот кусочек моей жизни ты помнишь? Да нет, ни в чем я тебя не упрекаю, мам. Просто пытаюсь разобраться. Для себя. Кое в чем. Ничего я не скрываю! Мам, а семь лет и пять месяцев? А девять и восемь? А двенадцать и два? Так были у меня эти месяцы или нет? Если были, то почему я их не могу вспомнить, а ты не можешь ничего рассказать?
ВЕНИАМИН. Никакой это не допрос, с чего ты взяла? Все у нас в порядке, не волнуйся. До чего я тебя доведу? Ну, что ты говоришь, мам?! Зачем тебе пить валерьянку? Ну, не плачь, не плачь. Вот же я дурак! Потому что не надо было тебе звонить. Да все нормально у нас. Почему спрашиваю? Ну… потому что… потому что… книгу пишу, да! Да, такая вот книга. Ну, как бы… как бы… мемуары… воспоминания о жизни. Собираю информацию о детстве. Нет, не вру. Что ты чувствуешь, мам? Почему тебе кажется, что я тебя обманываю? Ладно, мам, я перезвоню. Потом. Вечером. Завтра. Или послезавтра. У меня дела, надо бежать. Куда тороплюсь? По делам – говорю же. Нет, дела не в больнице. Да нет же, не болеем. Все, счастливо, пока-пока, забудь, не переживай.
ЛАРИСА. Мать бы пожалел.
ВЕНИАМИН. Мама тоже не помнит.
ЛАРИСА. Нет, это уже что-то ненормальное.
ВЕНИАМИН. А я тебе о чем?
ЛАРИСА. А я не о том. С ТОБОЙ происходит что-то ненормальное, Веня.ТАСЯ. А что с папой происходит?
СТАСИК. Папа стал психом, да? ЛАРИСА. Ты что несешь, Стас?!
СТАСИК. А че? Ты же сама сказала, что он ненормальный. И бабушку, вон, по телефону пригрузил. ВЕНИАМИН. Вы что, подслушивали?
ТАСЯ. А еще ты кричишь во сне, па.
СТАСИК. И с мамой все время о чем-то шушукаетесь и ссоритесь.
ВЕНИАМИН. Никто ни с кем не ссорится. Просто… Ну, просто…
ЛАРИСА. Просто папе грустно. Ясно?
ТАСЯ. Депресируешь, да, па? Книжка не пишется?
СТАСИК. Берега попутались?
ЛАРИСА. Стас, что за выражение!
СТАСИК. А че он такой?
ЛАРИСА. Доживешь до его возраста – узнаешь.
СТАСИК. Вот спасибо, доживать до такого! Это, наверное, хуже маразма. Не, ну его на фиг, хочу умереть молодым.
ЛАРИСА. А по губам?!ВЕНИАМИН
ТАСЯ. Дать Стасику по губам? Почему не получится?
ВЕНИАМИН. Умереть молодым.
ЛАРИСА. Вот ты хотя бы при детях не начинай о своих сорока годах и потерянной жизни!ТАСЯ. Да ладно тебе, па! Сорок лет – самый расцвет. Для мужчины во всяком случае.
СТАСИК. Ты че, Таська, какой расцвет? Сорок лет – это все, кранты, блин! Мыль веревку – вешайся!
ЛАРИСА . Стас!СТАС. А че?
ТАСЯ. Па, не слушай его, он дурак.
СТАС. Сама дура.
ВЕНИАМИН. Хватит, дети! Мы с мамой о серьезных вещах говорим.
ТАСЯ. А может, я тоже хочу поговорить о серьезном. Может, я в мальчика влюбилась. Это что, не серьезно?
СТАСИК. О-о-о! Таська влюбилась! Подумаешь, новости. Ты каждый месяц в кого-нибудь втюриваешься!
ВЕНИАМИН. Хотите поговорить о серьезном? Ну, хорошо. Тася, Стасик, вы меня помните?
СТАСИК. Че? Па, ты совсем, да?
ТАСЯ. Не поняла.
ЛАРИСА. Веня, перестань. Пожалуйста.
ВЕНИАМИН. Нет, Лара, они сами напросились на серьезный разговор.
ТАСЯ. Вообще-то ты все время работаешь, па.
СТАСИК. Ага, закроешься в кабинете, и фиг знает, есть ты там или нет.
ТАСЯ. За дверью-то не видно.
ВЕНИАМИНЛАРИСА
ВЕНИАМИН. Лучше я пойду.
ЛАРИСА . Куда?
ВЕНИАМИН. Так… Прогуляюсь.
ЛАРИСАСцена 5
СОСЕД. Ряха-муха! Пока дождешься этого лифта, десять раз сдохнешь. У меня что, ноги казенные по лестницам бегать?
СОСЕД. Здорово, сосед! Как сам?
ВЕНИАМИН
СОСЕД. Чего сонный такой? И глаза красные. Не спал ночью? Работа?
ВЕНИАМИН . Жизнь.
СОСЕД. Жизнь? Хех-хех! Половая, а?
ВЕНИАМИН
СОСЕД. На полу! Возились! Хех! Юморист, ряха-муха!
ВЕНИАМИН. Бумаги перебирали.
СОСЕД. А-а-а, это теперь так у интеллигенции называется? Бумаги перебирать. Хех-хех!ВЕНИАМИН. Да нет, мы искали… То есть, я искал.
СОСЕД. Ну и как? Нашел? На какой глубине? Хех! Знаю-знаю я вас, искатели.
ВЕНИАМИН
СОСЕД. То есть, ряха-муха?
ВЕНИАМИН. Ну, как вы думаете, я здесь раньше все время жил? Ну, не все, то есть, а после того, как въехал, я здесь жил постоянно или нет?
СОСЕД . Че?
ВЕНИАМИН. Или просто была видимость, что я тут живу? Или даже видимости такой не было? Периодически я как бы был, а периодически меня как бы не было.
СОСЕД. Сосед, ты с будуна, а? Головка бо-бо? Ну, в смысле голова?
ВЕНИАМИН. Нет, я серьезно. Вы же сосед по площадке. Значит должны смотреть, наблюдать…
СОСЕД. Да больно надо мне за тобой наблюдать, ряха-муха!
ВЕНИАМИН. Так я был или меня не было?СОСЕД. Сосед, ты это… сам езжай, лады? Я лучше по лестнице спущусь, ряха-муха. Для здоровья, говорят, полезно.
Сцена 6
СВЕТЛАНА. Ну, Веничек, как жена? Дети?
ВЕНИАМИН. Нормально.
СВЕТЛАНА. Чудесно.
ВЕНИАМИН. Как твой?
СВЕТЛАНА. Тоже не жалуюсь.
ВЕНИАМИН. Рад за тебя.СВЕТЛАНА. Раньше мы бы с тобой уже полчаса целовались бы взасос.
ВЕНИАМИН. Раньше – да.
СВЕТЛАНА. И не только целовались бы.
ВЕНИАМИН. Не только.СВЕТЛАНА. Это все?
ВЕНИАМИН . Что?
СВЕТЛАНА. Я не поняла, Веничек, в чем дело? Зачем понадобилась такая срочная встреча?
ВЕНИАМИН . Подожди, Света, я не знаю, как сказать.СВЕТЛАНА. И долго мне ждать? Мы с тобой разбежались… Сколько?.. Четыре года назад…
ВЕНИАМИН. Четыре с половиной.
СВЕТЛАНА. Потом ты вдруг появляешься, выдергиваешь меня. Бормочешь по телефону что-то невнятное. Мол, вопрос жизни и смерти. Я, конечно, сначала мысленно посылаю тебя куда подальше. Потом все-таки сочиняю какую-то ерунду для мужа. Несусь сюда. А зачем? Чтобы мило тебе поулыбаться, сожрать мороженое, еще немного потолстеть и поболтать ни о чем? Объяснись или я ухожу.
ВЕНИАМИН. Хорошо-хорошо, я постараюсь. Только ты помолчи, пожалуйста, дай сосредоточиться.ВЕНИАМИН. Мне скоро сорок, Света. Нет, не так… Я издалека начну, ладно?
СВЕТЛАНА. Ты всегда начинаешь издалека. Только не всегда доходишь до сути.
ВЕНИАМИН. Послушай, Света, просто послушай.ВЕНИАМИН. Вот раньше, в детстве окружающие как ко мне обращались? «Мальчик»…
СВЕТЛАНА
ВЕНИАМИН. Мальчик, мол, подойти, пожалуйста. Или мальчик, позови родителей. Или мальчик, как тебя зовут? А сколько тебе лет? А кем ты хочешь стать? А кого ты больше любишь – маму или папу? Ну, знаешь, все эти банальные дебильные взрослые вопросы, которые придуманы специально для того, чтобы мучить детей и умиляться. Но тут главное не вопросы, главное, что непременно назовут мальчиком. А потом вдруг р-раз – понимаешь, что тебя, ну, меня, то есть, называют уже по-другому. Парень. Ну, или там молодой человек. В зависимости от ситуации. А потом опять – р-раз! И новое озарение: оказывается, незнакомые люди ко мне обращаются так: «мужчина». И давно уже. Только не понятно, как давно. Все происходит как-то так… незаметно как-то. Я сам не особо ощущал перемен, но вот эти обращения… Словно бы они меня меняют. Понимаешь?
СВЕТЛАНА
СВЕТЛАНА. Ну, Веничек , ты даешь! Я думала, приближающаяся старость вгоняет в панику только женщин, да и то не всех.
ВЕНИАМИН. Дело не в старости, Света. Я ничего не имею против старости, как таковой, хотя молодость – это, конечно, лучше.
СВЕТЛАНА. Ну, кто бы спорил, что молодость лучше!
ВЕНИАМИН. Я просто не могу понять, то ли жизнь идет слишком быстро, то ли она не идет совсем. То есть идет, но как-то так, рывками.
СВЕТЛАНА. Что значит рывками?
ВЕНИАМИН. Значит, обрываясь. Вот она идет-идет, а потом – хоп! – и нет огромного куска. Как льдина от айсберга отвалилась. Потом опять жизнь. Потом опять обвал. И опять. И снова. Куски откалываются. Тонут. Большие, маленькие. Исчезают так, что о них вообще не остается воспоминаний. И чем дольше живешь, тем этих кусков и кусочков становится больше. И куда деваются эти пласты – понимаешь, целые пласты жизни! – непонятно. Только мальчику на улице уже говорят: «Эй, парень!». Или «Молодой человек, вы бы не могли…» Ну, что-нибудь там не могли бы сделать, помочь, объяснить. А потом хрясь-хрясь-хрясь. Рывок-рывок-рывок. Обвал-обвал-обвал. И к парню, который молодой человек, обращаются по-новому. «Слышь, мужик!» Или «Мужчина, помогите, пожалуйста». Жизнь становится какая-то не последовательная, не целая. Не целостная – вот!
СВЕТЛАНА. Короче, я поняла, Веничек. У тебя творческий кризис. Или этот, как его, кризис среднего возраста. А потрепаться не с кем, да?
ВЕНИАМИН. Ничего ты не поняла.
СВЕТЛАНА. А может, у тебя что-то вроде мужского климакса?ВЕНИАМИН. Света, ты дура?
СВЕТЛАНА. Ага, полная. Потому и связалась с тобой. Тогда еще. Потому так долго за тебя держалась. Только ради чего? А еще дура, что приехала сюда. Зачем я приперлась, Веня? Зачем ты меня звал?
ВЕНИАМИН. Я же объяснил.
СВЕТЛАНА. Ну, конечно, объяснил! Что тебе скоро стукнет сорок. Что тебя называют мужчиной, а не мальчиком, и ты не понимаешь почему. Что от айсбергов отваливаются льдины. И что тебя пугает слово «дед» . Очень подробное такое основательнее объяснение. Но ты еще не сказал одного. От меня-то ты чего хочешь, милый мой Веничек?
ВЕНИАМИН. Немного воспоминаний.
СВЕТЛАНА. Чего-чего?!
ВЕНИАМИН. Света, пожалуйста, это очень важно.
СВЕТЛАНА. Так у нас с тобой сегодня вечер воспоминаний? Это и есть твой вопрос жизни и смерти?
ВЕНИАМИН. Да, Света, да. Это тот самый вопрос. Я хочу убедиться, что ты… что мы… что тот кусочек жизни, который я провел с тобой… что я, действительно, провел его с тобой.СВЕТЛАНА. Ты что, путаешься в своих женщинах? Их у тебя так много?
ВЕНИАМИН. Я путаюсь в жизни, Света. Я хочу восстановить ее, и не получается. А ты можешь помочь.
СВЕТЛАНА . Как?
ВЕНИАМИН. Просто помоги мне вспомнить.
СВЕТЛАНА. Да что вспомнить-то? Что?
ВЕНИАМИН . Все.
СВЕТЛАНА . Все?
ВЕНИАМИН. Все-все-все.
СВЕТЛАНА. Э-э-э, как тебя прихватило-то, а! Бедный-бедный Веничек.
ВЕНИАМИН. Света, я сам почти ничего не могу о нас вспомнить.
СВЕТЛАНА. А когда-то говорил, что не сможешь забыть.
ВЕНИАМИН. Я помню, что говорил это, но не помню, чего я не должен был забыть. Сейчас такое ощущение, будто тот кусок жизни с тобой, он тоже…
СВЕТЛАНА. Оторвался от айсберга?
ВЕНИАМИН. Да. А мне нужно его вспомнить. И его тоже. Если это возможно.
СВЕТЛАНА. Слушай, а почему ты решил предаваться воспоминаниям со мной?
ВЕНИАМИН. Я… мы с тобой… долго… ну…СВЕТЛАНА. Хочешь сказать, что со мной было дольше, чем с другими?
ВЕНИАМИН. Света, пожалуйста, расскажи, что у нас было? Только подробно.
СВЕТЛАНА. Было, да прошло. Мы же договаривались, Веничек: все в прошлом.
ВЕНИАМИН. Да, это я тоже помню. Я и не собираюсь навязывать тебе новых отношений.
СВЕТЛАНА. Как я счастлива! Прямо гора с плеч!
ВЕНИАМИН. Я просто хочу знать, что именно у нас было в прошлом. И было ли что-то вообще?
СВЕТЛАНА. Было ли что-то вообще? Какой хороший вопрос! И как интересно, что его задаешь ты. Значит так, да, Веничек? Было ли что-то вообще? Ты позвал меня, чтобы спросить об этом?
ВЕНИАМИН. Света не обижайся. Ты опять все не правильно поняла.
СВЕТЛАНА. Мне пора – вот что я поняла. И звонить мне больше не надо, ясно?СВЕТЛАНА. И знаешь что, дорогой ты мой Веничек. Ничего у нас с тобой не было. Как ты там говоришь? Провал? Развал? Обвал льдины? Говоришь, почти ничего не можешь о нас вспомнить? Так вот, я тоже ничего не помню. Не было ничего. Не было!
Сцена 7
ДЕНИС. Старик, а может, все-таки кофейку? У меня новая секретарша – видал? Валечка. Такая… м-м-м… Кофе варит – закачаешься, ну и так вообще ниче девочка…
ВЕНИАМИН. Да нет, спасибо, Денис. Я только что из кафе. ДЕНИС. Ну да, ну да. Не хочешь, старик, как хочешь. Пусть Валечка дурочку поваляет
ВЕНИАМИН. Денис, пожалуйста, не называй меня стариком, ладно?
ДЕНИС. Че так?
ВЕНИАМИН. Да так. Слово не нравится. Скоро сороковник, а тут ты со своим «стариком».
ДЕНИС. Ну да, ну да. Понимаю. Ладно, не вопрос. Рассказывай, как оно. Я ж тебя лет э-э-э… в общем, давно уже я тебя не видел. После университета, считай, и не встречались.ДЕНИС. Извини.
ДЕНИС. Извини, старик.
ВЕНИАМИН. Да мы еще ни о чем не начинали. Секретарша, кофе, «старик» – вот и все.
ДЕНИС. Ну да, ну да. Кого-нибудь из наших видел?
ВЕНИАМИН . Нет.
ДЕНИС. Ну, а так вообще че новенького? Книги пишешь?
ВЕНИАМИН. Пишу. Только это уже старенькое.
ДЕНИС. Ну да, ну да. Ты молодец , Веня. Книги писать это…ДЕНИС. Извини.
ДЕНИС. Выгодное дело, кстати?
ВЕНИАМИН . Что?
ДЕНИС. Ну, книжки писать. (
ВЕНИАМИН. Так… на жизнь хватает.
ДЕНИС. А на хорошую жизнь?
ВЕНИАМИН. На хорошую не заработал еще.
ДЕНИС. Не написал столько, да?
ВЕНИАМИН. Не написал.
ДЕНИС. Ну да, ну да. Я кстати твою книжку читал.
ВЕНИАМИН . Какую?
ДЕНИС. Да не помню. Что-то там… про это… короче… Ну не важно. Какую-то. Понравилась, в общем. Ниче так.ДЕНИС. Извини.
ДЕНИС
ВЕНИАМИН. Я собственно по делу.
ДЕНИС. Ну да, ну да. Иначе бы не появился. Ладно, не дуйся, ста… Веня. Говори, что за дело?
ВЕНИАМИН. Денис, скажи, ты доволен жизнью? Нет, не так… Ты чувствуешь, что прожил её? Что именно ты прожил свою жизнь?ДЕНИС. Не понял. У тебя проблемы, Вень?