Тропой лесных чудовищ

Роберт Лоуренс Стайн

Тропой лесных чудовищ

Добро пожаловать!

Меня зовут P. Л. Стайн. Позвольте представить вам новую посетительницу Комнаты Страха. Это Лаура Аткинс, высокая симпатичная девочка, окруженная животными. Как правило, это заблудившиеся, увечные или отбившиеся от стада животные, найденные в лесу за ее домом.

Лаура любит лес и его обитателей. Там она чувствует себя как рыба в воде. К несчастью, в лесу живет существо, встреча с которым не принесет Лауре радости. Сказать по правде, в лесу обитает не одна подобная тварь. Существа, о которых идет речь, не принадлежат этому миру. Точнее, они не принадлежат никакому миру.

В последнее время отец Лауры ведет себя несколько странно. Он всегда любил бродить с дочерью по лесу. Но теперь запретил ей ходить туда. Может быть, ему известно что-нибудь такое, чего не знает Лаура? Похоже, у него есть основания полагать, что лесные тропы ведут прямо в Комнату Страха!

ПРОЛОГ

Меня называют Тварью.

Но это не так. Я не тварь, а человек. Я личность.

Я родился человеком. Я прожил большую часть своей жизни в качестве человека. И остаюсь человеком.

Я действую как личность. Думаю как личность.

Я не тварь!

Да, иногда у меня возникают странные импульсы. Мощные устремления.

Когда меня охватывают подобные чувства, я ничего не могу с собой поделать. Не могу себя контролировать.

Меня начинает мучить голод. Такой сильный, будто все мое существо нуждается в еде. И мне хочется есть, есть и есть — до бесконечности.

Поскольку я живу в лесу, мне приходится убивать, чтобы утолить голод. Я должен загрызть жертву и прожевать ее. Я набиваю себе живот и продолжаю есть. Теплая жижа стекает у меня с подбородка.

Через какое-то время я заставляю себя посмотреться в зеркало. И кричу от боли и стыда.

«Тварь… ты мерзкая тварь», — говорю я себе.

Я не всегда был таким. Было время, когда мне не приходилось скрывать свое лицо.

Теперь я живу в глухом лесу. У меня нет друзей. Вокруг нет никого, кому я мог бы доверять.

Я так одинок.

И мне так хочется с кем-нибудь поговорить. Рассказать свою историю тому, кто не откажется ее выслушать.

Но я не могу себе этого позволить. Самое страшное в моем положении — это потерять бдительность. Никто не должен узнать, кто я.

Вот почему я заставляю себя смотреться в зеркало.

Я смотрю на собственное отражение, и все становится на свое место.

Я вспоминаю. Перед моим мысленным взором проносится прошлое.

Я заново осознаю, почему меня называют тварью.

Глава I

ПОЧЕМУ ПАПА УШЕЛ С РАБОТЫ?

— Карр, карр, карр!

— Все в порядке, госпожа Ворона, — мягко проговорила я, заканчивая делать птице перевязку. Наконец я отправила ее обратно в клетку.

— Каррр, каррр, каррр! — Ворона попыталась взмахнуть своим поврежденным крылом.

— Папа, как ты думаешь, она поправится?

Отец ничего не ответил. Уткнувшись в журнал, он перевернул следующую страницу.

— Папа! Что ты думаешь по этому поводу? — не унималась я.

Он взял карандаш и подчеркнул какую-то фразу в журнале жирной чертой.

— Папа!!

— Ты что-то сказала, Лаура? — Отец поднял голову и взглянул на меня сквозь толстые стекла очков в черной роговой оправе.

— Ты думаешь, крыло заживет? — снова спросила я.

— Какое крыло? — Отец опять уставился в журнал и стал делать какие-то заметки на его полях.

Я поймала удивленный взгляд моей подруги Эллен: она еще не привыкла к этой теперешней отчужденности моего отца.

Отчужденности от меня.

В последние дни отец вел себя так, будто постоянно забывал о моем существовании. Даже когда мы находились в одной комнате, казалось, что его там нет.

В это время большой кот Лаки, которого я нашла в лесу, пронесся мимо меня, едва не повалив набок клетку. Он подскочил к отцу и стал лизать ему пальцы своим длинным языком.

Отец отдернул руку.

— Пожалуйста, забери своего кота. Я пытаюсь сосредоточиться.

С этими словами он подчеркнул в журнале еще несколько фраз, так сильно нажав на карандаш, что кончик грифеля отвалился с отчетливым треском.

— Куда я, по-твоему, должна его забрать? — со вздохом спросила я. — В сарай нельзя — ты там работаешь. Ведь ты сам запретил мне к нему подходить.

Отец посмотрел сначала на ворону, а потом на Лаки так, будто увидел их в первый раз.

— Почему я не могу жить в доме, как все люди, Лаура? — спросил он. — Почему я должен жить в зоопарке?

— Ты же ветеринар! — воскликнула я. — Ты должен любить животных. Разве не так?

Эллен выдавила из себя смешок, но она была явно смущена. Она никогда не видела, как мы с отцом ссоримся. Она не видела отца с тех пор, как он… переменился.

Я перестала приглашать домой друзей, потому что не знала, что сделает или скажет мой отец. Но Эллен была моей лучшей подругой, и я соскучилась. Мне очень захотелось с ней пообщаться, вот я и позвала ее к себе сегодня. Возможно, я сваляла большого дурака.

Я взяла клетку с вороной в одну руку, а Лаки в другую, отнесла их в свою комнату и закрыла дверь.

Затем повесила себе на шею фотоаппарат и обратилась к Эллен с предложением:

— Давай пройдемся. Мы давно не гуляли по лесу.

Наш дом расположен на краю леса. Задний двор плавно переходит в лесную чащу. Поэтому лес с его просеками и полянами, озерами и ручьями всегда представлялся мне неотъемлемой частью нашего жилища.

Именно там — и только там — меня охватывало ощущение полного счастья. В лесу легко дышалось. Он был тихим, спокойным и в то же время трепетным, полным жизни.

Просыпаясь, я выходила на задний двор и всматривалась в гущу высоких, пышных деревьев, тянувшихся вдаль, — как мне казалось, до бесконечности. Я вдыхала утренний воздух, напитанный ароматом хвои. Как я люблю этот запах!

Я проверила, заправлена ли в фотоаппарат новая пленка. Все было в порядке.

Эллен поправила прическу. Моя подруга очень гордится своими черными прямыми волосами. Она всегда зачесывает их назад, с удовольствием погружая в них руки и позволяя прядям скользить между пальцами, а затем ниспадать на плечи.

Я завидую ее волосам. У меня они длинные, рыжевато-каштановые и совершенно неуправляемые. Как говорится, «непокорные».

Глаза Эллен вспыхнули.

— Мы идем в лес собирать материалы для твоего школьного задания? Или потому, что ты снова надеешься увидеть там мальчика, которого повстречала на прошлой неделе?

У меня вырвался стон. Я не ожидала от подруги такой подначки.

— Конечно, я думаю о задании, — ответила я. — Допускаю, что тебе трудно в это поверить, но мальчики — не единственное, что интересует меня в жизни.

— Но ты говорила о нем все утро, — гнула свое Эллен. — Повторяла, как заведенная: «Увижу ли я его снова? Интересно, где он живет? И есть ли у него подружка?»

Эллен рассмеялась, заглядывая мне в глаза.

— Ладно, ладно. — Мне пришлось признать, что она права. Я много думала о Джо с той поры, как встретила его на берегу озера Люкер. — Все дело в том, что мальчики обычно не замечают меня. А он вел себя очень мило. Когда я сказала ему о задании, мне показалось, что он искренне заинтересовался моей задумкой.

— Значит, мы имеем две задумки, — подытожила Эллен. — Задумка «Школьное задание» и задумка «Мальчик»! Что ж, пойдем.

— Прежде всего нам нужно найти Джорджи, — сказала я.

— Ты опять собралась идти в лес? — хмуро спросил меня отец. — Тебе следовало бы расширить круг интересов, Лаура. Почему бы тебе не сходить в кино?

Я вздохнула. Отец всю жизнь любил лес. И меня заразил этой любовью. Когда я была маленькой, мы часами бродили по лесу, вели наблюдения, разговаривали, смеялись. Мы с удовольствием шастали по лесу чуть ли не целыми днями, и только сгустившиеся сумерки могли загнать нас обратно в дом.

А теперь он день-деньской сидел взаперти в маленьком сарайчике на заднем дворе. К тому же он помрачнел и стал необычайно молчаливым.

— Мне нужно поработать над школьным заданием. — С этими словами я последовала за Эллен, которая уже вышла из дому через заднюю дверь.

Она высокая, худая и длинноногая. Со своими большими карими глазами и круглым, несколько наивным лицом Эллен, на мой взгляд, напоминает хрупкую, грациозную лань.

Если она лань, то я лиса. Мои рыжеватокаштановые волосы похожи на лисий мех. Я невысокая и шустрая, у меня широко расставленные темные глаза и лисья улыбка.

Я всегда сравниваю своих знакомых с животными. Думаю, это происходит оттого, что я очень люблю животных.

Мы с Эллен шли по двору и наслаждались прохладным, ясным весенним днем, вдыхая свежий, пахучий воздух. Над деревьями проплывали курчавые облака.

— Хочу извиниться за отца, — заговорила я после затянувшейся паузы. — Он очень изменился с тех пор, как ушел с работы. Когда он возился с животными в ветеринарной клинике, это был совсем другой человек. Признаться, я из-за него вся извелась.

— Может быть, тебе позвонить маме? — предложила Эллен. — Не помешало бы с ней посоветоваться.

— Я ей уже звонила, — сообщила я подруге. — Но она сказала, что я должна потерпеть. Потерять работу — это тебе не фунт изюму, и он должен привыкнуть к своему новому положению.

— Звучит разумно, — проговорила Эллен.

Это действительно звучало разумно, но мне было как-то не по себе.

— Мне хотелось бы, чтобы мама была здесь, — призналась я. — Мне ее очень недостает. Телефон, электронная почта — это все не то.

Моя мама переехала в Чикаго пять лет назад, после того как они с отцом развелись. Они предоставили мне самой выбрать, с кем остаться, — и я предпочла папу.

— Многие ребята считают, что я сделала неправильный выбор, — продолжала я. — Но все дело в том, что я просто не смогла бы жить в городе. Вдали от леса я схожу с ума.

— А мне нравятся большие города, — сказала Эллен, глядя куда-то вдаль. — Если бы у меня была такая возможность, я перебралась бы в Чикаго, не задумываясь.

Я проследила за направлением ее взгляда и увидела большую черную птицу, перелетавшую с ветки на ветку. Она резко, почти лихорадочно махала крыльями, колотя ими по собственному телу.

С верхушки дерева поднялась еще одна птица и закружилась над нами. Затем, изменив направление, исчезла из виду. И вдруг она вернулась. Птицы вели себя очень странно. Словно они пребывали в растерянности и готовы были впасть в панику.

Лесное эхо отозвалось на пронзительный крик еще одной птицы, слетевшей с ветки, после чего над лесом поднялась целая стая пернатых. Черная туча существ, бьющих крыльями с такой силой, что лес огласился рокотом, напоминавшим громовые раскаты.

Я невольно вздрогнула.

— Что это? — произнесла я вслух.

Из лесной чащи вылетали все новые и новые птицы. Сотни птиц. Они кружились над нашими головами, заслоняя солнце. Лес погружался во тьму.

Эллен схватила меня за руку.

— Боже! Да что это такое? — проговорила она громким, испуганным шепотом.

— Не знаю, — отозвалась я, глядя на черную тучу, кружившую над лесом. — Никогда не видела, чтобы птицы так себя вели.

Между тем пернатое облако издавало оглушительный шум. Птицы галдели, каркали, свиристели. Опускались и снова взмывали ввысь. И кружили, кружили, крича все громче и громче с каждой минутой.

Тем не менее я услышала треск ветки у себя за спиной.