Помоги проекту - поделись книгой:
— Ты с мальчиками дружишь?
— Ой, да мы все время с пацанами колбасимся.
— У тебя с ними только дружеские отношения или не только?
— Не-е, не только. Деремся тоже. То я их на … посылаю, то они меня.
— А физически близкие отношения у вас были?
Она не понимает, переспрашивает:
— Че?
— Ты с кем-нибудь спала?
— Конечно. Когда 10 исполнилось, мне девки во дворе сказали, что если я крутая, то должна пить, курить и с пацанами спать.
— То, что ты делаешь, очень плохо, ты совсем маленькая
— Че тут плохого? Нас в школе даже учили на уроке: если есть желание — надо его удовлетворить.
Спрашиваю, сколько контактов у нее было, а она: "Я че, считала, что ли?"
— Язвочка у тебя была? — спрашиваю.
— Была, но сама прошла, я ее ничем не мазала, она даже не болела.
— Знаешь, у тебя сифилис, очень плохая болезнь.
А ей и горя мало. Вызвали мать, сообщаем, что у дочери, а она: “Ну и лечите”.
— Но у нас не вендиспансер. Сейчас туда только добровольно идут, сами ведите.
— Некогда мне по больницам таскаться, я целыми днями работаю. Да еще заставят лекарства покупать, везде деньги давай, а я не дойная корова…
Представляешь? Иду как-то по коридору мужского отделения, а она с мужиком стоит, потом на лестницу пошли. Я их прогнала оттуда, а сказать мужику не могу ничего (хотя вся больница уже знает), нарушу врачебную тайну, виновата буду. Она ведь несовершеннолетняя, вообще греха не оберешься.
Захотела ее припугнуть, говорю:
— Если ты с такой болезнью будешь с мужчинами общаться и заразишь их, то тебя будут судить.
— Не-е, я несовершеннолетняя.
Вот мы ее сегодня выписали утром, мать так и заявила: "Никуда я с ней не пойду, мне некогда. И лекарства никакие покупать не буду, я на рынке зад морожу не для того, чтобы деньги на лекарства выбрасывать".
А девчонка хорошенькая на вид, с рюкзачком, ни за что не подумаешь.
...Что уж тут думать?
Анна СЕРАФИМОВА
НЕВОЛЬНЫЕ КАМЕНЩИКИ
Александр Брежнев
1 апреля 2002 0
НЕВОЛЬНЫЕ КАМЕНЩИКИ
Весна — сезон начала строительных работ. Весной все начинают строить планы, весной рождаются мечты о будущей жизни. Вырастают из земли трава и цветы, оживают деревья. Вместе с ними оживают громадные пространства вокруг Москвы, наполняясь сотнями рабочих, машинами, по дорогам начинают особенно часто бегать бетономешалки и груженые плитами, кирпичом и еще бог знает чем грузовики. Построить себе дом — это ли не мечта каждого? Каждая птица весной хочет свить гнездо, каждый зверек ищет себе нору. Именно весной люди начинают строить дома.
Весной, летом и осенью стоимость строительных работ намного дешевле, чем зимой. Поэтому все строительные конторы стараются уложить строительный цикл в один год, втиснув его в самые теплые месяцы, когда намного проще рыть землю, проще организовать условия для рабочих — все проще.
Бывшие колхозные поля, бывшие леса и луга быстро отступают под натиском громадного московского мегаполиса. Город наступает на десятки километров в год на разных направлениях, отвоевывая у природы все новые площади. На эти площади вместо земледельцев или лесников выходят строители. В течение года вырастают целые кварталы, районы, дачные поселки. И урожай от осенних продаж квартир и коттеджей не идет ни в какое сравнение с урожаем привычной картошки или хлеба. Новая экономика, не укладывающаяся в головах старых советских экономистов или аграрников, неумолима.
Построить дом — значит, точно выполнить весь комплекс из множества разных задач. "Считай, что песню спеть, -— сказал мне один мастер, -— при этом, чтоб все было в рифму и в такт, иначе "горбуха" получится."
В первую очередь геодезисты и проектировщики ищут подходящее место. Потом роют котлован под фундамент. Чаще всего в Москве и Подмосковье для подготовки котлована нанимают команды таджиков. Доверять им более сложные работы на стройках боятся. Многие из них не знают даже языка и никогда не выполняют правила безопасности, при этом среди них слишком много наркоманов, которые норовят упасть куда не надо.
Обычно рытье котлована и закладка фундамента занимают не больше месяца-полутора работ. Основную работу все равно делают экскаваторы, неквалифицированная рабочая сила только доделывает все за неповоротливой машиной.
Когда готов фундамент, происходит та часть работы, которая видна всем окружающим. Возносится кверху коробка будущего здания. Рабочие, чаще всего молдаване, в течение одного месяца накидывают весь каркас. Монтируют все панели, перегородки и перекрытия. Монтажники параллельно с этим устанавливают трубы, провода. В течение всего цикла работ вокруг заняты ландшафтники. Это почти всегда азербайджанцы, они приводят в божеский вид окрестности, изувеченные стройкой. Мусор, взрытый тяжелыми машинами и гусеницами тракторов, грунт, облагораживают, подсыпают плодородной земли, чтоб росли деревья и цветы в клумбах. Могут и постелить газоны — "все, чего хочите, за ваши деньги".
Когда коробка построена, начинается самый долгий и ответственный период становления дома. Это отделка. Она может занять и два, и три месяца, и больше времени, чем все остальные этапы строительства. По большому счету именно от облицовки зависит, каким станет дом, — обычным, или "элитным".
По заверениям простых строителей коробки простых и элитных домов друг от друга не отличаются. Все отличие в месте постройки, облицовке и рекламе. Разные алые паруса вообще строятся, как попало. Многие фирмы, занимающиеся строительством элитного жилья, думают только о прибыли. Поэтому все деньги там идут на рекламу и покупку дорогой земли в удобных районах столицы. Сами дома лепят по-быстрому, абы как. Все изъяны в конструкции восполняют дорогой отделкой. Хорошая команда грузинских рабочих отделывает дом так, что покупатель квартиры заметит "косяки" в конструкции не раньше, чем через пару лет. А сначала там все сверкает и благоухает. Нормальная пиар-кампания, развернутая на всех телеканалах, в журналах и газетах, позволяет распродавать в богатой Москве все квартиры таких домов быстро и за бешеные деньги. Что будет потом, мало кого волнует. Строительство элитных домов поставлено на поток, их строят даже быстрее, чем обычные дома в простых кварталах.
Часть элитного жилья строят из монолита, который на порядок крепче всех иных стройматериалов. Но большинство строителей говорят, что монолит и все бетонные конструкции не подходят для жилых домов. Из них можно делать нормальные офисные здания, где человек не находится постоянно. Жилой дом должен дышать, а бетон не дышит. Для жилья необходим кирпич. Надо, чтоб стены могли впитывать в себя влагу, если в помещении повышенная влажность. Надо, чтоб они могли эту влагу аккумулировать в себе и при необходимости выделять в помещение, если там недостаточная влажность. Никакая система кондиционирования не может заменить природных качеств материала. Поэтому в основном до сих пор обычно из железобетона и бетона возводят только каркасы зданий, все остальное укладывают кирпичом.
Набрать людей для работ — особое искусство, здесь нужен опыт многих лет работы. В советские времена большую часть работ на стройке выполняли военные строители, набиравшиеся из тех же регионов, которые сегодня питают строительные конторы в Москве и области. Сейчас на стройках в основном применяется та же схема использования неквалифицированной рабочей силы с окраин СНГ.
Каждый цикл работ выполняется определенными бригадами, почти всегда набранными по национальному признаку. К каждой из бригад нужен свой подход. Один мастер рассказывает мне "общие" принципы: "Таджики почти всегда наркоманы. Их следует нанимать на самые простые работы, где ничего нельзя испортить. Азербайджанцы — очень жадные и наглые, за каждый постриженный кустик требуют оплаты, как за Статую свободы. Молдаване, которые делают основную физическую работу, очень жадные. Все деньги, которые им заплатишь, отправляют к себе в Молдавию. Здесь готовы жить впроголодь. В дни выдачи зарплаты за ними надо следить в оба. Могут порезать друг друга. Нам неохота за них потом отвечать.
Они опять же не очень квалифицированные строители. Им много не поручишь: электропилой не умеют пользоваться, пилят себе руки и ноги, после них все остальные рабочие боятся за электропилу браться.
В основном все рабочие приезжают в Москву самотеком и потом устраиваются на стройки по телефонным звонкам. Но многие приезжают сразу целыми бригадами. У таких есть свои посредники. Посредники — важные фигуры на стройке. Посредники постоянно тусуются в столице и знают, каких рабочих и сколько где надо. Посредники обычно мужики из тех же республик, откуда и рабочие. Они, зная спрос на рабочую силу, вызывают из родных сел и городов "своих" работяг, а потом устраивают их здесь целыми бригадами. Они же и становятся на стройке бригадирами. Они решают сразу множество вопросов по обеспечению работы и быта своих бригад, они же и решают проблемы зарплат. Такие бригадиры требуют от фирм нормальные общежития для своих рабочих, и тогда в Москве выгоняют "лишних" студентов из институтских общаг. Они пробивают обязательное трехдневное питание для бригады. Они, если фирма не может вовремя расплатиться с рабочими по зарплате, могут выплатить деньги работягам из своего кармана. Само собой, бригадир получает довольно большой процент от зарплаты своих рабочих. Устроившись сам по себе, рабочий может получить на половину больше, чем при помощи посредника-бригадира. Но с бригадирами приезжему строителю в Москве спокойней и надежней. Те же бригадиры помогают фирме заставлять работяг работать в полную силу. Реально это выглядит так, что бригадир помогает прорабу или мастеру бить морду нерадивым рабочим.
На мордобое и матерном крике держится почти вся трудовая дисциплина в большинстве строительных контор. Заставить трудяг ломать спину в полном напряжении сил могут мастера, прорабы, начальники участка и его помощники и бригадиры. Московские кадры в основном укомплектованы бывшими военными. Часто образование и опыт в строительстве не ставятся на стройке ни во что по сравнению с умением заставлять работать. Поэтому на многих стройках основным критерием эффективности давно стал фактор отсутствия отдыха для рабочих. Для многих бывших военных главным качеством работы является то, что строители не курят и не разговаривают между собой. Для них, не имеющих никакого понятия о строительстве, непонятно, когда вроде все работают, не покладая рук, а построили все равно плохо. "Ведь никто не "курил", все задолбались до полусмерти, должно же ведь быть хорошо…" Так думают бывшие военные начальники. Как встала стена, как легли панели — им не объяснишь, тем более про детали облицовки.
Наши русские прорабы, мастера и начальники участка в своих методах управления людьми ненамного отличаются от бригадиров и военных. Все те же мат и мордобой. Заставить человека выполнять тяжелый физический труд по двенадцать часов каждый день не помогает никакой материальный стимул
Бить приходится не всех. В один голос прорабы говорят, что из каждой республики бывшего СССР приезжает кто попало. В этих республиках сейчас совсем сурово стало жить. Поэтому в Москву едут все. Крестьяне и механизаторы легко находят свое место на стройке. Недаром говорят, что кто усвоил сельское хозяйство, тот усвоит и стройку. Но вместе с крестьянами едут и учителя, и врачи, и кто попало. Эти интеллигенты работать не умеют, но умеют обижаться. "Такие не только не работают сами, но начинают агитировать остальных рабочих работать похуже и поменьше. От них очень много проблем, они же и калечат себя чаще всех".
Бригадиры и прорабы стараются сразу вычислить из числа рабочих тех, кто раньше был связан с гуманитарным трудом и уволить. Ну не место им на стройке. Им другая работа нужна.
Вообще, к своему изумлению, я узнал, что нормальный панельный семнадцатиэтажный дом о пяти подъездах обычно строят человек пятнадцать, а не целая толпа народа. Есть норматив: на один кран занято до пяти рабочих. Обычно один кран и работает, значит в две смены занято человек десять. Команды по десять-пятнадцать рабочих меняют постоянно от одного цикла работ к другому.
Но над этой малочисленной группой рабочих виснет с десятка два мастеров, прорабов и охранников. Это новая экономика, новый уклад. Работяги говорят, что хуже нет, чем попасть на работу на строительство "элитного" жилья. Там вообще все поставлено на скорость строительства, там просто гробят людей. Каждый день строительства стоит намного больше человеческой жизни. Там возводят пирамиды для настоящих хозяев новой жизни, им проще оплатить любые расходы по травматизму рабочих, чем ждать, когда для них построят дворцы с соблюдением всех правил безопасности.
Помимо руководства стройки, в каждой фирме есть еще пара десятков менеджеров, маркетологов, дилеров…
В этой среде тоже подобран народ по национальному признаку — почти все евреи. Никто из них ни разу не бывал на стройке. Их работа — продать квартиру или коттедж клиенту. Они работают в Москве в нормальных удобных офисах, принимают клиентов. Они впаривают клиенту квартиру или целый дом. У них на столах компьютеры с большими мониторами. В мониторах, согласно уже заложенным программам, показывают все квартиры или дома. Изнутри и снаружи, со всеми вариантами отделки. Агенты продаж проводят потенциальных клиентов по домам, суют им в руки рекламные проспекты. Пиарщики вставляют рекламу в СМИ. Часто на пятнадцать реально работающих на стройке человек в фирмах приходится человек сорок менеджеров, бухгалтеров, посредников, дилеров…
Вся эта команда срубает почти все доходы от строительства домов. Работяги едва ли получат сто пятьдесят-двести долларов за месяц каторжной работы в смену по полсуток. Прорабы и мастера — долларов по триста. Зарплаты по пятьсот, по семьсот долларов достаются тем, кто вообще не появляется на стройке.
В связи с этим серьезную конкуренцию русским конторам в последние годы составляют разные иностранные стройфирмы.
У турок, немцев, югославов и финнов совершенно иначе построена организация работ. Там почти всегда на двадцать рабочих едва ли найдется человек пять управленцев. Поэтому югославские, турецкие и немецкие рабочие зарабатывают в Москве по полторы тысячи долларов в месяц. Очень богатая и щедрая, по европейским меркам, Москва притягивает строительные бригады со всей Европы, нигде сегодня не строят так много, как в Москве. В советские времена в России строили каждый год по десять небольших городов. Сегодня строят даже больше, просто изменился заказчик. Вместо молодых семей рабочих, военных, ученых в эти города вселяются новые хозяева жизни.
Дилеров-менеджеров на стройке называют "захребетниками". Они всегда надменные по отношению к строителям, стелятся изо всех сил перед клиентом. Когда агент продаж ведет очередного клиента по строящемуся дому, он согнется в самом низком поклоне, если на пути окажется грязная лужа — бросит в нее свою куртку, чтоб богач-покупатель прошел по ней, не испачкав ботинки или лакированные туфли. Такой подхалимаж называется "уважением к клиенту".
Клиент приедет на стройку на дорогой машине, в дорогом костюме с подругой на высоких шпильках и в меховой шубе, не подумав переодеться для стройки. Клиент может капризничать, как угодно, может потребовать изменить вид из окна.
Эти капризы больше всего донимают тех, кто строит коттеджи. Здесь заказчики часто меняют свои требования во время строительства по многу раз. Бывает, человек заказал один вариант коттеджа, но посмотрел где-то какое-то кино или телепередачу и захотел что-то поменять. Бывает, у заказчика сменилась любовница, и она ему внушила переставить стены и все перекрасить. А многие вещи бывает просто нельзя переделать. Те же любимые "новыми русскими" джакузи устанавливаются раз и навсегда. Чтоб их переставить под новый вкус хозяина, надо вообще ломать весь дом и переделывать фундамент. Начальнику участка приходится унижаться и упрашивать заказчика оставить все как есть, чтоб не потерять деньги. Еще бывает, клиент слишком широко размахнулся, переоценил свои финансовые возможности. Такие уже в ходе строительства начинают говорить, что не надо строить третий этаж, хватит, мол, и двух, чтоб суметь расплатиться. Бывают такие, что останавливаются на фундаменте и просят прекратить дальнейшее строительство. "Нет денег, и фундамент — это их нынешний уровень".
Раньше вообще никогда не строили дачи выше двух этажей. Пригородная зона Москвы предназначалась для отдыха простых горожан. Дачные поселки так и называли садовыми. Там все утопало в зелени, дома были деревянные, а сами поселки не нарушали экологической безопасности мегаполиса. Теперь в таких городках зелени почти нет. Коттеджи лепят вплотную друг к другу. В этих каменных домах, лишенных любых проявлений природы вроде мягкой почвы, травы и деревьев, часто даже никто не хочет селиться. Человек не может нормально расслабиться в окружении сплошного бетона и железа. Это касается не только коттеджей, но и целых новых микрорайонов городов. В 1994-96 годы строители повыкупали у разорившихся колхозов довольно просторные поля, и так плотно застроили многоэтажками, что в их тени даже плодородная почва, когда-то дававшая хлеб, не может выродить ни травинки. Целые кварталы сплошного камня. Там никто не хочет селиться. Такие районы называют "поле чудес", в них закопали такие деньги, что закачаешься. Таких полей хватает на всех окраинах Москвы.
Помимо этого, в столице и рядом полно совершенно нормальных, пригодных для жизни микрорайонов, но они пустуют. По уверениям строителей, в московском мегаполисе сейчас пустует не меньше ста тысяч квартир. Это целый город. Хозяева строек не продают эти квартиры, чтоб не сбивать сверхприбыльные цены на жилье в Москве. Бывает, посредники из четырех домов распродают квартиры только в одном. Вырученных денег им хватает, чтоб расплатиться со строителями за все четыре дома. Остальные три дома пустуют, их квартиры — это сверхприбыль и капитал недвижимости. Может, их копят под какие-нибудь новые выборы…
Множество бывших советских граждан готовы идти работать на стройку. Терпеть мордобой и унижения, потому что это единственно возможный для них нормальный заработок в стране.
Александр БРЕЖНЕВ
ПЕТЛЯ ВЛАСТИ
Михаил Постаев
1 апреля 2002 0
ПЕТЛЯ ВЛАСТИ
МОЙ СТАЖ В БИЗНЕСЕ — двенадцать лет. И все эти годы мой народ, моя страна находятся во власти воров. В результате экономика страны разрушена. Либеральная ложь о способности рыночной системы к саморегуляции стала очевидна значительной части населения. Но при тех темпах, которыми президент сдаёт позиции России, прозрение может оказаться запоздалым. Тут уж кто кого опередит. Но ничего не потеряно. Надо думать и действовать.
Представим, что момент истины наступил. Народ осознал себя не экономической скотиной, а настоящим хозяином всех природных ресурсов и средств производства. А осознал — значит, стал. Каковы первые шаги по налаживанию жизни? Естественно, политические. Необходимо полностью прекратить утечку капиталов не только из России, но и из экономики производства в первую очередь. Директор предприятия, испытывающего финансовые затруднения, разъезжающий на крутом авто, должен немедленно изгоняться прочь. Должен восторжествовать принцип имущественного равенства, причём даже более жёсткий, чем в развитых странах Запада. Всё-таки мы — северная держава, под забором у нас не перезимуешь и три урожая в год не снимешь. Никакой роскоши, все финансовые ресурсы — на спасение страны. До прекращения узаконенного и незаконного кровотечения экономики нет смысла приниматься за восстановление и наращивание производства, как нет смысла советовать человеку заниматься физкультурой для укрепления здоровья, если у него вскрыты вены и к ним приникли тысячи упырей. Упырей надо разогнать, вены зашить.
Не надо бояться опереться на собственные силы.
Врут либералы, что мы, русские, глупы, ленивы и без западных кредитов не поднимем страну. Врут они, что русский инженер начинает заниматься бизнесом с целью получения прибыли. Настоящий инженер занимается делом для самореализации, принесения пользы обществу. Прошу не путать дело и спекуляцию. Спекуляцией он вынужден заниматься, чтобы просто выжить и прокормить семью. Ещё раз повторю: Россию спасёт Инженер-изобретатель. Не банкир, не юрист, не писатель. И уж, конечно, не спекулянт.
Но сейчас помехой на пути малого бизнеса стоит деспотия чиновников. Попробую проиллюстрировать сказанное примером из собственной жизни.
Лет двенадцать тому мы, десяток тридцатилетних парней, зарегистрировали малое предприятие "Форель" в Новокузнецком районе Кемеровской области. Разработали несколько программ производственно-коммерческой, экологической, социальной, оздоровительной направленности. Все программы остро актуальны и по сей день, нужны, необходимы не только Кузбассу, но, без сомнения, и всей России, но чиновники, преимущественно областного уровня, легли костьми, чтобы не позволить развиться ни одной из них. История каждой типична, однако наиболее полно и мерзко изнанка чиновничьей деспотии по-кузбасски проявилась в её борьбе с программой "Минеральные воды России".
Кратко опишу суть программы. По технологии она предельно проста: наше предприятие официально покупает на любом месторождении свежую минеральную воду, сразу заливая её в специальную шеститонную ёмкость из пищевой стали; с помощью углекислого газа в ёмкости создаётся избыточное давление для сохранения свойств продукта, и минералка транспортируется в наши торговые точки, оборудованные такими же стационарными торговыми ёмкостями. Из них свежая, сохранившая все лечебные свойства минеральная вода реализуется на разлив в посуду покупателя. Сокращение ненужных звеньев на пути столь нужного продукта к потребителю (родному — новокузнецкому, кузбасскому) позволило нам снизить цену реализации в четыре раза по сравнению с существующими рыночными на бутилированные минеральные воды.
Сочетание высшего, курортного качества минеральной воды и революционно низкой розничной цены сделало воду обыденно доступной всем слоям населения Кузбасса. Очереди в наши киоски достигали по полусотне человек на точку. В рекордные дни с одного киоска продавалось до 4,5 тонн воды. Несколько крупнейших угольных и металлургических предприятий области, тех, чьё руководство пеклось о здоровье собственного коллектива, работающего в тяжёлых и вредных условиях, заключили с "Форелью" договоры, по которым мы обеспечивали питьевой режим на производстве, а они оплачивали поставляемые минеральные воды.
Рабочие несколько лет пили минеральную воду бесплатно. Только тот, кто ломает хребет в проходческом забое или в лаве, жарится у раскалённого металла металлургического комбината, способен в полной мере оценить такую заботу.
Мы СДЕЛАЛИ народную, оздоровительную, социальную программу. Уже через год население осознало всё превосходство нашей минеральной воды над консервированными. В пяти городах Кузбасса, где были торговые точки "Форели", общее количество наших регулярных покупателей превысило 200 тысяч человек. За минеральными водами "Форели" — "Терсинкой" и "Борисовской" — ехали старики из соседних городов, "новые русские" стояли в очередях с бабками и детками и загружали багажники своих "крузеров", готовясь к пикникам, с шахт и цехов шли звонки: "Ребята! Позавчера привозили нам минералку? Ёмкость пуста, везите свежую".
В наших книгах отзывов писались тысячи благодарностей, даже у нашего чёрствого начальника туристического отдела Володи Семушина при их чтении наворачивались слёзы на глаза.
На сегодня нами получены двадцать девять положительных заключений, рекомендаций и писем от специалистов всех уровней и аспектов программы, двадцать три письма в поддержку программы от руководителей множества предприятий. Мы заключили договоры на совместное развитие программы с двумя профильными институтами, администрацией самого крупного района Кемеровской области, администрацией самого крупного города Кузбасса — Новокузнецка (600 тысяч человек).
Мы не выводили программу за пределы области только потому, что, получая скромную заработную плату в 3-4 тысячи рублей, все свободные силы, время и деньги направили на экологическую программу "Реки Кузбасса", главной задачей которой является восстановление запасов ценных видов рыб: хариуса, ленка, тайменя в реках области.
Проблемы начались три года назад. Вдруг, как по команде, все те, кто несколько лет нас хвалили и поддерживали, либо стали для нас недоступны, либо начали нашу программу давить.
Сначала была создана незаконная комиссия под руководством заместителя губернатора и многолетнего друга А. Г. Тулеева — Владимира Тимофеевича Журавкова, которая при активном участии главного санитарного врача области В. А. Зенкова в нарушение всяких законов родила бумагу — список предприятий, имеющих право в области работать с минеральными водами. Эту атаку мы отбили. Тогда Журавков отошёл (якобы) в сторону, и за дело взялся Зенков, подключив вертикаль подчинённых городских и районных санитарных врачей.
Три года длится борьба с программой, позволяющей без заимствований из бюджета, в кратчайшие сроки обеспечить питьевой режим населения отечественными высококачественными минеральными и пресными питьевыми водами, по ценам в 4-8 раз ниже рыночных. Более двенадцати тысяч наших потребителей подписали обращения в защиту "Форели". Из всех инстанций, контролируемых губернатором, пришли отписки. Мы прошли все арбитражные суды. Нигде дело не было глубоко изучено, всесторонне, объективно. В результате — двоякие решения невмешательства в конфликт. А итоги трёхлетней ожесточённой борьбы таковы.
Сначала нам по требованию санитаров перестали отпускать минеральную воду "Борисовская".
Затем закрыли наши торговые точки в четырёх городах Кузбасса. Не справились только в родном Новокузнецке. Город встал за нас стеной.
Попробовали надавить на владельцев Терсинского месторождения, с тем чтобы они перестали продавать нам "Терсинку". Те отказались выполнять явно незаконное требование.
Тогда В. А. Зенков под необоснованными и лживыми предлогами издаёт постановление о приостановлении эксплуатации скважины "Терсинка". Его подчинённый берёт пару сварщиков-слесарей, едет на месторождение, глушит скважину, что категорически запрещено, резаком портит резьбу на каптажном оборудовании, заваривает двери помещения каптажа. После чего получает повышение по службе.
Четыре предприятия, работающие с "Терсинкой", несут невосполнимый ущерб. Шестисоттысячный Новокузнецк, да и весь Кузбасс, накануне паводка остались без собственной первоклассной питьевой минеральной воды. Как сказал нам с опаской работник одного из пострадавших предприятий после приватной беседы с чиновниками: "Вашу программу хотят убрать, а из-за вас и мы страдаем". Его понять можно, чиновников — нельзя. Ведь за десять лет работы с минералкой у нас не было ни одного случая заражения или отравления потребителей. Мы регулярно сдаём минеральную воду на анализ в аккредитованную лабораторию и по пальцам можем пересчитать нестандартные анализы.
От наших потребителей в книгах отзывов жалоба одного монотонного содержания: "Почему вода в магазинах не всегда бывает?"
Нашу программу тем более надо поддержать и распространить на всю Россию, потому что обстановка с питьевым режимом в Кузбассе, да и в России, ухудшается стремительно и необратимо.
В частности, наша серьёзная газета "Кузнецкий рабочий" на днях на первой странице поместила текст не совсем открытого обращения уважаемых людей Новокузнецка к губернатору. В нём приводятся следующие данные:
"Сброс сточных вод без очистки от городов Мыски, Осинники, Таштагола, Новокузнецкого и Таштагольского районов за 2000 год составил 6519,9 тысячи кубометров. В результате качество воды в створах централизованного хозяйственно-питьевого водоснабжения города не отвечает требованиям санитарных норм и правил.
В части отобранных проб содержится патогенная микрофлора, возбудители кишечных заболеваний (сальмонеллы, антигены вируса гепатита А, ротовирусы).
Поделиться книгой: