Портрет неприкаянного духа

В коридоре послышались шаги, и Юлька замерла, напряженно всматриваясь в сторону коридора.

— Проголодалась? — ласково спросила бабушка.

— Ага, — стараясь не выдать испуга, кивнула Юлька.

Бабушка понимала Юльку, потому что сама была не прочь подкрепиться в ночное время. Мама утверждала, что бабушка и внучка относятся к разряду «сов». «Совами» называют людей, которые трудно встают по утрам, ходят вялые и сонные, а к вечеру оживают.

Юлька не спорила, рано вставать было для нее сущим мучением. Так хотелось по утрам упасть обратно в теплую постель и спать, спать, спать. Зато по вечерам Юлька чувствовала прилив энергии и спать совсем не хотела. Она часами крутилась в кровати и иногда, не выдержав, включала торшер и часа два-три читала.

— Я пончики приготовила, — сообщила бабушка и вытащила из шкафа блюдо с пышными мягкими пончиками, щедро посыпанными сахарной пудрой.

У Юльки сразу же разыгрался аппетит.

— С клубничным джемом? — спросила она.

— С клубничным, — улыбнулась бабушка.

Юлька положила на тарелку пять пончиков, взяла чашку с чаем и вернулась в свою комнату. Благо бабушка ее никогда не ругала, она тоже любила есть в постели перед телевизором.

После пончиков девочке захотелось спать. Юлька сожалением отложила книгу: осталось всего девять страниц, но глаза самым бессовестным образом закрывались, как всегда, на самом интересном месте. Она выключила свет, обняла подушку и крепко заснула.

Утром Мумия противно зудела над ухом:

— Юля, вставай, опоздаешь в школу. Опять, наверное, всю ночь читала? Вставай, или я разбужу маму. Вставай, ты уже почти опоздала. Ты встаешь или нет?

— Да встала я, встала! — раздраженно ответила Юлька, вскакивая с кровати. Противный скрипучий голос Мумии ввинчивался в мозги.

Разве может быть хорошим настроение после такого пробуждения? Веки не желали разлипаться, Юлька на ощупь брела в ванную, мечтая учиться во вторую смену. От холодной воды глаза немножко приоткрылись.

Проходя по коридору, Юлька опасливо покосилась на картину. Тускловатые, потемневшие от времени краски… Картина как картина. Никаких светящихся глаз. И все же на перемене Юлька захотела подойти к Рембольд и получить разумное объяснение красным огонькам, появившимся, когда никакого света не было, но передумала. Никакого настроения не было общаться с высокомерной одноклассницей. Если речь шла о живописи, Таня давала объяснения с видом убеленного сединами профессора.

На физкультуре выяснилось, что Юлька забыла дома спортивную форму. Физрук повозмущался и нарядил девочку в поношенные синие шорты с серыми лампасами. Растянутая резинка не удерживала их на талии, и Юльке пришлось бегать и прыгать, придерживая шорты рукой. Насмешливые взгляды и сдержанное хихиканье одноклассников окончательно испортили настроение.

На литературе Юлька вспомнила, что нужно было выучить стихотворение Лермонтова. Совсем из головы вылетело. Учительница литературы недрогнувшей рукой опять вывела двойку. Дневник украсился еще одной красной глистой, как Юлька называла двойки.

На математике девочку вызвали к доске.

Решая задачу, Юлька исписала доску вдоль и поперек.

— Неправильно, — сонно заметила математичка.

Юлька стерла написанное и начала заново.

— Неправильно.

К концу урока у математички сдали нервы:

— Омкина, ты что, издеваешься? Это же повторение пройденного материала, мы проходили это в конце прошлого учебного года.

— У меня на математику память плохая, — угрюмо сказала Юлька.

Действительно, выученные формулы через неделю выветривались из головы, а Юлька была слишком ленива, чтобы постоянно повторять пройденное.

— Иди на место, — махнула рукой учительница, но пожалела, двойку не поставила.

Дома Юлька сразу же переоделась в спортивный костюм, натянула на ноги толстые шерстяные носки — дома было довольно-таки прохладно — и села за уроки. С двойками пора заканчивать, учебный год начался всего неделю назад, а уже две «пары» в дневнике красуются.

Благие намерения прервала телефонная трель. Юлька схватила трубку:

— Алло…

— Юля, привет, это Кирилл. Покатаемся?

Конечно, кататься на велосипеде куда увлекательнее, чем сидеть за уроками, и Юлька согласилась.

Каталась девочка дотемна, поэтому приготовить домашние задания снова не успела…

Глава II

Шаги в коридоре

— Юля, за неделю учебы четыре двойки! — ужаснулась мама, подписывая дневник.

— Так получилось, это нечаянно, — промямлила Юлька.

— Может, наймем репетитора?

— Только не это!

Девочка поклялась, что вскоре исправит двойки. Но только она села за учебники, зазвонил телефон.

— Кататься не поеду, — отказалась Юлька. — У меня четыре двойки, надо исправлять.

— Уроки — пятиминутное дело, — заявил Кирилл.

— Ага, пятиминутное. Мне только на математику часа два нужно, — уныло призналась Юлька.

— У тебя проблемы с математикой? Могу помочь.

— Помоги, — с готовностью согласилась Юлька.

— Через двадцать минут буду, — Кирилл положил трубку.

Юлька лихорадочно собирала разбросанные по комнате вещи. Надо сделать хотя бы видимость порядка. К приходу Кирилла комната приобрела относительно приличный вид.

— Проходи, — Юлька отступила, пропуская Кирилла.

— Он разулся и пошел вслед за Юлькой.

— Класс! — он прищелкнул языком, остановившись у картины. — Итальянская школа.

— Как ты это определил?

— Очень просто, своеобразная манера письма…

Юлька слушала, открыв рот. Кирилл опустился на корточки, рассматривая картину, затем почти лег, уткнувшись носом в нижний правый угол полотна.

— Карменсита, — пробормотал он, поднимаясь.

— Что?

— Ее зовут Карменсита. В углу написано.

— Имя больше похоже на испанское, а ты говорил — итальянка.

— Я имел в виду, что картина написана в стиле итальянской школы, но я не утверждал, что это итальянка, — Кирилл указал на изображение.

Юлька встала на четвереньки и, напрягая зрение, рассмотрела полустершуюся надпись.

— Карменсита, — прошептала она.

Это звучное имя как нельзя лучше подходило загадочной, черноокой красавице с картины. В нем чувствовалось что-то жгучее, неистовое, зловеще прекрасное. Устыдившись шепота, Юлька громко произнесла:

— Карменсита!

Ей показалось, что женщина ожила, складки платья тяжело колыхнулись, губы дрогнули в едва заметной усмешке.

Юлька на секунду закрыла глаза. Она знала, если долго смотреть на неподвижный предмет, создается впечатление, что он едва заметно движется. Нехорошее предчувствие тревожно вползло в сердце. Усилием воли Юлька вернула себя в реальность.

— Показывай, в чем проблема, — Кирилл сел за письменный стол. Понадобилось пятнадцать минут, чтобы Юлька поняла принцип решения задачи.

— Так просто, — она была поражена.

— Математика — это просто, — отмахнулся Кирилл.

Юлька торопливо писала в тетради, Кирилл уткнулся в книжку.

— Все! — объявила Юлька, потягиваясь. Бабушка позвала пить чай.

За чаем Кирилл и бабушка оживленно беседовали.

— Интересная у вас картина, — заметил Кирилл, с аппетитом поглощая пирожки с маком.

— Интересная, — согласно кивнула бабушка. — Но мне она не нравится. У этой картины плохая энергетика. Мне кажется, она из породы вещей, что приносят несчастья в дом.

— Вы верите в счастливые и несчастливые вещи? — с интересом спросил Кирилл.

— Хочешь не хочешь, а верить приходится. Есть несчастливые дома и даже квартиры. В нашем доме есть такая квартира, кто бы в нее ни заселился — разводятся. На моей памяти, — бабушка задумалась, вспоминая, — восемь семейных пар развелись. Дед с бабкой заехали, я подумала: «Эти уж точно не разведутся». Не тут-то было, через год развелись и разъехались. И всех, кто жил в этой квартире, преследовали несчастья, стабильно раз в год, а то и два, квартиру обязательно обворовывали.

— А сейчас там кто живет? — заинтересовалась Юлька.

— Никто. Уже два года квартира пустует. За все золото мира я бы не стала в ней жить, — призналась бабушка.

— Есть такие участки дороги, где постоянно происходят аварии, — сказал Кирилл.

— Люди с древних времен верили в существование заклятых и нечистых мест. Там с людьми случались самые невероятные и чаще всего страшные вещи, — вздохнула бабушка.

— Не верю я в заклятые места, — Юлька насмешливо улыбнулась.

— Это ты зря, — Кирилл поправил очки. — В мире много непознанного и необъяснимого. Люди пытаются найти объяснения загадочным явлениям, но иногда эти объяснения выглядят неубедительно.

— Погода хорошая, пошли бы погуляли, — посоветовала бабушка.

Посовещавшись, ребята отправились в Центральный парк на карусели.

Накатавшись до умопомрачения, Юлька опять вернулась поздно. В квартире царила суматоха, стояли раскрытые чемоданы, мама бегала из комнаты в комнату, собирая вещи.

— Юленька, папа едет в командировку, во Францию! — последнее слово мама произнесла благоговейно. — Я еду с папой!

Мама умчалась за новой партией одежды.

— Легкий халат, теплый халат, пять вечерних платьев, два деловых костюма, купальник закрытый, бикини, шуба… — перечисляла мама, укладывая вещи в чемодан.

— Шуба-то зачем? — поинтересовался папа.

— Вдруг там холодно!

Папа иронически хмыкнул, но спорить не стал.

— Косметики много брать не стану, — мама с трудом застегнула молнию объемистой сумки, до отказа заполненной баночками и флакончиками. — Там все куплю, французская косметика — лучшая в мире.

Папа тяжело вздохнул и бросил тоскливый взгляд на лежащее на столе портмоне.

Юлька мысленно посочувствовала отцу. Пока мама не скупит всю косметику Франции, не успокоится. Папиному кошельку придется туго.

— Юленька, побудешь пока с бабушкой. Ты же понимаешь, что мы не можем взять тебя с собой, учебный год начался, — смущенно бормотала мама. — А мы тебе подарков привезем.

— Какая мне разница, здесь вы или во Франции? Я все равно вас почти не вижу, — пожала плечами Юлька.

— Юля! — укоризненно воскликнула бабушка.

Стоявшая рядом Мумия недовольно поджала губы.

— Юля, — папа подошел и положил руку Юльке на плечо. — Обещаю, в следующем году все вместе поедем куда-нибудь на море.

В ответ он получил недоверчивый взгляд. Мол, знаем мы цену твоим обещаниям.

— Даю честное слово, — чеканя слова, сказал папа.

Юлька повеселела. Раз папа дал честное слово, значит, на море они поедут.