Чужак в чужой стране

Джил поежилась.

— Бен, не думаешь же ты… — она не закончила фразы.

— Ну да! Ты видела мою колонку. Я сделал ее девять часов тому назад. Ты полагаешь, что администрация позволит мне лягать ее в живот и удержится от ответного удара?

— Но ты же всегда был в оппозиции.

— Все верно. Но здесь есть разница. Я обвинил их в том, что они держат политзаключенного. Джил, правительство — живой организм. Как и у всякого живого существа, в нем преобладает инстинкт самосохранения. Ударь его, и оно ударит в ответ. На этот раз я ударил его всерьез. — Он замолчал и добавил. — Но мне не стоило втягивать в это дело тебя.

— Я не боюсь… С той самой минуты, как вернула тебе твою машинку.

— Ты здорово помогла мне. Если дела пойдут худо, этого будет достаточно.

Джил смолкла. В то, что она, которой не доводилось сталкиваться ни с чем более грубым, чем материнский шлепок в детстве и несколько со смаком сказанных в ее адрес словечек в более зрелом возрасте, может оказаться в положении жертвы, верилось с большим трудом. Будучи медсестрой, она видела последствия различного рода жестокости… но это случалось с кем-то другим.

Такси уже заходило на посадку, когда она нарушила молчание:

— Бен! Положим, этот пациент умрет. Что тогда будет?

— А? — он задумался. — Хороший вопрос. Дети, если больше вопросов нет, можете идти домой.

— Не остри.

— Гм-м… Джил, я ночей не спал, стараясь ответить на этот вопрос. Вот лучшее из того, что я придумал: если Смит умирает, исчезает проблема его прав на Марс. Возможно, группа, оставленная «Победителем» на Марсе, предъявит свои претензии… но администрация почти наверняка позаботилась об этом еще до того, как они покинули Землю. «Победитель» — корабль Федерации, но, возможно, тут все ниточки идут к Генеральному Секретарю Дугласу. Это может надолго оставить его в силе. С другой стороны, может вообще ничего не случиться.

— Как это? Почему?

— Прецедент Ларкина может здесь не сработать. Луна была необитаема, а Марс населен. Марсианами. В настоящий момент марсиане — ноль без палочки. Однако Верховный Суд может обратить внимание на политическую ситуацию и решить, что высадка людей на обитаемую планету, пусть даже ее обитатели не люди, не дает им никаких прав. Тогда права на Марс должны быть заверены марсианами.

— Но, Бен, должен же быть какой-то случай, подобный этому. Эти слова о единственном человеке, владеющем планетой… это же фантастика!

— Только не говори этого слова юристу: наследование комарами и верблюдами — обязательный курс на юридическом факультете. Кроме того, прецедент уже был. В пятнадцатом веке Папа отписал все Западное полушарие Испании и Португалии, и никого не заботило, что эти земли уже населены индейцами с их собственными законами, обычаями и законными правами. Его дар тоже был весьма щедр. Погляди-ка на карту. Вот здесь говорят по-испански, а здесь — по-португальски.

— Да, однако… Бен, сейчас же не пятнадцатый век.

— Это уже дело юристов. Джил, если Верховный Суд сошлется на прецедент Ларкина, Смит окажется в состоянии даровать миллионные, даже скорее, миллиардные концессии. Если он откажет свои права администрации, Генеральный Секретарь будет кум королю.

— Бен, для чего одному человеку такая власть?

— Для чего моль летит на свет? Но богатство Смита — вещь не менее значительная, чем его положение Императора Марса. Верховный Суд может отклонить его претензии, объявив скваттером[8], однако я сомневаюсь, чтобы кто-нибудь смог вырвать у него Лайл-переход и изрядный кусок акций «Лунных Предприятий». Что случится, если он умрет? Тысячи лжеродственников выплывут на свет божий, однако «Сайенс Фаундейшн» не привыкать гонять этих алчных паразитов. Похоже, если Смит умрет, не выразив последней воли, все права на его имущество перейдут к государству.

— Ты имеешь в виду Федерацию или Штаты?

— Еще один вопрос, на который надо ответить. Его родители родом из двух стран Федерации, а сам он рожден за ее пределами… и это может дать карты в руки тому, кто задумает попользоваться этими акциями или патентами. Но не Смиту. Он не отличит акции от автобусного билета. Скорее всего, это будет тот, кто сможет взять его в оборот. Сомневаюсь, чтобы Ллойд согласился застраховать его жизнь. Слишком велик риск.

— Бедный мальчик! Бедный, бедный ребенок!

Глава 6

Ресторан в Уэйджерстауне славился своей «атмосферой» — одни столики были разбросаны на пологой лужайке у озера, другие стояли в дуплах трех огромных деревьев. Джил захотелось посидеть внутри дупла, но Бен сунул метрдотелю монету, и официант поставил им столик у воды, потом ушел и вернулся обратно со стереобаком.

Джил надулась.

— Бен, стоило ли давать ему деньги, раз уж в дупло мы все равно не попали, да еще вынуждены терпеть этот ужасный грохот?

— Терпение, маленькая. В дуплах установлены микрофоны. Сервис. А этот столик безо всяких штучек… надеюсь… Я видел, как один официант принес его прямо со склада. Что же до стереобака, то дело тут не столько в том, что есть без стерео не по-американски, сколько в шуме, который будет мешать направленному микрофону… если сыщики мистера Дугласа вдруг проявят интерес к нашему разговору.

— Ты всерьез думаешь, что за нами следят, Бен? — Джил поежилась. — Я не создана для жизни правонарушителя.

— Фи, или даже фуй! Когда я делал скандал с «Дженерал Синтетикс», я никогда не бывал дважды в одном и том же месте и не ел ничего, кроме концентратов из пакетов. Тебе это должно понравиться — здорово стимулирует обмен веществ.

— Моему обмену это ни к чему. Все, что мне требуется, это престарелый богатый пациент.

— Ты уже раздумала выходить за меня?

— Только после того, как мой богатенький сыграет в ящик. А может, я сама разбогатею и смогу держать тебя вместо комнатной собачки.

— Почему бы тогда не начать прямо сейчас?

— После того, как он сыграет в ящик.

Они принялись за еду. Музыкальная программа, от которой лопались барабанные перепонки, вдруг прервалась. На экране появилась голова диктора; она улыбнулась и произнесла: «Программе „Новый Мир“ и ее спонсору „Разумной Девушке“ предоставлена высокая честь использовать это время для правительственного сообщения исторического значения. Помните, друзья, каждая разумная девушка прибегает к услугам „Разумной Девушки“. Легко усваивается, приятно на вкус, гарантировано от ошибки, продается безо всяких рецептов согласно государственному закону 1312. К чему прибегать к устаревшим, неэстетичным, не дающим уверенности методам? К чему рисковать его любовью и уважением? — Красавец-диктор взглянул куда-то в сторону и заторопился: — Я передаю слово Разумной Девушке, которая, в свою очередь, пригласит Генерального Секретаря!»

Трехмерное изображение переключилось на молодую женщину, такую чувственную, такую грудастую, такую обольстительную, что мужчинам оставалось только жалеть о своих ограниченных способностях. Она потянулась, подмигнула и произнесла постельным голосом: «Я всегда пользуюсь „Разумной Девушкой“».

Изображение пропало, и оркестр заиграл «Слава миру и суверенитету».

— А ты пользуешься «Разумной Девушкой»? — спросил Бен.

— Не твое дело! — Джил раздраженно взглянула на него. — Это шарлатанское снадобье. С чего ты решил, что оно мне нужно?

Кэкстон не ответил.

Экран заполнило отечески нежное лицо Генерального Секретаря Дугласа.

— Друзья, — начал он, — граждане Федерации, этим вечером на мою долю выпала огромная честь. Со времени триумфального возвращения нашего блистательного «Победителя»… — и он принялся поздравлять граждан Земли с успешным контактом с другой планетой, другой расой. Он принялся убеждать всех, что полет был страстным чаянием каждого жителя Земли, что любой мог возглавить экспедицию, не помешай ему серьезная работа, и что он, Секретарь Дуглас, был послушным орудием для воплощения всеобщей воли. Все фразы звучали очень обтекаемо, речь строилась на том, что средний человек — воплощение каждого и лучше остальных… И что добрый старый Джо Дуглас олицетворяет собой этого среднего человека. Даже слегка сбившийся галстук и вихор были вполне в «народном» вкусе.

Бен Кэкстон размышлял над тем, кто все это написал. Видимо, Джим Стэнфорт. Джим всегда наносил последний мазок на речи Дугласа, отбирая наиболее мягкие и тешащие слух прилагательные. До того, как удариться в политику, он писал рекламные тексты, и понятие совести ему было совершенно чуждо. Да, этот кусочек насчет «руки, качающей колыбель» наверняка был работой Джима. Джим вполне способен подманить маленькую девочку леденцом.

— Выключи! — потребовала Джил.

— Тише, тише, Стройненькие Ножки. Мне это нужно.

— …итак, друзья, я имею честь пригласить отличного парня — Валентайна Майкла Смита, Человека с Марса! Майк, мы знаем, ты устал и не совсем хорошо себя чувствуешь… но не скажешь ли ты пару слов своим новым друзьям?

Камера отъехала назад, показав укутанного с ног до головы человека в каталке. С одной стороны над ним склонился Дуглас, с другой стояла медсестра, накрахмаленная, чопорная и очень фотогеничная.

Джил задохнулась.

— Спокойнее! — шепнул Бен.

На гладком, словно бы детском лице человека в каталке появилась застенчивая улыбка, и он сказал, глядя в камеру:

— Хэлло, ребята. Простите, что сижу. Я все еще немножко слаб. — Было похоже, что говорить ему очень трудно. Медсестра пощупала у него пульс.

В ответах на вопросы Дугласа он отпустил пару комплиментов капитану Ван-Тромпу и его команде, поблагодарил всех за свое спасение и сказал, что все на Марсе были страшно взволнованы контактом с Землей и что он надеется помочь установить дружеские связи между двумя планетами. Сестра остановила интервью, но Дуглас мягко спросил:

— Майк, у тебя хватит сил ответить еще на один вопрос?

— Конечно, мистер Дуглас… Если смогу.

— Майк, что ты думаешь о наших девушках?

— Ууу!..

Младенческое лицо человека в каталке приобрело благоговейное выражение, оно слегка порозовело, и на нем появилось выражение восторга. Камера переключилась на голову и плечи Генерального Секретаря.

— Майк просил передать вам, — произнес он отеческим тоном, — что он встретится с вами, как только сможет. Вы ведь знаете, что ему надо нарастить мускулы. Возможно, на той неделе, если доктора скажут, что он достаточно окреп… — Камера переключилась на таблетки «Разумная Девушка», и коротенькая пьеска с очевидностью показала, что девушка, не потребляющая их, была не только не в своем уме, но к тому же была белой вороной, а мужчины, едва завидев ее, перебегали на другую сторону улицы.

Бен переключил канал, повернулся к Джип и уныло произнес:

— Вот так… Мне остается только порвать завтрашнюю статью. Дуглас вертит им, как хочет.

— Бен!

— Что?

— Это не Человек с Марса!

— Что? Детка, ты уверена?

— Он здорово похож на него, но это не тот больной, которого я видела в охраняемой палате.

Бен подумал, что дюжины людей видели настоящего Смита: охрана, врачебный персонал, санитары, капитан Ван-Тромп и его экипаж, возможно, и еще кто-то. И никто из них не должен был увидеть этого выпуска… Администрация не могла не понимать, что эти люди смогут обнаружить подлог. В подставке не было смысла… слишком большой риск.

Но Джил продолжала настаивать, что человек в стереобаке вовсе не тот, кого она видела. В конце концов она разозлилась:

— Ну и думай по-своему! Мужчины, одно слово!

— Послушай, Джил…

— Пожалуйста, отвези меня домой.

Бен пошел за такси. Он не заказал его прямо из ресторана, а выбрал одно из тех, что стояли на посадочной площадке отеля напротив. Весь обратный путь Джил была холодна как лед. Бен достал листы и перечитал их снова. Потом задумчиво помолчал и сказал:

— Джил!

— Да, мистер Кэкстон?

— Я тебе дам «мистер»! Знаешь, Джил, извини меня. Я был неправ.

— И что привело вас к такому заключению?

Он похлопал свернутыми в трубку листами по ладони.

— Вот это. Еще вчера Смит не выказывал подобных настроений, а сегодня вдруг дал интервью. Он должен был потерять контроль над собой… впасть в этот свой транс.

— Как я рада, что ты наконец-то увидел очевидное.

— Джил, может, ты лучше ударишь меня не очень сильно и простишь? Ты понимаешь, что это означает?

— Это означает, что они выставили актера, чтобы всех одурачить. Именно об этом я твердила тебе час назад.

— Конечно. Актер, причем хороший актер, тщательно подобранный и натасканный. Но это означает и кое-что еще. Насколько мне видится, тут есть две возможности. Первая: Смит мертв и…

— Мертв! — Джил вдруг вспомнила забавную церемонию утоления жажды и ощутила странный теплый неземной привкус личности Смита, ощутила с невыносимой печалью.

— Возможно. В таком случае, двойник будет «жив», пока он нужен. Потом он «умрет» и его выпроводят из города, предварительно загипнотизировав так, что его задушит астма, попробуй он избавиться от внушения… а может, прибегнут даже к лоботомии. Но если Смит уже мертв, лучше о нем забыть; мы никогда не докажем правду. Поэтому предположим, что он жив.

— Я очень на это надеюсь.

— Что вам Гекуба или ты Гекубе? — переврал Кэкстон цитату Шекспира. — Если он жив, с ним, возможно, и не случится ничего плохого. В конце концов, нашим деятелям органически свойственна двойная игра. Возможно, недельки через две-три наш друг Смит будет в достаточной форме, чтобы выдержать публичное выступление, и нам его покажут. Но я чертовски в этом сомневаюсь.

— Почему?

— Поработай головкой. У Дугласа уже провалилась одна попытка вытянуть из Смита то, что ему надо. Но Дуглас не может позволить себе провал. Поэтому, я думаю, он похоронит Смита глубже, чем кого-бы то ни было… и мы никогда не увидим настоящего Человека с Марса.

— Убьет его? — выдавила из себя Джил.

— Ну зачем же так грубо? Поместит его в частный приют и не позволит ему никогда и ничего узнать.

— Господи! Бен, что же нам делать?

Кэкстон задумался.

— У них и бита, и шар, и правила она устанавливают сами. Но я, пожалуй, нагряну с Беспристрастным Свидетелем и кем-нибудь из известных юристов и потребую, чтобы меня пустили к Смиту. Может, я сумею вытащить его в открытую.

— Я буду рядом с тобой!

— Только тебя мне там не хватало. Если ты там покажешься, мигом вылетишь с работы.

— Но я же нужна, чтобы опознать его.

— Ну, лицом к лицу я смогу отличить человека, воспитанного негуманоидной расой, от актера, выдающего себя за такового. Но если со мной что-нибудь случится, ты будешь козырем в рукаве — человеком, знающим, что они водят всех за нос, и имеющим доступ в Бетесду. Солнышко, если обо мне ничего не будет слышно, то вся надежда будет только на тебя.

— Бен, но они ведь не сделают тебе ничего плохого?

— Я выступаю не в своей весовой категории, девочка.