Сейчас вылетит птичка!

Больше всего Харви донимала мысль о злосчастных чаевых.

— Четырнадцать лет назад… Наша первая годовщина. Тогда я дал этому паршивцу двадцать пять центов! И он до сих пор помнит!

— Он хозяин, имеет право сделать закрытый клуб, если хочет, — безразлично сказал Клэр.

Телохранитель Луби снял молоток и вместе с хозяином вошел внутрь, хлопнув большой красной дверью.

— Ну конечно, имеет! — бушевал Харви. — Разумеется, он имеет на это право! Но эта вонючая крыса не имеет права оскорблять людей!

— Да он просто больной, — сказала Клэр.

— Прекрасно! — Харви стукнул кулаками по приборной доске. — Больной, значит. Тогда давайте перестреляем всех таких больных, как Луби.

— Смотри, — сказала Клэр.

— На что? — спросил Харви. — Что я тут могу увидеть, от чего мне полегчает или, наоборот, еще сильнее затошнит?

— Просто посмотри на замечательных людей, которым повезло стать членами клуба.

Из такси вылезали двое в стельку пьяных пассажиров, мужчина и женщина. Пытаясь заплатить водителю, мужчина уронил мелочь и золотой ключ от дверей клуба. В поисках пропажи он встал на четвереньки. Его спутница, судя по виду, девица легкого поведения, прислонилась к машине, явно не в состоянии держаться на ногах без посторонней помощи.

Мужчина поднялся, с гордостью держа в руках ключ.

— Это ключ от самого дорогого клуба в Илиуме, — похвастался он водителю.

Собираясь заплатить, он обнаружил, что самая мелкая купюра в его кошелке — двадцать долларов. Сдачи у водителя не было.

— Подожди здесь, — велел пьянчужка. — Мы зайдем в клуб, и я разменяю.

Он подвел спутницу к дверям и попытался вставить ключ в замочную скважину. Все попытки были безуспешны.

— Сезам, откройся! — кричал он, смеялся и снова тыкал ключом.

— Какие славные люди входят в этот клуб, — сказала Клэр мужу. — Жаль, что мы туда не вхожи, верно?

Пьянчужка наконец попал ключом в замочную скважину и вместе с подругой буквально ввалился внутрь.

Через несколько секунд они вывалились обратно, погоняемые Эдом Луби и телохранителем.

— Вон! Вон! — кудахтал Эд Луби в темноте. — Где ты взял ключ?

Пьянчужка не ответил, и Эд Луби сгреб его за грудки и прижал к стене.

— Я тебя спрашиваю, где ты взял этот ключ?

— Гарри Варнум дал, — признался пьянчужка.

— Передай Гарри, что он больше не член клуба, — заявил Луби. — Если кто-нибудь даст свой ключ недоноску вроде тебя, из клуба он исключается.

Луби повернулся к спутнице пьянчужки.

— Не вздумай еще раз здесь появиться! Тебя я не впущу, даже если ты придешь под ручку с самим президентом. Я для того и превратил ресторан в закрытый клуб, чтобы свиньям вроде тебя вход был закрыт и мне не приходилось обслуживать… — И он назвал ее тем самым словом, которое описывало ее профессию.

— Бывают в жизни вещи и похуже, — ответила она.

— Например? — нахмурился Луби.

— Я-то никого не убивала. В отличие от некоторых.

Луби и глазом не моргнул.

— Ты хочешь побеседовать об этом с начальником полиции? — спросил он. — Или с мэром? А может, с судьей Уомплером? В этом городе убийц считают злостными преступниками. — Луби подошел к девице вплотную и смерил ее взглядом. — То же самое с крикунами и… — Он снова назвал ее по заслугам. — Меня от тебя тошнит.

И тут Луби с размаху дал ей пощечину. Он ударил девицу так сильно, что та покачнулась и беззвучно рухнула на землю.

Пьянчужка попятился от нее, от Луби, от громилы-телохранителя, даже не пытаясь помочь своей спутнице. Он просто хотел убраться подальше отсюда.

Зато Харви Эллиот выскочил из машины и помчался к Луби прежде, чем Клэр успела его остановить.

Харви врезал Эду Луби в живот — живот оказался твердым, как железная бочка.

Удовлетворение от удара стало последним, что запомнил Харви, — в себя он пришел уже в пассажирском сиденье. Машина стремительно мчалась вперед, за рулем сидела Клэр. Голова Харви бессильно лежала на плече жены, с которой он прожил четырнадцать лет.

На щеках Клэр еще не высохли слезы, но она больше не плакала. С мрачным и решительным видом Клэр на полной скорости гнала машину по грязным, неухоженным улочкам делового района Илиума. Редкие фонари горели тусклым светом. Машину то и дело потряхивало на рельсах заброшенных трамвайных путей. Большие часы в витрине ювелирного магазина давно остановились. На неоновых вывесках, одинаково маленьких и красных, горели слова «БАР», «ПИВО», «ЗАКУСОЧНАЯ» и «ТАКСИ».

— Куда мы едем? — спросил Харви.

— Ты очнулся! Как ты себя чувствуешь? — отозвалась Клэр.

— Не знаю, — ответил Харви.

— Посмотрел бы ты на себя.

— И что бы я увидел?

— Вся рубашка в крови. Твой выходной костюм безнадежно испорчен, — сказала Клэр. — Я ищу больницу.

Харви сел прямо, осторожно повел плечами и покрутил головой, пощупал затылок.

— Со мной все так плохо? — спросил он. — Мне нужно к врачу?

— Не знаю, — ответила Клэр.

— Ну… вроде ничего страшного, — успокоил ее Харви.

— Тебе-то, может, и не нужно к врачу, а вот ей — нужно.

— Кому ей? — удивился Харви.

— Этой девушке… женщине, — пояснила Клэр. — На заднем сиденье.

Преодолевая острую боль в шее, Харви оглянулся.

На разложенном заднем сиденье, укрытая мужским пальто и с детским комбинезончиком под головой, лежала та самая женщина, которую ударил Эд Луби. Там же сидел ее спутник. Именно ему и принадлежало пальто. От веселости не осталось и следа, пьянчужка выглядел серым и нездоровым. Судя по потухшему взгляду, разговаривать он был не в настроении.

— А эти двое как здесь оказались? — спросил Харви.

— А это нам подарочек от Эда Луби с дружками, — ответила Клэр.

Ее самообладание начинало давать трещину. На глаза вновь наворачивались слезы.

— Они зашвырнули тебя и женщину в машину. Сказали, что и меня тоже побьют, если я не уеду.

И тут Клэр не выдержала. Она затормозила у тротуара и разрыдалась. Харви принялся ее успокаивать и тут услышал, как задняя дверца открылась, потом захлопнулась — пьянчужка сбежал. Он забрал с собой пальто и, стоя на тротуаре, принялся одеваться.

— Эй, ты что делаешь? — крикнул ему Харви. — Вернись и помоги женщине!

— Приятель, ей моя помощь не нужна, — ответил тот. — Ей нужен гробовщик. Она умерла.

Вдалеке завыла сирена. Сверкая мигалками, приближалась полицейская машина.

— А вот и ваши друзья-полицейские, — сказал пьянчужка и растворился в темноте.

Патрульная машина затормозила прямо перед стареньким «универсалом» Эллиотов. Синяя мигалка вращалась, бросая жуткие отсветы на здания и улицу. Из машины вышли двое полицейских: каждый с пистолетом в одной руке и с фонариком в другой.

— Руки вверх! — приказал один из стражей порядка. — И без фокусов.

Харви и Клэр подняли руки вверх.

— Это вы безобразничали возле клуба Эда Луби? — На плечах спрашивающего красовались сержантские нашивки.

— Безобразничали? — удивился Харви.

— А ты, должно быть, тот самый парень, который ударил девку, — сказал сержант.

— Я? — Харви не поверил своим ушам.

— Она в машине, на заднем сиденье, — подтвердил другой полицейский.

Он открыл заднюю дверцу, посмотрел на женщину, приподнял ее белую руку, и та безвольно упала.

— Умерла, — сказал он.

— Мы везли ее в больницу, — объяснил Харви.

— И ты думаешь, что этим можно все исправить? — спросил сержант. — Врезал ей со всего маху, а потом отвез в больницу — и теперь все в порядке, так что ли?

— Я ее не бил! — запротестовал Харви. — Зачем бы мне ее бить?

— Она сказала что-то такое, что не понравилось твоей жене, — ответил сержант.

— Ее Луби ударил, — сказал Харви. — Это был Луби.

— Правдивая история, за исключением маленькой детали, — сказал сержант.

— Какой еще детали? — спросил Харви.

— Свидетелей, — объяснил сержант. — И каких свидетелей, приятель: мэр, начальник полиции, судья Уомплер с женой — все они видели, как ты ее ударил.

Харви и Клэр Эллиот отвезли в обшарпанный полицейский участок города Илиум.

Там у них сняли отпечатки пальцев, причем не дали ничего, чем можно вытереть чернила с рук. Эта унизительная процедура была проделана так четко и стремительно, что Харви и Клэр скорее удивились, чем возмутились.

Все происходило настолько быстро и выглядело настолько невероятно, что Харви и Клэр оставалось уповать лишь на одно — на детскую веру, что невинным людям бояться нечего.

Клэр повели на допрос.

— Что мне им сказать? — спросил она у Харви, прежде чем уйти.

— Правду! Скажи им правду! — ответил Харви и повернулся к сержанту, который их сюда доставил, а теперь остался охранять. — Можно мне воспользоваться телефоном?

— Адвокату позвонить? — поинтересовался сержант.

— Не нужен мне адвокат, — заявил Харви. — Я няне хочу позвонить, сказать, что мы немного задержимся.

— Немного задержитесь? — расхохотался сержант. Длинный шрам тянулся по его щеке, пересекая толстые губы и спускаясь вниз по подбородку. — Немного задержитесь? — повторил он. — Приятель, да ты теперь домой попадешь лет через двадцать, и то если повезет.

— Я не имею никакого отношения к смерти той женщины, — запротестовал Харви. — Меня выпустят отсюда через пять минут после приезда свидетелей. А если они ошиблись, если они и правда думают, будто видели, что я это сделал, то жену-то мою вы все равно можете отпустить.

— Парень, придется тебя немного просветить, — сказал сержант. — По закону твоя жена — сообщница в убийстве. Она вела машину, в которой вы скрылись с места преступления. Так что вы оба увязли по уши.

Харви сообщили, что он сможет звонить по телефону сколько влезет — после допроса у капитана. Его очередь на допрос пришла через час. Харви спросил, где Клэр, и получил ответ, что ее отправили в камеру.

— А без этого нельзя было обойтись? — спросил Харви.

— У нас тут забавные порядки, — ответил капитан. — Мы сажаем за решетку любого, кто имеет отношение к убийству.

Капитан был невысокого роста, плотный, с намечающейся лысиной. Харви показалось, что он уже где-то видел похожее лицо.

— Вас зовут Харви К. Эллиот? — спросил капитан.

— Да, — ответил Харви.

— Вы никогда раньше не привлекались за правонарушения?