Пока светит солнце!

— Ну… — приподнял заинтересованно бровь командир.

— Дождусь, когда очередной солдат в кусты поскачет… да и заменю его в лесу… Вместо него в дом и войду…

— Нормально! Ишь ты… Кто пойдёт?

— Я и пойду.

— Смотри, — качнул головою командир. — Лопухнуться мы не можем, численного перевеса наш отряд не имеет. Всего-то два десятка бойцов, считая нас с тобой, а финнов, как минимум — столько же. Кого с собою возьмешь?

— Деревянко и Карпина — они парни грамотные и опыт у каждого соответствующий. Деревянко и по-фински говорить может, мало ли что?

Обоих бойцов младший лейтенант знал уже достаточно давно — месяца по три. А во время войны — это срок! Неразговорчивый здоровяк Илья Карпин, при всех своих габаритах, передвигался по лесу так, словно провел в нём всю свою жизнь. Ни шороха, ни стука — как привидение! А Григорий Деревянко был великолепным стрелком и рукопашником — в борьбе ему просто не было равных во всей роте. А кто знает, что ждало отважную троицу внутри дома? Какие сюрпризы могли их встретить за дверью?

Вернувшись на пост, Ракутин увидел, что на хуторке кое-что уже поменялось. Около домов стояли: легковой автомобиль с цепями на колесах и небольшой броневичок.

— Это что за гости такие к нам пожаловали? — спросил Алексей, после того, как подполз к наблюдателю.

— Полчаса, как пришли, — ответил тот, передавая младшему лейтенанту бинокль. Из легковушки два офицера вылезли, по самые носы шарфами закутанные. Прошли в дом — их местное начальство встречало.

— И сколько здесь местных?

— Тоже двое. Один чуток постарше, надо думать, тутошний командир. А эти, что в машине приехали, видать, птицы важные, он перед ними только что не расстилался!

— Броневик с ними пришёл?

— С ними. Водитель к пулеметчикам убежал, с ним ещё один солдат ушел. А стрелок — тот в броневике остался.

— С чего ты это взял?

— Так он там курит! — кивнул наблюдатель в сторону броневика. — Изо всех щелей дым идёт! Холодно ему там! Вот куревом и согревается.

Словно бы подтверждая слова бойца, из дома с пулеметом выбежал финский солдат. Подбежав к броневику, он постучал кулаком по броне. Лязгнув, отворилась дверь, и оттуда выбрался ещё один солдат. Они о чём-то коротко переговорили, и пришедший, хлопнув своего предшественника по плечу, полез внутрь железного гроба.

— Фигово… — почесал в затылке Алексей. — Ещё одна пулеметная точка…

Пулеметчики в броневике менялись часто — каждый час. Видимо, выдержать больше в этом промерзшем железном ящике не получалось. А Ракутин терялся в догадках — отчего такие меры предосторожности? Понятно, что две пулеметные точки друг друга прикрывают и обеспечивают большую защиту, нежели один пулемет в домике. Но, отчего финны сделали это именно сейчас? Дождавшись смены, он отполз в лес и поделился своими сомнениями с командиром. Поразмыслив, они оба пришли к выводу, что дело, скорее всего, в личностях двух приехавших офицеров. По-видимому, они являлись достаточно серьёзными гостями. И оттого, подобные предосторожности были вполне оправданы. А из этого следовало и то, что ещё одним дежурным пулеметчиком дело не ограничится. Финны лопухами уж точно не являлись — следовательно, должны организовать посты и на противоположном краю хутора. Там лес подступал к домам почти вплотную. И, хотя из-за глубокого снега, подойти к домам незамеченными стало весьма затруднительно, учитывать такую возможность они просто обязаны.

— И что ты на это скажешь? — командир, склонившись над картой, повертел в руках карандаш.

— Один пост, да подмена… человека три-четыре они на это дело выделят.

— Плюс часовой в лесу у дороги, дежурные пулеметчики… в домах народу мало будет.

— И нам свои силы распылять нельзя…задачка! Смена постов у них одновременно происходит?

— Стрелок в броневике меняется чащё — раз в час. Часовой в лесу — раз в два часа. Надо думать, что и новый пост аналогично работать станет.

— Так! Ладно, добавлю тебе ещё одного человека! А работать будем таким образом…

Очередной нетерпеливый финн выскочил из пулеметного домика уже под утро. Похлопывая себя по бокам, он быстро пробежал по утоптанной тропинке к лесу. Свернул за деревья… да там и остался — сержант Михеев мастерски бросал нож.

В четыре руки с покойника содрали шинель и шапку, и Алексей, поёживаясь на холоде, напялил все на себя, сбросив на снег полушубок. Морщась, натянул тесноватые сапоги, оставив рядом со своей одеждой валенки. Сунул за пазуху наган и упрятал в рукаве трофейную финку. Выбежал из-за кустов и, подражая финну, похлопал себя по бокам. Ничуть не скрываясь, стараясь производить побольше шума, побежал по тропинке в сторону домика. Того, что его лицо рассмотрят, он не опасался — было ещё недостаточно светло.

Хрустя сапогами по снегу, Алексей подбежал к зданию и дважды постучал кулаком по входной двери.

Справа от него хрустнул снег. Деревянко… он тихонько растворился в темноте ещё около часа назад. Младший лейтенант знал, что он уже должен подобраться к стенам дома и присутствовать рядом на тот случай, если ему вдруг потребуется помощь.

За дверью затопали, и хриплый голос что-то спросил. По-фински спросил…

Не успел Алексей сориентироваться, как сбоку от него что-то буркнул в ответ Григорий. По-видимому, ответ полностью удовлетворил встречавшего, ибо в сенях звякнул откидываемый запор и входная дверь, проскрипев, отворилась. Внутри дома было темно, только из приоткрытой двери, ведущей в комнату, падал неяркий свет. И, подсвеченный им, на пороге четко прорисовался силуэт солдата в наброшенной на плечи шинели. По-хозяйски отстранив его с пути, младший лейтенант шагнул внутрь. Уже перенеся ногу через порог, он пошатнулся, словно бы споткнувшись, и повалился боком на солдата. Левая рука, ища опоры, уцепилась за плечо встречавшего, разворачивая его спиною к двери. Не ожидавший этого солдат замешкался и не сразу сообразил что делать. А вот времени на это у него уже не осталось… сверкнувший в руке вошедшего нож наискось вошёл солдату в горло. И только булькающий звук вырвался из уст финна…

Деревянко, вынырнувший из-за спины встречавшего, осторожно подхватил безвольно обмякшее тело на руки и тихо опустил его на пол. Закрыв за собою дверь, Григорий выпрямился и, прижавшись к стене, скользнул в сторону внутренней двери. По другую её сторону уже находился и Ракутин. Привстав на колено, он заглянул внутрь.

Внутреннее пространство домика было частично разделено пополам перегородкой, посередине которой находилась печь. Слева от печи, напротив окна стоял пулемет. 'Гочкис' — автоматически отметил младший лейтенант. Около пулемета, прислонившись боком к треноге, подремывал солдат. А за столом, прямо под стоящей на полочке керосиновой лампой, сидел ещё один. В руках он держал какую-то книгу, которую с увлечением просматривал.

Что происходило в другой, неосвещённой части дома, никто из вошедших не видел.

'Так! — мелькнуло в голове у Алексея. — Один финн в лесу, второй в сенях. Двое здесь сидят. Остаются ещё двое солдат с броневика и командир поста. Во второй половине дома темно — они, наверняка, там. Странно, что никто в амбразуру не смотрит. Хотя, это тоже ещё, как сказать. Тот, что нас встречал, вполне за пулеметом мог сидеть. Правильно — у того, что на полу дремлет, коробка с лентами рядом стоит — это второй номер. Вот встречавший, надо думать, как раз за пулеметом-то и сидел! А этого читателя от амбразуры шкаф закрывает, свет от лампы в неё почти и не виден, понятно, отчего и мы его не рассмотрели, когда из бинокля дом разглядывали. В таком разе всё логично. Двое на посту, остальные дрыхнут, благо что ночь и офицеров рядом нет, некого опасаться. Да в лесу перед ними часовой есть, даст сигнал, если что… Впрочем — уже не даст…'

За спиною раздался шорох — Григорий скользнул в темноту. Привлечённый этим звуком, чтец поднял голову от книги и, прищурившись, вгляделся туда, где раздался звук шагов. Подхватив с пола охапку дров, лежавших на полу в сенях, Ракутин, отдуваясь, шагнул в комнату. Охапку он держал перед собою, и поэтому сидевший у стола солдат не мог рассмотреть его лица. Осторожно обогнув пулемет и постаравшись при этом не наступить ногой на дремлющего около него второго номера, младший лейтенант подошел ближе. Светящийся контур вокруг печной заслонки он успел разглядеть ещё от двери. Туда и направился. Чтец что-то проворчал и отодвинулся, чтобы не быть задетым неуклюжим товарищем. Наклонившись и повернувшись к нему спиной, Алексей положил на пол охапку, стараясь при этом не особенно шуметь. Как-то так вышло, что узловатое полено (совершенно случайно, между прочим!) одним своим концом скользнуло ему в правую руку. Надо полагать, что в результате природной неуклюжести, когда он стал разворачиваться назад, другой конец импровизированной дубинки невзначай соприкоснулся с головой любителя литературы. Увы… дерево оказалось прочнее…

Дремавший на полу пулеметчик, должно быть, видел яркие и увлекательные сны, и это помешало ему открыть глаза вовремя. Так что последнее, что он успел в этой жизни рассмотреть — стремительно приближающийся к лицу торец суковатой деревяшки.

Проверить финнов — порядок, теперь можно и Деревянко помочь… Тут, кстати говоря, и лампа весьма к месту станет…

Тусклый отблеск поставленной на пол 'летучей мыши' выхватил из темноты два безжизненных тела и борющихся на полу людей. Кто здесь кто?! Полураздетый — командир пулеметчиков! Глухой звук подтвердил то, что списывать со счетов старое оружие древнего человека — дубину, ещё слишком рано.

— Ф-ф-ф-у-у… — Григорий откинулся спиной на стену. — Здоровый черт… и чуткий — вполглаза спал! Только второго солдата приголубил, он на меня и бросился! Хорошо хоть пистолет у него выбить успел… по башке дать хотел — ан этот изверг верткий оказался! Голову отдернул! Правда, вместо этого по шее получил, оттого и не орал — только хрипел.

— Сам-то цел?

— Жив пока… там чего? — мотнул головою в сторону пулемета боец.

— Порядок — двое уже успокоились. А неча на посту читать! Спать — тем более! Несильно злодей тебя помял?

— Жить буду.

— Давай, наших сюда потихоньку тащи. Скоро уже пулеметчика в броневике менять. И полушубок мой захватите, а то ещё спутает кто поутру из-за шинели ихней…

За Деревянко стукнула дверь, и младший лейтенант приступил к осмотру дома.

К его удивлению, во второй комнате отыскался ещё один пулемёт — на этот раз ручной. Старый потертый Льюис и три запасных диска. Нашелся и пистолет вянрике — новенький 'люгер'. Стащив мертвяков в одну комнату, Алексей приоткрыл щиты на амбразурах, предварительно привернув до минимума фитиль у лампы и поставив её на пол. Ещё не развиднелось и дома в хуторе почти не просматривались. Черной глыбой торчал на своей позиции броневик. Совсем рядом — от домика до него было всего метров тридцать.

Позади чуть скрипнула дверь и оба пистолета настороженно уставились в сторону входа.

— Свои! — свистящий шепот заставил расслабиться напряженные пальцы рук. — Это я, Карпин!

— Ты, Илья?

— Я, товарищ младший лейтенант! И ребята все со мной.

— Давайте с ребятами пулеметы осваивайте, а мы с Григорием к броневику прогуляемся. Пора уже этого замерзлика сменять…

Как громко скрипит снег!

Кажется, что этот звук сейчас слышен по всему лесу. Странно, но когда шли к дому, так громко вроде бы не скрипело? Или тогда по тропинке шли? А сейчас еле натоптанная тропочка, нога то и дело проваливается так, что снег засыпается за голенища сапог. Броневик уже рядом и, слышно, как внутри что-то бормочет пулеметчик. Поёт он там, что ли? А ведь и верно — напевает негромко. Совсем бедолага от мороза офигел. Впрочем, его понять можно — тут у самих зубы давно уже чечетку выстукивают — не спасают и валенки с полушубками. А финнам вообще хреново — они в сапогах бегают. Во всяком случае, те из них, которых мы здесь видели. И ладно ещё, когда от дома к дому пробежать, а вот так — внутри стального ящика сидеть… не позавидуешь!

Бум!

Эхом отозвалась пустота внутри броневика — Алексей постучал кулаком по двери.

Бормотание смолкло, внутри залязгали металлом и тяжелая дверь, взвизгнув промерзшими петлями, распахнулась. Изнутри пахнуло табачным дымом, холодным железом и какими-то, чисто машинами, запахами. Скрипнул снег, пулеметчик выпрыгнул наружу. Не успел он ещё распрямиться, как в руке младшего лейтенанта сверкнул нож.

Р-раз!

Солдат согнулся, что-то прохрипел — Деревянко навалился на него сверху, вдавливая лицом в снег и придерживая руки. Обежав вокруг, Ракутин примерился, чтобы ударить пулеметчика ещё раз.

— Всё… — прошептал Григорий, поднимаясь. — Кончился… певец…

Вдвоём они оттащили труп к дому и занесли его внутрь. Ракутин быстро переоделся — больше разыгрывать из себя финского солдата уже не перед кем. Засунув ноги в ещё холодные валенки, почувствовал, как закололо в ступнях. Самообман, но ему показалось, что теплее стало сразу же. А вот в полушубке, действительно, оказалось намного уютнее, чем в чужой шинели.

— Как там у вас? — окликнул он сержанта.

— Порядок, командир! Можем стрелять.

— Добро! Тогда я — в броневик. Там пулемет посерьёзнее, мало ли что…

Карпин быстро двинулся к лесу — предупредить лейтенанта о том, что пулеметчики противника обезврежены. Теперь дело было уже за основными силами отряда — брать офицеров предстояло им.

Томительно потянулось время.

Сидеть в промерзшем чреве броневика — удовольствие сомнительное и радости не приносит. Сквозь узкие смотровые щели видимости вообще никакой, рассмотреть что-либо далее десяти метров почти невозможно. А любое движение внутри тут же отзывалось всевозможными звуками. Отражаясь от брони, они становились какими-то странными и непривычными для слуха. Как тут вообще экипаж сидит? Ведь на ходу здесь вообще уши затыкать надо! А в бою — когда пули барабанят по броне? Алексей уже не единожды залезал в танки, но вот в броневике сидел впервые. Танк — он всё-таки более основательная машина, в нём и сидеть удобнее, да и места больше вроде бы. Хотя, когда ревёт мотор… тоже поводов для радости немного. А уж как из пушки бабахнут… тут вообще, наверное, тоска наступает. Неудивительно, что у танкистов такие шлемы, чтобы всю голову закрывать. А то будешь после боя знаками, вроде как глухонемой, объясняться.

Между тем, понемногу стало светать — стали видны домики хутора. Никакого движения или подозрительных звуков Алексей так и не услышал и поэтому, когда отворилась дверь офицерского дома, вздрогнул. Припав к пулемёту, передернул затвор — механизм громко лязгнул.

На пороге дома появился командир отряда и успокаивающе поднял над головой шапку — условный сигнал. Всё, взяли субчиков!

Вслед за лейтенантом на улицу выскочили ещё несколько человек — бойцы отряда. Рассыпавшись по сторонам, они ощетинились стволами, взяв на прицел окрестности. Насторожившись, Ракутин повел стволом пулемёта по сторонам. Что там такое? Да нет… в порядке всё, это они так, из предосторожности…

— В общем так, Леха, — присев на бревно, командир отряда вытер вспотевший лоб. — Ты даже не представляешь, кого мы тут отловили!

— Что, неужто — генерала поймали?

— Нет, генералов тут, к сожалению, нет. Есть подполковник и капитан. А вот ещё двое — и вовсе не местные!

— То есть?

— Это шведы!

— В смысле — шведы? Мы же с ними не воюем?

— Мы-то нет. А они, как видишь, этим ничуть не озабочены. Короче — это два подполковника шведской армии. И их надо, любой ценой, доставить к нам!

— Раз надо — доставим. О чём вопрос?

— Один из них ранен при задержании — за пистолет схватился. Вот и получил пулю в ногу. Теперь идти он не может. А тащить его на руках — тот ещё цирковой номер! Да и опасаюсь я, что не выдержит — уж больно натура у него хлипкая.

— Так что же делать?

— Что делать, что делать… повезём мы его!

— Через линию фронта?! На чем?

— Да на броневике и повезём! Там, насколько я помню, места хватить должно.

— Ну… — почесал в затылке младший лейтенант, — водитель, пулемётчик да заряжающий — это трое. Ещё и для командира место — у него, кстати, тоже пулемёт есть… Да, там ещё двоих можно посадить — места хватит, два свободных сиденья имеются. Тесновато, правда…

— Ничего, это им не дом отдыха в Сочи! Всяко лучше сидеть, нежели ногами по снегу топать. Так, с этим ясно, теперь давай думать, как ехать будешь.

— Я?

— А кто ещё? Ты да я, да мы с тобой — вот и все командиры! Отряд я не брошу, да и шюцкоровских офицеров как-то ещё дотащить нужно. Каким макаром нашим-то об этом сообщить?

— А рация у финнов, — кивнул младший лейтенант на дом, — есть?

— Голова! — уважительно кивнул командир. — Есть у них рация! В дальнем домике должна быть. Антенна-то на нём есть? Стало быть, и рация имеется. Пойду сейчас, попробую связь наладить. Тогда, давай, думай головой! Бронемашину эту осмотри и в дорогу приготовь, ребят в помощь себе возьми. Шадрина пришлю — он такую штуку водить может. Так что, водитель, считай, у тебя уже есть.

Сборы не заняли много времени. Справедливо рассудив, что 'Гочкис' в броневике будет лишним — и так тесно, Алексей прихватил с собою 'Льюис'. Уж его-то там найдётся куда запихнуть! Да и кроме того — взятый в бою пулемёт… это кое-что! 'Отмечу в рапорте Деревянко — медаль за такое полагается! Карпина укажу при описании захвата бронемашины, это тоже просто так не оставят…' — размышлял про себя младший лейтенант. Тяжелый станкач отнесли к офицерскому дому. Решит командир его с собой тащить — ради бога!

В результате пришлось волочь его назад — лейтенант приказал снять пулемёт с треноги и запихать его под броню.

У бронемашины уже суетился Шадрин — заливал в радиатор воду. Промерзший мотор завелся не сразу, но, схватившись, заревел на всю округу. После этого народ как-то резко засуетился. Привели обоих шведов и, не слишком-то миндальничая, затолкали их на свободные места. Предусмотрительный Карпин тонкой веревкой привязал обоих офицеров к сиденьям. Обмотав веревкой ноги почти до колен, притянул их к подпоркам, заранее обрекая на неудачу все попытки освободиться.

В разгар всей этой суеты подошёл лейтенант Кожевников. Покачал головой и отозвал Ракутина в сторону.

— Смотри, — разложил он на капоте карту. — Вот твой маршрут.

Скользнув по бумаге, карандаш прочертил по ней ломаную линию.

— До сих пор, — ткнул лейтенант карандашом в отметку, — вы никого не встретите. Гарнизонов тут нет, разве что одинокий обозник какой выползет? Но ему до вас дела нет.