Помоги проекту - поделись книгой:
«
Таких стратагем — несколько десятков, вряд ли все эти они используются в чистом виде в деловых отношениях, хотя какое-то представление о некоторых аспектах китайского бизнеса они дают. Вообще древние китайские трактаты — очень полезное чтение. Но не стоит их абсолютизировать, больше доверяйте своему опыту и консультантам.
Многие сегодня поражены колоссальными успехами современного Китая. Еще бы — даже в условиях кризиса страна наращивает свою экономику!
Но как раз в успехе Китая ничего необычного нет — за этим кроется исторический опыт. И первое, с чем вам придется столкнуться в Китае, — это с наследием исторического опыта выживания. Китай всегда был страной, с одной стороны, с очень высокой степенью организации труда, с другой — подверженной постоянным стихийным бедствиям: разливам рек, налетам саранчи. Все это приучало людей выживать.
Многие китайские компании возникли раньше западных, так, например, к моменту активного прихода европейцев в Китай в XIX в. здесь существовали фирмы, история которых насчитывала 400–500 лет. Например, китайская компания «Жуйфусян» владела десятками магазинов штучных товаров и скобяными лавками на протяжении трехсот лет.
Другая компания, «Юйтан», занимающаяся производством и продажей продуктов питания, возникла в 1776 г. и закрылась лишь в 1949 г. после Народной революции в Китае. Своими торговыми династиями славились такие города, как Шанхай, Тяньцзинь, Ханьчжоу. Так, в Тяньцзине существовало несколько крупных торговых династий, которые возникли в конце XVII — начале XVIII в., то есть в момент воцарения династия Цин, причем эти династии, владевшие десятками магазинов и производств, дожили до XX в.
На севере Китая прославилась сеть аптек «Тунжэньтан», возникшая также в начале правления династии Цин и существующая до сих пор. В целом же в Китае несложно найти торговые династии, которые насчитывают тысячелетнюю историю, причем некоторые из них даже сохранили свои наследственные дома и их названия. Таким образом «семейный» и при этом чисто китайский капитал приобрел устойчивый характер, возник раньше и существовал в течение более продолжительного времени, нежели аналогичные дома Дюпонов и Ротшильдов.
Уже в XVIII в. китайские компании нередко нанимали на работу удачливых управленцев, которые заведовали делами (дуншичжан), играя роль современных менеджеров. Некоторые китайские компании к XVII в., а некоторые даже раньше преодолели границы своих кланов и вышли на провинциальный уровень, действуя на территориях, нередко сопоставимых по своим масштабам с территорией Европы. Масштабы деятельности таких компаний могли быть весьма велики. Так, в начале XIX в. в провинции Шэньси некоторые фирмы насчитывали 3–5 тыс. рабочих. По сути, это были крупнейшие в мире компании доиндустриальной эпохи. За современными успехами Китая стоит не только грамотное управления страной, но и богатые исторические традиции плюс многовековой опыт предпринимательства.
Таким образом, начиная работать в Китае, вы столкнетесь не столько с людьми, сколько с традицией.
Сегодня за рубежами Китая глубоко укоренилось мнение, что любая предпринимательская активность в Китае — дело хотя и не всегда простое, но в целом очень выгодное и даже увлекательное. Многие на Западе, например руководители фирм, предприятий, учебных заведений, считают, что бизнес в Китае — дело очень перспективное. В большой степени это обусловлено политикой открытости по отношению к внешнему миру, осуществляемой руководством Китая. Оно приложило немало усилий для презентации страны в качестве крайне выгодного рынка для иностранных инвестиций.
В целом, действительно, ситуация в Китае очень благоприятна для бизнеса и любой деловой активности. Китай делает все возможное для того, чтобы поддерживать этот имидж и привлекать все новые иностранные фирмы в Китай. Количество законодательных барьеров снижается каждый год, хотя очень много косвенных ограничений для иностранных фирм все же сохраняется. Значительно менее широко известно, что как раз большинство договоренностей не доходит до уровня соглашений, а сами соглашения могут вообще не выполняться. Китайский рынок даже на уровне переговоров — один из самых сложных и трудно осваиваемых в мире.
Вы видели, как китаец переходит дорогу? Если нет, понаблюдайте — весьма
поучительное зрелище. Он просто идет вперед, невзирая на несущиеся на него автомобили, нередко даже не глядя на них, иногда он вытягивает перед собой руку, как бы притормаживая движение, но чаще всего не удосуживается сделать даже этого. Он просто идет — идет на удачу в нарушении всех правил и даже очевидной логики, которая должна подсказывать ему, что спорить с несущимся на него автомобилем бессмысленно. И что самое поразительное, он добирается до противоположной стороны улицы! Иногда он может просто идти или ехать на велосипеде вдоль дороги, а позади будет ехать машина, громко ему сигналя. Но он не уступит, продолжит размеренно шагать, даже не повернув головы.
Вот это и есть почти точная модель китайского бизнеса. Так же развивается и китайский бизнес — не глядя ни на кого, по своей логике.
Китаец упорен и монотонен даже в своих на первый взгляд бессмысленных и нелогичных действиях. Как упорный ежик, он толкает перед собой в гору какой-то плод без особой изобретательности и даже хитрости. Главное — не ставить перед собой амбициозных задач (пусть за него это делает государство), а монотонно бить в одну точку, не задумываясь, насколько вообще возможно здесь достичь успеха. Китаец не обращает внимания на экономические законы, на принципы, излагаемые на курсах MBA, — скорее всего, он о них даже вообще не знает.
Вот здесь и заключается первейший принцип китайского бизнеса: упорство, монотонность и игнорирование внешних сигналов. Китайцы не системны, в Китае полностью отсутствует менеджмент в западном смысле этого слова. Они не отвлекаются на теоретические построения. Лишь крайне небольшое число современных китайских компаний, чьи руководители обучались на Западе, составляют подробные бизнес-планы и продумывают стратегию развития. Большинство же действуют по наитию, причем часто ошибаются, но в связи с массовостью такого типа попыток результат получается очень удачным.
Китайцы «переходят улицу» по кратчайшей траектории, потому что так проще и быстрее. Без соблюдения каких-то сложных этических и правовых норм и моральных рефлексий, без соблюдения правил дорожного движения, хотя, безусловно, слышали о них. Машины в Китае могут ехать по диагонали к основным потокам движения, разворачиваться через две сплошных, и — самое поразительное! — аварии здесь крайне редки. И не потому, что кто-то соблюдает правила, а потому, что все понимают внутреннюю логику этого китайского движения. Таковы же и многочисленные китайские бизнес-схемы — они просты, монотонны и выбирают оптимально короткую траекторию движения: надо устранить всех посредников, сократить количество накладных расходов, напрямую выйти на потребителя. Великая
Китайцы самым удивительным образом могут все превращать в товар. Китай готов производить и продавать все, в чем есть хотя бы малейшая потребность. Товаром становятся не только продукты производственной сферы, но и сами по себе китайские традиции.
На продажу идет и сама традиция, если иностранцы, да и сами китайцы готовы платить за нее. Яркий тому пример — легендарный монастырь Шаолиньсы, который сегодня превращен из знаменитой чань-буддийской обители в настоящее коммерческое производство, действует как акционерное общество, его настоятель является генеральным менеджером, при монастыре открыты туристические агентства, идет производство рекламной продукции. И не важно, что настоящие монахи — носители традиции давно покинули Шаолиньсы — публика готова платить за саму «марку», чем пользуется предприимчивое руководство монастыря.
Каждый раз вот уже в течение многих лет, выходя из старого шанхайского аэропорта Хунцяо к стоянке такси, я наблюдаю одну и ту же картину. Длинная очередь извивается вдоль специально выставленных заграждений, движется она быстро, крикливые дежурные с повязками мастерски распихивают людей по такси, и машины уносят их в городские джунгли устремившегося к небу Шанхая. И здесь же в уголке примостилась пожилая женщина — вполне типичная на вид китайская старушка, согбенная, с морщинистым, похожим на резиновую маску лицом. Лето ли, зима ли — она всегда тепло укутана, ведь стоять ей предстоит долго. Она стоит здесь часами, днями, годами. Одна и та же, одетая всегда одинаково. Она приезжает сюда, к аэропортной очереди, на такси рано утром, уезжает поздно ночью. Она занимается бизнесом, и здесь ее «участок». Она хорошо знает, что китайцы, выходя из аэропорта, всегда закуривают — они самые активные курильщики в мире. В самолете курить нельзя, в маленьком аэропорту — тоже. Изголодавшиеся по дыму, они, получив багаж, стремительно выбегают на улицу, и тут… Оказывается, что все зажигалки и спички либо отобрала строгая служба безопасности при посадке, либо они лежат где-то на дне упакованного багажа. Прикурить не от чего! Старушка это хорошо знает. Она много раз видела эти руки, лихорадочно хлопающие по карманам в поисках зажигалки, а затем беспомощный, мечущийся взгляд — у кого бы прикурить? Тут подходит она — у нее всегда наготове десяток дешевых зажигалок. Она покупает их на каких-то развалах в городе и продает здесь процентов на десять — пятнадцать дороже. Бизнес небольшой, но людей из аэропорта выходят сотни тысяч…
Это еще один принцип китайского бизнеса —
Китайцы в этом плане абсолютно прагматичны и могут даже показаться слишком приземленными — им нужна непосредственная выгода. На уровне обычных предпринимателей они никогда не планируют на несколько шагов вперед — средний китаец пытается получить выгоду «здесь и сейчас».
Государство в Китае занимается глобальной стратегией развития страны, а вот рядовые китайцы порой не занимаются даже тактикой, не говоря уже о долговременном планировании.
Конкуренция внутри Китая колоссальна, причем такой она была практически во все эпохи. Китайцы привыкли жить в таких условиях жесткой соревновательности, когда для выживания приходится расталкивать друг друга локтями, придумывать новые способы, красть друг у друга изобретения и инновации. Сложность конкуренции объясняется еще и тем, что общинный уклад не позволял активно соперничать с людьми из своего клана, поэтому острие конкуренции было направлено на чужаков — представителей других кланов или иностранцев.
В чем заключается главная проблема многих китайских фирм? О них никто в мире не знает. Их марка неузнаваема, а это очень плохо для серьезного бизнеса. Фирма может обладать миллиардным капиталом, выполняет по OEM-контрактам (OEM, сокращение от original equipment manufacturer — поставщик комплектующих изделий) многомиллионные заказы, а о ней никто, кроме специалистов, так никто и не узнает. На ее продукцию будут ставить свои лейблы крупнейшие мировые фирмы с раскрученными марками типа HP, Apple. Тайванцы долгое время именно этим и удовлетворялись, например фирмы Quanta Computer Incorporated и Compal Electronics, которые выполняла все заказы Apple.
Китай в последние несколько лет заметно изменил свою стратегию продвижения в мире: он не хочет быть лишь простым производителем, он хочет захватывать целые секторы в том или ином бизнесе. Ведь чтобы вывести новую марку на рынок, чтобы сделать ее узнаваемой и, самое главное, желаемой для покупателя этого товара, потребуются долгие годы, причем успех не гарантирован. Значит, надо поступать иначе.
Во-первых, Китай активно покупает уже существующие ведущие бренды. Так в 2004 г. известная в то время лишь в кругах специалистов китайская компания Lenovo покупает компьютерное подразделение IBM, получая при этом всю клиентскую сеть, технологии, наработки и главное — одну из самых узнаваемых марок в мире. Lenovo сразу же становится третьим производителем персональных компьютеров в мире. Поскольку еще до покупки все компьютеры IBM производились в Китае, в том числе и на заводах Lenovo, то подмять под себя этот бизнес в кратчайшие сроки не составило труда.
Вот еще один пример. Из-за завышенных цен на производство автомобилей многие крупнейшие гиганты этого сектора просто не выдержали кризиса 2008–2009 гг. — производство оказалось слишком дорогим, затраты на содержание персонала — непомерно раздутыми. И вот уже китайские компании с поразительной скоростью вылетают на рынок и начинают скупать некогда известные марки. Китайская компания Geely из провинции Чжэцзян (вы когда-нибудь ездили на машинах этой фирмы?) заключила в марте 2010 г. сделку на покупку шведского автоконцерна Volvo, принадлежащего Ford, за 1,8 млрд дол. А когда-то она начинала с производства холодильников и комплектующих для мотоциклов…
Во-вторых, китайские предприятия покупают малые доли в уже раскрученных компаниях. Многие западные инвесторы, привлекая китайские капиталы, считают, что совершают вполне стандартную сделку, продавая часть пакета акций и расширяя тем самым свой бизнес. Но за счет этого китайская сторона получает доступ к бизнес-технологиям западного рынка, обрастает связями, постепенно и незаметно вползая в новые секторы рынка. Именно так и произошло с известным французским производителем электроники, фирмой Thompson, которая сначала допустила в свою сферу небольшие китайские инвестиции, а потом окончательно оказалась выкупленной китайской стороной. Китай интересуют не только материальные активы, например заводы, производства или сбытовые сети, но и сами технологии, методы деятельности и конечно же информационные ресурсы.
В-третьих, китайские фирмы начинают с малого, берут огромные государственные кредиты под амбициозные цели и начинают скупать известные на Западе торговые марки предприятий, которые считали себя до поры до времени непотопляемыми в мире бизнеса. Сначала китайская компания предлагает переместить на свою базу производство какой-нибудь западной продукции, «ведь так дешевле», затем предлагает включиться в вывоз товара за рубеж и реализацию на внутреннем рынке, а затем просто перекупает западную марку.
Иногда они покупают не очень доходные компании, но зато вместе с ними они приобретают знаменитую марку. Так, многие слышали о компании GP (Gold Peak Industries), прославившейся своей агрессивной рекламой пальчиковых батареек и аккумуляторов. Она была основа еще в 1964 г. в Гонконге. Батарейки — продукция выгодная, но не престижная, и компания захотела большего — она приобрела несколько знаменитых британских компаний — производителей аудиоаппаратуры, в том числе KEF и Celestion. Колонки последней фирмы использовали в свое время Beatles, а основана она была в Великобритании еще в 1924 г.
А начала свое наступление GP с того, что активно производила автомобильную аппаратуру по заказам знаменитых компаний, таких как Philips и Clarion. Вообще китайские компании сегодня в массовом порядке покупают бренды аудиоаппаратуры. Так, International Audio Group (IAG), базирующаяся в южной части Гуанчжоу, сегодня обладает почти десятком известных британских аудиомарок, в том числе Misson, Quad, Wharfedale, Audiolab, Castle — имена, которые многое скажут искушенным меломанам. Знаменитый классический «британский звук» сегодня незаметно превратился в «китайский» — насмешка истории над амбициозными планами англичан подчинить себе китайские рынки в XIX в.
В 80-х г. XX в., когда иностранные компании только начинали внедряться в Китай и создавать на этой территории предприятия, они делали это исключительно в виде создания предприятий со смешанным капиталом — совместных предприятий (СП). В тот момент еще действовал ряд ограничений, которые запрещали иностранцам создавать собственные предприятия в целом ряде областей и даже СП в некоторых стратегических областях промышленности.
Подавляющее число СП, созданных в ту пору, распалось и обанкротилось прежде всего из-за того, что китайский рынок оказался не совсем таким, каким представляли его себе иностранцы. Основная ошибка практически любых иностранных предпринимателей, менеджеров, администраторов заключается в том, что они считали, будто китайцы просто обязаны вести дела так, как это принято «во всем цивилизованном мире». Другая ошибка заключалась в том, что многие иностранцы до сих пор считают, что смысл создания СП на китайской территории предполагает собой совместное получение прибыли, в то время как основная цель для китайцев — получить иностранные технологии, связи, методы продвижения своих товаров и услуг, дилерские сети. Китайская сторона всегда стремится выйти напрямую на конечного потребителя — покупателя, пользователя, студента, — полностью выкинув из цепи вся звенья, которые так или иначе обслуживаются иностранцами.
Смысл практически любых совместных предприятий или проектов заключается именно в том, чтобы понять, как работают все звенья этой цепи, а потом целиком начать обслуживать всю цепь без участия иностранных организаций. Иностранцы ошибочно полагают, что Китай, как страна дешевой рабочей силы, должен производить товар, а вот иностранные компании будут заниматься его продвижением, рекламой, крупнооптовой и мелкооптовой торговлей. В действительности все получается иначе, сегодня Китаю уже не нужны многие иностранные компании, китайские фирмы могут вполне обходиться без них в деле доставки товара до конечного потребителя. Они пользуются уже проложенными путями, торговыми сетями, рекламой, за все это, кстати, платили иностранные компании, и начинают действовать самостоятельно. Если этот процесс пошел, остановить его практически невозможно.
С 2005 г. множество СП по инициативе иностранных учредителей начали перерегистрироваться в качестве компаний со стопроцентным иностранным капиталом, а новые фирмы, что учреждались в Китае, сразу же регистрировались как полностью иностранные предприятия. Это было сделано прежде всего потому, что иностранцы убедились, что нередко основной целью СП является элементарный увод технологий и коммерческих связей со стороны китайских партнеров, к тому же иностранцы накопили к этому времени опыт для самостоятельной, хотя далеко не всегда успешной, работы в Китае.
Если вы едете на переговоры в Западную Европу или США, вы можете вообще ничего не знать ни об истории этих стран, ни об их самобытной культуре. Некоторые тонкости ведения бизнеса можно объяснить за пару дней, а любое агентство по сопровождению бизнеса может предоставить детальную и вполне точную информацию. Дальше все зависит от того, насколько точно вы сможете воспользоваться всем этим. Проще говоря, никакой дополнительной культурологической подготовки не требуется.
В отношении Китая все по-другому. Вам действительно потребуется понимание национальной психологии, знание истории культуры и особого делового этикета, чтобы ваша деятельность в Китае была хотя бы частично успешной. Само по себе это не гарантирует успех и даже не спасет вас от оглушительного провала, но это даст вам шанс. Вас не должна смущать привычная для вас на первый взгляд форма переговоров — китайцы прекрасно мимикрируют под известные вам европейские стандарты и всегда готовы согласиться с тем, что вы хотите увидеть. Не обольщайтесь и не обманывайтесь — все равно все будет по-другому. Просто постарайтесь адаптироваться к китайской манере ведения дел.
Многим кажется, что в целом ведение деловых переговоров и любой деятельности в Китае не сильно отличается от того, с чем мы встречаемся у нас в стране или на Западе. Это как бы то же самое, но с некоторым «китайским колоритом». На эту уловку попадались многие вполне искушенные специалисты — им казалось, что достаточно просто «нормально начать процесс и договориться». Одни полагали, что главное — сделать интересное предложение, выгодное обеим сторонам, другие — что просто надо более доходчиво разъяснить свою позицию, третьи — что надо проявить больше настойчивости. Как ни странно, все это предполагает, что китайцы — какие-то не очень понятливые или не очень умные партнеры, с которыми надо просто «хорошенько поработать».
К деловой встрече с Китаем готовьтесь заранее, не поленитесь потратить некоторое время на изучение опыта, прежде всего негативного, тех, кто уже шел перед вами.
Надо всегда исходить из того, что китайцы более искушены в искусстве добиваться своей выгоды, чем вы. И они постараются развернуть ситуацию так, как вы даже не можете предположить, — и вы этого не заметите. Под маской неторопливости, упертости, непонятливости, неповоротливости чаще скрывается генетический опыт продвижения своих интересов, опыт, насчитывающий тысячелетия. Они просто ждут, пока вы выложите на стол все свои карты.
Традиции и поверья в деловом общении
Принято считать, что Китай — страна трех основных религий: конфуцианства, даосизма и буддизма. Они настолько тесно переплетены друг с другом, что «чистых» даосов или буддистов вне монашеской среды найти просто невозможно.
А современное конфуцианство вообще с большой натяжкой можно отнести к религии, скорее это система традиционных взглядов китайцев на мораль и этику. Строго говоря, это и не религии, а духовные учения, они требуют от человека не столько веры, сколько соблюдения определенных норм поведения и дисциплины.
Китайцы порой мистичны, но не религиозны. Строго говоря, религиозные постулаты китайцы знают плохо и мало ими интересуются, их знания в этой области остаются на уровне обихода, так что не ждите, что китаец вам внезапно раскроет глубины буддийской медитации или даосского учения о бессмертии.
Государство никак не увязывает национальную идею с религией, поэтому китайцы свою религиозную принадлежность не считают чем-то крайне важным. К тому же в Китае не существует религиозных конфессий в том виде, в каком мы привыкли это видеть на Западе. Официально подавляющее число китайцев являются атеистами, в реальности же практически каждый, так или иначе, исповедует сразу несколько типов верований. Самый основной из них — вера в духов предков, и это является центральной частью народной религиозной традиции. По настоящему в Китае существует лишь этот вид религии — поклонение предкам, кстати, именно так переводится китайское слово «религия» (цзунцзяо) — учение предков. Средний китаец не привержен никакой конкретной религии, он в равной степени уважает конфуцианство, буддизм, даосизм и массу народных верований, поклоняется всем духам и божествам и не делает различий между различными формами культов. Вера китайца — синкретична, при этом в ней отсутствуют всякий фанатизм и желание поспорить о том, кто обладает высшей истиной. Вам вряд ли удастся втянуть китайцев в дискуссию по поводу того, что лучше для современного человека, скажем христианство или буддизм, или является ли конфуцианство религией, — для обычного китайца это не играет никакой роли. Он далек от абстрактных философских рассуждений и относится к любому духовному учению как к еще одному способу проявления кланового родства — ведь, в конце концов, все обитатели загробного мира некогда являлись чьими-то предками, поэтому он просто продолжает диалог с родовыми духами-защитниками.
Посмотрите внимательно, фигуры каких духов, чьи изображения висят также на стенах их домов, расставлены у китайцев на алтаре. Это многое откроет в понимании устремлений среднего китайца. Это духи, обеспечивающие богатство, известность, хорошую карьеру, процветание бизнеса, большое количество детей, то есть все то, о чем мечтает среднестатистический житель Поднебесной. Практически в любом доме, ресторане, парикмахерской вы встретите небольшие алтари или просто фигурки с изображениями Цао-шэня — божества богатства, Фу-шэня — покровителя карьеры, Шоу-сина — божества долголетия. Практически повсеместно встречается грозный Гуань-ди или Гуаньюй — реальный исторический персонаж, генерал III в., позже обожествленный, дух войны, одновременно являющийся покровителем торговцев, лавочников, студентов, путешественников, а также борцом со злыми духами. Его фигурки с гневным лицом и насупленными бровями, застывшие в грозной боевой позе, с алебардой в руках, встречают посетителей подавляющего большинства общественных заведений.
Если же брать традиционные религиозные культы, то китайцев вряд ли можно назвать их ярыми приверженцами: они очень слабо знают вероучение, полные формы ритуалов и чаще всего посещают в один день сразу по нескольку храмов, не делая особых различий между, скажем, буддизмом и даосизом.
По официальным данным, христиан (в основном протестантов и католиков) насчитывается в Китае около 4 %, мусульман — около 2 %, хотя, по неофициальным данным, их число может доходить до 50 млн человек. Практически каждый китаец считает себя буддистом, но редко может рассказать о буддизме что-то конкретное, кроме общих понятий о Будде, спасении в нирване и запрете убивать живых существ. Самые распространенные школы китайского буддизма принадлежат к течению Махаяны («Большой колесницы»), это — чань-буддизм (более известный под своим японским названием дзэн и школа Тяньтай, но и здесь обычные китайцы вряд ли смогут объяснить вам различия между ними. Небольшая часть китайцев исповедует тибетский буддизм, то есть школу Ваджраяны (цзиньганчэн или мицзун — «тайное учение»), или, в обиходном названии, ламаизм. Речь идет прежде всего о жителях Тибета — цзанах (то есть тибетцах), а также крайне небольшом числе ханьцев. Хотя в самом центре Пекина существует огромный действующий ламаистский храм Юнхэгун, посетители-китайцы совершают в нем не ламаистские, а стандартные махаянистские ритуалы, нимало не заботясь о какой-то «неправильности» церемониалов.
Таким образом, понятие религиозной идентичности в Китае сильно размыто и особой роли в деловых отношениях не играет.
Самыми известными мусульманскими торговцами в Китае являются представители народности хуэй (хуэй-цзу, или хуэй). По сути, хуэйцы — это те же самые ханьцы, но принявшие ислам (здесь религия является этноразличительным фактором). Хуэйцы считаются умелыми торговцами, именно они частично обслуживали Шелковый путь, издревле имели свои торговые союзы. Хотя в Китае существует отдельный Нинся-Хуэйский автономный район, сегодня многие хуэйцы обитают разрозненно и обычно содержат успешные фирмы. Традиционно они поддерживали торговые связи с арабскими странами, но власти КНР такую торговлю, основанную на религиозном факторе, не очень приветствуют.
Во многих городах вы встретите «рестораны чистой пищи» — мусульманские рестораны, которые содержат уйгуры или хуэйцы. Чаще всего это очень чистые, тихие, качественные рестораны с традиционной центральноазиатской кухней. Иногда в них даже демонстрируют танец живота — явление, которое никогда не встретишь в китайских заведениях. Но не стремитесь пригласить в такие ресторанчики своих китайских партнеров — они могут не разделять вашего пристрастия к мусульманским традициям.
Иногда религиозный фактор следует учитывать при совместном посещении ресторанов. Так, теоретически буддисты не должны есть мясного, однако в реальной жизни все, кроме монахов в монастырях, игнорируют этот запрет. У тибетских монахов такой запрет отсутствует вовсе, ламы к тому же могут жениться. Китайские мусульмане обычно не едят свинины.
В целом никаких преференций, основанных на религиозном факторе, вы не получите, а вот его неаккуратное использование может завести ситуацию в тупик. Помните, что духовная и религиозная деятельность в Китае очень строго контролируется государством, хотя не всегда явным образом.
Прежде всего, старайтесь не рассуждать о «тонких материях», религиях и «энергиях», если не имеете четкого понимания о том, как к этому относятся китайцы.
— Никогда не имитируйте китайских духовных традиций, если не прошли соответствующего обучения и посвящения. Например, не стоит демонстрировать свою приверженность буддизму или даосскому учению о пилюле бессмертия — скорее всего, это вызовет недоумение или смех у окружающих.
— Даже если вы являетесь большим поклонником и знатоком тибетского направления буддизма (ламаизма), не стоит упоминать об этом в Китае и тем более говорить о далай-ламе. Это очень болезненная тема для властей КНР, а ваша приверженность тибетскому буддизму может показаться провокационной и способна внезапно охладить ваши добрые отношения с китайскими партнерами.
— Не стоит активно рассказывать о том, что вы являетесь приверженцем какого-нибудь учения, основанного на использовании дыхательно-медитативных упражнений цигун, или нэйгун («внутреннего искусства»). После грандиозного скандала и разгрома движения «Фалуньгун» в Китае власти очень болезненно воспринимают такие разговоры.
Если религиозные воззрения и не оказывают существенного влияния на деловые традиции Китая, то совсем иначе обстоит дело с традиционными поверьями, приметами, цветовыми сочетаниями, числовой магией, фэн-шуй. Ко всему этому следует относиться очень внимательно, даже если вы общаетесь с вполне современными китайскими предпринимателями.
Множество поверий в Китае связано с очень древними представлениями о магии цветов, чисел и даже внешних форм предметов. Нередко и сегодня эти традиции настолько сильны, что вам следует учитывать их при посещении Китая.
Начнем с магии цвета. Все цвета в Китае имеют особый смысл, причем эти значения выводятся из древнейших мистических традиций, где различное сочетание цветов использовалось во время ритуалов общения с миром духов. Естественно, сегодня вряд ли кто из современных китайцев всерьез задумывается о том, как духи отнесутся, положим, к сочетанию желтой рубашки и синих брюк, но на уровне обиходных привычек многие представления о правильности цветовой гаммы существуют и до сих пор. Поэтому обращайте особое внимание на цвета и их сочетания, как в своей одежде, так и в тех подарках, которые вы преподносите китайским коллегам.
Белый цвет- всегда цвет траура. Никогда не одевайтесь в Китае в полностью белый костюм, например в белую рубашку и белые брюки, белые или светлые ботинки, да к тому же не носите при этом белый головной убор. Обратите внимание — в теплое время года китайцы могут надевать белую рубашку, но всегда при этом носят темные брюки, что как бы аннулирует траурный смысл одежды.
Однако в этом случае следует избегать сочетания синего и белого цветов. Если, например, сочетание темно-синих брюк и белой рубашки считается вполне нормальным, то сочетание синего или голубого с белым показывает, что вы пребываете в трауре. Такой же смысл имеет сочетание белого и желтого цветов, например пожертвования на похороны подаются в конверте желтого цвета с синей полосой или обвязанном синей ленточкой. Вообще в большинстве случаев тускло-желтый цвет — цвет смерти, не случайно в Древнем Китае считалось, что души умерших уходят к желтому источнику.
Ив тоже время золотисто-желтый цвет — цвет императорской власти и могущества. В древности только император мог носить такого цвета одежду, обычно расшитую драконами и фениксами. В мистическом плане считалось, что правитель и есть высший представитель духов предков, то есть он «уже умерший» или «всегда живой», поэтому желтый цвет лишь подчеркивал его власть над царствами жизни и смерти.
Самый счастливый цвет — красный. Поэтому не стесняйтесь носить красный галстук, заворачивать подарки в красную бумагу или обвязываться красной лентой, дарить открытки в красных конвертах (в них же подносят и пожертвования), дарить шкатулки, где присутствует много красного цвета. Обратите внимание, что все официальные печати в КНР ставятся тушью красного цвета (на Западе — обычно синего).
Красный цвет — цвет праздника и гостеприимства. Над входами во все рестораны и увеселительные заведения висят красные фонари, алтарь чаще всего окрашивается в красный цвет, да и стены древнего Запретного города в Пекине — кирпично-красные. На приемах и в хороших ресторанах официантки одеты в красные длинные платья. Иностранцам же вряд ли стоит слишком акцентировать в своей одежде красный цвет, особенно во время деловых встреч, иначе может показаться, что вы перепутали место и пришли на какой-то китайский праздник.
А вот писать письма или выполнять каллиграфию чернилами красного цвета не очень хорошо: по древним представлениям, такая форма написания показывает, что ваша дружба или любовные отношения находятся под угрозой.
Еще один довольно опасный цвет — зеленый. В некоторых районах Китая он ассоциируется с обманутым мужем, а поэтому подарок зеленого цвета или завернутый в зеленую бумагу может быть понят как некорректный намек на измену.
Как часть древней традиции фэн-шуй в Китае испокон веков существует магия чисел, уходящая своими корнями в даосские мистические учения. Естественно, рядовой китаец мало знает о сути древней магии, но вот сами счастливые и несчастливые числа продолжают играть немалую роль, в том числе и в деловом мире. Вряд ли солидный бизнесмен или тем более партийный чиновник признается вам в этом, но вы должны всегда учитывать этот фактор. В целом же четные числа считаются более удачливыми, чем нечетные.
В Китае не бывает незначимых номеров. Здесь имеет смысл все — этаж, на котором живет гость, день, когда заключена сделка, год вашего рождения, месяц посещения Китая и т. д.
Прежде всего избегайте любых упоминаний цифры 4 или ее производных, например 44, 14, 40 и т. д. Поскольку по-китайски понятие «смерть» и «четыре» звучат одинаково («сы»), то это считается крайне плохим знаком. При этом цифры 13 и 66 — столь нелюбимые в западной культуре — считаются вполне приемлемыми. В Китае крайне не любят номера машин или телефонов, где встречается несколько цифр 4. В домах нередко отсутствует квартира под 4-м номером. Именно поэтому во многих престижных китайских отелях нет ни 4-го, ни 14-го этажа. Впрочем, чаще всего 13-го этажа тоже нет — это дань западным предубеждениям.
В связи с этим следует избегать заключать договоренности 4, 14 или 24 числа, особенно в апреле (4-ый месяц). Не выпускайте 4-ю версию своего продукта на Китай, версия должна быть 3-я, а за ней следовать 5-я. Не предлагайте китайскому партнеру четыре деловые программы, соглашение из четырех пунктов, четыре базовых проекта и т. д.
Удачным числом считается прежде всего 8; не случайно Олимпиада в Пекине была начата 8 августа 2008 г. в 8 часов 8 минут. Правда, со стороны мастеров фэн-шуй тут же возникло сомнение, правильно ли высчитывать «удачное число» по западному календарю, ведь такая магия чисел — чисто китайское явление, и тогда следовало бы все высчитывать на основе традиционного лунного календаря.
«Восьмерка» — один из важнейших символов традиционного и современного китайского бизнеса. Это связано с тем, что произношение слова «восемь» («ба») похоже на «фа» — «богатство», «процветание».
Китайцы оценят ваше знание традиции, если вы предложите им подписать соглашение именно 8-го числа в 20.00. Если вы решили открыть в Китае свой офис или поселиться здесь, то лучше всего, чтобы ваш телефонный номер содержал как можно больше восьмерок. Очень правильной ценой товара считается 8,88 или 88,88. Примечательно, что в течение очень долгого времени Банк Китая несколько искусственно поддерживал отношение доллара к юаню как 1 к 8 — возможно, именно это способствовало росту китайской экономики.:)
Поделиться книгой: