Меч Господа нашего-3 [СИ]

Опер какое-то время пыжился что-то сказать. Но так ничего и не сказал — просто махнул рукой, как-то обреченно и тронулся на выход.

— Найдем что — тебе на трубу отзвоню. Беспредела не будет! — крикнул ему в спину стрелок.

Когда опер вышел — стрелок посмотрел на второго стрелка, того, что с коротким Вепрем. Свином — как любовно его называли, этот основной гладкоствольный карабин русских боевых стрелков.

— Ну, что думаешь?

Стрелок снял «уши», наушники. Это были специальные, активные стрелковые наушники для соревнований IPSC — они глушили звуки выстрелов, но давали возможность слышать человеческую речь и любые другие звуки до восьмидесяти децибелов. Опер этого не знал — потому что стрельбой мало интересовался. Его оружием был ноутбук, с его помощью он собирался выявлять и задерживать экстремистов и террористов.

— Обдал и есть — коротко сказал второй стрелок, выше по росту первого, лет тридцати с чем-то — идиот конченый.

— Но идиот полезный, как говорил товарищ Ленин — ладно, доставай. Раз уж приехали — опробуем.

Второй стрелок — из стрелковой сумки достал что-то, напоминающее отрезок трубы, покрашенный черной, жаропрочной краской. Размером он был поменьше автомобильного глушителя, круглый. Впереди — отрезок трубы с выемками, торчащий посередине — как на американских ультракоротких помповых ружьях для выбивания дверей.

Поморщившись — горячо! — он свернул нештатный ДТК со своего короткого Вепря, навернул на это место ту самую трубу. Передал оружие первому. С передней рукояткой, коллиматором Eotech, фонарем и этой трубой на стволе — оружие выглядело по-настоящему угрожающе.

— Что фонарем, что лазером пользоваться нельзя — сразу заметил первый стрелок.

— Ага. Хорошо, что коллиматором можно. Еще патроны нужны нормальные, с твердой дробью а не свинцом, иначе чистить зае… Ну и баланс не самый лучший, привыкнуть надо. Но ты прикинь, как стреляет.

Первый стрелок подошел к рубежу, сделал один за другим восемь выстрелов, опустошив магазин. Каждый из них — был не громче, чем падение большого картонного ящика с чем-то тяжелым, но не твердым на ровный пол метров с двух. Такой хлопок.

— Нормально.

— Почти Кландестайн-двенадцать…[1] возможно, даже лучше. Дробью не засоряется там решетка специальная, все продумано. На стандартную резьбу наворачивается запросто, правда, я думаю на будущее что-то вроде замка присобачить, все-таки надежнее. Ну и… чистить эту штуку — вид мазохизма, после интенсивной стрельбы надо разбирать и в тазике отмачивать. Но нормально получилось.

— Сколько у тебя таких.

— Пока три.

Первый стрелок вернул оружие, хлопнул по плечу второго. Тот в группе исполнял роль кого-то вроде оружейника, отлично разбирался в оружии.

— Добро. Почем?

— Восемь.

— Дорого…

— Дешевле не получится. Заказать штук десять — попробую на семь уломать. Все-таки работа серьезная, продуманная, станочная, тут тебе не банка консервная. Сварка в аргоне, точные станки, сам материал. Глушаки никогда дешевле и не стоили.

— Ладно, заказывай. Пока десять.

Второй стрелок кивнул

— Еще Митек звякнул. Пришли патроны. Пять штук.

Конечно, имелось в виду не пять патронов и даже не пять коробок. А пять тысяч патронов двенадцатого калибра, оптом и через своих людей было намного дешевле.

— Почем?

— По четырнадцать.

— Прошлый раз было по двенадцать.

Второй стрелок пожал плечами

— Беду чует. И я ее чую.

— На своих наживается… ладно, хрен с ним. Бери. Я Санька попрошу, он тебя на служебной подбросит. В городе усиление.

— Добро. Что думаешь по этой хрени на пруду?

— А что тут думать. Алмаза надо тряхануть. Какого хрена он е…м щелкал. Сегодня — завтра и тряханем.

Алмазом — между собой звали агента в стане противника — а противник был и тут, в Ижевске. Об этом агенте ФСБ не знала, часть информации аккуратно сливали на реализацию, чтобы подкормить Башлыкова. Часть реализовывали сами, когда понимали, что государство тут ничего не сделает. Башлыков в благодарность за подкормку — закрывал глаза на подозрительные стрелковые клубы, на мелкооптовые закупки оружия и боеприпасов, на тренировки на стрельбищах с запрещенными магазинами большой емкости и явной отработкой городских боев.

— Постой… тряханем. Ты уверен, что он наш?

— В смысле?

— Мне этот парень не нравится. Совсем — не нравится. Тебе не кажется, что он сливал нам каких-то конкурентов и мелочевку, чтобы обезопасить ядро. Какого хрена мы — ни слуху, ни духу?

Первый стрелок с сомнением потер подбородок, уже собирая оружие и стрелковые принадлежности в большую сумку.

— Ничего не было за ним. Мы же проверяли. Отец погиб, мало?

— Я ему не верю — отрезал второй — напомнить про Кэмп-Чампан?[2] Там — тоже верили.

— Ладно, решим. Пошли… а то с этого идиота станется… и впрямь нас закроют суток на пятнадцать.

— Или лет на десять по два-восемь-два[3] — поддакнул второй стрелок

И оба засмеялись.

Уже садясь в машину, в тихий и жаркий летний ижевский вечер — первый из стрелков озвучил решение

— Надо нанести ответный удар. Ликвидировать все известные нам ячейки. Я этим займусь, подключу людей. Ты — на хозяйстве, до завтра.

— Есть.

Машина — новенький УАЗ — Патриот — тронулась с места.

Приехавшие в город москвичи разместились в гостинице МВД, что чуть выше Сенного рынка во дворах. Так и день прошел. Первый день войны.

Российская Федерация, Татарстан

Агрыз, улица Энгельса

Ночь на 26 июля 2015 года

Две машины — черная Приора и следом за ним небольшой, но ходкий Рено Логан — шпарили по ночной трассе «Ижевск-Агрыз», что называется, на все деньги. Темп задавала Приора, водитель был опытным, уверенно держал сто пятьдесят, лишь на поворотах сбрасывая. Логан старался не отставать, хотя движок его все же хуже держал скорость, чем мощный шестнадцатиклапанник Приоры.

В головной машине — сидели четверо, двое — в камуфляже с погонами, двое — просто в камуфляже. Погоны были милицейские. В Логане — трое, двое в камуфляже, один просто в джинсе. Погон не было ни у кого.

По этой трассе — обычно так гоняют, когда опаздывают на поезд, Агрыз входит в десятку крупнейших железнодорожных узлов России, что от Ижевска, что в Ижевск — ехать либо через Агрыз, либо через Балезино. А кто отстал — берет машину и топит на все деньги, благо от Агрыза, до Ижевска — километров сорок, не больше. По этой же самой причине — на трассе пасутся менты, точнее сейчас уже полицейские. Каждый лихач — пару тысяч запросто выложит, особенно если и в самом деле на поезд опаздывает. Но сейчас, ночью — вроде и поезда никакие не шли, ижевский, двадцать пятый скорый, на Москву уходит под вечер, в семнадцать.

Дежурившие у путепровода — есть такой через железнодорожное полотно совсем рядом с Ижевском менты — увидев пронесшиеся машины — врезали мигалку, погнали за ними. Сакраментальное: «Водитель темного Логана, приказываю принять вправо и остановиться — громыхнуло над дорогой.»

Один из пассажиров Логана — выругался, достал сотовый, выбрал номер из памяти

— Отрываемся?

— Тормози. И не рыпайся, щас договоримся.

Обе машины — послушно приняли вправо, полицейский Рено — встал перед ними, перекрыв дорогу.

Один из ментов — вылез из машины, многозначительно поправляя автомат, второй достал из кармана мощный фонарик.

— Чо, самые борзые? — грубо спросил он водителя головной машины — права, документы на машину.

— Витек, ты чего разошелся? — послышалось насмешливое с заднего сидения — никак взятку хочешь?

Инспектор ГИБДД удивленно замер — имя было названо правильно.

С заднего сидения высадились двое. Один — полноватый, с нездоровым лицом, с погонами капитана полиции. Второй — в камуфляже, выше первого больше, чем на голову, тоже полноватый — но в меру. Обычные расейские мужики, от тридцати до сорока.

— Санек, ты что ли? — инспектор узнал коллегу, правда с воткинской трассы — ты то тут какими судьбами?

— Да вот, опаздываем. Отпусти душу на покаяние.

— На поезд, что ли?

— На него, старлей, на него — сказал второй, доставая что-то из кармана. В Ичкерии и тому подобных местах — за это была бы пальба, но тут пока было тихо. Считалось глубинкой.

Инспектор осветил — оказалось удостоверение сотрудника ФСБ.

— С дороги слетите.

— Не боись, старлей, не слетим.

Тот, кого назвали Саньком — сунулся в салон, достал плоский шкалик, протянул коллеге

— Держи!

— Подарил кто? — спросил ГИБДДшник, осветив бутылку. Оказалось — коньяк, армянский

— Не прокиснет от этого, верно?

Старлей принял бутылку

— Верно. Не гоните так…

Когда машины тронулись — сидевший за рулем здоровяк с характерно-кавказской внешностью — облегченно выдохнул

— Не спится им…

— Люди работу делают… — сказал ФСБшник — давай, погнали…

Если хотите попасть в Агрыз из Ижевска на машине — выезжайте на казанскую трассу, с нее уходите налево, там пути видны будут. Сразу попадаете на Карла Маркса. Проезжаете путепровод — и с него на Вокзальную. Вокзал стоит как бы на склоне холма, пути сверху — это пассажирский. А если на товарную станцию хотите попасть, тут так сразу и не скажешь, хозяйство тут обширное…

Машины — свернули на Энгельса, прокатились по ней, подкатили к небольшому, но аккуратному татарскому особнячку, это тебе не русская изба — кирпич и сто пятьдесят метров. Кавказец — остался за рулем, еще один кавказец — ниже ростом, крепкий и бывший ФСБшник которого звали Скворец — вышли из машины. Скворец забарабанил в ворота, на дворе взвыла собака…

Хозяин вышел не просто так — с фонарем и с ружьем. Сайга-12, складной приклад, восемь патронов с картечью в магазине, как дашь — так и в клочья. Ижевск был рядом, Вятские Поляны — дальше по ходу. Кто поумнее — давно в доме держал, двери стальные поставил, решетки — не возьмешь…

— Салам, Рамиль — спокойно сказал Скворец — ружье убери.

— Надо чего? — сипло спросил хозяин дома, ногой отпихивая беснующегося пса

— Побазарить. Нелегальные точки в городе есть?

— Да как сказать…

— Как есть. Мне твою расписочку показать?

Татарин пожал плечами

— Нехорошо себя ведешь, Рамиль. Я твоего сына отмазал, в армию отправил — пусть Родине служит, а не дурью занимается. А ты юлишь. Думаешь, если эта твоя расписочка всплывет — тебе здесь жить дадут? Тот же Алхасов — думаешь, я не владею обстановкой, не знаю что у него сын в банде давно…

Рамиль — так звали хозяина — тяжело вздохнул

— Злой ты, бабай. Недобрый.

— Какой есть. Надо бы вас заставить г…о убирать, да ладно, мы, русские, сделаем…

У ворот — оставшиеся у машин люди сноровисто доставали из багажников и заряжали штурмовые дробовики. Автомат был всего один, боевых пистолетов — три, зато штурмаков двенадцатого калибра — на каждого и еще две снайперские винтовки — Тигр и Моссберг-100. Тигр был необычным — минутным, отобранным, от Смоллета.[4] Наличие охотничьего билета, штурмового дробовика двенадцатого калибра и ста патронов к нему — входило в число обязательных требований для кандидата в Союз Русского Народа, филиала Союза Ветеранов — организации, признанной экстремистcкой. Самое смешное, что среди приехавших в этот ночной час в Агрыз был полный интернационал: двое русских, двое татар, двое удмуртов и один башкир. Но в организации — это никого не интересовало…

Примерно в это же самое время член Единой России, депутат Госсовета Татарстана, глава администрации Агрызского района Джафер Алхасов — лежал на полу своего трехэтажного особняка и с ужасом наблюдал за своим младшим сыном Али — от третьей жены — который в нескольких метрах от него, на обеденном столе — присоединял детонатор к ста двадцати двух миллиметровому снаряду. На боку Али — висел самодельный пистолет-пулемет на ремне, от усердия он прикусил язык — и депутат видел, что его сын абсолютно счастлив. То, что его отец связан и валяется на полу — его никоим образом не волновало…

Как это бывает? А вот так и бывает… Регионы играли в смертельно опасную игру с Центром, и никого за это не наказали — хотя пара пожизненных быстро привела бы ошалевших от безнаказанности сепаратистов в чувство. В Чечне еще спокойно было, тут главный Рамзан — а вот в других местах… Тот же Татарстан — чиновники, которых было за что наказывать, бизнесмены, ненавидящие власть — все они тайно поддерживали ваххабитов. В русскоязычных и русских регионах — выходили на митинги и демонстрации против Единой России, а в мусульманских регионах — в качестве протеста давали деньги ваххабитам. Большие деньги! Кто-то задумывается — как же так могло быть, что до семнадцатого года русские капиталисты, владельцы заводов, газет, пароходов — отстегивали большевикам, которые призывали у всех все отобрать и поделить все поровну. А вот так и было! Ненавидели власть — да так, что даже большевики не казались слишком уж плохими. Да и никто, раскачивая лодку, не думал, что она перевернется…

Так и Джафер Алхасов, уже купивший многоквартирный доходный дом в Берлине, накопивший несколько сот тысяч долларов на номерных счетах и с замиранием сердца ждавший того дня, когда он сможет покинуть ненавистную быдлорашку — упустил своего младшего сына. Тот — собирался остаться в Рашке до тех пор, пока не воссияет над бескрайними русскими просторами — совершенство таухида.[5] А потом — можно будет и на Берлин идти… если там раньше не воссияет.