Помоги проекту - поделись книгой:
– Как скажешь. А ты зачем шампанского-то так набралась?
– Нервы, – честно призналась я и прижала к груди свою сумку.
– А на дачу-то тебе зачем?
– Хочу убедиться, что там все в порядке. Я же надолго уезжаю.
– Хочешь, поедем сразу в аэропорт? Я потом на нее сам заеду.
– Нет-нет. Вовка, а ты что, сегодня не работаешь, что ли?
– Работаю, – немного смутился Владимир. – Я к тебе с работы приехал.
– Ты с работы приехал? – От неожиданности я захлопала ресницами и поспешила выразить Владимиру свою благодарность. – Спасибо, конечно. Я очень ценю. Если бы ты мне сразу сказал, что ты на работе, то я бы тебя не дергала. Я же не знала!
– Ничего страшного, – заверил меня Владимир. – Мне это только в радость.
Для того чтобы не выяснять с Владимиром прошлые отношения, я попросила его включить радио и замолчала. Я не верила в то, что Владимир меня по-прежнему любит. Просто он сейчас пребывает в состоянии одиночества и цепляется за любые воспоминания. Для него в диковинку мое к нему равнодушие, потому что слишком долгое время я была марионеткой в его руках. Я его слишком любила, боготворила и была постоянно доступной. Я была его эхом, его тенью, тихой гаванью, у меня не было проблем и претензий.
Как только мы подъехали к небольшому деревянному домику, который считался нашей семейной дачей, я попросила Владимира остаться в машине и пошла к воротам.
– Можно, я с тобой?! – крикнул Владимир, высунувшись из окна.
– Я быстро, только проверю, все ли в порядке. Нам скоро нужно уже в аэропорт ехать, а то вот-вот регистрация начнется, а на дорогах такие пробки страшные, караул!
Достав ключ, который, в силу своей привычки, постоянно носила с собой, я отперла дверь и, зайдя в самую маленькую комнату, подошла к висящему на стене старенькому ковру с изображением трех богатырей. Приподняв ковер, я открыла небольшой тайник, располагающийся прямо в стене, и положила в него черный пакет, замотанный скотчем. Про этот тайник еще при жизни рассказала мне моя бабушка. Его придумал мой дед, который собственноручно построил этот дом. Бабушка с мамой постоянно над ним смеялись и спрашивали, зачем нужен тайник, если нам нечего в него класть, но дед стоял на своем и говорил, что в любом доме всегда должно быть отведено место для хранения драгоценностей. И вот этот тайник наконец пригодился. Освободившись от ста тысяч долларов, я поправила ковер и, повернувшись, вскрикнула от неожиданности. Передо мной стоял Владимир и внимательно смотрел на меня.
– Володя, ты? – На мгновение я потеряла дар речи.
– Я, кто ж еще?
– А что ты тут делаешь? Я же попросила тебя остаться в машине.
– А я не удержался и пошел за тобой.
Я занервничала:
– Ты давно пришел?
– Только что.
– А я дом проверила.
– И как?
– Все нормально.
Владимир положил руки мне на талию и притянул меня к себе.
– Иди ко мне. Ты вся дрожишь! Ты что, меня боишься, что ли?
– А ты что, совсем дурак? С чего бы это я тебя боялась? У меня просто нервное перенапряжение.
– А сколько времени осталось до самолета?
– Вообще нет времени, – отрезала я. – Нам пора ехать.
– А может, успеем разочек?
Я не успела ответить, как Владимир принялся целовать меня и расстегивать пуговицы на блузке. Я стала отталкивать его, но Владимир был слишком напористым.
– Наташенька, милая, родная, любимая! Я хочу тебя! Если бы ты знала, как сильно я тебя хочу! Как долго я этого ждал...
– Да ты с ума сошел! Я на самолет опоздаю.
– Наташенька, мы успеем. Хотя бы один разочек. Я прошу тебя – один разочек.
– Да какой, к черту, разочек?!
В тот момент, когда Владимир запустил руку в мой лифчик и хотел взять меня за сосок, он нащупал пачку долларовых купюр и ошарашенно посмотрел на меня.
– Что это? – покраснел он, как вареный рак.
В тот же момент у меня щелкнула застежка лифчика и на пол упала пачка долларов.
Глава 14
– Что это? – Владимир повторил свой вопрос и, покраснев еще больше, стал просто пунцовым.
– Доллары, ты разве не видишь? – немного смущенно ответила я и, сев на корточки, подняла деньги. – Не нужно ко мне прикасаться! Видишь, я вся деньгами нафарширована, как новогодняя утка!
– Вижу! – ответил Владимир с легким раздражением и вышел из дома.
Я вышла следом и принялась закрывать свою дачу. Владимир сидел в машине и нервно курил. Всю дорогу мы ехали молча. Когда подъезжали к аэропорту, Владимир не выдержал и первым нарушил молчание.
– Может быть, тебе лучше деньги задекларировать? – неожиданно задал он мне вопрос, который я меньше всего ожидала услышать.
– Их слишком много для того, чтобы декларировать.
– Не боишься с такими деньгами за границу лететь?
– Не боюсь.
– В аэропорту сейчас всех обыскивают, – как бы между прочим заметил он.
– Пусть обыскивают. – Я старалась казаться спокойной. – В отличие от тебя, там лифчики никто не срывает и в трусы не лезет.
– Если бы я знал, что у тебя не лифчик, а сейф для хранения денег, то я бы в жизни не полез. Предупреждать надо!
– А какой смысл был тебя предупреждать, ты все равно ничего не слышал? Тебя только деньги и смогли остановить.
Сняв руку с руля, Владимир положил ее мне на коленку и серьезно спросил:
– Наташа, ты курьером, что ли, работаешь?
– Каким еще курьером?
– Деньги за границу возишь. Опасное это дело – зря ты на это подписалась.
Положив руку Владимира обратно на руль, я поправила тесный от денег лифчик и сразу пресекла разговоры на данную тему:
– Владимир, давай не будем говорить о том, что тебя совершенно не касается.
– Ты уверена? Я просто о тебе беспокоюсь.
– С чего это? Вова, ты столько лет обо мне не беспокоился!
В аэропорту я посмотрела на часы и увидела, что уже началась регистрация рейса. При мысли, что для Ольги не составит большого труда найти мою фамилию в списках отлетающих пассажиров, мне стало ужасно плохо.
– Наташа, у меня такое ощущение, что ты чего-то боишься, – моментально почувствовал мое состояние Владимир. – Это из-за того, что ты деньги везешь?
– Вова, да что ты заладил: деньги, деньги... Сколько можно?
– Ты уверена, что не хочешь со мной откровенно поговорить? Я думаю, что у тебя неприятности и ты чего то опасаешься.
– У меня все хорошо, – ледяным тоном отрезала я и вышла из машины.
– А ты что, летишь без вещей?
– У меня вещи в камере хранения. Сейчас заберем.
– Ты их заранее привезла?
– Владимир, а тебе не кажется, что ты задаешь слишком много вопросов?
Зайдя в зал регистрации, я подошла к экрану информации.
– Какой у тебя номер рейса? – поинтересовался Владимир.
И мы начали изучать табло: я стала искать рейс в Турцию, а он – в Испанию.
– Ты в Барселону летишь?
– В Анталью.
– Как в Анталью? Ты же говорила, что летишь в Испанию.
– Все поменялось, – в очередной раз соврала я.
Заняв очередь на регистрацию, я постоянно оглядывалась по сторонам и вздрагивала от любого громкого возгласа. Владимир стоял рядом со мной и крепко держал меня за руку.
– Наташа, да не переживай ты так сильно. Я тебя в обиду не дам, – успокаивал он меня.
– Я не понимаю, о чем ты?
– Да все ты понимаешь! Тебе не стоит ничего бояться. – Отпустив мою руку, Вовка с особой нежностью провел по моим волосам и добавил: – Наташа, а ты изменилась.
– Конечно, все меняется. Время не остановишь.
– У тебя командировка в Турцию? – буквально сверлил меня подозрительным взглядом Владимир.
– Ты же знаешь, что командировка.
– Я не верю, что ты к какому-то турку летишь. Ты не такая. Просто хотела меня позлить, да? А та фотография, которую я порвал, вообще случайная.
Посмотрев на мою увеличившуюся грудь, Владимир улыбнулся.
– Не вижу ничего смешного, – по-детски надула я губы.
Как только я прошла регистрацию, от веселости Владимира не осталось и следа и он заговорил таким проникновенным голосом, что у меня защемило сердце:
– Наташа, возвращайся быстрее. Я буду тебя ждать. Только, пожалуйста, никогда не рви связующие нас нити, ведь между нами было много хорошего. Ты очень нужна мне! Ты же сама сказала, что чувства можно реабилитировать, если сильно захотеть. Никогда не поздно начать все сначала! Ты подумай над моим предложением – давай жить вместе. Не руби сгоряча, ведь наши чувства проверены временем! Ты мне позвонишь?
– Постараюсь, – глухо ответила я.
Мне было тяжело стоять на руинах своих надежд и желаний и слушать голос из прошлого. Неожиданно из моих глаз хлынули слезы. Я и сама не знаю, почему заплакала: то ли сказалось нервное напряжение, то ли на меня подействовали слова Владимира.
– Вова, где ты раньше был? – вырвалось у меня. – При жене?
– Но ты же сама все знаешь!
– Почему ты не сказал мне эти слова раньше? Почему?
– Да какая разница, когда я их сказал? Главное, что ты их услышала.
– А разница-то ведь большая...
Как только мы подошли к зоне пограничного контроля, я прижалась к его груди и прошептала:
– Знаешь, мне сейчас почему-то очень больно. Все как-то переплелось... Вова, у меня к тебе единственная просьба.
– Говори, я все сделаю.
– Ты еще не знаешь, о чем я тебя попрошу, а уже говоришь, что все сделаешь.
– Я действительно готов для тебя на все.
– Если меня долго не будет, то, пожалуйста, не забывай про моих родителей.
Поделиться книгой: