Отель «Старый замок»

– Спиритизм! Да это только блюдце! – театрально сказал он. – Оживление картин, да это просто фокус, как и исчезновение в зеркале. А ясновидение это просто попадание в точку. Правда?

– Да вроде этого, – воскликнул Пьер. Знаем мы всех этих астрологов и ясновидцев! Соврут и не поморщатся. Что-то сбудется и тогда они об этом трубят. А что не сбудется, то молчок. А потом это просто знание и управление психологией человека!

– Где-то вы правы, – уже спокойно сказал Алекс. – И люди, и их дела, да, как и обстоятельства, бывают разные. Где-то, чтобы явить чудо достаточно просто хитрости, ловкости рук, но согласитесь, даже для этого нужно обладать мастерством. Что ж говорить о великих открытиях! Они даются кропотливым трудом, умственным напряжением, отречением от радостей жизни! Многие гениальные ученые не доживали до своих лучших открытий, потому что одержимость съедала их. Сжирала их молодость, их здоровье, их силы… Изо дня в день сидеть и повторять, и повторять один и тот же опыт, мучиться над формулой, проводить анализ, вести записи. При свете тусклой свечи, вдали от солнечного света. И вот уже и волосы поредели и спина сгорбилась, а молодость и любовь прошли мимо…И уже не вернешь. Но зато, если получилось! Да это стоит многого!

– Так этот алхимик тоже умер молодым? – спросила Мишель, сделав сочувственное лицо, и стараясь смягчить несговорчивость Пьера. И всегда был один, в подземелье? Как мне его жаль. Я как сейчас вижу, он сидит за этим столом, и трет в ступке что-то.

– Нет, этот не умер… – многозначительно сказал Алекс, благодарно потрепав по щеке Мишель.

– Здесь что-то написано!– увидела Мишель табличку.

«Великий маг и чародей граф Калиостро, жил и работал…», – прочла Полет часть надписи.

– Так это про Калиостро! – воскликнула Мишель. Это он жил и работал в этом замке?!

– Да, это кабинет Алессандро Калиостро! – гордо сказал Алекс.

– Но мне кажется, он должен был жить в эпоху Наполеона, Марии-Антуанетты… – робко промолвила Мишель.

– Он жил во все времена. Он вечен! – с неприкрытой гордостью сказал Алекс.

– Но я читала, что он умер в тюрьме! – слабо возразила Мишель, не желая резкостью обидеть Алекса.

– Смерть он свою инсценировал, а жив до сих пор, потому что открыл способ продлить жизнь. Он был романтик, ему хотелось увидеть другой мир, тот который будет. И в каждом столетии, его ждал новый, и в следующем снова. Поэтому остановить его было нельзя! – Алекс перешел на фальцет.

– Профессор, но вы уж совсем нас за дураков держите, – снова взъерошился Пьер. – Я понимаю, существует легенда, но нельзя же говорить об этом так же серьезно. И вообще все его штучки давно разоблачены. И умер он действительно в тюрьме, и поделом. Доставил многим неприятности и денежки выманивал за вранье и не малые. И кажется, принадлежал к масонскому ложу! А наследил по всей Европе и даже до России докатился, так и там его с позором выгнали, Екатерина, кажется.

– Ну-ну, – усмехнулся Алекс, вам молодым лучше знать. Ну что отдохнули немного? Так пройдемте дальше. Следующий зал, зеркальный. Там хранится то самое зеркало, принадлежавшее Калиостро, в котором можно было увидеть будущее, и даже исчезнуть. Стоило только постоять возле него и подумать. Задать вопрос или просто очень захотеть. Оно соединяло этот мир с другим, отраженным, почти таким же, как этот, разница между ними была, но ее сразу и не заметишь. И человек, который исчезал, не сразу понимал свое положение. А исчезал то навсегда!

– Ну что же вы, страшно исчезнуть? – ехидно засмеялся Алекс, увидев, как Пьер встал к зеркалу боком. Вы же ни во что не верите!

– Ничего не страшно. Но всякое может быть, – поежившись, сказал Пьер. Здесь такая обстановка, и такой свет, что не захочешь смотреться в зеркало. Как то не по себе. Подспудно.

– Вот-вот, и вы подспудно чувствуете это, но не головой заметьте, а чутьем, интуитивно, проще сказать шестым чувством! А почему? Потому что мозг нашего тела, гораздо невежественнее разума духа. Обычно в жизни вы полагаетесь на результат вашей умственной деятельности, в которой ничего мистического нет. В этом случае вы доверяетесь своим пяти чувствам, тому, что видите, слышите, улавливаете запах и что можете потрогать. Это ваша повседневная мозговая деятельность. Но ее результат ограничен возможностью ваших органов чувств, для жизнедеятельности которых в нем есть отдельные участки и которые по специальной схеме соединены между собой. Это более или менее сложный, но механизм. У вас есть глаза, вы увидите цветок, вы ощутите его аромат, очаруетесь формой, красотой цвета и его свежестью. Этот цветок, как впрочем и все остальное, что вы ощущаете в этом мире они трехмерные, и ваши органы приспособлены именно для взимодействия с такими субстанциями. Почему? – посмотрел он на окружающих.

– Те пожали плечами.

– Да потому что подобному подобное. И все что вам доставляет радость пользу и неприятности могут находиться только в виде вашей субстанции. Трехмерной. Остальное не играет заметной роли для вашего тела. Поэтому природа не стала тратиться на не нужные способности и дополнительные органы. Хотя она как всегда была рациональна и немножко схитрила. Она заложила их в вас, но только заложила, а развить их это уже ваша проблема.

– Я что-то не понял? Что мне еще нужно видеть другими органами. Я и так хорошо ориентируюсь в жизни, – возразил Пьер.

– Вокруг вас много, очень много множеств субстанций. Например самое простое. Я надеюсь, вы не отрицаете, что душа существует?

Пьер неопределенно пожал плечами.

– Так вот, как вы можете увидеть, например, душу, если для этого у вас нет необходимого для видения тонких материй чувств. Она не воздействует на вас физически трехмерно, как цветок, поэтому вы не видите ее присутствия. Но если бы вы знали, как включить другие необходимые органы, если бы вы их имели в действии, то могли бы видеть не только души людей, но и слышать, что говорят предметы, видеть время, дорогу в параллельные миры и разницу между этим и миром Зазеркалья.

– Вы так убедительно говорите, – дорогой Алекс, но покажите хотя бы один маленький пример, научите нас, увидеть хоть, что-нибудь из не трехмерного мира своими глазами… проговорила Мишель. Но, правда, для этого у нас нет тех загадочных органов, – дала она ему место для отступления. Научите, как развить их.

– Моя дорогая, у вас есть, уверяю вас. Вы сомневаетесь, стараетесь понять, а это уже признак. Нужно просто помочь этому органу стать взрослым, действенным. Это как у младенца, у него тоже есть все пять чувств, но полностью ощущать многие обычные вещи он сможет только через несколько лет. Он научится и натренирует свой орган, идя от крупного, видимого, к более мелкому и тонкому.

– Зеркало, – с опаской посмотрела Мишель на огромное зеркало в витиеватом обрамлении. Я читала про него, но не думала, что оно сохранилось до нашего времени. Да у него даже отсвет другой, какой то более тяжелый, как будто, то что в нем отражается, имеет вес. Мне немного страшно, но посмотреть в него все-равно хотелось бы. Конечно если меня кто-то поддержит в этом.

– Не бойтесь, я быстро, закрою его, когда это будет опасно для вас. Вы не пострадаете, как многие девушки, которые вечерком на крещение гадали, и так увлекались, что не успевали закрыть его. Вы слышали такие истории? Русский поэт Жуковский написал прекрасную поэму Светлана, так звали одну крестьянку. Там хорошо описано действие зеркала. Ну так что, посмотрите, осмелитесь? Решайтесь, вам это может пригодиться больше, чем вы думаете! – старался Алекс подтолкнуть к действию Мишель.

– Нет, – сделала отрицательный знак рукой Мишель. Лучше ничего не знать!

– Ну как желаете, шери – Можете идти мимо него смело, – Алекс задернул занавеску, и показал рукой на выход.

– А что там? – спросила Полет.

– А там уже выход. Здесь есть еще другие помещения, но я вам показал самое интересное, то, что дорого мне, и к тому же, у нас не так много времени. Пройдем в коридор.

Алекс вывел гостей и закрыл дверь.

Смотрите, это колодец. Ну-ка, загляните туда. Да, да дна не видно. А чтобы понять, насколько глубок колодец, слушайте!

Алекс вылил в колодец воду из стакана, который стоял на основании колодца, и показал жестом, чтобы все прислушались. И ко всеобщему удивлению, прошла минута, когда звук наконец-то раздался.

– Ага! Интересно? – подмигнул Алекс.

Он отошел от зияющей пропасти и первым вошел в коридор, махнув рукой следовать за ним. Коридор был скорее узким проходом между корявых каменных стен, и идущий по такому же неровному каменному полу. Пьер оценил его в метров десять длиной. Он был темен, и облегчала задачу, освещенная стена впереди. Пьер, первым пошел за Алексом, увидев в темноте его мелькнувшую фигуру, он точно наметил траекторию своего движения, но дойдя до развилки призадумался как следовать дальше.

– Направо или налево? – подумал он.

Пьер обернулся и помахал рукой идущим вслед за ним женщинам. В этот момент он увидел, как в освещенном проеме мелькнула спина Алекса.

– Ага, понял Пьер и снова махнул рукой Мадлен, которая шла первой, придерживаясь рукой за стены.

Пьер прошел вперед, и вышел в еще одно более просторное помещение, освещенное электрическим фонарем. Это был тупик, и Пьер задумался, правильно ли он пошел, потому что Алекса здесь не было, как не было и выхода, в который он мог пройти дальше.

– Пьер! – услышал он голос женщин, которые, для верности проверяли туда ли они идут.

– Я здесь. Черт, я не знаю где я! – раздраженно повысил голос Пьер. Я как будто заблудился. Идите на мой голос.

Очутившись в той же комнате, что и Пьер, все трое недоуменно посмотрели друг на друга.

– Мосье Алекс, мосье Алекс! – прокричали они.

– Исчез! – воскликнула Мишель. – Кошмар, куда мы попали, здесь даже нет выхода?! – воскликнула она.

– Видно штучки этого алхимика, еще не устарели, – подумал Пьер. Мурашки прошлись у нег по телу. Попасть в каменную ловушку, было делом не совсем приятным. – Мосье Алекс, хватит шуток. Вы где? – громко крикнул Пьер.

– Здесь, – услышали они спокойный голос Алекса и, обернувшись назад, увидели его смеющееся лицо. – Вы не верили, что чудеса бывают, но я исчез и возник! Это ли не чудо?

– Ну, вы нас напугали! – засмеялась Мишель. Мы уже думали, что попали в другое измерение и так здесь и останемся.

– Кстати, если вы попадете в другое измерение, уйти из него можно, только, приняв смерть. Больше никак. Запомните, может быть, вам пригодится, когда-нибудь. Смерть это избавление от многого. Здесь умер, там родился. Это как сжать воздушный шарик. Сжал в одном месте, вздулось в другом. Сжал в противоположном, вздулось в первом. Ничто никуда не исчезает и ниоткуда не появляется. Есть определенный баланс. Попал в параллельный мир, а чтобы вернуться, заметьте на свое место, в противном случае катастрофа, нужно точно направленное приложение дополнительной энергии. Хотя это слишком длинно. Извините, я увлекся, – развел руки Алекс.

– Вы опять слишком заумно! – кокетливо засмеялась Мишель, потихоньку махнув Пьеру, чтобы он не слишком выпячивал свое скептическое выражение лица. Но параллельный мир это чудо! Это сказка, фантазия!

– Мосье Алекс, я устала и хочу наверх. И к тому же скоро начнется карнавал, – пожаловалась Мадлен, не слушавшая ни Алекса, ни Мишель, а думающая о том, как бы быстрее вернуться в зал, она уже сожалела, что допустила спуск на такую глубину. И теперь ее мучила мысль о подъеме.

– Да вы правы, мадам! Но не беспокойтесь, обратно путь будет легче. Подниматься по лестнице вам не придется. Здесь предусмотрен лифт! Правда, чудо?! Сейчас для вас чудо наличие лифта, не правда ли? Получается чудо, – обратился он к Мишель, это то, чего мы не ожидаем, и даже не знаем о его существовании. Но при этом нашем неведении оно есть! Потому что не зависит от наших способностей увидеть его. Оно просто существует по своим законам. Оно здесь, и одновременно его нет! «Я здесь и не здесь», – как сказал один маг в восточном эпосе. Почему этот вывод не отнести ко всем возможным чудесам? И к параллельному миру тоже? – засмеялся Алекс и нажал рычаг лифта. Такое применение закона может объяснить многое. Сейчас мы увидим еще кое-что. Это по дороге, поэтому нам это не избежать и лишние силы тратить не придется.

Друзья пожали неопределенно плечами, Мишель и не думала уставать, поэтому оправдания Алекса были излишние, а Полет и Мадлен с чувством согласия потерпеть еще немного. Лифт поднял их настроение.

* * *

Через несколько минут они оказались во вполне приемлемом для житья, по сравнению с грубыми апартаментами герцога, помещении, хотя никакого шика и уюта даже оно не представляло. Здесь не было соломы на полу, и очаг отделан изразцами, но слишком оно было огромным для спальни, от этого кровать с балдахином, потерявшим новизну и блеск, казалась маленькой и несуразной. Несколько предметов мебели, бюро, пуфики, зеркала, ковры.

Пьер скучно зевнул. – Что же старикан хочет показать здесь? – подумал он. Надоело мне все это, и его демагогия тоже.

– Зря, молодой человек. Скучно, это если смотреть и видеть старую мебель, потертую веками, потерявшую актуальность. А вы попробуйте ощутить это пространство вместе с мебелью, вместе с историей и вместе с тем, что здесь витает как отголосок или вернее множественный отпечаток действий, страсти, любви, предательства, скорби и страданий. Прислушайтесь, не ушами конечно, а другим шестым органом чувств, спрятанным где-то между душой и головой. – Сначала вы услышите дуновение веков, потом шепот прошедших дней, а потом увидите тени, их здесь множество. – Ну как? – посмотрел каждому в глаза Алекс.

– Мне кажется, надо мной порхнула какая-то прозрачная ткань, – сказал Пьер, приглядываясь к пространству.

– Интересно, как быстро вы восприняли мой призыв. И какого же цвета ткань? – поинтересовался Алекс.

– Это, скорее, газовое облако розового цвета, – ответил, задумавшись, Пьер, – но оно имеет очертания. Вот я вижу женщину, лет сорока, в парике, она опустилась на пол и идет к нам под руку с каким то мужчиной….

А! – взвизгнула Мишель, представив зловещее выражение лица призрачной дамы и беззубый оскал приведения мужского рода.

– Пьер, – хватит придуряться, – воскликнула недовольно Полет. – Мосье Алекс. Это опять ваши тибетские штучки или вы сговорились с Пьером, чтобы подергать нам нервы?

– Но ведь так интереснее! – заулыбался Алекс. Я просто хотел возродить в вас интерес ко дням минувшим, которые заключены в этом зале. Я уверен, что это был Филипп 6 с графиней Софи. Жаль, они остались не довольны вашим испугом, а ведь эта пара самая доброжелательная из обитающих здесь призраков. Ну так что делать, пройдемте дальше.

– А что, здесь приведения не только женщины? – кокетливо подняла к небу глаза Мадлен. – Мишель, ты помнишь, мы хотели найти себе принцев в замке?

– Мадлен, прекрати, у меня уже мурашки идут, – одернула ее Полет.

– Приведения соответствуют своим образам при жизни, и, стало быть, мужчины среди них тоже встречаются, – хитро улыбнулся Алекс. – Если захотите я познакомлю вас с одним очень интересным господином…

– Ну, если он симпатичный, – закатила глаза Мадлен.

– Вполне, и главное он страдает от одиночества. Он похож вот на этого мосье, – показал Алекс на портрет рыцаря в доспехах.

– Но он слишком молод, – возмутилась Мадлен.

– Так умер то он в совсем достойном возрасте, – усмехнулся Алекс.

Мадлен на секунду застыла, не понимая, что ответить на это лестное предложение и на упоминание о смерти мосье рыцаря. Ведь речь шла о приведении, хоть и мужчине.

– Следующий зал, последний из нашего путешествия по замку, очень любопытен, – продолжил Алекс, незаметно для окружающих закрыв дверь предыдущего помещения. – В нем собраны самые исключительные портреты, а это моя любимая тема, – сказал он, проводя туристов в следующий зал.

Стены его действительно были сплошь увешаны портретами. Зал, лишенный окон, был сделан в совершенно изысканном стиле с паркетным узорчатым полом, инкрустированной мебелью с атласной тканью, и поблескивал позолотой рам и тусклым отсветом бронзы светильников. Окна его были закрыты присборенными шелковыми занавесями, а освещение давала массивная хрустальная люстра.

Вдали, в торце зала, висела картина с парой, сидящей возле небольшого столика. Мужчина держал в руках гусиное перо, и был одет в парик и костюм с кружевными воланами на рубашке, дама, держала в руке бокал, в котором вместо вина были насыпаны крупные белые горошины. Рядом стояло несколько сосудов из стекла, с налитой в них жидкостью разного цвета, и баночки с насыпанным туда разноцветным содержимым. Фарфоровая миска с пестиком довершала сервировку стола.

– Снова закрыл комнату, – внутренне содрогнулся Пьер, увидев, как Алекс, пропустив вошедших вперед, не заметно для окружающих, вставил ключ в замок.

Ему что-то начинало не нравиться в нем, но это уже была не ревность, а какое-то неосознанное беспокойство, которое время от времени возникало у него в душе.

– Несет какую-то чушь, с упором на мистику. Интересно, но, по-моему он слишком увлекся. Вошел в роль, а может это особый вид шизофрении? Смерть, потустороннее, штучки– страшилки. Не слишком ли? Ну, ничего. Если что, со старикашкой, я уж как-нибудь справлюсь. – Успокойся, что за страхи? – одернул он сам себя. Тебе же объяснили зачем дан ключ, чтобы исключить появление других любопытных…Но почему так тайком? Как будто не хочет, чтобы мы это видели! Да нет, он просто оригинальничает, хочет произвести впечатление на Мишель! – решил Пьер, успокоившись, увидев вполне домашнее выражение добродушного лица Алекса.

Глава четвертая

Штучки фокусника

– Это, кажется, русская царица? – постарался перебить свой внутренний диалог Пьер.

– Это портрет Екатерины второй, – усмехнулся Алекс. Вы правы. Это русская императрица. Жила в восемнадцатом веке.

– А это кто? – показала Полет на портрет женщины в тунике.

Это богиня Термидора, Тереза Тальен, о которой вам рассказывала Лорен, – сказал Алекс. – Она прожила прекрасную, полную приключений и любви жизнь. Красавица, умница, авантюристка! Ох как она крутила мужскими сердцами! Ее могли гильотинировать, в те революционные времена, но благодаря своему шарму и конечно уму, она смогла избежать смерти. И впоследствии, выйдя замуж за своего спасителя, который играл видную роль в правительстве Робеспьера, она спасла не одного дворянина. К стати в тюрьме, где она сидела, она познакомилась с Жозефиной де Богарне. И своей жизни та обязана Терезе. Вот так, не было бы Терезы, не было бы Жозефины, и кто знает что было бы с Бонопартом и Францией. Все в жизни связано, все имеет свои последствия.

– Мишель, обратите внимание вот на этого мужчину, – перешел Алекс к другому портрету. не правда ли он очень похож на вашего спутника.

О! – удивилась Мишель. Это он был изображен на картине в нашей гостиной? Мы уже тогда нашли сходство.

– Да, да это принц Жозеф Понятовский. Он служил в армии Бонопарта, и был большим поклонником Калиостро. Умер он, в чине маршала, Во время отступления из Лейпцига, переплывая реку Эльстер, раненым. Это произошло через два дня после его повышения.

– Как жаль! – Но Калиостро? – изумилась Мишель. Вы постоянно даете параллель его жизни и жизни исторических личностей. Получается, что Калиостро действительно жил в те времена, и это не выдумка?

– Ну, какая же выдумка, – потрепал по щеке Мишель Алекс. – Граф жил. Конечно, то, что он нес в жизнь, было слишком не понятно окружающим. И он стал мифом. Многие верили ему, а многие отвергали очевидное, как например, вот эта дама, показал он на портрет Екатерины. – И даже видели в нем врага! – укоризненно обратился он к портрету. – А ведь граф был очень порядочным и гуманным человеком, и в своей жизни помог не одному нуждающемуся в помощи. Да, да! – мадам императрица.

– Он не лебезил перед сильными мира сего, это и погубило его, – снова обратил он свою речь к окружающим. Вернее могло погубить, но в результате просто осложнило ему жизнь. Он был заточен в тюрьму, а потом его почти– что не сожгли на костре. Но куда им тягаться с самим великим магом и чародеем! – махнул рукой Алекс, победно улыбнувшись.

– Но если, граф был, можно сказать, волшебник, и легко мог ввести в заблуждение не только одного человека, но и толпу, то, что ему стоило улизнуть из тюрьмы. Да даже не из тюрьмы. Он мог удрать еще от конвоя! – воскликнула Мишель.

– Умница. – сказал Алекс взяв руку Мишель и поцеловав ее. – Благодарю за такую оценку умений Калиостро. Он, действительно, мог улизнуть, или просто не попасться в руки конвоя. Они бы не увидели его, даже глядя на него в упор. И в результате вернулись бы с вестью, что Калиостро бежал.

– Но тогда почему? – снова задала вопрос Мишель.

– Потому что и арест, и казнь не состоявшаяся, и слухи о том, что он умер в тюрьме от воспаления легких, и похоронен возле ее стены были в интересах самого Калиостро. Ему нужно было исчезнуть, чтобы его преследования, хотя бы в этом и следующем веке не было. Но принц Жозеф и Бонопарт не знали об этом. Они спешили освободить его из тюрьмы. И очень огорчились, когда узнали, что опоздали. Правда, их ошибкой стало то, что они решили раскопать могилу, чтобы похоронить графа с большими почестями. Но они делали это из лучших побуждений! Естественно, там никого не оказалось, потому что Калиостро не умирал. Зачем и каким образом? – пожал плечами Алекс. – За свои тысячи лет жизни, он видел и не такие козни. Практика, – усмехнулся он снова.

– А вы знаете, вы были в его вкусе, и если бы жили в те времена, то он был бы вами очарован. Как я сейчас, – улыбнулся Алекс.

Он что-то достал из кармана и вложил в ее руку. – Это вам от меня, разглядите потом, предотвратил он ее жест. А сейчас в сумочку, не заметно, – подмигнул он. Мишель, открыла сумочку и послушно положила что-то лежащее в маленькой коробочке. Ей не терпелось посмотреть, но пришлось оставить это на потом.

– А откуда вы так хорошо знаете историю жизни Калиостро? – спросила она.

– Я долго изучал материалы жизни этого замка. И моя работа посвящена этому периоду истории и его персонажей. Естественно, она включает в себя окружение Бонопарта и Калиостро и Ленорман и Сен Жермена, как и явление масонства. Посмотрите вот на эту картину, – подвел Алекс Пьера к картине, на которой была изображена дама в голубом. Она стояла, держа на руках маленькую собачку. Ее рыжие волосы были уложены и свиты голубой лентой. А платье струилось легким газом, переливаясь жемчужными тонами. Это жена, Жозефа.

– Она вас не вдохновляет?

Алекс отошел в центр зала и удовлетворительно хмыкнул, увидев, как Пьер просто застыл возле портрета.

– А, я знаю, это Жозефина? – постаралась вмешаться в разговор Полет, подойдя к другому портрету.