Помоги проекту - поделись книгой:
Эйлин Колдер
Возврата нет
Аннотация
Глава 1
Шелест волн, набегающих на белый, засыпанный ракушками песок, успокаивал и навевал дремоту. Полуденное солнце слепило сквозь крепко сомкнутые ресницы и уже пощипывало кожу. Воздух плыл и дрожал в жарком мареве.
Мэри лежала, растянувшись на шезлонге, и лениво размышляла, стоит ей перебраться в тень, к бару, или нет.
Это было истинное блаженство – впервые за долгие годы взять давно полагавшийся ей отпуск и махнуть в Италию, в сказочный город Римини, подальше от лондонских туманов и сырости, от лихорадочной, полной стрессов и нервотрепки редакционной рутины. На солнечный берег, где можно без опаски предаться откровенному и упоительному безделью, отрешившись от всего света и от работы – в первую очередь.
– Синьорина, вас к телефону! – прервал ее грезы мужской голос. Возле шезлонга стоял широкоплечий черноволосый красавец и улыбался ей, чуть наклонив голову.
– Вы, наверное, что-то перепутали, – ничего не понимая, сказала Мэри. – Мне никто не может звонить.
Спустив длинные стройные ноги на обжигающий песок, она села. Двое брюнетов, сидевших за столиком у бара, присвистнули и обменялись многозначительными взглядами.
– Вы – синьорина Брэйдли из Лондона? – терпеливо спросил бармен. – Если да, то к телефону попросили позвать именно вас.
Мэри улыбнулась и, отбросив с лица волну длинных светлых волос, со вздохом отправилась к стойке бара.
– Я вас слушаю.
– Мэри, это Пол. У меня для тебя отличная новость! – загремел бодрый голос, и девушка тоскливо застонала.
Звонил главный редактор газеты и ее непосредственный начальник Пол Гаррисон, сорокапятилетний трудоголик и холостяк, сварливый и непоколебимый, как железобетонная стена. Он обладал прямо-таки параноидальным стремлением не давать своим сотрудникам ни минуты отдыха.
– Откуда тебе известно, где я? – нервно спросила Мэри. – Я никому в редакции об этом не говорила.
– Позвонил твоей сестре, – ухмыльнулся шеф. – Ну как, рада меня слышать?
– Пол, дорогой, твой звонок еще имел бы оправдание, если бы сгорело помещение редакции или премьер-министр Англии сбежал из страны с католической монашенкой. А поскольку ничего подобного, как я понимаю, не происходит, извини – я не испытываю от разговора с тобой ни малейшей радости, – отрезала Мэри. – В конце концов, это нечестно – напоминать мне о работе. Каждый человек имеет право на отдых.
– Не смейся, Мэри! Мне ли тебя не знать? Бьюсь об заклад, ты уже маешься от безделья и мечтаешь о том, чтобы поскорее оказаться в стенах редакции, – жизнерадостно отозвался Пол. – Ты чертовски талантливая журналистка, профессионал до мозга костей, для которого высшее счастье и смысл жизни – мчаться исполнять новое задание. Не сомневаюсь, малышка, ты охотнее простоишь под проливным дождем на ледяном ветру целую ночь и первой получишь нужную информацию, нежели станешь валяться на солнце в этом своем Римини.
– Пол, ты, как всегда, обобщаешь. Делу – время, потехе – час, разве не так говорят? – попыталась остановить его Мэри, но шеф, казалось, даже не услышал ее слов.
– Я и звоню, чтобы обрадовать тебя. Малышка, похоже, нам подвернулся отличный материал! Достаточно только протянуть руку, и сенсация сама упадет тебе к ногам. Слышишь меня?
Пол и в самом деле знал ее слабости. Как ни боролась с собой Мэри, журналистская привычка выжимать информацию до конца взяла верх.
– Не томи, Пол, выкладывай в чем дело, – со вздохом сказала она.
– В двух минутах езды от твоего отеля расположена вилла Ирвина Поттера, и он сейчас там.
– И что тут такого? – озадаченно поинтересовалась Мэри. – Преуспевающий писатель приехал на отдых, что может быть более заурядного?
– А если я тебе сообщу: на эту же самую виллу сегодня утром привезли малолетнюю дочку Шейлы Моури, что ты на это скажешь? Разумеется, все это делается в обстановке строжайшей тайны, и, кроме нас с тобой, никто из газетчиков еще не знает о происшедшем.
– Ты ручаешься за подлинность информации? – быстро спросила она.
– Обижаешь, малышка! – оскорбился шеф. – Ты же знаешь мои связи! – Пол обожал хвалиться своими таинственными связями, которые на поверку чаще всего оказывались мыльным пузырем. – Из самых что ни на есть авторитетных источников мне дали понять, что малышка Мона, скорее всего, уже находится в доме Поттера.
Охотничий азарт охватил Мэри. Было отчего прийти в волнение. Имя Шейлы Моури, молодой восходящей кинозвезды, обладавшей редкой красотой и феноменальным талантом, оказалось в центре скандала после того, как один парижский иллюстрированный ежедневник сумел заснять актрису в объятиях американского конгрессмена Марка Ричардсона. Политической карьере Ричардсона, как и его репутации примерного семьянина, был нанесен немалый ущерб, а когда без малого год назад Шейла родила внебрачного ребенка, толки и пересуды разгорелись с новой силой. В довершение всех бед актриса попала в Париже в аварию, и жизнь ее висела сейчас на волоске, так что вопрос о будущем малютки Моны и вопрос о том, кто ее отец, слились в один. Задним числом обнаружилось, что помимо Ричардсона красотка Шейла в последнее время многократно встречалась с Ирвином Поттером.
Ирвин Поттер был человек-загадка. Один из самых популярных в Англии и на континенте писателей, произведения которого неизменно присутствовали в ежегодных списках бестселлеров, он не жаловал журналистов, и о его
Поттер принципиально не давал никаких интервью, держался от репортеров на расстоянии пушечного выстрела и оставался для широкой публики своего рода терра инкогнита. На обложках его книг отсутствовали традиционная колонка с информацией об авторе и фотография, при всем том, что он был исключительно хорош собой и, если бы не стал удачливым автором, мог сделать карьеру в кино или модельном бизнесе. Об этом свидетельствовали несколько снимков Поттера, сделанных вездесущими папарацци в те моменты, когда он выходил из ресторана или отеля. Вопрос о том, не является ли он настоящим отцом ребенка Шейлы Моури, вот уже несколько месяцев не давал покоя читающей публике, и Мэри как профессиональная журналистка не могла не загореться энтузиазмом в предчувствии сенсации.
– Ну что, взыграло ретивое? – со смешком поинтересовался шеф.
– Заманчиво! – уклончиво согласилась Мэри. – Но мой профиль, Пол, – социальная сфера, экономика, политика. Светские сплетни и скандалы скорее по части Юлы Хант.
– Юла в Нью-Йорке, а ты прямо на месте событий, – брюзгливо заметил Пол. – А потом ты, как и положено отдыхающей особе, наверняка не в курсе того, что с сегодняшнего утра авиадиспетчеры объявили очередную забастовку, а значит, я не могу выслать кого-нибудь еще. Итак, слушай внимательно. Твоя задача – проникнуть к Поттеру в дом и взять у него интервью до того, как о приезде малышки Моны пронюхают конкуренты.
– Минутку, минутку, Пол! – взмолилась Мэри. – Дай мне хоть слово вставить. Насколько мне известно, Поттер даже на презентации своих книг не приходит, а ты предлагаешь мне не только проникнуть в его логово, но и взять у этого человеконенавистника интервью.
– Прояви инициативу. – Шеф был непоколебим как скала. – Ты всегда отличалась изворотливостью и находчивостью, малышка. И как можно больше фотографий – самого Поттера, его дома, славной девочки Моны. И запомни, – сказал он жестко, – судьба газеты, твоя собственная судьба, а главное – продление контракта в твоих и только в твоих руках.
Раздались короткие, зловещие гудки.
– Ничего себе подарочек! – зло пробормотала Мэри и положила трубку. – Мало того, что испортил мне отпуск, так еще угрожает увольнением.
У Пола при всем его демократизме была несносная привычка: начав за здравие, он кончал за упокой. По-видимому, он был убежден, что ничто не подхлестывает журналиста так, как риск потерять работу. Профессионалов, вроде Мэри, такое недоверие раздражало и выводило из себя, но приходилось принимать это как данность. Еще Пол обожал поручать своим корреспондентам заведомо невыполнимые задания, но следовало отдать ему должное – иногда такая тактика приносила успех, и тираж газеты на какое-то время увеличивался.
Кто знает, подумала Мэри, может быть, и на этот раз шеф окажется прав?
Полчаса спустя она уже ехала на автомобиле вдоль побережья Адриатического моря, отыскивая виллу Ирвина Поттера.
Мэри предварительно навела справки в отеле, и дежурный администратор, местный житель и поклонник Поттера, сообщил ей, что вилла синьора Ирвина располагается на западном выезде из города, прямо на шоссе. Как только синьорина увидит по правую руку массивные ворота с каменными львами при входе, можно смело звонить в звонок. Правда, добавил администратор, сверкая черными глазами, скорее всего, синьорину внутрь не пустят, несмотря на ее красоту и обаяние!
Мэри сбросила скорость и медленно катила по шоссе, всматриваясь в густую зелень, покрывавшую склоны. Видимо, администратор что-то напутал: из машины не было видно ни одного дома; все строения здесь оказались укрыты от постороннего глаза живыми изгородями из вечнозеленых деревьев и кустарников. И вдруг после очередного, особенно крутого витка дороги она увидела впереди то, что искала: высокие ворота с каменными львами, горделиво взирающими на раскинувшуюся перед ними лазурную гладь Адриатического моря.
Не доезжая до виллы, девушка притормозила на обочине. Сердце у нее учащенно стучало. Половина задания была выполнена, и теперь надо обдумать, как лучше выполнить вторую его часть. Оставался, в сущности, пустяк – взять интервью у человека, который никого и никогда не принимает.
Ни на шоссе, ни возле дома не было видно ни одной машины и вообще ни единой души. А может быть, Пола ввели в заблуждение и она приехала попусту?
Мэри бросила взгляд на ворота: на них не было написано: «Оставь надежду, всяк сюда входящий!», зато замки имели дистанционную систему управления и на столбах стояли две вращающиеся видеокамеры.
Мэри задумалась. Можно было заявиться и выложить все как есть: «Я приехала взять у мистера Поттера интервью по поводу его отношений с Шейлой Моури…» После чего она вылетает обратно за ворота – как в переносном, так и, возможно, в буквальном смысле. А шеф по телефону дает ей понять, что держать таких работников в редакции – лучший способ обанкротиться. Существовала другая, более хитроумная тактика, условно именуемая «женщина в беде». Не бог весть какой фокус, но иногда он, говорят, срабатывает.
Мэри повернула зеркальце заднего вида и критически оглядела себя. Прозрачные изумрудные зеленые глаза с длинными темными ресницами, миленькое лицо, светлые волосы. Длинные, густые, от природы белокурые, они сразу привлекали к их обладательнице внимание. За волосы и стройную фигуру Мэри в редакции прозвали Куколкой, и она делала вид, что терпеть не может этого прозвища. Внешность и вправду подчас мешала ей работать: собеседники-мужчины видели в ней преимущественно предмет для ухаживания, а женщины (без всякого на то основания) соперницу.
Впрочем, временами эффектная внешность способна была стать оружием. Из рассказов женщин-коллег Мэри знала, как это делается. Прикинувшись беспомощной, простодушно объясняешь хозяину виллы, что у тебя нелады с машиной, и хрустальным голоском просишь разрешения воспользоваться телефоном. Слово за слово, глядишь, и материал для интервью набирается!
Поколебавшись с минуту, девушка отвергла этот вариант. Обманывать и прикидываться было не в ее стиле. Уж лучше действовать так, как она привыкла, – с порога объявляя о своих намерениях.
Приняв решение, Мэри медленно подъехала к воротам дома. Камеры тут же повернулись в ее сторону.
Высунув голову из машины, она попыталась определить, есть ли на воротах звонок, когда мужской голос на английском и итальянском языках произнес по потрескивающему селектору: «Будьте любезны сообщить о цели своего визита!»
Собравшись с духом, Мэри сообщила:
– Могу я поговорить с мистером Поттером?
На несколько секунд воцарилась тишина. Потом, к полному ее изумлению, голос распорядился: «Добро пожаловать!»
Ворота медленно раздвинулись, открывая проезд.
Мэри была донельзя довольна собой, получив лучшее доказательство того, что честность – лучшая из тактик. Единственное, что смущало ее – это легкость, с которой она преодолела очередной барьер на пути к цели. Все шло как по маслу, и это выглядело подозрительно.
Взору ее открылся стоящий посреди образцово разбитого парка великолепный розовый особняк с окнами, закрытыми от солнца темно-зелеными жалюзи. Высокие терракотовые вазы с ярко-красной геранью обрамляли ряд ступенек, взбегающих вверх навстречу приветливо распахнутой парадной двери. Мэри не удержалась от восхищенного возгласа, настолько совершенным показался ей ансамбль: все просто, ничего нарочитого, истинный оазис умиротворения и красоты среди деревьев и прекрасных цветов.
Мэри остановила машину и вышла из нее, вдохнув теплый воздух, напоенный ароматами герани и лаванды. Поправляя на ходу волосы и белое платье, выбранное ею перед самым отъездом буквально на бегу, она двинулась к двери, пытаясь определить, в каком русле вести беседу. Можно было сразу же ошеломить хозяина виллы вопросом о том, является он отцом ребенка или нет, а можно просто поинтересоваться, не известно ли мистеру Поттеру, в честь кого назвала актриса свою малышку… Впрочем, четкого плана составить она не успела – на ступени лестницы вышел Ирвин Поттер собственной персоной.
Черт возьми, он и в самом деле был божественно хорош собой! От делового настроения Мэри не осталось и следа, а когда она поймала на себе сердитый взгляд внимательных голубых глаз, мысли и чувства ее совершенно смешались.
Хозяину дома можно было дать лет тридцать пять – тридцать семь. Высокий, атлетического сложения, с черными, как смоль, волосами, он обладал той суровой, мужественной красотой, магнетизирующую силу которой осознаешь только при личной встрече. И хотя Мэри не могла видеть его нигде, кроме как на редких фотографиях, ею овладело стойкое ощущение, будто они уже встречались раньше – и много раз.
– Где вас, черт побери, носило все это время? – раздраженно заговорил Поттер. – Насколько я понимаю, вы должны были прибыть еще несколько часов назад! – Девушка ошарашенно уставилась на него, совершенно сбитая с толку. Он насторожился и, нахмурившись, осмотрел ее с ног до головы. – Вы вообще-то из агентства? – спросил он недобро.
Мэри поняла, что если сию же секунду она не ответит утвердительно, то в мгновение ока окажется за воротами, а значит, прощай всякая надежда на интервью. Преодолеть столько препятствий и остаться ни с чем было бы обидно, и она кивнула в ответ, абсолютно не представляя, о чем идет речь.
– Слава Богу! – с облегчением вымолвил Поттер и властным жестом предложил ей пройти в дом. – Девочка прямо-таки заходится в плаче. Она кричит не умолкая несколько часов подряд, а вас все нет и нет! Пройдемте.
Мэри хотелось сказать в ответ что-нибудь легкое и остроумное, чтобы разрядить обстановку, но в голову ничего не приходило. Единственное, о чем она могла думать, это то, что ребенок и в самом деле здесь, а значит, шеф не ошибся. Она молча прошла в дом и услышала, как Поттер закрывает дверь на тяжелый засов.
Только сейчас до Мэри дошло, что она, сама того не ожидая, проникла в самое логово льва. Шутка ли сказать – посторонний человек, более того, репортер, в доме самого Ирвина Поттера! Ситуация оказалась бы комичной, если бы не риск быть сожранной сразу, как только откроется истинная цель ее визита. И потом – с минуты на минуту сюда могла заявиться настоящая нянька!
– Надеюсь, агентство ввело вас в курс дела? – хмуро спросил Поттер, поворачиваясь к ней. Мэри на мгновение растерялась, но тут же, набравшись смелости, закивала в ответ: – Ладно, раз так, проведу вас прямо к ребенку, – помрачнев еще больше, сказал он. – О деталях поговорим позже.
Не было бы счастья, да несчастье помогло, говорится в поговорке про такие случаи. Мэри следовала за хозяином по винтовой лестнице с чугунными перилами, все еще не веря своей удаче. Пол будет счастлив, получив подтверждение информации, что девочка на вилле, хотя и виду не подаст, лишь покраснеет от удовольствия и буркнет, что некоторые тут ему не верят, а результат, между прочим, налицо…
Поттер вел ее по длинному коридору. Уже издалека стал слышен горький плач ребенка, а когда они ступили за порог детской, от пронзительных криков девочки у Мэри чуть не лопнули барабанные перепонки.
Комната, где разместилась дочка Шейлы Моури, была выдержана в бледно-желтых тонах. Легкий ветерок шевелил светлые узорчатые шторы на распахнутом окне. В центре детской стояла кроватка, и пожилой мужчина, склонившись над ней, пытался утихомирить раскричавшуюся малышку. Когда Поттер и Мэри вошли, он повернул к ним голову, на его длинном вытянутом лице появилось выражение облегчения.
– О Господи! Неужели она приехала! – взволнованно произнес он, переводя глаза с Поттера на Мэри и обратно.
– Все в порядке, Сальваторе. Можешь больше не волноваться, – дружески и властно сказал ему Поттер. – Ты сделал все что мог и даже больше, и я тебе за это крайне признателен. Теперь здесь няня, она обо всем позаботится.
Мэри закусила губу, стараясь не выдать своего волнения. Интересно, как в данной ситуации должна себя вести настоящая нянька? Надо, наверное, подойти к ребенку…
– В чем дело? – нетерпеливо спросил хозяин, когда дитя снова захлебнулось криком, а Мэри даже не шевельнулась. – Сделайте же что-нибудь, сколько это может продолжаться!
Девушку охватила паника. На мгновение она подумала: не лучше ли сразу заявить о том, что она сроду не ухаживала за маленькими детьми и вообще является представительницей совершенно иной, хотя и весьма древней профессии. Впрочем, при виде того, как губы Поттера сжались в безжалостную тонкую линию, Мэри предпочла отложить выяснение отношений до лучших времен. Во-первых, хозяин виллы и без того был, грубо говоря, на взводе и злить его еще больше не стоило, а во-вторых, перед тем, как выкладывать все карты, имело смысл хотя бы немного разведать ситуацию – вдруг ей удастся найти хоть какую-то зацепочку для доверительного разговора или подглядеть живописную деталь, способную украсить газетный материал об Ирвине Поттере – человеке-загадке.
Тем временем Сальваторе, сокрушенно качая головой и причитая по поводу отсутствия у него талантов в обращении с такими маленькими детьми, вышел из детской. Проводив его взглядом, Мэри решительно шагнула к кроватке и наклонилась над малышкой, пытаясь с ходу разобраться, в чем причина недовольства, выражаемого девочкой. Может быть, крошка Мона проголодалась, или ей нужно сменить подгузники, подумала она.
Новоиспеченная нянька лихорадочно вспоминала все, что знала об уходе за детьми. В известном смысле она могла считать себя знатоком в этой области, потому что совсем недавно по заданию шефа подготовила большой материал о современных методах воспитания ребенка. Перевернула гору литературы, беседовала со множеством специалистов, изучала результаты многочисленных исследований и опросов, но, если не считать опыта общения с племянниками, познания ее носили скорее теоретический, нежели практический характер.
– Девочка кричит не умолкая с того момента, как ее привезли, – с трудом сдерживаясь от того, чтобы не сорваться, сообщил ей Поттер. – Я начал беспокоиться, здорова ли она.
Мэри сочувственно оглянулась на него. Она частенько была свидетельницей того, как ее крошечная племянница мучилась от колик и плакала сутки напролет, не затихая ни на минуту. Но там малышкой занималась сестра Мэри, родившая и вырастившая к тому времени двоих сыновей, а тут – мужчина, представления не имеющий о детях. Впрочем, подумала Мэри, по части опыта они не слишком отличались друг от друга.
Крошка, покраснев от натуги, издала особенно пронзительный вопль. Поттер не выдержал и тоже шагнул к кроватке.
– Я не знаю, что еще можно сделать, – растерянно бросил он. – Мы брали ее на руки, кормили, сменяли подгузники, но она кричит и кричит. Проклятье! Никогда в жизни не чувствовал себя таким беспомощным.
Мэри удивленно взглянула на него. Странно было видеть, что малютка может привести в отчаяние такого властного, если не сказать, деспотичного человека. Она осторожно пощупала лобик девочки. Рыдания Моны на мгновение смолкли: казалось, ребенок почувствовал, что прикоснувшаяся к ней рука – женская. Воспользовавшись паузой, Мэри склонилась над опухшей от слез Моной и промурлыкала ей на ушко:
– Что случилось, золотая моя?
Крохотное личико, раскрасневшееся от плача, тут же повернулось к ней, и почти сию же секунду девочка заревела с новой силой, размазывая слезы по щекам крошечными руками в ямочках.
Бедная малышка! – сочувственно подумала Мэри, ощутив неожиданный прилив нежности. Ожидала увидеть мать и обнаружила вместо нее чужую тетю.
– А может быть, тебе просто надоело лежать в кровати? – ласково спросила девушка. Она подняла малютку на руки. Как только Мона прижалась к ее плечу, плач смолк, и пара несчастных глаз, опушенных темными, изогнутыми мокрыми ресницами, удивленно воззрилась в лицо девушки. – Ну, и что же мы шумели? – проворковала Мэри. Девочке был без малого годик, и она оказалась необыкновенно хорошенькой.
Ручонка Моны схватила палец Мэри с такой силой, словно от этого зависела вся ее крохотная жизнь, и на мгновение девушка забыла о том, что выполняет здесь редакционное задание. Профессиональный интерес отступил перед горестной мыслью о том, что этой малышке, возможно, придется в ближайшее время остаться сиротой.
Мать Моны лежала в парижской больнице в состоянии комы, и, как говорили, могла умереть, так и не приходя в сознание.
Мэри вдруг стала понятна истинная причина нервного состояния, владевшего сейчас железным и несгибаемым Поттером. Если близкий тебе человек, – а Шейла, возможно, была его любовницей и матерью его ребенка – умирает, в такую минуту мало кто не дрогнет. Вот и он растерялся и, находясь в подавленном состоянии, пропустил в свой дом злейшего своего врага – журналиста. Хотя сама Мэри профессию свою считала благородной и общественно значимой.
– Вы, кажется, пришлись по душе друг другу, мисс?… – Поттер выдержал паузу, и в глазах его загорелся странный огонек. – Ведь вы англичанка, не так ли?
– Брэйдли… Мэри Брэйдли, – чуть поколебавшись, ответила девушка. Лучше, несмотря ни на что, назваться своим настоящим именем, решила она.
Поделиться книгой: