Когда летом выпадет снег…

Дина Бромберг (Келли)

Когда летом выпадет снег…

Все началось с банальной утренней ссоры. Мы с Джорджем поругались из-за того, что я, видите ли, не приготовила ему с вечера рубашку с перламутровыми пуговицами, а ему идти на прием к шефу, и вообще что я за жена такая!

— Что, твой шеф придает такое значение тому, какие у рубашки пуговицы? — съязвила я. — Он что, голубой, что ли?

Джордж терпеть не может ни голубых, ни самой этой темы для разговора. Поэтому он в ответ одарил меня взглядом, полным немого укора, и захлопнул дверь. Я же зевнула и улеглась обратно в кровать. Я решила вовсю праздновать свой нежданный выходной — наша контора на сутки осталась без электричества из-за внезапно налетевшего смерча. Ничего веселого, конечно, деревьев навалило, даже человеческие жертвы были, но для меня смерч обернулся радостью — лишний выходной для замотанного младшего бухгалтера вроде меня, просто невероятное счастье. Слава Богу, что наш идиот Роммел не велел нам, как в прошлый раз, когда трубу прорвало, выйти на работу и тупо слоняться весь день без дела чуть не по колено в водичке из канализации. Вот приятность! Но сегодня у меня был целый день в полном моем распоряжении, а завтра уже уикенд, значит, Джордж придет в четыре, мы соберемся и махнем на побережье, как и собирались. Ур-ра, подумала я, еще раз зевнула, потянулась, потом все-таки вылезла из кровати и для начала легла в ванну.

Покончив с косметическими удовольствиями, я поставила в духовку курицу со специями и рисом — Джордж ведь придет голодный как собака, надо будет его чем-то покормить. И позвонила Маргарет — у нее тоже вроде как выходной, их контора на той же улице, что и наша, а, следовательно, они тоже сидят без электричества. Маргарет страшно обрадовалась моему приглашению на чашечку кофе, и через сорок минут ее новенькая бежевая «лянча» уже стояла у моих дверей.

— Выглядишь потрясающе, дорогая! — традиционная фраза, чмок в щечку. Маргарет почему-то обожает все эти непременные ритуальные штучки. Раньше она такой не была, это ее в конторе приучили. Но в остальном она просто прелесть, так что некоторую манерность я ей всегда прощаю.

Мы пошли на веранду выпить кофе. Вернее, сначала предстоял приятный ритуал — смолоть кофе в старинной медной мельнице, потом варить его в глиняной турке на маленьком тигельке (пусть и электрическом), с наслаждением вдыхая аромат, а уж потом — пить, пить. Кто придумал пить кофе маленькими чашечками, непременно черный и непременно без сахара? Я, например, всегда беру чашку побольше и наливаю кофе только до половины, остальное доливаю молоком и бросаю не меньше двух кусков сахара — потрясающе вкусная штука. Маргарет, правда, пьет его классическим способом — поэтому я извлекла ее любимую китайскую чашечку и поставила перед ней.

Пока я возилась с мельницей и ставила на огонь турку, Маргарет небрежно обмахивала лицо пуховкой из пудреницы и подмазывала губы. Тоже у нее с работы привычка, до того, как она в эту контору попала, она и краситься-то толком не умела. На свадьбу, например, я на нее красоту наводила. Потом она достала из сумочки сигареты, одну протянула мне.

— Я же бросила.

— Извини, память девичья. Слушай, я тут в газете такое потрясное объявление прочла. Погоди-ка, у меня даже вырезка с собой, — Маргарет порылась в сумочке и вытащила на свет Божий кусок «Геральд дейли ньюс». — Смотри, есть такая компания, «Фэшн хистори».

— «Модная история»? Маргарет, по-моему это чушь. Разве нормальный человек придумал бы такое название для своей компании?

— В том-то и дело, что они ненормальные! — радостно отозвалась Маргарет. Они изобрели и запатентовали машину времени…

— Маргарет!

— Погоди, дослушай сначала! Не перебивай! — разгорячилась Маргарет. — Они предлагают отправиться в путешествие по доисторическим временам. С комфортом и замечательным времяпрепровождениям.

— Маргарет, и ты всему этому веришь? Вот дурила, прости Господи.

— Да погоди ты…

Назревающий спор был прерван сильным стуком в окно.

— Ох, Дэш, когда вы только поставите наконец решетки на первый этаж, — посетовала Маргарет, прихлебывая горячий кофе.

— Джордж считает, что это невыгодно — мы все равно скоро съезжаем отсюда.

— Помогите несчастным! — донеслось снизу. Я выглянула. Под окном стояли нищенки. Самые настоящие нищенки, прямо из Марка Твена. Или Джеймса Гринвуда. Девятнадцатый век, английский работный дом. Оборванные и страшные — и, наверное, ужасно вонючие. На моей памяти в нашем супердобропорядочном квартале нищенки вообще никогда не появлялись.

Две женщины постарше подошли к самому окну и принялись что есть мочи колотить по подоконнику. Еще трое — по виду девчонки от одиннадцати до пятнадцати лет — остались стоять в сторонке, выжидая, чем дело кончится. М-да, это совсем никуда не годится — этак они мне окно высадят.

— Слушай, Марджи, — взмолилась я. — Я пойду, попробую их отогнать со двора, а ты стереги здесь, если что — бей чем попало.

Маргарет нерешительно оглядела нищенок.

— Вряд ли они станут так уж ломиться, они же понимают, что ты можешь вызвать полицию, и их упекут в каталажку.

— Да ладно, а то ты не слышишь, как они тарабанят. Ишь, расстучались, точно их домой не пускают. Хочешь — можешь пойти попробовать прогнать их, а я покараулю здесь, будь уверена, я им спуску не дам.

— Нет уж, я лучше тут останусь, иди прогоняй их сама, — Маргарет поежилась.

— Как скажешь, — трусиха она все-таки. Ну ничего, сама справлюсь.

Я взяла свою любимую скалку с металлическими ручками и гордо направилась к дверям. У вешалки я остановилась и подумала, что все-таки для начала дам что-нибудь детям, а уж потом как-нибудь всех вместе выставлю. А может, они и сами уйдут. Десятка — и пускай катятся.

Я вышла во двор, но к нищенкам подходить не стала. Поманила к себе ту, пятнадцатилетнюю, сунула ей в руку десятку и велела:

— На и скажи своим мамашам — или кто они там есть, — чтобы они прекратили колотиться в окно и уходили.

Девочка как-то странно на меня смотрела и уходить вроде как не собиралась. Пялилась на меня своими огромными серыми глазищами. Пришлось на нее прикрикнуть:

— Ты что, оглохла? Давайте, давайте, а то полицию вызову.

В этот момент до меня донесся звон разбитого стекла. Враг перешел в нападение. Я поняла, что надо контратаковать, а то поздно будет. Съездила девчонке по шее скалкой, девчонка шарахнулась в сторону и побежала к двум другим, которые, видя, что та удирает, развернулись и тоже дали деру. Я набежала сзади на взрослых нищенок, которые уже нагло лезли в дом, одна пыталась подсадить другую, и огрела ту, которая лезла в дом, скалкой по спине. «Пирамида» рассыпалась, но нищенки соображали быстрее, чем я думала, и рванули к открытой двери. Входная дверь у нас устроена в виде зарешеченной коробки, то есть крыльцо затянуто красивой резной решеткой, и от внешней двери — бронебойно-металлической — ключи естественно, отдельные. Для нас с Джорджем это было сущей морокой, потому что мы оба умудрялись с завидной регулярностью забывать ключи и потом долго топтаться у двери родного дома, дожидаясь своей (своего?) половины в надежде, что та (или тот) уж наверняка придет с ключами. Слава Богу, ни разу мы еще не бывали в ситуации, когда ключи забыли оба супруга. Так вот, нищенки, пыхтя и сбивая друг друга с ног, пытались обогнать меня на пути к открытой входной двери, но это им плохо удавалось, потому что они все время падали и поскальзывались. Господи, подумала я на бегу, в жизни такого не видела — просто животики надорвешь. Мне легко удалось обогнать нищенок, и я влетела на крыльцо. Но они тоже оказались не промах, и чуть не влетели вслед за мной. Я молниеносно развернулась и атаковала их по новой, обе наполучали от меня скалкой. Тут только до них дошло, что я просто так не сдамся, и они с криками и ворчанием бросились наутек. Я проверила запор на воротах — видно, я их не заперла, когда впускала машину Маргарет, потому они и вошли так легко, и гордо развернулась в обратном направлении. Дверь на крыльцо, правда, захлопнулась, пока я гоняла нищенок, но меня это ничуть не смутило.

— Марджи! — крикнула я в разбитое окно. — Послушай, открой мне дверь с той стороны.

— Сейчас иду!

Я подошла к двери и минут десять прождала, слыша, как Маргарет возится с замком с той стороны. Потом из окна донесся ее жалобный голос:

— Дэш, иди сюда!

Я подбежала к окну:

— Ну, что еще случилось?

— Замок заело, кажется, — ответила Маргарет. — Я его во все стороны крутила и вертела, ничего не получается.

— Тогда открой мне окно, я влезу и отопру дверь сама.

Маргарет не меньше двадцати минут возилась еще и с окном, понукаемая моими гневными возгласами и замечаниями, наконец, ей удалось открыть окно, она с большим трудом втянула меня внутрь. Я пошла к двери и покрутила замок — не тут-то было. Проклятая «лягушка» проворачивала, и дверь не желала отпираться.

— Марджи, у тебя есть часы? — спросила я, не прекращая сражаться с замком.

— Есть.

— Сколько времени?

— Семь минут четвертого.

— Что-о?

Стало быть, меньше чем через час явится Джордж — уставший, с работы, да еще и к закрытой двери и разбитому окну. Господи, бедный мой муж! Бедная я! Бедная Маргарет! Я аж вспотела и по-настоящему разозлилась. Ни на что конкретное и на все сразу.

— Может, нам вызвать плотника? — промямлила Маргарет.

— Первая светлая мысль в твоей голове за сегодняшний день! — довольно злобно огрызнулась я, в который раз прокручивая «лягушку», но тут же мысленно оборвала себя — несправедливо срываться на Маргарет, ведь я ее приглашала на чашечку кофе, а вовсе не на пикник с приключениями в виде нападения нищих и заевшего замка. — Ладно, прости, пожалуйста, Марджи. Конечно, ничего не поделаешь, придется вызвать мистера Куинси, заодно он и стекло вставит.

— А может, и решетки тоже? — не удержавшись, съязвила Маргарет.

— Не вредничай. Пойду позвоню плотнику, а ты, будь добра, свари еще кофе, пожалуйста.

— Хорошо. Слушай, давай изжарим яичницу? У меня что-то аппетит разыгрался от всей этой нервотрепки.

— Я бы не отказалась.

Умница Маргарет быстренько соорудила и кофе, и яичницу, я тем временем упросила мистера Куинси прийти к нам поскорее, красочно расписав ему разгром после нашествия нищенок, и через каких-нибудь сорок минут мы, сытые и успокоенные, уже сидели на прибранной веранде и пили себе кофе, гадая, кто придет быстрее — мистер Куинси или Джордж.

Естественно, первым был Джордж. Известие о том, что дверь временно не открывается, и в дом придется влезать через разбитое окно, не очень-то обрадовало его. Однако аромат свежесваренного кофе и горячей курицы с рассыпчатым рисом быстренько привел его в нормальное расположение духа. Пока Джордж переодевался и плескался в ванной, Маргарет, хихикнув, встала со словами:

— Ну ладно, мне пора. Хорошо, что оставляю тебя в надежных руках.

— Спасибо тебе, — на прощанье я от избытка чувств чмокнула Маргарет в щеку.

— За что? За то, что я перепугалась этих жутких уродин? И замок чуть не сломала?

— Да брось ты, не придумывай ерунду. Я тоже ничего особенного не смогла сделать, как видишь.

В этот момент явился мистер Куинси, так что Маргарет благополучно ушла через дверь, а когда мы с Джорджем сели ужинать, то замок уже работал, и в окне красовалось новенькое стекло.

Джордж, конечно, поворчал, но я-то знаю, чем его взять в таких случаях, так что через какой-нибудь час мы мирно ворковали, укладывая дорожную сумку. Когда мы вышли из дома, мой мускулистый красавец муж был одет в одни шорты, а на мне было легкомысленное коротенькое платьице, из-под которого во всей красе торчали мои загорелые коленки.

Джордж у меня немного со странностями, он ужасно правильный, например, на завтрак он ест только овсянку и всегда паркует машину в трех-четырех кварталах от дома, чтобы, значит, можно было хотя бы полчаса в день пешком ходить, потому что он, видите ли, сидит много, а это вредно. Сегодня он оставил наш «форд» на углу Парк-Лейн-стрит и Бэкстер-стрит. Двадцать минут пилить — представляете?

На улице мы снова начали ворчать друг на друга, потому что Джордж считал, видите ли, что сегодня моя очередь нести сумку, а сумка была тяжелая. Я было подумала, что у него опять шея разболелась и давай его жалеть, а он в ответ заявляет:

— Это тебе в наказание за то, что ты устроила сегодня дома.

— Что? — возмутилась я. — Что же я, по-твоему, сама пригласила этих бандиток, чтобы они разбили нам окно и неведомо как попортили замок? Очень мне было приятно, знаешь, драться с ними маминой скалкой! Думай, что говоришь!

— Такие вещи почему-то случаются только с тобой! — отрезал Джордж, и по его тону было слышно, что он страшно злится, хотя только что все было в полном порядке. Я не стала с ним спорить, просто поставила сумку на землю и пошла себе дальше. Идем, молчим, потом он вдруг говорит:

— Ладно, твоя взяла. Погоди, я за сумкой вернусь, если ее, конечно, не сперли.

Мы как раз стояли у светофора, и горел красный. Джордж исчез, а я осталась ждать. Стою, задумалась — и вдруг чувствую: кто-то меня за колено схватил, да так крепко. Старикашка. Противный, грязнущий, голова вся в каких-то голых розовых пятнах, в клочьях не то перхоти, не то кожи. Господи, что за наказание для меня сегодня! Чего они все ко мне цепляются! И откуда столько нищих в нашем городе взялось? Тут зажегся зеленый, и я стала отдирать от себя старикашку — а он не отдирался, впился так, словно я его последнее прибежище. Мы с ним чуть не подрались, но потом мне все-таки удалось вырваться, и пришлось припустить. Мысленно я проклинала Джорджа, который застрял с сумкой неизвестно где. Старикашка ковылял за мной по пятам, скоренько так ковылял — я просто ужасно испугалась, потому что не понимала, что происходит. Где мой муж? Где наша машина? (Можно подумать, у меня есть ключи от нее.) Где хоть один полицейский в этом городе? Старикашка мерзко хихикал сзади — и совсем близко. Я же абсолютно не понимала, куда бегу, понимала только, что мне надо как-то оторваться, уйти от этой гадости, которая так и липнет ко мне. Я налетала на людей, извинялась, чуть не падала, беспомощно оглядывалась — старикашка следовал за мной как приклеенный. Впереди маячил еще один светофор, и я рванулась к нему — может успею, пока горит зеленый? Успела! Обернулась и показала старикашке язык. Он тоже показал мне язык и помахал своей палкой. Я так испугалась, что опять побежала, что есть сил. Хотя, если честно, сил уже не было, и я поняла, что хватит бесцельно бежать, так он меня догонит в два счета, тем более, я на каблучках. Я пробежала несколько магазинов, свернула за угол и увидела полукруглое серое здание с миленькими деревцами вокруг. Я и раздумывать не стала, влетела внутрь, и вскочила в первую попавшуюся дверь.

За дверью я увидела нечто вроде приемной, в которой сидели сплошь джентльмены в смокингах. Я беспомощно оглянулась — куда бы спрятаться. Заметив, что никто не обращает на меня особого внимания, я сначала отдышалась, а потом наконец заметила следующую дверь. Вернее, не дверь, а дверной проем, скрытый зеленой занавесью, перед которой стояло креслице, и в креслице сидела миловидная девушка с гладкой прической. С цилиндром на коленях. С тростью, вернее, тросточкой. Я подошла и довольно нахально попросила ее отодвинуться вместе с креслом. Девушка пожала плечами, но кресло отодвинула. Я вошла в следующую комнату — там было жуткое количество компьютеров, за которыми сидели невзрачные дамочки с серыми личиками. Я не стала задерживаться в этой комнате, сразу заметила дверь напротив. Прятаться так прятаться. Дверь легко отворилась и бесшумно закрылась за мной. У меня захватило дыхание.

Я стояла на пороге огромного высоченного зала (а снаружи здание выглядело небольшим и приземистым) с узкими готическими окнами. Солнечный свет брызгал сквозь богатые цветные витражи, рассыпаясь брызгами на притолоке большого камина, в котором, несмотря на дневное время и летнюю погоду, ярко полыхал огонь. Рядом с камином стоял небольшой низенький столик, вокруг которого был расставлены скамьи, и на этих скамьях сидело довольно много женщин в странных платьях. Черт возьми, я сплю? У меня было ощущение, что я нахожусь в павильоне, где снимают фильм о средних веках. Впрочем, возможно, так оно и есть. Я шагнула вперед — и тут же обнаружила, что на мне длинное платье с небольшой шнуровкой спереди. Я ущипнула себе побольнее и потрясла головой — но зал никуда не пропал. И женщины тоже. Я шагнула поближе. Женщины у столика изучали какой-то свиток. Я подошла совсем близко и вытянула шею, пытаясь разглядеть, что они там изучают. Похоже, это был какой-то список, потому что я видела самое начало, правда, вверх ногами, но первую фамилию я прочесть смогла: «Жанна Мэнсон», — и вторую тоже: «Дария Молэн». Дария Молэн! Они меня знают! Боже куда я попала? Или я схожу с ума? Что за бред? В этот момент в зале раздался крик:

— Мадам, о мадам, здание оцеплено полицией! Они требуют выдать им какую-то Дарию Молэн! Но у нас нет никакой Дарии Молэн, ведь правда?

Все, в том числе и я, обернулись на крик. Кричала светловолосая девушка, одетая служанкой. Мадам, к которой она обращалась, медленно поднялась со своего места. И посмотрела прямо на меня. Я в жизни не видела таких пронзительных черных глаз. Надо признать, мадам была очень привлекательна на вид, и лиловая никидка весьма ей шла.

— Это я — Дария Молэн! — завопила я.

— Замечательно! — усмехнулась мадам.

— Они говорят — ее муж ищет ее больше месяца.

Больше месяца? Чего?

— Бога ради, скажите, где я нахожусь? — пролепетала я.

— Вы находитесь на территории компании «Фэшн хистори», — медленно и раздельно проговорила мадам, глядя прямо мне в глаза.

— А… а какое сегодня число?

— Сегодня 18 июня 1627 года от Рождества Христова.

— Что? Я… не понимаю? — лепетала я. — Пустите меня… мне нужно к Джорджу, он сходит с ума! Пустите сюда полицию, умоляю вас! Я зачем-то… я не понимаю, как я сюда попала!

— Я тоже, — ответила мадам. — Но теперь вам придется остаться.

— Почему?

— Потому что я не могу остановить программу.

Я без сил опустилась прямо на пол. Мадам села обратно на скамью и величественно продолжала:

— Кроме того, позвольте заметить вам, что вас разыскивала не только полиция, но и мы.

— Может, вы объясните, наконец, что я здесь делаю?

— Нет, это, может быть, вы мне объясните, что значит ваше исчезновение? Вы дали нам запрос на участие в спецпрограмме, еще полгода назад, а потом вы исчезаете, мы не можем вас найти и не можем в результате остановить действие программы, так как боимся за ваше здоровье, а гарантий на оплату мы тоже не имеем, и самой оплаты, что называется, в глаза не видим. Мы терпим убытки. Сам Господь Бог послал вас сегодня сюда. По крайней мере, эта дорогая программа будет использована на полную катушку.

— Послушайте, я не посылала вам никакого запроса! Я вообще узнала о существовании вашей компании только сегодня, из газетной вырезки!

— Верно. Потом вы воспользовались одной из наших программ — на пробу, так сказать, и мы перенесли вас на некоторое время назад, а затем вернули. Потом вы дважды прибегали к этим самым программам.

— Погодите, когда это было, вы можете мне сказать?

— Для этого нам пришлось бы пройти вон в ту дверь, если бы не программа. Но обратного хода нет. Теперь извлечь нас отсюда могут только мои сотрудники — разумеется, когда программа закончится.

Я была просто в отчаянии. Больше всего на свете мне было жаль бедного Джорджа. Черт возьми, они тут прокручивают свои чудеса со временем, а он там с ума сходит.

— Скажите мне хотя бы, отчего я ничего не помню?

— Оттого, что когда путешествуешь во времени, помнишь только то, что присуще именно тому времени, в котором находишься. Вы заказали программу реальных перемещений в обратную сторону, и я даже помню, почему. Я очень удивилась, прочитав в вашей анкете, что вы пользуетесь этой программой, — одной из самых дорогих, кстати, — потому что вы на грани развода с мужем. Вы считали, что это может помочь вам.

— Вы хотите сказать… — я обалдела от собственной догадки и не решалась произнести вслух, но мадам вполне спокойно сделала это за меня:

— Да, именно так. Вы должны были прийти к нам 21 января. А сегодня на дворе июнь.

О Господи, я хотела развестись с Джорджем! Нет, это, наверное, он хотел развестись со мной! Боже, как все это ужасно!

— В любом случае, — мадам ослепительно улыбнулась и продемонстрировала великолепные зубы, — вы уже не можете уйти отсюда. Так что присоединяйтесь. Скоро за нами заедут и позовут нас на охоту. Весьма увлекательно. Да что с вами? Ничего страшного не произошло, уверяю вас. Если вам надо отдохнуть — пожалуйста, я покажу вашу комнату, там есть все, что необходимо — кровать, умывальня, гардероб — словом, все, что имел богатый путешественник того времени. Служанка к вашим услугам, естественно — у нас очень вышколенные девушки, они соответствуют самым высоким требованиям.